Глава 18

Я зашёл в медотсек и немного ошалел. Офицерам выделялась отдельная каюта в лазарете, и была она очень небольшого размера. Так вот, дыма здесь было столько, что впору топор вешать.

– Господин прайм-лейтенант, прошу разрешения. – я постарался разглядеть что-то в этом мареве.

– Заходи, Антон, и дверь задрай на кремальеру. Док ругается, что мы здесь курим.

Я пошёл на его голос, кашляя и вытирая выступившие слезы.

– А чего вентиляцию не включите? Сигареты экономите?

– Ха, а ты, молодец. Но нет. Тогда уже не док, а кэп ругается, причём матом. И не будь Дагор офицером, старшим по должности, давно бы в карцере оказались, предварительно получив по морде от всего экипажа. На борту смолить только в «курилках» можно, а вентиляция тут общая. Корабельные правила ещё никто не отменял.

Я наконец, дошёл до говорящих. Трудно поверить, но всё это задымление устроили всего два человека.

Господа прайм-лейтенанты Дагор и Тарнавский оживлённо болтали, не выпуская изо рта дымящихся сигарет. Судя по огромной куче «бычков» перед ними, заседали они тут уже долго.

– Присаживайся, Ноунейм. – кивнул Алексей, потом окинул взглядом каюту в поисках ещё одной баночки[1], но её не было. – Куда-нибудь…

Я пожал протянутые руки и попытался подтащить одинокую банку, но она, конечно же, была прикручена к палубе. Так что уселся я чуть в отдалении. Не на койку же мне садиться, в самом деле.

– Сигарету? – предложил мне Тарнавский.

– Спасибо. – я обвёл рукой задымленное помещение. – Думаю, мне пару раз вдохнуть поглубже, и нормально будет. А как вы прикуриваете, кстати? Тут же спички будут только шипеть, но не загораться, кислорода нет почти.

– Дык одну от другой и прикуриваем. Не хочешь, как хочешь! – хмыкнул прайм и бросил пачку обратно на рундук[2].

– Марк, как ты? – собственно, раз уж я пришёл, то нужно проявить заботу о здоровье Дагора.

Тот лежал на подушке, перемотанный бинтами на манер мумии. Бинты были свежие и белые. На лицо вернулся лёгкий румянец и выглядел раненный вполне сносно.

– В порядке, Антон. – улыбнулся прайм. – Спасибо, что сберёг батальон.

– Это не только моя заслуга, парни тоже постарались. – смутился я.

– Да, ладно, не прибедняйся. – сказал Тарнавский. – Инициированный Одарённый, который не признаёт себя таковым, нам нехило так помог.

– Господин прайм-лейтенант, я вас попрошу!

Но Алексей продолжал веселиться. Я присмотрелся. На столике стояли два стакана с прозрачной жидкостью, и это вряд ли была вода. Похоже, они здесь не просто курили. То-то они такие веселые.

– Моя бабушка рассказывала старую пословицу. Звучит она так. Если что-то выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это, скорее всего, и есть утка.

Он засмеялся и к нему присоединился Дагор, который тут же схватился за бок, но смеяться не перестал. Я тоже позволил себе улыбнуться.

– Выражаю официальный протест, господа, я не утка.

– Вот теперь верю, – продолжал смеяться прайм. Он наклонился и достал из-под койки бутылку с той самой прозрачной жидкостью, что плескалась у них в стакане и продемонстрировал мне. – Будешь?

– Спасибо, но не пью. – покачал я головой.

– Так мы тоже! – возмутился Алексей. – Мы, вон, Марка дезинфицируем.

– Отстань от парня, Лёха. – остановил друга Дагор, посмотрел на меня и всё же не удержался. – Он до недавнего времени и не курил, так что всему своё время.

– Наше дело предложить. – пожал плечами Тарнавский и «освежил» стаканы.

Они выпили, не чокаясь, и я понял, что попал не на праздник.

