– Я? – искренне растерялся сын, ища глазами малейший намек на могилу.

– Вот и я не знаю… – протянул отец. – Начинай там, – махнул в сторону противоположной стены. – А я тут…

Через несколько часов тяжелого труда, шансов с надеждой становилось все меньше. Мужчины перекопали больше половины подвала, а следов захоронения так и не нашли. Переглянулись в очередной раз. Дарен устало смахнул со лба выступивший пот. Его брюки с белоснежной рубашкой были нещадно испачканы землей, пот струился по спине, но это его волновало меньше всего. В душе потихоньку закрадывалось сомнение в словах Лоу. Может мужчина имел ввиду какой-нибудь другой дом? А может просто хотел причинить Еве душевную боль, вот и ляпнул про смерть матери. Но тогда остается открытым вопрос: куда могла пропасть Сара Стоун.

В кармане завибрировал телефон. Дарен, чертыхнувшись вонзил поглубже лопату и тут же замер как вкопанный, забыв про все на свете, в том числе про надоедливую вибрацию надрывающейся трубки. Она воткнулась во что-то твердое. Похолодев, вскинул на отца вопросительный взгляд. Адам молниеносно кинулся к сыну и они, теперь вдвоем, ринулись руками разгребать землю.

В тусклом свете единственной лампочки обнажились кости, завернутые в когда-то белую ткань.

– Все! – резко накрыл грязной ладонью руку сына старый вояка. – Теперь нужно вызвать копов…

41.

Под вечер девушка смогла подняться с кресла. На трясущихся ногах она с трудом добралась до окна и повисла на подоконнике. Хотелось, распахнув створки, жадно вдохнуть полной грудью прохладный свежий воздух. Аж на миг показалось, как она чувствует его приятное покалывание в носу. На деле же получилось лишь упереться лбом в прохладное стекло.

За окном смеркалось. Небольшой вымощенный плиткой дворик чуть присыпан снегом.

«Снег!»

И огорожен высоким каменным забором с колючей проволокой, уложенной поверху крупными кольцами. Через такой при всем желании не перелезть без лестницы и специального оборудования, а с другой стороны, еще надо умудриться приземлиться, не поломав ноги. Какой смысл? В больничной рубашке далеко не убежишь. Обреченно вздохнула. Придется положиться на милость бесчувственной судьбы. Позади чуть слышно скрипнула дверь. Ева затравленно оглянулась, встречаясь с холеным мужским лицом. Замерла не в силах побороть зарождающуюся панику в сердце.

– Вижу вы, наконец, очнулись, – сосредоточенно произнес «Заведующий», заходя в палату. – Присаживайтесь, – услужливо пододвинул кресло. Ева отрицательно мотнула головой, продолжая цепляться дрожащими пальчиками за подоконник. – Лучше сядьте, у нас предстоит довольно долгий разговор.

Девушка, чуть помявшись, рухнула обессиленно в кресло. «Заведующий», кивнув сам себе, достал фонарик, посветил в зрачки, постучал по коленкам и устремил проницательный взгляд на съежившуюся пациентку:

– Как самочувствие? – участливо буравил цепким взглядом бескровное личико.

– Ск… – после длительного молчания голосовые связки не смыкались. – Сколько я здесь? – осипшим голосом с трудом прошептала.

– Неделю. Еще вопросы? – присел на край ее койки. Ева неопределенно передернула плечами. – Хорошо. Теперь перейдем к делу, – хлопнул по своим коленям. – Следы от побоев почти сошли, сотрясение мозга прошло без каких-либо серьезных последствий. Но меня больше волнует ваше психическое состояние.

– Что с ним не так? – произнесла бесцветным голосом, пожимая плечами. После всего пережитого, Ева уже не верила в то, что кто-то захочет добровольно ей помочь. Тара Рид пять лет дела заинтересованный вид, пытаясь излечить. От чего только? Дарен, узнав желанную правду о своей невиновности, получил ее тело, теперь ему нет необходимости с ней возиться. Лоу? Она не знает где ее мучитель и что с ним стало. Да какая теперь разница? Лишь бы больше с ним не пересекаться. Родных нет. Друзей нет. Нет никого, кто бы вспомнил про нее. Длительная жизнь затворницы свое сделала.

