Ната придвинулась к стене, ткнула пальцем в панель и повернулась ко мне:

– Ты считаешь, что мы сможем выжить и добраться до твоего поселения?

– Конечно! Эти костюмы просто созданы, чтобы переносить низкие температуры, снаружи в них было очень комфортно!

– Максим, радиус действия костюмов невелик. Максимум пара сотен километров.

– Что ты хочешь этим сказать? – мне не понравилось услышанное.

– Питание костюмов осуществляется от звездолета или спасательной капсулы. Если мы выйдем за радиус действия питания, костюмы перестанут греть и выполнять защитные функции.

– Посмотри, сколько до ближайшей земли, узнай время расхождения, определи период развития планеты. Ты это можешь?

– Могу, – кивнула Ната, садясь за «стол». Минут пять она с напряженным лицом работала за виртуальным монитором, «вытаскивая» разные страницы, затем повернулась ко мне. – Мне очень жаль, Максим. С момента как мы взлетели, планета совершила пятьдесят четыре тысячи девятьсот пятьдесят один оборот вокруг своей оси, что составляет сто пятьдесят лет и двести один день.

– Этого не может быть, – прошептал я, холодея. Внутренне я ожидал расхождения в несколько дней, может, даже пары месяцев, учитывая температуру снаружи и снежный покров. Но сто пятьдесят лет?! Твою мать!

– Твою мать! Этого не может быть, проверь еще раз! – Усилием воли я сдержался, чтобы не отвесить Нате оплеуху. Тварь, скотина, ублюдки все эти Славянские Союзы, разномастные Унии, будьте вы прокляты! В душе бушевала настоящая буря, чтобы сдержаться от необдуманных поступков, с силой заехал по внутренней обшивке корабля, выполненной из матовых панелей.

– Повреждена панель термоизоляции, – возвестил механический голос, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– Максим, у нас нет запасных термопанелей, если все повредишь, нам грозит переохлаждение, – Ната подошла и прикоснулась ко мне: – Прости, если бы я знала, что так случится, не согласилась бы на миссию.

– Отойди от меня, – прохрипел я, еле сдерживаясь, чтобы не задушить ее прямо сейчас, – отойди от греха подальше.

Дойдя до капсулы-кокона, залез внутрь, мне необходимо как-то принять и перенести услышанное. Нел и остальные жены мертвы, как мертвы и все мои дети, внуки и правнуки. В лучшем случае, жив кто-то из праправнуков, если смотреть по времени, что прошло с момента моего отлета. Никогда мне больше не увидеть ни Тиландера, ни моих приемных сыновей Бера и Санчо. Да что там они, даже их потомки, кому они могли рассказать обо мне, наверное, тоже мертвы. Что стало с Русами? Развились они или после моей смерти начали скатываться в первобытное состояние? Нет, там оставался Тиландер, Лайтфут, Мендоса, Сед. Оставались все мои записи, записи Александрова, уже сформирована система, пусть и не до конца. Школа, университет, музгар, где священнослужители читали проповеди. Нет, все это не могло просто так пропасть, не для того я столько старался, чтобы с моим исчезновением все рухнуло. Ведь, как чувствовал: вспомнил, как перед отлетом предупреждал Тиландера и, кажется, Бера, что могу задержаться. Чтобы не терялись и продолжали выполнять все, что мы запланировали.

– Твою мать! Сто пятьдесят лет, как же это много, – прошептал я вслух, выкарабкиваясь из капсулы-кокона.

Ната испуганно смотрела на меня, вспышка гнева ее шокировала. По сути, она не виновата: ее отправили на задание, как и меня в свое время. И она его выполняла в меру своих знаний и возможностей. Ишь как смотрит, вспомнила, небось, на генетическом уровне, что лучше не перечить разгневанному мужчине. Следует успокоиться, гнев – плохой советчик. Успокоиться, сесть и спокойно подумать, как отсюда выбираться. И успокоить ее, еще стрельнет из своего дезинтегратора, распылив меня на атомы. То-то рука так и жмется к боку, а я даже не знаю, как этой штукой стрелять.

