Смешно… наивно! Его разочарованный взгляд продолжал стоять перед глазами, принося боль. Никого у не осталось в этом мире.

«Раньше тоже не было!» – болезненно поддел внутренний голос.

Пальцы на правой руке чуть дрогнули. Холодно. Жутко холодно! Тело начало мелко подрагивать. Ее еще заморозить решили? Такая вот очередная изощренная пытка. Замерзаешь, но не можешь даже свернуться калачиком, чтоб согреться.

«А снег уже выпал?» – почему-то возник неожиданный вопрос. О чем она думает! О снеге?! Ей необходимо вернуть свою жизнь обратно, а она думает о долбаном снеге!

«Да что ж так холодно?» – передернуло тело непроизвольной судорогой.

Дверь в палату резко отварилась. Опять эта необъятная женщина. Что ей на этот раз надо? До приема пищи, кажется, еще далеко. Хотя кто его знает, время абсолютно не ощущается.

– Ты уж не выдавай меня, – шепнула на ухо склонившись. – Притворись, что лекарство до сих пор действует. Тебя врач хочет видеть, – взявшись за ручки кресла, повезла по коридору.

Ева, опустив голову, уставилась на свои пальцы. При всем желании она не могла выдать тайну санитарки. Тело разуму все еще не подконтрольно. Только непрошенные мысли роем зашевелились, очнувшись от оцепенения, но какой от них прок. Даже, если неожиданно ей сказали бы, что она может идти, пришлось бы проситься остаться ради самосохранения. Без денег с документами на улице – верная смерть.

«В снегу!» – кольнул противный въедливый голосок.

Санитарка везла кресло по длинному коридору, выкрашенному белой краской, от которой любой нормальный человек при длительном рассматривании сам сойдет с ума. Ева из-под полуопущенных век с интересом всматривалась в закрытые двери, пытаясь прочесть таблички, но буквы расползались бессмысленными иероглифами. Наконец, кресло замерло перед очередной закрытой дверью.

«За-ве-ду-ю-щий…» – успела с трудом по слогам прочесть, пока женщина стучалась в деревянное полотно.

– Вот, пробуйте, но это бессмысленно, – раздался незнакомый мужской голос откуда-то из далека. – Девушка не сможет ответить ни на один вопрос.

– Ева Стоун? – перед ней склонился мужчина в полицейской форме. Она не шелохнулась. Даже веки не дрогнули. – Ева у нас к вам очень много вопросов, – ноль реакции.

– Обязательно ее так долго пичкать лекарствами? – полицейский резко выпрямился с негодующим лицом. – Не поверю, что столь хрупкое создание может кому-нибудь навредить!

– Вы же абсолютно ее не знаете, – равнодушно проговорил «Заведующий». – Девушку требовалось успокоить, а как иначе нам это было сделать? К тому же есть множество хрупких, но очень буйных пациентов. На вид не стоит ориентироваться.

– Хотите сказать, что целую неделю держать человека в… – обвел рукой сидящую неподвижно девушку, не находя подходящих слов. – Мне необходимо допросить ее, поэтому настоятельно рекомендую к моему следующему появлению привести вашу пациентку в человеческое состояние! – взорвался полицейский. Если бы Ева могла сейчас хоть что-нибудь ощущать, она была бы удивлена. А так… только холод, пронизывающий до самых костей.

– Мне виднее, когда приводить свою пациентку в чувства, а когда нет! – прошипел «Заведующий». – Ваша юрисдикция здесь не распространятся, – сложил руки на груди, намекая, на окончание разговора.

– Посмотрим, на вас тоже найдется управа, – процедил сквозь зубы полицейский. – Уверен, если копнуть поглубже, появится множество вопросов к вашим методам лечения! – ухмыльнулся. – Два дня и она, – кивнул в сторону неподвижной Евы. – Должна быть в меняемом состоянии, – развернулся на пятках, покидая кабинет размашистым шагом.

«Заведующий» замер над хрупкой фигуркой, внимательно буравя ее взглядом. Почесал задумчиво подбородок.

– Твою ж мать! – ругнулся, доставая телефон. Подошел к окну. Ева приподняла осторожно веки, наблюдая за сухощавой спиной высокого мужчины в белом халате.

