– Тогда вам и вовсе нечего беспокоиться. Вас не арестовали. Просто попросили приехать и ответить на некоторые вопросы. Только я не понял… Если вам не показывали фотографию, то как вообще могли задавать вопросы, знакомы ли вы с ней.

– Представьте себе, просто назвали ее имя и все: Карина. И фамилию, да только я не запомнил. Но у меня нет знакомой по имени Карина.

– Когда была убита девушка, вам известно?

– Нет, я ничего не знаю. Я просто утром встал и поехал на работу. Все.

– Хорошо. Тогда поступим следующим образом. Вам станут задавать вопросы, и вы спокойно на них отвечаете. Повторяю – спокойно.

Между тем Льдова прошиб пот. Он явно перенервничал.

Борис подумал, что либо Льдов по природе такой нервный, и тогда удивительно, как он мог так высоко подняться (по дороге он позвонил приятелю и навел справки о своем подзащитном), ведь бизнес требует от человека определенных качеств, силы духа, наконец, собранности и решительности, либо он реально чего-то боится.

– Если вы не знаете эту девушку и никогда ее не видели и, стало быть, не убивали, то так и говорите. И не надо так сильно волноваться.

Льдов молчал. Только кивнул.

– Вот и хорошо.

Конечно, это был никакой не допрос, а просто беседа, которая к тому же длилась от силы четверть часа.

Льдова отпустили, Борис же остался побеседовать со следователем. Узнал, что в Подмосковье, неподалеку от шоссе в районе Одинцова жителем деревни Бородки был обнаружен труп молодой женщины со следами насильственной смерти – ее зарезали. При девушке был паспорт на имя Карины Николаевны Жуковой, с временной регистрацией в Москве. В сумочке, помимо визиток стоматолога и маникюрного салона, нашли визитку владельца инвестиционной компании «Вискера инвест-центр» Льдова Матвея Евгеньевича.

Смерть девушки наступила, предположительно, сегодня утром. Точное время смерти пока не удалось выяснить, еще рано. Но пока что, на этом этапе расследования, можно было предположить, что алиби у Льдова есть – помощник следователя успел побывать в офисе компании, побеседовать со свидетелями и отзвониться Кузнецову.

– Вы вызвали Льдова только на том основании, что у девушки нашли его визитку?

– Не только. Льдов проживает в Бородках, – задумчиво произнес Кузнецов.

Борис сдержал себя и никак не прокомментировал эту информацию. Главное – у следствия на его подзащитного ничего нет, и его отпустили.

Борис попрощался со следователем, вышел из здания и неподалеку от своей машины увидел Льдова. Тот явно поджидал его.

– Вы уж извините, что я сорвал вас так поздно. Совсем растерялся без Гусева. Убийство… Тут каждый испугается. Сколько я вам должен?

– Да вы что, Матвей Евгеньевич! Я же ничего не сделал! Да и дела-то никакого в отношении вас нет. Пусть ищут настоящего убийцу.

– Все равно спасибо. Вы меня здорово поддержали.

– Бросьте… Чем?

– Просто своим присутствием.

Мужчины пожали друг другу руки и сели каждый в свою машину.

По дороге домой, мчась по сверкающей вечерними огнями Москве, Борис вдруг подумал: а что, если это он убил эту девушку утром, а потом поехал домой?

Тот факт, что Льдов проживает в деревне, рядом с которой и убили девушку, напрягал. И почему Льдов сразу не рассказал ему об этом?

5. Май 202… г.

– Так он не в деревне живет? – воскликнула Оля, когда такси, проехав мимо явно деревенских домов, свернуло на ухоженную улицу, застроенную красивыми, утопающими в зелени садов и сосен коттеджами.

– Да здесь настоящие дворцы! Живут же люди! – крутила головой Оля. – Что-то мне как-то не по себе… А вдруг я не справлюсь?

Таксист, покачав головой и ухмыльнувшись, тихо проговорил:

– Справитесь.

– Уж не знаю, что вы подумали, но мы не такие! – гневно воскликнула Валя.

