По всей видимости, башни из черепов были для Тимура родом фетиша. Описывая завоевание Тимуром Дамаска, Фома Мецопский сообщает, что его войско насчитывало 700 тысяч человек, и каждому было приказано под угрозой казни принести одну отрубленную голову, чтобы соорудить из них семь башен. Опасаясь гнева государя, его воины казнили всех мужчин, а когда не осталось мужчин, то стали отрубать головы женщинам^[6].

Иногда города сами открывали ворота Тимуру, беря с него обещание не проливать крови. Обещание свое Тамерлан держал: он приказывал закапывать людей в землю живыми. Так произошло в хорасанском городе Себзевар, в сирийском городе Халеб (Алеппо)…

Но, может быть, христиане были более человеколюбивы? Увы, нет!

В VI веке нашей эры христианские византийские воины при подавлении восстания на Кавказе разоряли мирные селения, вырезая всех женщин и детей. Они жгли дома, рубили беззащитных жителей мечами, потерявшихся детей подкидывали в воздух и принимали на копья. Описавший эти злодейства историк Агафий Миринейский робко замечал, что все же «не следовало по отношению к грудным детям… свирепствовать так жестоко».

Нечто подобное имело место и во время крестовых походов. Историк XII века Гийом Тирский описывал, как крестоносцы дошли до Иерусалима, взяли город штурмом и потопили его в крови «неверных». Он сообщал также, что «невозможно было смотреть без ужаса, как валялись всюду тела убитых и разбросанные части тела и как вся земля была залита кровью. И не только обезображенные трупы и отрубленные головы представляли страшное зрелище. Еще более приводило в содрогание то, что сами победители с головы до пят были в крови и наводили ужас на всякого встречного».

Итальянские кондотьеры, то есть воины-наемники, главари вооруженных отрядов, тоже славились звериной жестокостью, которая в представлении людей XIV–XV веков лишь добавляла им славы.

Кондотьер Вернер фон Урслинген прямо написал на своем знамени: «Враг Бога, правосудия и милосердия»^[7] и оказался вполне достоин этого девиза.

Шайка его современника англичанина Джона Хоквуда (или, как называли его итальянцы, Джованни Акуто – от слова l’acuto, «крутой») называлась «Белым отрядом», так как его члены носили простые «белые» плащи без гербов. Этот отряд при захвате городов каждый раз устраивал массовую резню. В одном только городе Чезене (регион Эмилия-Романья) простились с жизнью примерно пять тысяч человек. Одна из хроник гласит: «Они сожгли и вырезали весь город. Река окрасилась от крови». Но из-за этого репутация Хоквуда ничуть не пострадала. Напротив, число желавших нанять его лишь возросло, итальянские города стали наперебой предлагать ему деньги.

Третий знаменитый кондотьер – Браччо да Монтоне – забавлялся тем, что сбрасывал людей с высоких башен, разбил на наковальне одного монастыря головы девятнадцати монахам, в Ассизи сбросил трех человек с вала, в Сполетто столкнул с моста вестника, доставившего ему плохие известия. Думаете, его возненавидели за все эти зверства? Вовсе нет! «Он был прекрасен, как бог, когда гарцевал по улицам Флоренции», – писал один современник. Погиб да Монтоне в возрасте 55 лет в бою: раненым его намеренно оставили задыхаться под упавшей на него лошадью.

Зверства колонизаторов

Столь же чудовищную жестокость проявляли и христианские конкистадоры по отношению к народам Нового Света. Их зверства описал монах-доминиканец Бартоломе де лас Касас – первый постоянный епископ Чьяпаса.

Когда «испанцы прибывают и поселяются в каком-либо новом месте, в какой-либо провинции, где живет множество людей, и при этом оказываются в меньшинстве по сравнению с индейцами, то для того, чтобы вселить ужас в их сердца и заставить их при одном слове „христиане“ дрожать, как при виде самого дьявола, устраивается великое жестокое побоище»^[8], – писал он.

Конкистадоры истребляют беззащитных индейцев. Гравюра XVI века из книги Б. де Лас Касаса «История Индий».