– Ната, прости за вспышку, для меня это сильный удар. Это была моя семья, мои жены, дети, друзья.

Мои слова подействовали, плечи девушки немного опустились, но ее вопрос застал меня врасплох:

– Теперь ты передумал выбираться отсюда? После того как узнал, что расхождение по времени так велико.

– Нет, умирать здесь – самая большая глупость, которую мы можем совершить. Мы выберемся, но идти туда, где когда-то жила моя семья… даже не знаю, стоит ли. Прошло столько лет, меня давно забыли, наверное, сложились свои определенные общества. Что я там буду делать? Но выбираться будем, и жить будем, может, организую новую общину, второй раз все делать легче, – поспешил я добавить, заметив, как погасли глаза девушки. – Что ты еще узнала?

– Аналогичный период палеолита в истории материнской Земли обозначен как Аллередское потепление, длившееся с 19 000 лет до 14 000 лет по старому земному летоисчислению.

– Рождества Христова, – уточнил, получив утвердительный кивок.

– Что это за потепление?

– Это период, когда территорию Европы начинают интенсивно осваивать кроманьонцы, растут смешанные леса, очень много млекопитающих поднимаются на север с южных широт. Время начала вымирания мамонтов и нахождения последних стоянок тупиковой ветви человечества – неандертальцев.

– Насчет тупиковости неандертальцев я бы поспорил, – перебил я девушку, – а есть какие-либо признаки цивилизаций на планете, не считая Русов?

– Нет, до появления древнейшей цивилизации в Месопотамии больше десяти тысяч лет.

– Расстояние до ближайшей суши?

– Расстояния приблизительные, так как реальная картина может отличаться. До островов, обозначенных как Британия, больше четырехсот километров на юго-запад, а до материковой Европы – больше шестисот километров на восток. Мы пойдем в сторону Британии?

– Не знаю, никогда не любил эту страну и этот народ, – не совсем в тему ответил девушке. – Меня интересует вопрос, какой сейчас месяц и какой примерно день? От этого зависит выбор направления.

– Я могу ошибиться, но сейчас середина января, может, даже конец.

– Будем считать, что сейчас середина января. Судя по льду, он довольно прочный и останется таким примерно месяц или два, зависит от направления, которое мы выберем. Наш единственный вариант – добраться по льду до суши, и здесь я склоняюсь к выбору материка.

– Но ведь острова Британии ближе, – удивилась Ната.

– Это острова, Ната, добравшись до них, нам придется ждать следующей зимы, и не факт, что пролив между островами и Европой замерзает зимой, все-таки это заметно южнее. Поэтому нам нужно убраться отсюда до того, как вскроется лед, иначе мы останемся на этом клочке суши без провианта и возможности протянуть целый год. Шестьсот километров по засыпанному снегом льду мы преодолеем за двадцать дней, если сможем найти во что одеться и набрать пропитание.

– Можно батончики взять в дорогу, они питательные, – подсказала Ната.

– Можно, – согласился я, но нужно наловить рыбы и достать шкуры. Здесь должны водиться полярные медведи и морские млекопитающие. – При этих словах Ната скривилась, рассмешив меня до слез. – Подожди, вот проголодаешься, будешь рыбу и мясо даже сырым есть.

– Никогда, – запальчиво возразила девушка, нахохлившись, – это противоестественно, когда убивают живых существ ради пропитания.

– Посмотрим, – я не стал спорить, когда и так все ясно: проголодается, у меня из рук будет еду вырывать. Надо определяться с крайней датой выхода в дорогу. – Нам нужно все рассчитать так, чтобы мы успели попасть на сушу к началу весны, когда лед еще выдерживает вес человека, но температура уже начала прогреваться и выше нуля.

Сделав в голове расчеты и еще раз попросив Нату уточнить температурные режимы этого Аллередского потепления, пришел к выводу, что в дорогу мы должны выходить не позднее двадцатого февраля.

– У нас примерно месяц, чтобы заготовить провизию в дорогу и обзавестись одеждой, потому что комбинезоны нам дадут пройти только около двухсот километров пути, – резюмировал я свои мысли.

