– Это я его сюда притащила!.. – сделала шаг вперёд Кая, пытаясь загородить собой друга, но в итоге только больно столкнулась с ним плечами, потому что одновременно с ней он проделал то же самое со словами:

– Это я её сюда затащил!..

Они сердито переглянулись, потирая ушибленные плечи.

Се-Крер полагал, что он, как мужчина, должен защитить даму – тем паче, девчонку!

Кая полагала, что она, как принцесса, должна защитить своего человека – тем паче, друга!

Король полагал, что это совершенно ни в какие ворота не лезет.

– Давайте начнём с простого, – начал он допрос. – Зачем вы вообще сюда залезли?

Кая покраснела: ей не хотелось признаваться, что она пытается найти легендарное украшение, потому что уж очень любопытно на него взглянуть – и, может быть, примерить.

Се-Крер смутился, но краснеть не стал: ему тоже не хотелось признавать, что поиски тайной комнаты показались ему слишком заманчивым приключением, чтобы от него отказываться.

Осознав, что ответа не дождётся, король попробовал простимулировать разговор предположением:

– Не на звёзды же смотреть пришли?

Заговорщики растеряно переглянулись, не понимая, при чём тут звёзды, на которые прекрасно можно было посмотреть практически откуда угодно, да хоть с ближайшего балкона.

Король вздохнул.

– Откуда вы вообще узнали, – попытался зайти с другого края он, – что здесь расположена наша обсерватория?

– Обсерватория?! – хором переспросили ребята, не сдержав изумления.

«Ну! Слава Богу, что не пыточная!» – оптимистично решил Се-Крер, поскольку проникновение в обсерваторию явно не было делом столь преступным и наказуемым, как проникновение в пыточную и приведение в неё малолетней принцессы.

«Ну вот! И совсем не алхимия!» – разочарованно подумала Кая, которой обсерватория вовсе не казалась чем-то таинственным и манящим.

Король придавил их обоих взглядом более чем мрачным: как ему казалось, армиллярная сфера, астролябия, другие характерные инструменты, да и карта звёздного неба на потолке, весьма недвусмысленно намекали на предназначение помещения.

Под этим взглядом ребятам стало совсем уж неуютно.

«Так, нужно срочно что-то делать…» – начал соображать Се-Крер, пытаясь придумать, как выпутать подружку из неприятностей, которые он ей обеспечил.

Придумать он, однако, ничего не успел, потому что Кая сообразила первой.

– Господи! – она подпрыгнула и радостно хлопнула в ладоши. – Так отсюда и Вифлеемскую звезду видно? Ведь видно же, да? – подскочила она к отцу, обращая на него полное надежды и восторга личико.

Король сморгнул, не сразу найдясь с ответом. Объяснять, что никакой Вифлеемской звезды на небе нет, казалось ему неправильно и с точки зрения воспитания дочери, и с точки зрения христианской.

– Можно посмотреть? Ну пожалуйста! – не унималась Кая, в порыве чувств хватая отца за руку.

Она ненавидела такую манеру поведения – детскую и капризную – но нужно же было спасать друга! Глядишь, отец отвлечётся, а потом – не то чтобы забудет, но остынет, и не будет так суров…

Несколько секунд король боролся с собой – но отказать дочери в Рождественскую ночь полюбоваться на Вифлеемскую звезду ему не хватило духу.

– Хорошо, пойдёмте, – со вздохом согласился он и первым направился к винтовой лестнице, отобрав по дороге у Се-Крера канделябр.

Радостно переглянувшись, подростки ринулись за ним: посмотреть на Вифлеемскую звезду хотелось просто ужасно!

Лестница не разочаровала: она была совсем такой, какой и должна быть потайная лестница в заброшенном замке. Кованная, с фигурными перилами, сплошь покрытая пылью, гулко отзывающаяся на каждый шаг! Забираться по ней наверх было так увлекательно!

Наконец, король остановился, ставя канделябр на какой-то столик. Свечи озарили небольшую круглую комнату с куполом – Кая и Се-Крер сразу поняли, где они находятся, потому что видели этот купол снаружи неоднократно, но считали его просто архитектурным украшением дворца.