В деталях лас Касас описывал чудовищные ничем не спровоцированные казни. Так, Анакоана – правительница области Харагуа (Гаити) – встретила конкистадоров более чем приветливо, устроив в их честь большой праздник. Их поселили в лучшем доме, подносили им разнообразные угощения. Но это не спасло жизнь ни ей самой, ни ее подданным. Наевшись и напившись, насладившись танцами и песнями, испанцы по сигналу губернатора обманом заманили всех присутствовавших на празднике касиков (вождей) – всего около 80 человек – в большую хижину, заперли там и сожгли заживо. Правительницу повесили, а рядовых жителей перебили. Это было не так уж и сложно: ведь испанцы подготовились к нападению, они были в доспехах и вооружены, а индейцы – наги и безоружны. «Случалось, что некоторые испанцы из жалости или из жадности хотели спасти некоторых детей или подростков от смерти и сажали их на лошадь позади себя, но другие испанцы настигали их и пронзали копьями»^[9]. И таких побоищ было немало, испанцы вырезали несчастных индейцев целыми провинциями.

Отрубание рук. Гравюра из книги Б. де Лас Касасаса «История Индий»

Отцу де лас Касасу вторили доминиканский приор Педро де Кордова и монах-доминиканец Антонио де Монтесинос. Эти люди дошли до самого престарелого короля Испании Фердинанда и открыли ему глаза на творящийся произвол, на то, что зверства конкистадоров заставляют индейцев смотреть на Христа «как на самого жестокого из богов»^[10].

Особняком среди массовых убийц стоит бельгийский король Леопольд Второй. Галантный кавалер, любимец женщин – он был сторонником идей колониализма и основал на территории Конго в Африке формально независимое государство. По сути это была огромная рабовладельческая плантация, принадлежавшая королю. Леопольд требовал поставок слоновой кости и каучука. Все конголезцы обязаны были работать на Леопольда, но квоты на каучук были нереалистичны, а за их невыполнение следовала суровая кара – отрубание рук. Калечили как взрослых, так и маленьких детей. К этим зверствам добавлялись голод и болезни… В итоге население Конго сократилось с 30 до 15 миллионов человек.

Леопольд санкционировал создание «детских колоний», куда отправляли осиротевших маленьких конголезцев. Однако условия жизни в этих колониях были такими тяжелыми, что больше половины детей погибало.

Нельзя сказать, что злодейства короля оставались неизвестными в Европе. Газеты писали о них, и хотя перед судом король так и не предстал, но когда Леопольд умер в 1909 году, толпы людей освистали вынос его тела.

Осуждение

Постепенно отношение к зверствам на войне и в колониях менялось. Можно заметить, как насилие над мирными жителями и зверские с ними расправы из повода для военной гордости превращаются в печальную, неизбежную норму войны, а затем даже предаются осуждению. Поначалу просто моральному. Потребовалась не одна тысяча лет, чтобы люди поняли: такие действия незаконны.

Да, их признали незаконными, преступными, но долгое время за них не наказывали: практически все мирные договоры содержали положения об амнистии, согласно которым все порожденные войной нарушения права неизменно предавались забвению. Ситуация изменилась лишь в XIX веке, но нельзя сказать, чтобы коренным образом, так как перед судом всегда представала лишь одна сторона военного конфликта: победившие судили побежденных.

Так, в середине XIX века после окончания гражданской войны в Америке перед судом предстал бывший президент Южной федерации Джефферсон Девис, обвиненный в убийстве военнопленных, варварском и жестоком обращении с ними. После двухлетнего пребывания под стражей Девис был освобожден по амнистии.

После окончания Первой мировой войны страны Антанты предъявили обвинения не только свергнутому германскому кайзеру, но и рядовым участникам конфликта. Однако суд над кайзером Вильгельмом II не состоялся: закон, по которому ему предъявили обвинения, был издан уже после войны, а законы обратной силы не имеют. Судебный процесс над немецкими военнослужащими все же состоялся в Лейпциге 23 мая 1921 года. Перед судом предстало всего 12 человек, совершивших особо тяжкие преступления, и среди них не было ни одного обер-офицера. Увы, сами немцы называли происходящее «театральной комедией», которую они вынуждены разыгрывать в угоду победителям. Все обвиняемые отделались очень небольшими сроками заключения.

