Один из нас вернулся (страница 6)
С тех пор, как арестовали Джейка, моя личная жизнь идет по однообразному унылому сценарию: сперва я кем-то увлекаюсь, мы проводим несколько крышесносных недель, а затем дурацкий сдвиг в моем мозгу все портит. Какой-то глубинный страх, инстинктивная реакция – «бей или беги» – вынуждает меня отталкивать людей. Я вовсе не против оставаться одной – во многом я даже полюбила одиночество, – но я хотела бы выбрать такую жизнь осознанно. А не от страха.
Купер был первым, кому я рассказала про Кили. Их связывало прошлое, и я хотела избежать возможных неловкостей. Думаю, его тронуло, что я совершила перед ним нечто вроде каминг-аута, пусть я и сама до конца не разобралась в себе. Мне по-прежнему нравятся парни, и я сомневаюсь, что до Кили меня хоть раз тянуло к девушке. Возможно, нечто подобное случалось, но я не знала, как реагировать. Когда я поделилась этими мыслями с Купером, он напомнил, что ярлыки ничего не значат.
– Просто люби того, кого любишь, – сказал он.
Вот и сейчас Купер возвращает меня к реальности, ободряюще хлопнув по плечу.
– Дай себе время, Эдди. Еще и двух лет не прошло с тех пор, как ты выпуталась из лап Джейка.
– Тем не менее он уже вышел из тюрьмы, а я ни разу не продвинулась дальше второго свидания, – жалуюсь я, заталкивая в рот остаток пирожного.
Эли наконец-то выходит из большой переговорной. У него в руках внушительная стопка папок, поэтому Купер вскакивает с места и придерживает для Эли дверь.
– Спасибо, Купер. Привет, Эдди. Прости, что заставил ждать. Рад, что вам понравилась еда. – Эли задерживает взгляд на моих набитых щеках.
Думая, что проглочу столько теста разом, я переоценила свои силы. Я начинаю жевать интенсивнее и приветственно машу. С приходом Эли я успокаиваюсь. Несмотря на то что у него на работе частенько творится полнейшая неразбериха, он один из самых компетентных и надежных людей в моей жизни.
– Надолго я вас не задержу, потому что новости хорошие. Ну, насколько они могут быть хорошими в данных обстоятельствах. – Эли сбрасывает папки на стол и открывает верхнюю. – Мы добились всего, о чем просили, Эдди. Джейку запрещено приближаться менее чем на двести метров к твоему дому, моему с Эштон дому и кафе «Контиго». Ему запрещено с тобой общаться, а также…
– Как такое вообще возможно? – вклинивается Купер с несвойственной ему злостью. Широкими шагами он подходит к окну и, уперев руки в бока, выглядывает наружу. – Три свидетеля рассказали о том, что Джейк сделал с Эдди, включая ее саму! Эдди попала в больницу! Не говоря уже обо всем прочем дерьме, что он творил. Возможно, Саймон был бы еще жив, не помоги ему Джейк. Почему все эти доводы вдруг обесценились?
– Не обесценились, – вздыхает Эли, взъерошивая волосы, которые заметно отросли со дня свадьбы, ну или стали пышнее, хотя до прежней шевелюры безумного ученого еще далеко. – Однако беспристрастие присяжных – это фундамент нашей системы правосудия. К тому же тюрьмы сейчас переполнены. Прибавьте еще юный возраст и участие в общественных работах… В итоге имеем то, что имеем.
Купер все еще глядит в окно, желваки на его скулах подрагивают. Эли садится рядом со мной и берет мои ладони в свои:
– Эдди, я понимаю, насколько ты расстроена. Я, как никто другой, голосую за справедливый суд, но даже меня коробит от происходящего. Как бы там ни было, суд разделяет твои опасения, поэтому в твоем защитном предписании учтены малейшие нюансы. Более того, за перемещениями Джейка будут внимательно следить, а новое слушание назначат на ближайшее время.
– Мне снова придется давать показания? – От одной мысли у меня пересыхает в горле.
Да, в прошлый раз мне понравилось выступать против Джейка, и я спокойно перечислила все плохое, что он сделал. Однако у меня нет никакого желания это повторять.
– Возможно, не придется. Давай поговорим об этом позже. А пока – вот твоя копия. – Эли достает из папки скрепленную степлером пачку листов и кладет передо мной на стол. – Можем детально обсудить все пункты, но вот что главное: со стороны Джейка будет огромной, колоссальной ошибкой хотя бы посмотреть в твою сторону. Малейшее нарушение запрета отправит его обратно за решетку и станет новым доказательством его вины.