В комнате были какие-то странные, высокие и узкие, окна, на наличниках которых стояли многочисленные деления, пометки, непонятные символы и рисунки. Был и огромный телескоп по центру, но король, к их разочарованию, повёл их не к нему, а к совсем небольшой трубе у одного из окон.

Труба эта была весьма пыльная – ей явно не пользовались много-много лет. Вздохнув, король достал из кармана тонкий шёлковый платок – конечно, тёмно-синий, с росписью в виде звёзд, – и принялся им протирать окуляры.

Затаив дыхание, Кая и Се-Крер, взявшись за руки, ждали. Оба пребывали в чрезвычайном волнении: им казалось, что они теперь допущены к какому-то совершенно необыкновенному таинству.

Наконец, немного повозившись с телескопом и настроив его на детский рост, король сделал дочери приглашающий жест рукой.

Вспыхнув от волнения и радости, Кая шагнула вперёд и прильнула глазом к окуляру.

Ночь была ясная, и звёздное небо открылось ей во всей его запредельной красоте. Необъятно прекрасное, непривычно близкое – словно она сама находилась прямо среди звёзд! – и завораживающе бесконечное!

Звёзд было много, так много, что захватывало дух!

Глаза совершенно разбегались, пытаясь объять необъятное, сердце гулко неслось вскачь, восторг затоплял её до краёв – но тут она вспомнила цель, за которой пришла, и растерялась.

В этом бескрайнем океане звёздного сияния – как найти ту самую, единственную, Вифлеемскую звезду?

– Но как мне узнать её? – огорченно спросила Кая, отрываясь от телескопа и беспомощно глядя на отца.

– Она отличается, – веско заверил её он. – Ты её узнаешь, просто присмотрись внимательнее!

Вновь вспыхнув восторгом, Кая снова прильнула к окуляру – и, конечно же, в этот раз нашла!

Самая яркая и самая красивая – конечно, это могла быть только она!

– Я вижу, вижу! – радостно воскликнула Кая, а затем, не в силах сдержать ликования, запрыгала рядом с телескопом в каких-то торжествующих танцевальных па.

Король кивнул на телескоп Се-Креру. Тот, слегка робея – было страшно не узнать ту самую звезду, которую так легко нашла Кая, – тоже заглянул в окуляр, и тоже совершенно пропал, завороженный величественной картиной.

Он, впрочем, тоже нашёл звезду, которая показалась ему особенно красивой и яркой, и вполне уверенно сказал:

– Да, я тоже её вижу!

– Правда, она прекрасна? – тут же налетела на него Кая, которой не терпелось поделиться своими впечатлениями о том, что она стала свидетельницей настоящего чуда – она так близко видела ту самую звезду, которая привела волхвов к Спасителю!

– Удивительная! – серьёзно кивнул Се-Крер, выпрямляясь.

– Я посмотрю ещё?.. – молящим взглядом обратилась Кая к отцу, и тот кивнул.

Просияв улыбкой, она снова бросилась к телескопу, и тут же с ужасом поняла, что не может найти ту самую звезду.

«Как это я так ясно видела её только что?» – замирая сердцем, спросила она себя, лихорадочно пытаясь отыскать её снова.

Наконец, ей это удалось, и сердце её сладко ёкнуло: звезда была на месте, такая же яркая, и как только можно было подумать, что её можно потерять или не заметить!

«Она действительно отличается!» – уверенно заключила внутри своей души Кая.

Король, меж тем, решил вернуться к вопросу, который весьма его беспокоил.

– Итак, господин Се-Крер, – продолжил он допрос, – откуда вы узнали об обсерватории?

Смутившись, тот признался, что знать ничего не знал про обсерваторию, но что догадался, что в этом крыле имеется какая-то закрытая комната, и это вызвало его любопытство. Достав свою карту, он принялся толково объяснять королю и ход своих рассуждений, и проведённые исследования – умолчав, впрочем, про сброшенный мандарин, чтобы не добавить принцессе неприятностей.