– Где мы достанем одежду? – хлопая глазами спросила девушка, уплетая батончик из синтезатора.

– Попросим матушку-природу, авось чего подкинет. Покажи мне, как ты отслеживаешь инфракрасные метки и научи пользоваться дезинтегратором, мужчине пора на охоту, – молча отложив батончик, Ната встала.

А кто-то говорил, что я не умею общаться с девушками.

Глава 3. Снег, лед и снова снег

Пользоваться плазменным дезинтегратором Ната меня научила. Вещица оказалась невероятно функциональной и полезной – это не оружие в чистом виде. Дезинтегратор являлся многофункциональным гаджетом. Прежде всего, это оружие: в режиме «самозащита» дезинтегратор с невероятной скоростью выстреливал ярко-желтый луч. Со слов Наты, в этом режиме дезинтегратор убивал любое живое существо, прожигая в нем дыру размером с кулак. Вторым рабочим режимом, был режим сварочного аппарата: вещица могла резать и варить сплав любой твердости. Имелся еще третий режим, своего рода «тепловая пушка», когда дезинтегратор выдавал направленный поток очень теплого воздуха. Со слов Наты, он использовался для сушки и обогрева вне космического корабля, а также для заготовки образцов растений и животного мира, если таковые попадутся на необжитых планетах во время экспедиций. Интенсивность и ширина потока воздуха регулировалась в зависимости от поставленной задачи.

Сам по себе интегратор напоминал размерами и формой пачку сигарет, при нажатии на боковую поверхность выдвигалась удобная ручка. Режим использования и интенсивность регулировалась небольшой шайбой, расположенной в выдвижной рукояти, там, где обычно у пистолетов бывает спусковой крючок. Аппарат имел маркировку ПДМ-2, что расшифровывалось как «плазменный дезинтегратор многофункциональный второй модели». Страна изготовления: Уния Славянский Союз.

Я оценил эффективность дезинтегратора, выстрелив в ледяной торос: часть тороса просто разлетелась на куски не выдержав температуры, в оставшейся части образовалась сквозная дыра. Единственный минус этих «бластеров» – малый срок действия работы вне зоны питания от космического корабля. Ната так и не сумела мне объяснить, каким образом дейридиум спасательной капсулы дает энергию нашим скафандрам и дезинтеграторам. Вне зоны покрытия космического корабля дезинтегратор мог быть использован всего несколько раз, в зависимости от выполняемой работы. Самым энергозатратным режимом была сварка или резка металлов.

Первый день моей охоты оказался безрезультатным, хотя на льду я наткнулся на остатки тюленя или нерпы. Кто охотился, догадаться нетрудно: на снегу остались огромные следы когтистых лап. Белый медведь мог бы практически решить проблему одежды: его шкуры хватит для нас двоих, не говоря уже о мясе. Но ровное белое полотно моря выглядело статичным: если медведь и поблизости, я его просто не видел. Поднявшись на небольшой холм, рядом с которым приземлилась капсула, внимательно осмотрелся. Никаких признаков, что эти места облюбованы животными, тем более людьми.

Проблема голода пока не грозила: запаса компонентов в синтезаторе полноценному экипажу хватит на месяц, для нас двоих запас увеличивался вдвое. Сами батончики очень сытные, но ощущения еды лично мне не давали. За неделю нахождения в этой ледяной пустоши мой живот уменьшился визуально, желудок не растягивался как прежде при приеме пищи.

Инфракрасный датчик на рукаве комбинезона-скафандра показывал наличие теплокровных в радиусе до пятисот метров. Но самих теплокровных, судя по датчику, вблизи нет. Ната включила инфракрасный поиск на экране капсулы: на разном удалении, от трех до семи километров мерцали красные точки, означающие, скорее всего, медведей. Если бы время выхода в дорогу поджимало, я бы пошел на охоту, наплевав на такое расстояние. Но пока время терпит, а тащить более трех километров медведя, делая до десяти заходов, нет никакого желания. Раз медведь охотился на расстоянии нескольких сот метров от места нашего приземления, не исключено, что он вернется на прежнее место охоты.