Шоколадное убийство. Рукопашная с Мендельсоном (страница 20)
В самую последнюю секунду, когда она подняла к нему лицо и уже закрыла глаза, сердце Стаса неожиданно рухнуло вниз – так падает с огромной высоты что-то тяжелое и мощное, для того чтобы в конце пути разлететься на мелкие кусочки. Она нравилась ему безумно. И понравилась сразу – в тот самый миг, когда он ее увидел. Однажды они уже целовались – и тогда он тоже был почти пьян. Однако воспоминание об этом поцелуе частенько возвращалось и вертелось внутри, словно умащивающаяся кошка. Теперь уж его никогда не выгнать.
Он не знал, что чувствовала Майя, но ему было чертовски хорошо. И когда Сильвестр постучал в дверь и их довольно жаркие объятия распались, все никак не мог прийти в себя. Они стояли и смотрели друг на друга, словно увидели впервые.
– Эй, ребята! – позвал Сильвестр. Парнем он был тактичным, так что Стас сразу понял, что Сильвестр просто не догадывается о том, чем они тут занимались. – Время уже не детское. Я спать хочу.
– Входите, входите, – разрешил Половцев, а сам отошел к столу, чтобы у того не возникло никаких подозрений. Зачем зря расстраивать такого приятного человека?
В том, что Сильвестр расстроится, если узнает об их зарождающемся романе, он даже не сомневался. И то сказать – кому охота делить свою помощницу с оперативником? А потом, возможно, вообще ее потерять.
– Ну и что? – спросил Сильвестр, поглядев на Стаса пристально. – Какого черта мы явились сюда на ночь глядя? Что там с этими витаминами?
– Э-э-э… – протянул «виновник торжества» задумчиво. – Это был просто предлог.
– Предлог для чего?
– Для того чтобы вы пришли.
– Но вы были пьяны в стельку, когда мы пришли.
– Ну и что? Это к делу не относится.
Сильвестр смотрел на него озадаченно.
– Так зачем вы записку-то писали?
– Хотел проверить, могу ли я называть вас своими друзьями, – на ходу сочинил старший лейтенант. – И положиться на вас.
– Ну и как? – не без любопытства поинтересовался Сильвестр.
– Ну… Учитывая, что вы пытались выломать дверь… Вероятно, могу.
Майя хихикнула.
– Вот спасибо! – сказал ее босс с большим чувством. – Теперь я засну спокойно. Новый друг обретен, что еще нужно человеку для счастья?
Когда они с Майей возвращались домой, Сильвестр все никак не мог успокоиться.
– Интересно, он сам бегал к нам, чтобы сунуть эту записку под дверь?
– Какая разница? – ответила Майя, подставляя лицо ветру и улыбаясь во весь рот.
– К этому типу стоило сходить просто для того, чтобы ты пришла в такое прекрасное расположение духа, – ворчливо заметил он.
Тетя Вера встретила их на пороге. Она была взъерошенной и очень взволнованной.
– Где же вы были? Я на секундочку прикорнула, глаза открываю – их уже нет.
– Ходили к нашему другу старшему лейтенанту Половцеву, – ответил Сильвестр, с иронией произнеся слово «друг».
– Вдвоем? – почему-то ужаснулась Вера Витальевна. – Зачем же вы пошли?
Она имела в виду, зачем Сильвестр пошел, но он ее понял неправильно и честно ответил:
– Половцев прислал Майе странное письмо про витамины, мы очень удивились и решили выяснить, что случилось.
Майя достала и молча подала злополучную записку Вере Витальевне. Та прочитала и вытаращила глаза:
– Он вам вот это вот написал?! Но почему?!
– Ну, выпил человек больше положенного, – ответил Сильвестр. – С кем не бывает?
– Жизнь дается человеку один раз, – сердито заметила тетя Вера, возвращая записку. – Скотина это знает, но все равно живет черт знает как.
Глава 13
Тяжелые раздумья и мутные перспективы. В ожидании Аленочкина
Аленочкин ехал в гостиницу паковать вещи – завтра он намеревался вылететь домой. Майский снова предложил встретить его на машине и помочь вывезти груз с таможни, но он снова отказался. Потому что отлично знал: в это дело ни при каких обстоятельствах нельзя впутывать посторонних.