Выслушав его, король вполне добродушно переспросил:

– Вы ведь отдаёте себе отчёт, что внутренняя планировка королевского дворца – это стратегически важная информация, к коей не могут иметь доступ посторонние?

За внешним добродушием этого тона, впрочем, отчётливо звучали холод и сталь.

– Конечно, ваше величество, – бледнея, поклонился Се-Крер. Ему только сейчас пришла в голову запоздалая мысль, что проводить исследования такого рода – весьма опасное предприятие, которое может быть приравнено к шпионажу и государственной измене.

Осознание это вполне выразилось в мысли: «Господи, это куда же я влез-то?!» – которая читалась с его лица вполне отчётливо.

Королю понравилось, что непоседливый юнец, пусть и запоздало, но осознал масштаб проблем, в которые влип.

– Такое не может остаться без последствий, – выразительно потряс король самодельной картой.

Се-Крер совсем сник. Он, конечно, не думал всерьёз, что его теперь казнят или заточат на всю жизнь в темнице, – но прекрасно понимал, что без присмотра его теперь не оставят, и о вольной жизни останется только мечтать.

– Завтра к четырём… впрочем, уже сегодня, – спохватился король, – приходите в мою приёмную. – Сжалившись над совсем уж бледным и несчастным парнем, добавил: – Я решу вопрос с вашей дальнейшей службой.

Се-Крер вскинул на него ошарашенный взгляд, не понимая, при чём тут служба. Впрочем, через несколько секунд мысли в его голове срослись, и он понял, что только что получил предложение, от которого не может отказаться.

Он совершенно растерялся и потерялся: он не планировал поступать на государственную службу. Это требовало ответственности, аккуратного выполнения обязательств, серьёзности – а Се-Крер всё это ненавидел.

Взгляд его невольно метнулся к Кае – та всё ещё любовалась звёздами, и была так впечатлена открывавшейся ей картиной, что совершенно прослушала весь этот разговор.

Привыкнув всегда защищать свою подругу, Се-Крер даже и позабыл, что она была наследной принцессой. Теперь же он впервые с несомненной отчётливостью понимал, что однажды – когда король уйдёт в мир иной – она станет правящей королевой.

И защищать её станет куда как сложнее, чем просто непоседливую девчонку, растущую в тени своего сильного и могучего отца.

«Так я её и доверю какого-нибудь индюку!» – почти зло подумал Се-Крер.

В сердце его зародилась и окрепла решимость защищать подругу всегда – и тем паче защищать её тогда, когда на её плечи свалится тяжёлое бремя королевской власти.

– Благодарю, ваше величество, – сдержанно поклонился он королю.

Тот, вполне довольный тем, что прочитал с лица юноши, отправил его восвояси – отсыпаться после бурных приключений.

Ему самому, однако, сон пока не грозил: нужно было ещё разобраться с дочерью, которая творила вещи совершенно недопустимые для принцессы.

Кашлянув, он тем заставил её отвлечься от телескопа.

Обернувшись, она тут же осознала, что отец всё ещё гневается, и приняла виноватый и скромный вид.

– Я так понимаю, – спокойно отметил король, – ты не продумала причины, на основании которых правящая ветвь Се-Ролов устраивает полномасштабные обыски в личных покоях Торкийской ветви?

Кая вспыхнула от стыда и досады.

Она совсем-совсем не планировала, конечно, шариться по вещам дядюшки! Просто там и тогда разгадка была так близка, и тайная комната так манила, что она, не думая, принялась вытаскивать его вещи из шифоньера! Что, в самом деле, выглядело как начало серьёзных дипломатических осложнений.

И чего им стоило подождать, пока родственники уедут обратно в свои горы! Покои тогда была бы пустые, и, даже если бы принцессу застигли бы тут, это было бы внутренним делом правящей ветви.

Теперь же…

Теперь она спровоцировала внутренний дипломатический конфликт!

Кая чуть не заплакала: такой промах для наследной принцессы был совершенно непростителен!

Оставшись вполне довольным тем, что до дочери, наконец, дошло, в чём была её основная ошибка, король не стал мучить её дальше: