Вот сейчас всё пошло гораздо веселее. Фронт наших атакующих войск сжался в ударный кулак и ворвался на территорию мятежной базы через возникший проём в стене. Находящиеся внутри вражеские системы ПВО не имели возможности бить прямой наводкой по наземным целям, а выживший обслуживающий персонал имел только лёгкое ручное оружие. Меньше, чем через час орудия были захвачены, а мы наблюдали, как на массивные плиты единственного на планете космодрома приземляются десантные боты второго и третьего батальонов. Теперь не наша задача зачищать прилегающую территорию от мятежников, мы своё отвоевали. И, похоже, как боевая единица больше не представляем особой ценности.

Я сидел и машинально поглаживал винтовку. Это успокаивало. Я видел, как из опустившихся ботов посыпались пехотинцы и под чёткие команды побежали зачищать оставшихся защитников, забившихся в глубокие норы уцелевших ДОТов. На каждую хитрую задницу у пехоты есть свой инструмент. В десяти шагах от меня боец с огромным ранцем за спиной включил горелку и на пробу коротко пыхнул пламенем из жерла огнемёта. Не завидую я оставшимся повстанцам! Лучше бы им сдаться.

Радом опустился на землю Эрик. Он так и не надел шлем. На чумазом лице ярко сверкали в широкой улыбке белоснежные зубы.

– Ну что, Антоха, повоюем?

Я кивнул. И тут же «напряг» (ибо не хрен):

– Обязательно повоюем. Что с личным составом роты?

– А её практически нет. – пожал могучими плечами первый сержант. – Лейтенант, пожри Хаос его бестолковую душу, перед тем как сдохнуть, умудрился положить почти всех. Осталось сорок два человека, и это вместе с нами. Из них на ногах может стоять, дай Император, если половина.

– А точнее? Данные по раненым есть?

– В лазарете четырнадцать… нет, уже тринадцать человек, – ответил Тень, мрачно покосившись на бойцов роты, несущих носилки с трупом мимо нас.

М-да… Повоевали.

Изначально я считал, что захватывать планету силами одного полка как-то… неразумно. Планета, правда, состояла из одного большого острова и кучи маленьких, так что собственно поверхности здесь было кот наплакал. На острове был единственный планетарный космодром и около него одинокая военная база. Правда, защитников было, по прикидкам, тысяч пятьдесят. Это против неполных четырёх тысяч нашего потрёпанного полка. Но мы же, Хаос дери, гвардии пехота Императора, да славься Имя Его! Сейчас большинство «повстанцев» улепётывают отсюда на всей доступной технике, а некоторые и просто пешкодралом. И правильно делают. После такого яростного сопротивления пленных брать никто не будет. А вот если дать солдатам успокоиться, то можно и жизни себе выторговать. Но это не точно.

Постепенно стрельба и взрывы вокруг затихали. Лишь изредка были видны вспышки и слышны одиночные выстрелы, когда добивали раненых и расстреливали сдававшихся в плен. Я скривился. Эрик заметил это и ухмыльнулся.

– Ничему тебя, Антон, жизнь не учит. Если бы не барон, то точно так же нас с тобой сейчас добивали. Это война! Или мы их, или они нас! Хотя, казалось бы, нас-то за что?

Я снова кивнул. Сто раз уже это слышал, но человеколюбие где-то глубоко внутри давало о себе знать. Без малейших колебаний нажимая курок в бою, убивать поднявшего руки? Без меня, пожалуйста. Может быть, в будущем душа очерствеет, но мне бы этого очень не хотелось. Эрик всё ещё смеётся надо мной, когда я в приступе вдохновения рассказываю, как стану Императором. Да, есть у меня такая детская мечта. Как шутит Тень, я буду самым добрым Императором в истории человечества, поэтому моё правление будет самым коротким. Юморист, Хаос его задери.

– Всем командирам рот и выше! Говорит «Альфа-Бис». Сбор у штаба полка через пять минут.

Я снял шлем и почесал потный затылок.

– Мне, интересно, нужно там быть?

– Конечно! – кивнул Эрик. – Ты же принял командование, так что это и тебя касается.

Я посмотрел, где находится «Пантера» Кортеса.