– А вы считаете с ним все в порядке? – приподнял вопросительно одну бровь.

– Это имеет значение? Я не первая и не последняя кого насильно лечат, – показала пальчиками на последнем слове кавычки.

– Так… – протянул руку, дотрагиваясь до ее ладони. Ева с удивлением обнаружила, что ничего не ощущает. Наверное, еще не до конца отошла от медикаментозной «спячки». – Я весь день посвятил изучению истории вашей болезни, пытаясь вникнуть в самый корень. Сказать по правде, был шокирован вашей трагедией с назначенным в последствии лечением.

Девушка, закатив глаза, тяжко вздохнула:

– Трагедией? Мой лечащий врач Тара Рид считает я все выдумала…

– К ее методу лечения лично у меня много вопросов, – потер подбородок. – Вы потеряли память после изнасилования в двенадцать лет, пытались покончить жизнь самоубийством… – тихим голосом продолжил копаться в грязном прошлом.

– Немного поправлю вас, – перебила, переворачивая запястья к верху. – Я не пыталась покончить жизнь самоубийством. Тот, кто меня изнасиловал, хотел, чтоб это выглядело как попытка свести счеты с жизнью, а на деле он сам сделал порезы, пока я пребывала в глубоком шоке.

– Интересно, – достал блокнот из нагрудного кармана, делая в нем пометку ручкой. – В истории про это не упоминается.

– Я вспомнила как было на самом деле совсем недавно, поэтому Таре не успела ничего сообщить, вот и нет записей, – обняла подрагивающие плечи. Допрос сильно утомлял и без того неокрепший после длительной «спячки» мозг.

– Какое-то особое событие спровоцировало восстановление памяти или это все-таки медикаменты сделали свое дело? – строчил непрерывно в блокноте мужчина.

– Я встретила друга детства, память сначала понемногу начала проецировать обрывки воспоминаний, а потом резко лавиной обрушилась, – отвернулась к окну. Наверное, Ева должна испытывать благодарность к этому мужчине за попытку распутать клубок последних событий, но она так устала! Нет никакого желания бороться, хочется все пустить на самотек. Просто свернуться где-нибудь калачиком, махнув рукой. В голове постоянно всплывала фраза Лоу о смерти матери. Ева изо всех сил пыталась подавить приносящие боль воспоминания. Не сейчас! Потом, когда выберется из очередной пропасти в которой оказалась, тогда сможет позволить себе выплакать все слезы, но не сейчас. Не при чужом человеке. Не в палате психиатрической больницы полной бездушного персонала!

– Зачем вы похитили человека? – бросил жесткий взгляд.

– Не то чтобы я его похищала, – продолжала смотреть пустыми огромными глазами в окно. Бессмысленный допрос ради удовлетворения любопытства, ведь он просто врач, а не полицейский. – Я вернулась в дом, где жил раньше человек, к которому приехала моя мать после смерти мужа. Нам тогда было некуда больше податься, – равнодушно посвящала абсолютно чужого человека в дебри своей жалкой жизни. – Его звали Эдвард Лоу. Это он меня изнасиловал двумя годами позднее. Я вернулась… – повернулась к доктору, но во взгляде не было эмоций, одна пустота, смирившегося со своей участью человека. – Да я хотела мести, но больше желала узнать о том, что он сделал с моей матерью! – на миг на бледном личике отразилась боль. Не просто ее тень, а такая от которой лезут на стены, выворачиваясь на изнанку, такая, которую невозможно подделать. – Она пропала двенадцать лет назад, когда я находилась в больнице после изнасилования. Кит (так зовут похищенного человека) – знакомый Эдварда. Он направил меня на его след. Адам Тилл должен был отпустить пленника в тот момент, когда я уже встречусь со своим… мучителем, – закончила повествование.

– Адам Тилл – это кто? – поинтересовался «Заведующий», продолжая строчить в своем блокноте.

– Отец моего друга детства и по совместительству сосед Эдварда Лоу, – равнодушно ответила на вопрос. Девушка вновь закрылась в непроницаемом коконе, отгородившись от бесчувственного мира.

