Если бы не мое состояние, я бы заметил опасность раньше. Привставшие, готовые к нападению напряженные стебли какого-то растения привлекли мое внимание, когда уже было поздно. Предупредить не успел, девушка бросилась бежать, и сразу несколько стеблей выстрелили прямо под пышную юбку. Она стала падать, и я ее подхватил.

Как же неудачно!

С другой стороны… Вполне себе удачно…

Я оценил плотный холмик так ловко заполнивший мою ладонь, точно был для нее и создан. Вот только Дару пришлось долбануть меня своей магией еще дважды, прежде чем я пришел в чувство, и подхватил девушку уже на руки. Она больше не говорила, только бешено вращала глазами.

– Эй! Очнись! Очнись же, я тебе говорю! – требовал Дар.

– Н-не делай так больше! – прошипел я, едва двигая онемевшей челюстью.

После этой его магии, похожей на удар ледяной молнии, у меня тело немело, и особенно страдал речевой аппарат. Отвратительное чувство!

– А ты придержи штаны и помоги своей невесте! – огрызнулся предок.

– А я, по-твоему, чем занимаюсь?

– По-моему, чем-то не тем!

Я хотел отойти от ядовитой грядки, но хищные стебли не дали. Все новые и новые плети выстреливали, обвивая мои сапоги, но проткнуть прочную кожу обуви не могли. Хорошо, что шипы у них тонкие и слабые. Я двинулся прочь, безжалостно вырывая их с корнями.

– Ноги! – завопил Дар прямо в ухо и уточнил: – Ее ноги!

Я и сам уже все понял. Остановился, оборвав стебли, что тянулись под подол платья девушки. Двинулся по тропе назад, откуда пришёл. Кажется, в той стороне не было ничего такого опасного. Так что будем выбираться тем же путем.

Пристроив свою добычу… Ой! Невесту на качели со спинкой, опустился на одно колено и приподнял подол, исключительно чтобы распутать волочащиеся следом побеги. В этот момент и встретился взглядом с перепуганными глазами девушки, ставшими вдове шире. Ресницы хлопнули раз-другой, а затем глаза закатились и закрылись.

– Великий Север… Кажется, ей стало хуже!

Я заторопился. Быстро, но осторожно убрал с ее ног оборванные плети плюща, вынул ядовитые шипы. Тонкие, точно волос, и довольно длинные – почти с фалангу пальца они легко отставали от стебля и оставались в теле. Их и видно-то толком не было, пришлось проверять на ощупь. Я провел ладонями по стройным лодыжкам, исследовал тонкие щиколотки, колени и места под ними. Один шип обнаружился как раз там. На всякий случай проверил и чуть выше. Неприлично, но нельзя пропустить ни одного. Кто знает, как эта дрянь действует, оставаясь в теле?

Закончив, поправил подол и вскочил, отступив в сторону. Отвернулся. Мне нужно было выдохнуть. Не смотреть на нее какое-то время и не чувствовать бархата кожи под пальцами…

Внутри творилось такое, что я и словами приличными не мог охарактеризовать. Впервые в жизни я испытывал подобное желание прикасаться, быть рядом. Это отличалось от того, что я чувствовал к женщинам раньше. Это настораживало…

– Ре-е-ен! Она задыхается! – завопил предок, чтобы его…

Я бросился к девушке. Она по-прежнему полулежала с закрытыми глазами, но грудь ее часто-часто вздымалась. Похоже, ей и правда не хватает воздуха! Что делать?

Что делать, что делать? Я в какую-то размазню в этом бабском царстве превращаюсь!

Рассердившись на себя, грубо, но действенно рванул шнуровку на ее платье. Благо та находилась спереди, да и не так уж чтобы стискивала грудь. Знавал я женщин, которые так туго шнуровали корсеты, что падали в обмороки по поводу и без. Это вроде не такой случай…

Но чего удивляться? Может, эта дрянь была ядовитей, чем показалась сначала?

– Помоги ей! Да помоги же! – наводил суету и панику предок. – Что с ней?

– Если бы я знал! Наверное, действие яда.

– Она что, умирает?!

– Не знаю!