Боевая машина пехоты «Пантера», модификация «Ш» (штабная), не заезжала внутрь периметра и стояла в отдалении на пригорке, изображая лакомую мишень для гранатомётчиков противника, если бы такие вдруг появились. Прикинул, как раз минут пять к ней и идти.

– Погнали! – я встал на ноги пошёл на выход из периметра. Тень направился следом.

Приближаясь к месту сбора, я попытался определить потери среди офицеров. Все три капитана, командиры первого, второго и третьего батальонов, были живы; командир четвёртого батальона капитан Жезман погиб в предыдущей Кампании, прайм-лейтенант Вайтек, назначенный вместо него, был жив и здоров. От этого батальона мало что осталось, так что в сегодняшнем бою он участия не принимал.

Так, рядом с нашим капитаном стоит прайм-лейтенант Тарнавский, командир первой роты. Вот же живучая сволочь! В глубине души я им восхищался. Молодой тридцатилетний Алексей Тарнавский первым лез в любую драку. Первая рота первого батальона всегда была на острие атаки полка. Всегда впереди шёл прайм-лейтенант Тарнавский. И всегда выходил сухим из воды. Заговорённый он, что ли? А вот рядом стояли два смутно знакомых сержанта из третьей и четвёртой роты. Значит, лейтенанты полегли. Мда… Наш батальон, как я и предполагал, выпал из обоймы вслед за четвёртым.

Наконец, я дошёл до «своих» офицеров. Тарнавский выпустил клуб дыма и ловким движением отправил бычок в затяжной полёт.

– Ноунейм, ты не сдох? И даже сделал стремительную карьеру? Цельный командир роты. Красавчик! Смотри, не обосрись от важности.

Я улыбнулся. Он один с самого начала относился ко мне дружелюбно. Остальные офицеры видели во мне прямого конкурента и откровенно завидовали. Ещё бы! Как шутил прайм Тарнавский-целая «личинка Одарённого»! Кроме командира, полковника фон Шагера, во всём полку Одарённых не было. Начштаба майор Кортес был из Линии, но Даром не обладал. Инквизитор был Одарённым, но формально не входил в состав полка. Исторически, пехотный полк должен возглавлять Одарённый, но вот в качестве офицеров на первичных должностях Одарённых можно было встретить очень редко. Все стремились в космодесант и прочие элитные подразделения. Что им эта «пехтура»!

Ваш покорный слуга попал в полк по странному стечению обстоятельств. И поспособствовал сему, как ни удивительно, инквизитор Хокус. Вмешался при распределении на «практику» – да, именно так называлась командировка курсантов в действующие войска. «Практика». Хаос подери этих шутников! Удивительным было ещё то, что с этой самой практики возвращалось только около десяти процентов курсантов. При очень малом количестве Одарённых такое их «разбазаривание» выглядело, по крайней мере, странным. Тем более, что, собственно, полноценными Одарёнными мы ещё не были. От обычных людей нас отличали лишь крепкое здоровье, быстрая реакция и физическая сила, которая была чуть выше «средней по больнице». Но такова традиция. После двенадцати лет обучения начиналась «практика».

В пять лет мы начали обучение, в семнадцать нас построили на плаце и объявили «распределение». Да, забыл сказать, чрезмерная бюрократия и взяточничество теоретически всячески преследуются и караются. Но, практически, Империя огромна и уследить за всем не может даже вездесущая Инквизиция. Как и ожидалось, несколько отпрысков из известных Линий получили «тёплые местечки», вроде адъютантов при дальних и ближних родственниках с золотыми погонами на плечах и широкими лампасами на штанах. Однако в Имперской военной академии имени Густава Шавацкого сидели не совсем идиоты и ценили каждого Одарённого. Учитывая, сколько имперских реалов было на нас потрачено, мы были очень ценными кадрами! В общем, попал бы я, скорее всего, на какой-нибудь крейсер, а может быть, даже линкор, за год побывал бы в паре-тройке сражений и, будь на то Воля Императора, вернулся бы доучиваться обратно.

Но появился «неучтённый фактор». Некий инквизитор Хокус. В академии не было «постоянного» инквизитора. Сама идея Имперской Инквизиции не подразумевала нахождения братьев на одном и том же месте. Настоящий инквизитор должен быть в постоянном поиске угроз Империи и Императору. Общее присутствие Инквизиции в академии было необходимым, но вот конкретные инквизиторы заключали пятилетние контракты. И контракт Хокуса как раз подходил к концу.