– Понятно… – почесал озадаченно затылок. – Для сумасшедшей слишком последовательны действия…

Ева пожала плечами, вновь отворачиваясь. Казалось ее мысли витали где-то слишком далеко.

– Ева, скажу прямо, – придвинулся ближе к девушке. – Уверен на сто процентов, если бы вам изначально назначили правильное лечение, а не пичкали пять лет экспериментальными препаратами, к тому же не совсем по назначению, память вернулась бы раньше, – похлопал по плечу, глядя в изумленное личико. – Я знаком с Тарой уже много лет, поэтому особо не стал вникать в историю вашей болезни, когда она вас привезла, настоятельно требуя довериться ее назначению, тыкала судебным постановлением. А зря! Рид вас чуть не загубила и мне предстоит еще выяснить на каком основании! Обещаю, она понесет наказание за свою самодеятельность. Лицензии так точно лишится!

– Зачем вам это? – искреннее удивление блеснуло в бездонной синеве огромных глаз. – Я привыкла к тому, что мир безразличен к людям с их проблемами. Слишком много боли у человечества, чтоб зацикливаться на единичных персонах.

– Не все, Ева, бесчувственные истуканы, хотя могут казаться каменными, а излишни мягкие, напротив, оказываются жестокими.

Через два дня Ева сидела уже абсолютно уверенно с ясным взглядом синих глаз в кресле напротив мужчины в полицейской форме. Она только что закончила рассказывать обо всем произошедшем, начиная с момента похорон своего отца и приездом к Лоу четырнадцать лет назад, утаивая лишь интимные моменты с Дареном. Вообще за прошедшие два дня девушка попыталась пересмотреть их связь. Ей больше было не больно думать о Дарене. В какие-то моменты она даже приняла его сторону. Безумцы никому не нравились, от них слишком много проблем, а она, к несчастью, является таковой. Пора освободить Дарена от своих оков. Если ей каким-то невероятным образом получится от сюда выбраться, да еще встать на ноги, Дарену об этом не обязательно будет знать. Ева навсегда исчезнет из его жизни, сохранив при этом в сердце те счастливые моменты, что у них были.

– Хочу поделиться с Вами, – задумчиво почесал чуть заросший подбородок полицейский. – Поначалу, все так отлично складывалось не в вашу пользу. Девушка безумная и опасная для общества (по словам ее лечащего врача) исчезает из города. Объявляется в другом месте. Похищает и избивает несчастного человека, возвращается обратно. Нападает на другого мужчину, изображая защиту от нападения насильника, – постучал пальцами по своей коленке.

– Но вас что-то смутило… – тихо догадалась Ева, пристально смотря проникновенными глазами на полицейского.

– Через несколько дней все покатилось к чертям! – резко встал со стула, делая круг по кабинету «Заведующего». – Раздался звонок. В доме, где вы проживали с матерью два года подряд, обнаружили закопанные женские останки…

– Нет! – резко оборвала речь мужчины, прикрывая рот руками. Из глаз непроизвольно покатились слезы-обречения. – Я знала… но… надеялась… – зашептала, испытывая душераздирающую боль от потери. Иногда Ева украдкой представляла, как ее мать, заточенная безумцем, вырывается и находит свою дочь. Сара больше не употребляет наркотики, окружая Еву своей любовью. Их жизнь налаживается… Но это лишь в грезах. В реальном мире их перемалывают словно мусор, а потом выкидывают на произвол. Счастливый конец бывает лишь в сопливых сказках.

– Это не все, – присел перед девушкой на корточки, заключая ледяную ладошку в свои руки. Ева с трудом заставила себя успокоиться, выслушивая до конца. – В участок поступил предположительно ваш телефон с записью разговора, когда произошло недавнее нападение на вас.

Девушка затравленно бросила удивленный взгляд:

– Я действительно ставила телефон на аудиозапись, но не была до конца уверена, что выйдет.

– Поверьте, этого хватает, для вашего обеления. Теперь нас очень сильно заинтересовал Эдвард Лоу, который… – полицейский резко замолчал, отводя смущенный взгляд.

– Что с ним? – Ева вскинула вопросительно бровь. В сердце закралось семечко недоверия. Ну не может все сложиться гладко. Только не с ней!