Я не помню, чтобы когда-либо паниковал, но в этот момент почувствовал себя на миг беспомощным. Больше не сомневаясь, наклонился и…

Честное слово хотел сделать ей искусственное дыхание, но вместо этого просто поцеловал.

К счастью, безумие истинности именно сейчас отступило, покладисто затаившись где-то в груди пушистым зверьком. Словно бы добившись своего, оно дало мне немного свободы. А я, понял, что девушка дышит. Пусть часто и прерывисто, но не натужно. Не мучительно. Я видел, как дышат люди, которые по-настоящему делают это с трудом.

Лира Малина дышала не совсем нормально, скорее возмущенно.

– Не будем терять времени!

Пользуясь тем, что соображаю почти как обычно, снова подхватил ее на руки и заторопился прочь из этой странной полной неожиданных опасностей оранжереи. У меня будут вопросы. И к Цветане. И к Дару. И они мне на них ответят.

Что-то подсказывало, что искать ректора нужно на празднике. Там собралось много важных гостей со всех земель Баларии. Возможно было бы лучше отнести девушку к местным лекарям, или прямо в кабинет, но так я бы потерял время, все равно идти пришлось бы мимо пруда, у которого играла музыка. Так чего бы и не заглянуть?

Цветану я увидел сразу. Она стояла немного в стороне от танцующих и разговаривала с каким-то пожилым мужчиной. Я направился прямиком к ней, вынуждая пары расступаться передо мной.

Но не успел я до нее дойти, как путь преградила та самая девчонка, которую я видел рядом с моей парой:

– Что вы сделали с Лирой, эшшер! Как вы только могли так поступить с моей подругой? – закричала она и бросилась на меня с кулаками.

Молотила она от души, но без разбора, зажмурив глаза. Мне пришлось уворачиваться, чтобы не досталось и моей ноше тоже. Град неожиданно увесистых ударов обрушился на мое плечо и спину.

– А ну перестань! – рявкнул я грозно.

– А вот и не перестану! Не перестану! – огрызнулась девчонка, но колотить прекратила вопреки своим словам. Принялась меня стыдить: – А говорили, что невесту ищите, а сами-то что творите? Как вам только не стыдно! Да вы… Да вы… Да вы теперь на ней жениться должны! – выпалила она и наконец замолчала.

Хорошо, что из-за музыки ее кроме меня, вряд ли кто слышал.

– Ты что несешь, дурная? – уставился на нее я, недоуменно изогнув бровь.

А затем опустил глаза и осознал, как выглядит девушка у меня на руках… Растрепанная прическа, из которой нелепо свисает цветок, порозовевшие щеки и… небрежно, точно впопыхах расшнурованный корсаж. М-да… Не удивительно, что она плохое подумала… И кажется, я оторвал вместе с плющом пару оборок с ее подола. Уж больно крепко прицепилась зараза…

Рыжая бестия тем временем набрала в грудь воздуха, то ли намереваясь разразиться новой обвинительной тирадой, то ли снова планировала наброситься с кулаками, как вдруг воздух разрезал грозный голос, от которого вздрогнули все. Оказывается вокруг уже собирались зеваки, привлеченные скандалом.

– Анатрана Лис! Что ты себе позволяешь, адептка? – к нам подошла ректор Цветана.

– Простите эшшери, но этот… – она зыркнула на меня испепеляющим взглядом. – Эшшер Холлвард обес…

– Лис! Где твои манеры? – едва не сорвалась на рык Цветана.

– Я прошу прощения, но этой девушке нужна срочно нужна помощь. Звучит странно, но на нее напал какой-то плющ, – произнеся это я почувствовал себя идиотом.

Звучит как полнейший бред.

Однако, ректор не удивилась, лишь ухватила меня под локоть, увлекая в сторону:

– Где это случилось, эшшер? Давно? – поинтересовалась на ходу.

– Минут пять назад, не более. В… – я задумался, вспоминая. – Кажется, там была табличка «Экспериментариум № 5». Недалеко от старой качели.

– Поняла, – кивнула Цветана. – Как выглядел этот плющ? Сможете описать? – задавая вопрос, она положила ладонь на лоб моей пары.

– Упс… – выдала рыжая. Она шла за нами, прислушиваясь к разговору. – Прошу прощения. Я, пожалуй, пойду… – сделала она попытку улизнуть.