– В прошлый раз улики его не заботили, – бормочу я, повесив голову. – Вот бы поехать в Перу прямо сейчас, а не ждать до конца июля…
Изначально я планировала провести там бóльшую часть лета, но руководство школы, в которую я устроилась на подработку, – «Колехио Сан-Сильвестре» – решило поделить учебный курс на два потока. Мы с Мейв хотели преподавать в одно время, а такую возможность давала только запись на второй поток.
– Эдди, не переживай, – говорит Купер, складывая руки на груди. – Отныне и пока ты не зайдешь в самолет, твои друзья ни на минуту не оставят тебя одну. А те, кто не будет тебя сопровождать, глаз не спустят с Джейка.
– Вот этого точно не надо, – протестует Эли.
– Уже засек что-нибудь подозрительное? – усмехаюсь я. Купер в режиме телохранителя невольно вызывает у меня улыбку.
Мой друг вновь устремляет взгляд в окно:
– На противоположной стороне улицы довольно давно стоит какая-то развалюха с включенным двигателем. Красный кабриолет, коричневый верх. – Он приникает к стеклу. – Правда, Джейк скорее умер бы, чем сел в такой драндулет. Эх, подобраться бы ближе…
– Так, Купер. Я уже устал повторять. – Эли, похоже, начинает злиться. – Никакой самодеятельности! Что бы ни случилось. Это касается вас обоих, и остальных тоже. Всей этой вашей Банды Бэйвью, или как вы там зоветесь…
– Команда Бэйвью, – подсказываю я.
– Без разницы, – отмахивается Эли. – Ноксу я сказал то же самое. Если не послушает – уволю к чертям.
– Да ладно, не уволишь, – фыркаю я, ощутив прилив нежности при виде тщательно рассортированных документов у Нокса на столе.
Еще три месяца назад я едва его знала, но к человеку, который спасает десятки жизней, поневоле проникаешься симпатией. Теперь он мне как младший брат, о котором я, видимо, втайне мечтала. А еще он терпеливо относится к тому, что время от времени, когда я задумываюсь об опасности, грозившей моей сестре и почти всем моим родным и близким, мне нестерпимо хочется обнять его за шею и пару минут не отпускать.
– Насчет Нокса я не шучу, – говорит Эли, но я все равно ему не верю. – А что касается остальных… – Тут он хмурится, потому что из пачки листов, которые я изучаю, выпадает конверт и приземляется на стол надписью вниз. – Стоп. Как он здесь оказался?
Пару секунд мы молча смотрим на конверт. В глазах у Эли мелькает беспокойство, и мне вспоминаются зловещие письма, которые еще недавно присылал ему Джаред Джексон – парень, чьего брата-преступника Эли помог упрятать за решетку. Со временем угрозы становились все страшнее. Дошло до того, что Джаред пронес бомбу к Эли и Эштон на банкет.
– Неужели опять… – Я выхватываю конверт у Эли из-под носа и дрожащими пальцами переворачиваю. Тут я удивленно моргаю, а Эли ерзает на стуле. – «Ребенок Кляйнфельтер-Прентис», – читаю я. – Это что, снимки узи?
– Нет, – отвечает Эли. – Там информация о поле ребенка. Мы не хотели знать заранее, однако медсестра все равно отдала нам результат. Эштон попросила меня выбросить конверт, не распечатывая, но это ведь несчастливая примета или вроде того… вот я его и оставил. Ума не приложу, как он попал в документы. – Я улыбаюсь, глядя, как его щеки заливаются краской; про Джейка мы временно забыли. – Я его не открывал, не подумайте. Вообще не хотелось. – Эли краснеет еще сильнее. – Ну, почти.
– Вы точно оба не хотите знать? – с ухмылкой уточняет Купер. – Или только Эштон?
– Оба, – заверяет его Эли. – Хотя мне чуточку любопытнее, чем ей.
– Не возражаешь, если он полежит у меня? – Я прячу конверт в сумку.
– Ты же заглянешь туда, как только мы сядем в машину, – шепчет Купер, наконец отлипнув от окна.
– Посмотрим, – ухмыляюсь я.
Настроение у меня улучшается. Приятно, после такой-то недельки, стать хранительницей тайны, в которой точно нет ничего плохого.