После нашего рейда в посёлок от полка осталось 1548 бойцов, которые со скрипом, но разместились на «МакКое». Несколько дней на планете мы потратили на общение с местными властями, которые резко поменяли своё мнение на полностью противоположное и уверяли нас в беззаветной преданности Императору и Империи. И просили нас задержаться до прибытия имперского гарнизона.

А гарнизон непременно должен был прибыть. В ближайшие месяцы. Ментал-связист передал рапорт Тарнавского по поводу ситуации на Фаиде и агрессии против Империи со стороны Пирдоса.

Но у нас были другие планы и, сдав на ответственное хранение оставшуюся немногочисленную технику, которая не влезла на эсминец, мы погрузились на «МакКой» и отбыли прочь.

Так что теперь на Фаиду летел планетарный гарнизон, а на Пирдос – бригада виконта Байрона. А мы возвращались на доукомплектование. Точнее, это 134-й гвардейский имперский полк следовал на доукомплектование, а меня просто подвозили до большого транспортного хаба, коим являлась планета Нобель.

Мы уже находились несколько суток в Подпространстве, и большую часть времени я тупо отсыпался. Организм требовал отдыха, как никогда. Я физически ощущал, как во мне происходит «перестроение», причём не физическое, а что-то вроде «энергетического». Не очень понимал, как это, но интуитивно чувствовал, что это так.

И да, на понятие «интуиция» я теперь взглянул несколько по-другому. Если раньше я считал это какой-то сверхъестественной «чуйкой», то теперь это было вполне объяснимой физической подсказкой из Подпространства.

В крохотной кладовке, куда поселили нас, было место ровно для трёх матрацев. Кают и кубриков не хватало, гвардейцы были рассованы как сельди в бочке. Но, в тесноте, да не в обиде, так что я был рад просто тихому углу и не очень мягкому матрацу.

На одном матраце спал я, на втором Эрик, а на третьем приютились «найдёныши», которые почему-то отказывались отходить от меня дальше, чем на метр. Впрочем, я не возражал. Ребята многое пережили и, скорее всего, не очень доверяли окружающему миру и людям.

А ещё мне было, чему у них поучится. В отличие от меня, здоровенного почти восемнадцатилетнего дылды, эти восьмилетки знали о Сущностях и Подпространстве гораздо больше моего. Не знаю, кем был этот пастырь, подозреваю, что фанатиком-самоучкой, но кое-что он ребятам передал.

Пусть на уровне инстинктов и лютого бреда, заложенного им в голову безумным еретиком, но дети могли функционировать, как Одарённые, взаимодействовать с Сущностями и оставаться при этом живыми и в своём уме. Учитывая, во что превратился в итоге пастырь, ребят ждало не самое радужное будущее, поэтому я был очень за них рад. А за себя горд. Горд тем, что не дал случиться непоправимому.

Кевин оказался молчаливым серьёзным пацаном, по уровню развития намного опережающим свой реальный возраст. Ну, с таким я встречался. В суровых условиях, где постоянно нужно выживать, дети взрослеют очень быстро. Или умирают. Up or overboard. Вверх или за борт. Именно так.

Кевин демонстрировал мне возможности «физика». После объединения с Астральным Двойником или, как он называл его, ангелом, тело мальчика существенно менялось. Как рассказывал Хокус, сущность «физиков» приходит из Подпространства с частью инородной материи, за счёт чего масса и объём физического тела Одарённого существенно меняется. И приобретает уникальные свойства.

При «обычном» росте Кевина в 126 сантиметров и массе в полтора пуда, после объединения с Сущностью он «подрастал» до метра пятидесяти и увеличивал массу втрое. Прочность кожи и костей достигала неимоверных значений. Я отказывался проводить опыты, но он сам взял боевой нож и попытался порезать себе руку. Ничего не вышло, при том, что силу он прилагал достаточную, чтобы перерезать не только руку, а какую-нибудь металлическую трубу.