В ночь перед «распределением» инквизитор пригласил меня к себе в келью. Ещё одна дань традициям, келья выглядела как обычная комната, да, аскетично меблированная, но от обычных жилых комнат наставников она отличалась только большим количеством бумажных книг и стационарным алтарём, рядом с которым инквизитор проводил много времени, отслеживая и пресекая попытки Хаоса проникнуть в неокрепшие умы молодых Одарённых.

Я был в келье далеко не в первый раз. Инквизитор испытывал ко мне странный интерес, несколько выделяя среди однокурсников. Довольно часто захаживая к Хокусу в гости, я перечитал практически всю библиотеку, точнее, её «разрешённую» часть. Да я и сам проникся к нему безмерным уважением, смешанным с удивлением. Оно было связано ещё и с тем, что инквизитору явно было тут не место. Он относился к Ордену Войны, боевому крылу Инквизиции. Его адепты несли свет Империи на многочисленных полях сражений, располагаясь на переднем крае. Место в академии обычно занимал инквизитор из Ордена Надзора, именно из него и прибыла замена для Хокуса.

Разговор у нас вышел долгим. Как объяснил инквизитор, Орден посчитал целесообразным направить его в 134-й гвардейский пехотный полк, который в данный момент собирался в сектор Фаурана. Местные жители почувствовали себя слишком самостоятельными. Орден считал, что там может иметь место ересь. Собственно, Хокус предложил мне отправиться с ним. В награду за смелость и решительность обещал собственное подразделение, которое поможет мне получить настоящий боевой опыт, в отличие от «домашних питомцев». Так он обозвал моих однокурсников. Конечно, же я согласился. Я же не враг сам себе! Несмотря на хорошее отношение ко мне Хокуса, нельзя просто взять и отказать Имперской Инквизиции, она всегда получает то, что хочет, будь то тело или душа.

Так что на «распределении» невольно удивил своих однокурсников. И не только их. Многие наставники недоумённо смотрели на куратора, который зачитывал списки. Пехота? Серьёзно? За спиной даже раздалось несколько смешков. Видимо, мои недоброжелатели решили, что это своего рода наказание. Выскочка должен знать своё место!

Инквизитор Хокус сейчас стоял рядом с майором Кортесом и слушал того с угрюмым выражением лица. Взгляд блуждал, тяжёлые брови были нахмурены. Увидев меня, он на секунду задержал взор. Пронзительные голубые глаза, казалось, за краткое мгновение заглянули в душу, инквизитор едва заметно кивнул, а затем вернулся к разговору с майором.

Я подошёл к «своим» и отсалютовал уставным приветствием офицерам. МакАрен, как раз, закурил очередную сигарету и выпустил дым через губу вверх.

– Докладывай

– Господин капитан, боеспособный состав второй роты – двадцать восемь человек! Тринадцать человек находятся в лазарете, состояние уточняется. Как старший по званию, принял командование ротой после гибели лейтенанта Козырева.

– М-да… – Капитан глубоко затянулся. – Двести три бойца в батальоне. Отвоевались, похоже.

– Господа, прошу внимания! – подал голос начальник штаба, закончив дискутировать с инквизитором. Командиры подразделений прекратили разговоры и повернулись к майору.

– Семнадцать минут назад «Гордость Алиссии» вошла в плотные слои атмосферы и рухнула в океан в трёхстах километров отсюда. Он зачем-то указал направление, а мы зачем-то посмотрели в ту сторону. – Это произошло быстрее, чем мы смогли эвакуировать с её борта всё необходимое снаряжение и оборудование. А также запасы продовольствия.

Кортес окинул взглядом помрачневших слушателей и продолжил.

– В связи с этим, покинуть планету всему полку не представляется возможным. Тяжелораненые будут перевезены на «Острик МакКой» и погружены в стазис, но вы сами представляете ёмкость лазарета эсминца. Поэтому считаю целесообразным продолжать наступление, захватить опорные точки и убедить местных жителей сдаться. Фактически все боеспособные войска мятежников уничтожены, за исключением немногих сбежавших. Нам нужно продовольствие. Вопросы?

– Что с господином полковником? – спросил Тарнавский.

– Он пока без сознания, но скоро медики это исправят!

– Что с ним произошло? – не унимался Алексей.