Его состояние можно было сравнить с состоянием боксера, который в первом же раунде получил нокаут и теперь судорожно пытается сообразить, стоит ему продолжать неудачно начатый бой или признать поражение, не дожидаясь более тяжелых для здоровья последствий.
То, что произошло накануне в джунглях, поставило крест на его бизнес-проекте, на его мечте. Он бессилен что-либо изменить. Придется смириться.
Звонок телефона оторвал Вячеслава от нелегких раздумий. Номер телефона, высветившийся на дисплее, был ему незнаком.
«Интересно, кто это?» – равнодушно подумал Аленочкин и приложил трубку к уху.
Раскаленный мексиканский воздух словно прорезал свежий московский ветерок:
– Вячеслав? Алле, алле! Вячеслав?
– Господи, это вы. – Он узнал голос своего независимого эксперта, которому отдал зерна из фигурки еще до отъезда. – Не кричите так, я отлично слышу.
– Извините, я буквально на минутку. Просто есть интересные результаты, хотел с вами поделиться. И спросить, нельзя ли дать мне больше материала для дальнейших исследований. В смысле – зерен этих. Того, что вы дали, к сожалению, маловато, чтобы делать окончательные выводы.
– Нельзя, – мрачно отрезал Аленочкин. – Пока, во всяком случае. Потом посмотрим. Я завтра возвращаюсь в Москву, тогда поговорим.
– Поверьте, результаты действительно очень любопытные. Просто я подумал – может быть, заказать их побольше…
– Вряд ли получится, – ответил вконец раздосадованный Аленочкин. – Материал вообще-то есть, но… Просто дождитесь меня, ладно? Тогда мы все с вами обсудим.
* * *
Майский с таким нетерпением ждал возвращения экспедиции из Мексики, что просто не мог сдержать эмоций. Ходил по кабинетам и доставал всех разговорами.
– Думаю, через несколько дней ребята уже переправят в Москву документацию, записи, пленки, кое-какие образцы, – рассказывал он Коврову, который слушал ученого вполуха, а сам продолжал заниматься своими делами. – Потрясающе интересно. Вы представляете, какое богатство попадет к нам в руки?
– Не представляю, – ответил Ковров холодно. – Хотя тоже очень хочу, чтобы ребята поскорее вернулись. И привезли назад Аленочкина.
– Откуда вы знаете, что Вячеслав в Мексике? – опешил Майский.
Бизнесмен скрывал, что отправляется вместе с экспедицией фонда, и просил никому об этом не рассказывать. Как же случилось, что Ковров в курсе?
– Да ладно, секрет Полишинеля, – бросил тот. – Я знаю, что в Мексику поехала экспедиция фонда, и слышал один раз, как ты в коридоре с Аленочкиным по телефону разговаривал. Ну и, так сказать, сопоставил факты.
«Вот тебе и тайна, – растерянно думал Майский, выходя из кабинета. – Интересно, это только Ковров такой умный? Или им с Аленочкиным вообще не удалось замаскироваться? Тот с него шкуру спустит. Скажет – ты разболтал, не оправдаешься».
Сердитый, он ввалился к Ускову, который как раз собирался уходить.
– Не знаешь, где сейчас Аленочкин? – с ходу спросил Майский.
– Ты его тоже потерял? – удивился психолог, собирая со стола бумажки и довольно небрежно засовывая их в папку.
– Почему – тоже?
– Потому что я лично его найти не могу. У меня для него информация срочная. Когда я с ним в последний раз по телефону разговаривал, он ничего обсуждать не захотел. Сказал, все потом. Обидно до чертиков. У меня больше дел нет, как до него дозваниваться. Наверняка весь вечер на это убью.
– И не пытайся, – махнул рукой Майский. – Его в стране нет. Он только завтра в три часа дня прилетает из… Европы.
– А завтра в три я занят, – отрезал Усков. – Мне пациентку новую нужно принять в клинике. – Он понизил голос и спросил: – Знаешь, о ком речь?