– Тара! – зло процедил в трубку. – Я все-таки врач высшей категории! – недовольно махнул рукой. – Больше у меня нет ни желания, ни возможности идти у тебя на поводу! – присел на подоконник, и Ева быстро опустила глаза вниз, чтоб не дай бог не быть разоблаченной. – Ни один мой пациент, даже самый буйный, столько транквилизаторов не получал, сколько твоя подопечная! Все Тара! – закричал на женские протесты. – Не понимаю почему ты решила так жестко с девочкой обойтись, но с этого момента ее лечением займусь лично я! – стукнул по подоконнику кулаком. – Ты права, еще посмотрим, кто за это ответит! – сбросил резко звонок. Посидел минуту, всматриваясь куда-то в даль. Неожиданно, вскочив со своего места, в два шага оказался перед Евой. Присел на корточки. Взял ее ладошку в свою. Хорошо, что она до сих находится в заторможенном состоянии, иначе не смогла вытерпеть прикосновение:

– Зря я не осмотрел тебя лично, – прошептал, поглаживая ледяные пальчики. – Что-то здесь не так… – отпустил ее руку. – Не верится мне, что ты действительно сумасшедшая, – встав, подошел к двери. – С этого момента, тебе станет легче… Грейс! Можешь увозить ее в палату, – крикнул в коридор.

Санитарка почти сразу же появилась. Пыхтя как паровоз, покорно взялась за ручки кресла.

– Доложи на пост, чтоб отменили лекарства.

– Какое? – спросила женщина.

– Все!

40.

– И сколько ты еще будешь здесь сидеть, мозолив мои бедные глаза? – спросил Адам ранним утром, ставя на плиту чайник. – Совсем не волнуешься? – резко развернулся к собеседнику, выказывая всем своим видом еле скрываемое переживание.

– Уже надоел? – грустно хмыкнул молодой мужчина, сидя за столом. – Мы же двенадцать лет не общались, – уткнулся лбом в скрещенные запястья. Усталость перемежалась с еле подавляемым желанием рвануть с места в неизвестность, лишь бы вернуть то, что так опрометчиво вновь потерял. В последние дни он сам становится похожим на одержимого маньяка, выслеживающего жертву.

– Прекрати нести чушь! – Адам сел на против. – Не надоел, ты же сам это знаешь! – в голосе послышались нотки сочувствия. Старый вояка тоже не находил себе места, хоть и пытался это скрыть под наигранным недовольством.

– Тогда почему гонишь? – Дарен бросил измотанный взгляд на отца. Мужчина машинально для себя отметил, как осунулось лицо сына. Глубокие морщинки собрались в уголках глаз, словно паучьи лапки. Темная щетина сильно отросла. Последние недели его сыну дались очень тяжело. Чего лукавить они всем дались тяжело. Эта маленькая Заноза ворвалась в их жизни словно вихрь, сметая и разрушая привычный уклад. Судьба странная штука. Четырнадцать лет назад так же внезапно переплела их пути, а спустя два года жестоко их развела, перемолов в прах чувства. Что за злой рок вновь решил над ними посмеяться, вновь сведя Дарена с Евой. Даже предоставила им призрачный шанс на счастье. Ведь могли же они стать счастливыми! А потом вновь все кувырком. Адам отчасти понимал девушку. В отличии от сына он видел, как хрупко могло быть их воссоединение, если б Ева не решилась на отчаянный шаг. Это могло бы стать замедленно бомбой. Никто не мог заручиться, что однажды девушка не наткнулась бы на Лоу. А так она разом попыталась решить проблему. Адам только не мог с ней согласиться в отношении Дарена. Сын имел право знать о ее намерениях, а не гоняться за ней сломя голову.

– Я схожу с ума, а ты сидишь словно бездушный истукан! – Тилл старший неожиданно вскочил с места, метаясь по кухне. – Дарен! – навис над поникшем мужчиной. – Ты хоть думаешь о том, что с ней могли сделать за это время?