Глава 5
Фиби
Среда, 1 июля
Человек не способен думать о многих вещах одновременно, и сейчас, после четырех часов работы в кафе «Контиго», я достигла своего предела.
– Если вы не любите ни мясо, ни лук, ни чеснок, ни оливки – тогда, возможно, вам не стоит заказывать эмпанаду? – говорю я женщине за угловым столиком. – Наверное, вы хотите кусок теста? К сожалению, в нашем меню такого блюда нет.
Посетительница изумленно моргает: вы только подумайте, ей нагрубили среди бела дня! Открываю рот, чтобы извиниться, однако горло перехватывает и на ум приходит одно: «Простите, вы знаете, что такое „последняя капля“? Это вы». Впрочем, прежде чем она успевает на меня пожаловаться, из-за моей спины выныривает Иви с блокнотом и ручкой наготове.
– Фиби, у тебя сейчас перерыв, – бодро говорит она. Ее улыбка дружелюбна под стать голосу, но рука твердо ложится мне на плечо. Иви уводит меня от столика – от пристального взгляда миссис Сантос. – Присядь, отдохни, а я разберусь.
– Окей, – сухо отвечаю я. Затем, спохватившись, добавляю «спасибо», однако Иви уже стоит за плечом у гостьи, подсказывая, что еще можно заказать.
«Она-то вряд ли предложит кусок теста», – посещает меня неприятная мысль. А если вспомнить все мои опоздания – не удивлюсь, если у миссис Сантос лопнет терпение.
Чувствуя спиной взгляд начальницы, я обдумываю дальнейшие действия. Больше всего меня тянет скрыться на кухне и хотя бы пару минут посидеть в тишине и покое, но за дальним столиком доедает ужин мой младший брат. Как обычно, Оуэн сидит один, уткнувшись в телефон. У ног – черный рюкзак, светлые с рыжинкой волосы свисают на лицо. Для миссис Сантос нет ничего важнее семьи, и если я прошмыгну мимо одинокого брата, не перемолвившись с ним и словечком, то паду в ее глазах еще ниже.
С натянутой улыбкой я сажусь напротив Оуэна.
– Как еда? Вкусно?
– Сойдет, – отвечает он, не поднимая глаз.
Мама подарила ему на день рождения реплику «эйрподс», и сейчас один наушник торчит у него в ухе.
– Надоело сидеть дома? – интересуюсь я, пытаясь сымитировать жизнерадостный тон Иви.
Когда мы с мамой обе работаем, Оуэн обычно заказывает еду навынос. Днем мама трудится офис-менеджером, а отдельные вечера и выходные уделяет своему бизнесу по организации свадеб. После катастрофы, которой обернулся предсвадебный банкет Эштон и Эли, дела пошли хуже, а теперь все потихоньку налаживается.
Оуэн пожимает плечами, и повисает молчание. Я делаю еще одну попытку:
– Чем занимаешься?
– Смотрю «ТикТок».
– Есть что-нибудь интересное?
Брат наконец-то поднимает голову, и в его взгляде угадывается оживление. У меня теплеет на душе. Учитывая, как сильно и быстро он изменился, это настоящий подарок судьбы – мельком увидеть прежнего Оуэна: добродушного, увлеченного мальчика, который часами мог рассуждать о починке тостера. И вдруг мой брат говорит:
– Тут один чувак запостил ролик про то, как его девчонка утонула во время рыбалки. Ее утащил под воду гигантский карп. Но потом выяснилось, что она жива, а парень все выдумал. Она даже не подозревала ни о чем, пока сама не увидела видео.
Вот так, в один миг, прежний Оуэн исчезает.
– И зачем он это сделал? – возмущаюсь я.
– Чтобы набрать просмотры, – объясняет брат таким тоном, будто это прописная истина. – Кстати, сработало! Этот ролик стал самым популярным на его страничке. Под миллион просмотров. – От его ухмылки у меня по коже пробегает холодок.
– Это не смешно, – сурово замечаю я.
– А по-моему, смешно. – Оуэн продолжает листать «ТикТок».
Я прикусываю губу, едва не спросив: «Что с тобой не так?» Знаю, что возразили бы Мейв, или Нокс, или мама, или практически любой, кто наблюдал за недавней трансформацией Оуэна: «Чего ты хочешь? Ему тринадцать!» Да, это так, но верно и другое: именно Оуэн поддерживал смертельную игру, которая в итоге убила моего бывшего. На этом фоне усмешки по поводу мерзкого пранка – сущий пустяк.