– Все равно справитесь, – настаивал на своем таксист, симпатичный пожилой дядечка, похохатывая. – Все, приехали, барышни. Выходите.

Машина остановилась у ворот, от которых в разные стороны тянулся высокий оштукатуренный каменный забор, за которым виднелся большой, красивый, с башенками, дом.

Девушки вышли. Таксист, бросив им на прощанье: «Удачи, барышни!» – развернулся и собирался было уже уехать, как Оля, вдруг побелев, крикнула ему:

– Стойте! Мы обратно!

Машина с визгом остановилась.

– Что, передумали?

Валя схватила подружку за руку:

– Ты чего? С ума сошла? Оля?!!!

– Я не смогу. Точно не смогу. У меня ноги подкашиваются, меня сейчас вырвет… Я боюсь.

– Ты дура? Зачем тогда ехали? Зачем соглашалась?

– Не знаю…

– Ну и поезжай. А я пойду. Любопытно же…

– Это ты сошла с ума. Откуда тебе знать, что он с тобой сделает?

Таксист высунулся и расплылся в широкой улыбке.

– Известно, что сделает!

Оля бросилась к машине, открыла дверцу и села.

– Валя, садись! Поедем обратно!

– Езжай. Я останусь.

– Не дури! Садись!

Но Валя уже коснулась пальцем кнопки звонка. И ни на какие уговоры подруги уже не реагировала.

– Ну и оставайся, упрямая!!!

И она уехала.

Кто же живет в этом доме? В этом прекрасном доме? Человек, хозяин, позволивший себе такую роскошь и богатство, просто не может быть несчастлив! Что же могло с ним такого случиться, чтобы он обратился в службу объятий?

Сколько ему лет? Ах да, кажется, тридцать восемь, Оля говорила. Совсем молодой.

Но родители-то у него есть? Братья-сестры? Друзья, наконец? Подружки? Может, он инвалид и передвигается по дому в инвалидном кресле? Или у него какие-то другие проблемы со здоровьем? Может, ему осталось жизни на два вздоха? Разве в этом случае можно подобрать какие-то слова, которые будут способны вернуть ему улыбку? Хотя, разве кто упоминал, что надо с ним разговаривать? Обниматься – вот что ему нужно!

Валентина была заинтригована. И вдруг вспомнила, что уже давно позвонила. В чем же дело? Почему никто не вышел на ее звонок?

Она коснулась ручки калитки – открылась! Ага! Значит, хозяин все-таки открыл ее дистанционно. Что ж, это уже неплохо. Хотя бы добрался до пульта и нажал на кнопку. Уже хорошо.

Вот так, не представляя себе, что ее ждет и чем ей конкретно придется заниматься с несчастным хозяином дома, Валя вошла в калитку, огляделась и, подивившись красоте весеннего сада, двинулась по дорожке к дому.

Было прохладно. Она запахнула куртку и подумала, что ее озноб, наверное, все-таки нервный. Хотя синоптики обещали сегодня всего-то двенадцать градусов тепла, маловато будет для мая. Хоть бы в доме было тепло.

Она поднялась на крыльцо, и тотчас тяжелая, массивная дверь отворилась, и она увидела высокого худого мужчину с синими глазами. Черные волосы, бледное лицо. Потухший, безжизненный взгляд.

Увидев Валю, он, даже не дав себе труда улыбнуться хотя бы из вежливости, сказал:

– Привет!

– Привет! – отозвалась она.

Он впустил ее в дом. Тепло. Здесь очень тепло.

– Проходите вот сюда, пожалуйста, в гостиную.

Он шел впереди, даже не шел, а плелся, словно у него совсем не осталось сил. А она – позади, разглядывая его длинную спину, длинные ноги… На нем был пуловер в тон глаз и черные джинсы.

Он провел ее в гостиную – почти пустую, однако с удобными современными креслами и огромным диваном, заваленным подушками. Центральную стену комнаты занимал экран телевизора.

Он развернулся и посмотрел ей в глаза.

– Вас как зовут?

– Зовите меня Лорой, – моментально придумала Валя.