– Прекрати! – вспылил сын. – Ты даже себе представить не можешь какого мне! Я же держал ее в этих самых руках! – выставил перед собой чуть подрагивающие ладони. – Окровавленную, бесчувственную, а потом ее у меня забрали! А я ничего не мог сделать! – почти закричал, вскакивая с места. – Эта гребаная Тара Рид! Она лечила Еву последние пять лет, знала, как облупленную, а затем ворвалась в палату, разыгрывая комедию словно Заноза действительно сумасшедшая! К тому же буйная! – обессиленно плюхнулся обратно на табуретку. – Я, может, мог бы в другой ситуации поверить этой докторше, – презрительно сморщился. – Отец! – вскинул глаза, в которых плескалось отчаяние. – Я слышал, как этот мерзавец признался Еве в том, что убил ее мать, а после закопал в подвале собственного дома.

– Тогда чего мы ждем? – Адам развел руки, ввергая сына в смятение.

– Последние слова Занозы пред тем, как ее забрали были о рюкзаке… – вытянул длинные ноги под столом. – Естественно, я сразу после больницы направился в место, где нашел Еву, но его там уже не было, – вскинул грустные глаза на отца. – Мои люди ищут, – ответил, опережая готовый слететь с уст старого вояки вопрос. – Как только рюкзак найдут, я буду действовать дальше.

– То есть, ты хочешь сказать, что ели рюкзак не найдут, Ева будет гнить в психушке? – возмутился мужчина, упирая руки в бока.

– Нет… не знаю… – потер виски пальцами. На душе кошки скребли. Он ведь даже не знает в какую больницу увезли девушку. Пытался выяснить, но натыкался на молчание. Хоть самому врываться в каждую, проводя там обыск, но тогда, есть вероятность, что его тоже закроют в не столь отдаленном месте и Еве он точно уже не сможет помочь.

Адам устало махнул рукой в сторону сына:

– Как был бесчувственным олухом, так им остался, – направился к выходу.

– Ты куда? – удивленно крикнул в след.

– Достали вы меня все! Пойдем проверим! – донеслось из коридора.

Старый вояка с двумя лопатами в руках вышел из сарая. Сын недоуменно вскинул брови, но не проронил ни слова, покорно следуя за воинственно настроенным отцом. Конечно, именно с этого необходимо было начинать. Если найдутся доказательства, Эдварду будет не отвертеться. И никто не сможет больше закрыть глаза на Евины слова. Придется разбираться.

Уже привычным жестом Адам щелкнул выключателем у черного входа, разгоняя полумрак пустующего дома. Дарен с интересом окинул взглядом убогое жилище, где его любимая провела два не самых лучших года своей жизни. Дом старого вояки тоже был более чем скромен, но этот… Пыль немного приукрашала запустение с нищетой. Лоу нисколько не заботился о том в каких условиях жили женщина с дочерью. Его интересовала лишь месть.

«Какая забота, когда эта мразь их медленно уничтожал два года!» – возмущение подымалось из недр души. Заноза никогда не жаловалась на плохие условия. Не плакалась, что нет не то, чтобы нарядов – элементарных вещей, необходимых растущей девочке. Спустя много лет, впустив Дарена в свою съемную квартирку, даже порицала его удивление от увиденного, настаивая на бессмыслице траты на излишества. Его Ева очень сильная духом! Смогла сама встать на ноги, не смотря на бесконечные трудности. Он просто обязан вытащить ее и окружить заботой с любовью! Заноза как никто другой этого достойна.

Прошли длинный коридор с отваливающимися пожелтевшими обоями. Дарен краем глаза увидел маленькую комнатушку, выделенную Еве. С трудом подавил очередной приступ злобы по отношению к хозяину дома. Замерли на какое-то время перед дверью в подвал, пока Адам возился с истлевшим выключателем.

– Придется притащить лапочку, видимо та сдохла, – произнес Дарен, останавливая очередную бессмысленную попытку отца.

– Я схожу. За одно фонарики захвачу, – буркнул Адам через плечо.

Минут через пятнадцать мужчины, наконец, спустились в злосчастный подвал – возможно последнее пристанище несчастной матери Евы.

– Откуда начнем? – растерянно спросил Дарен, воткнув в земляной пол лопату и окидывая внимательным взором довольно-таки большое помещение. Сырость с затхлым запахом от кирпичных стен неприятно резали ноздри, но отступать никто не был намерен. Необходимо найти доказательство слов Евы. Лоу просто обязан понести наказание, если не за насилие над двенадцатилетней девочкой, то за убийство ее матери!

– Да черт его знает! – сплюнул брезгливо Тилл старший на землю. – Где бы ты решил закопать труп?