– Стоять, адептка! – не позволила ей ректор, и девчонка застыла на месте, краснея от стыда. – Ты понимаешь, чем грозит нападение на правящую особу? Тебя могли казнить на месте, и это законно!

Девчушка разом побледнела и даже присела, уставившись на меня немигающим взглядом.

– Простых извинений будет достаточно, – буркнул я. – Лучше скажите, что с этой девушкой?

– За адептку Малину можете не беспокоиться, – отмахнулась ректор. – Я поняла, что с ней произошло. Час или два, и она будет в норме.

Значит, Видар не соврал. Малина. Ее действительно зовут именно так? Веки девушки дрогнули, когда я на нее посмотрел, но не открылись.

– Вы уверены? – с подозрением я уставился на Цветану.

– Уверена. Игольник парализующий опасен лишь тем, что обездвиживает жертву на время. Но, похоже, ей сильно досталось, раз парализовало полностью. Ничего, скоро пройдет, и вы еще потанцуете вместе на балу, он продлится до позднего вечера, – ректор пристально посмотрела на меня, словно в поисках ответа на неозвученный вопрос.

Удивительно, но под взглядом этой строгой женщины, я ощутил себя нашкодившим мальчишкой.

– Она сказала… стеркулия! Точно! Стеркулия, не игольник, – припомнил я зачем-то.

– Стеркулия? – Цветана хохотнула. – Талира просто выругалась, эшшер!

Кажется, Цветану ждали, но я по-прежнему не знал, что делать со своей ношей. Не нести же к себе в бунгало. Мне кажется, я и без того дал повод думать о нас неправильно. Вон как косятся с любопытством окружающие.

– Возможно, ей стоит прилечь? – намекнул я. – Отнести ее в лечебницу?

– Не стоит. Лучше несите ее в бунгало, адептка Лис вас проводит.

– Эшшери… – запротестовала было та.

– Адептка Лис, проводите эшшера Холлварда до бунгало Талиры и окажите посильную помощь. Заодно попросите прощения по дороге, раз уж серебряный дракон был так любезен, что избавил вас от заслуженного наказания.

Талария Блэкрок, адептка Академии весенних первоцветов, мастер чудовищ

Пока серебряный драконище домогал… То есть, «помогал», я едва не умерла от стыда. Никогда еще ни один мужчина не задирал мне подола! Не обшаривал ноги горячей, чуть шероховатой, ладонью. Ужасно! Ужасно приятно!..

То есть стыдно, конечно же! Стыдно!

Наверное, и ему тоже стало стыдно, раз, вытащив последний шип, он отошел в сторону и даже отвернулся. Неловко ему, видите ли, стало? А я даже высказать не в состоянии все, что о нем думаю! Только и могу, что гневно сопеть.

Да, я почти задыхалась! Но не от яда плюща, а от возмущения, от негодования и от стыда!

Вот только наивный Дар все не так понял и развел панику, после чего эшшер Холлвард вернулся и порвал на мне платье! Как будто до этого мне унижений было мало. По крайней мере, треснуло оно так, словно там от корсажа ничего не осталось. А я, между прочим, даже прикрыться не могу. Да что там прикрыться? Просто увидеть, что он натворил не в состоянии.

А как платьице жалко! Оно совсем новое и красивое. И себя жалко тоже! Не так я представляла себе бал весенних первоцветов в этом году. Ой не так!

От бессилия и неловкости разыграла обморок. Глаза закатила и картинно выдохнула. Надеюсь, этот бесстыдник не станет ничего такого со мной делать в подобном состоянии. Пусть посмотрит, до чего бедную невинную девушку довел!

Стал. Он стал! Целоваться полез!

Видимо, ничего лучше серебряный драконище придумать не смог…

Накрыв мои губы своими, осторожно прошелся по верхней, затем по нижней, словно исследуя. И снова…

Никогда раньше мне не доводилось целоваться, и это было… волнующе. Тепло, мягко… Приятно… Я ощутила странное покалывание от этих осторожных действий и странное, почти неудержимое желание сделать то же самое – попробовать на вкус его губы… Ноги вдруг стали ватными, будто мало им было парализации от яда. Хорошо, что я и так почти в обмороке, и дальше качели не упаду, если голова окончательно закружится…