– Ну, здравствуйте, Лора.

– А вы Матвей?

– Да.

– Матвей, как же я рада видеть тебя… – проникновенным голосом произнесла она, протягивая к нему руки и, зажмурившись, как если бы входила в холодную воду, приблизилась к нему вплотную и обняла его за шею, прижала к себе.

Она ожидала всего, даже того, что ее сейчас оттолкнут от себя или скажут какую-нибудь грубость или глупость, но Льдов обнял ее в ответ и прижался к ней.

– И я, я тоже рад тебе…

Какое-то время они стояли, обнявшись. Потом она увлекла его на диван, посадила рядом с собой, и, глядя в его красивые синие глаза, спросила:

– Что с тобой случилось? Что с тобой, мой хороший? – И от этих слов у нее самой навернулись слезы.

Это было удивительное, ни с чем не сравнимое чувство, вспыхнувшее в ней вдруг к совершенно незнакомому и ужасно несчастному человеку. Ей стало его так жаль, так искренне жаль, что она поняла – она теперь не оставит его. Что ему действительно очень, очень плохо и одиноко.

– Я не знаю… – прошептал он, глядя ей прямо в глаза.

– Такое бывает. Ну, иди ко мне, иди… Вот так…

Чтобы ей было легче, она представила себе, что Матвей – ее брат, с которым они давно не виделись и который попал в затруднительное положение.

Она позволила ему положить свою голову ей на колени и теперь тихонько теребила его волосы. Черные, шелковистые, пахнущие шампунем или духами.

– А ты возьми и расскажи мне все… Представь, что я тебе приснилась и что я – тот самый человек, ну, знаешь, как попутчик в поезде, которому ты можешь доверить все свои секреты. Или просто помолчи, так тоже будет хорошо…

Она наклонилась, чтобы поцеловать его голову. Потом еще и еще, словно он был самым дорогим для нее человеком. Он полулежал на диване, и тогда она предложила ему разуться и лечь поудобнее, не убирая головы с ее колен.

– Я не знаю, что мне сказать. У меня просто закончились силы, – судорожно вдохнул Матвей.

– Понимаю… У меня тоже такое бывает. Но это проходит… Ты лежи, лежи…

И вдруг он поднялся и посмотрел на нее с болью, словно еще не веря в то, что сейчас с ним происходит.

Она поняла этот взгляд. Льдов словно спрашивал: кто ты такая и что здесь делаешь? Он словно очнулся.

Она снова протянула руки и обняла его, прижала к себе. И тогда он снова отозвался на этот ее жест, дал себя обнять, и, удивительное дело, ей тоже стало как будто бы легче. Ее отпустило. И все те страхи, которые тоже одолевали ее с той самой минуты, как Оля уехала, отступили. Она глубоко вздохнула.

– Я очень, очень хорошо тебя понимаю… Знаешь, я что-то замерзла… Ты не подвинешься?

И она, сама не зная, что делает и как к этому отнесется мужчина, которого она видела первый раз в жизни, легла рядом, положила ему голову на плечо и обняла. И он тоже обнял ее. И так они лежали довольно долго, пока он не уснул.

Невероятно! Она не могла в это поверить! Если бы ей кто рассказал об этом, она бы реально удивилась. Красивый молодой мужчина, впервые увидев девушку, прижался к ней и, пусть на какое-то время, расслабился, успокоился и уснул!

Она помнила про запретные в таких отношениях зоны. Никакого намека на секс. Только объятия, нежные прикосновения и тихий разговор.

– Да ты ж мой хороший… – Она гладила его рукой по плечу, приговаривая что-то нежное, ласковое.

Она действительно жалела его. Не знала, что с ним случилось, но уже жалела. Даже если окажется, что он убил человека и теперь никак не может прийти в себя, вернуться к нормальной жизни, она все равно ему поможет.

Он проспал целых полтора часа! У Вали затекли ноги, ей давно уже хотелось повернуться на другой бок или даже встать, чтобы размяться, но она продолжала лежать, обнимая Льдова.