А вот после окончания Второй мировой войны измученный мир потрясли Нюрнбергский и Токийский трибуналы, материалы которых были опубликованы и обнародованы.

Много книг написано о чудовищных преступлениях гитлеровцев. Отдельной книгой в 1950 году были изданы материалы судебного процесса над японскими военнослужащими, разрабатывавшими бактериологическое оружие и ставившими леденящие душу опыты над живыми людьми – русскими и китайцами. Страшную, мрачную славу оставил после себя так называемый «Отряд 731», в который входили медицинские работники – язык не поворачивается назвать их врачами, – ставившие самые жестокие опыты на живых людях.

Эти опыты были связаны с ампутациями, проводимыми без всякой анестезии: считалось, что это исказит результаты опыта. С обморожениями и инфицированием обмороженных конечностей различными инфекциями, включая бубонную чуму, сибирскую язву, сап и венерические заболевания. Порой людям ампутировали (без анестезии!) и ноги, и руки, оставляя лишь голову и торс. Иногда удаляли различные органы, например, желудок, соединяя пищевод и кишечник. Японцы также изучали, как повлияют на человеческий организм инъекции крови животных, или морской воды, или пузырьков воздуха. Примечательно, что в документах подопытных узников японцы называли не людьми, а «бревнами».

Убийство своих

Таково было отношение к иным племенам и народам. А что же внутри племени или нарождающегося государства? Здесь дела обстояли иначе.

Каин и Авель. Гравюра XVI век

Выдающийся этнограф и историк Джеймс Фрезер, работавший в конце XIX – первой половине XX века, собрал массу сведений об обычаях первобытных племен, сохранивших нравы времен неолита.

На Андаманских островах, если мужчина убивал кого-то в ссоре, он оставлял свою деревню и на несколько недель отправлялся в джунгли, где жил в одиночестве. Возвращению предшествовал обряд очищения.

Похожие правила существовали в Новой Гвинее, на островах Кука, у эскимосов, у африканских и индийских племен. В более поздние времена античные законы карали убийство соплеменника смертью или изгнанием. То есть убийство соплеменника другим, равным ему по статусу членом племени, стало рассматриваться как зло очень давно. Однако существовали некоторые исключения.

Инфатицид и геронтоцид

Самым жестоким исключением было убийство младенцев и стариков. У племен, находившихся постоянно на грани выживания, существовавших в постоянной борьбе с природой, не было возможности вырастить всех рождающихся детей и прокормить не способных к труду стариков. Этим и был обусловлен обычай убивать лишних. Обычно их просто оставляли где-нибудь в пустынной местности. Ну а голод, холод и хищные звери довершали дело.

Любопытно, что христианские миссионеры, столкнувшиеся с подобной практикой, обычно принимались ее искоренять. Но если они преуспевали в своих усилиях, ни к чему хорошему это не приводило. Пищи не хватало, начинался голод, и поверившее им племя могло вымереть полностью.

Никола Пуссен. Избиение младенцев

Хорошо известно, что подобные обычаи были у древних спартанцев. Так, Плутарх пишет, что каждого новорожденного показывали старейшинам, которые осматривали его. Если ребенок был тщедушным и безобразным, его сбрасывали со скалы, «считая, что его жизнь не нужна ни ему самому, ни государству, раз ему с самого начала отказано в здоровье и силе».

Такая же практика существовала у многих африканских племен и у эскимосов Севера. Даже в средневековой Японии в ходу были подобные обычаи! Поэт Мацуо Басё жил в XVII веке, в период очень тяжелый для Японии, когда голод и постоянные междоусобицы заставляли бедных людей просто оставлять где-нибудь в чистом поле или в горах стариков и младенцев, которых они не могли прокормить. Вот два его хокку: