Нет, ну если так посмотреть, то её поведение и правда выглядело удивительно глупо. Но она же не знала! Ей никто не сказал! Конечно, Флор могла бы сама догадаться по пустым коридорам и тёмным лестницам, но что ей было делать? Не оставаться же ночевать прямо в Лаборатории. И она уже открыла было рот, чтобы всё объяснить, однако тут горячие пальцы сжали щиколотку заметно сильнее, а затем без предупреждения дёрнули.

Флор точно не знала заорала она или нет. Скорее, взвизгнула на ультразвуке и так сильно дёрнулась, что едва не стукнулась головой об угол ступени. Журнал впился прямиком в исстрадавшийся копчик, а Хант в последний момент успел её удержать от очередной встречи с мерзкой ступенькой. Убедившись, что Флор не собирается снова кричать или катиться по лестнице вниз, он уже привычно вытер рукавом пошедшую из носа кровь, после чего быстро расстегнул несколько пуговиц своего пальто. Под тусклым светом заблестел каркас доспеха, а потом Флор наконец-то увидела руку. Ту самую, правую. Со следами едва заживших ожогов, что покрывали ладонь и запястье, навсегда искалечив на них тонкую кожу. На удивление странно широкая, кисть мелькнула лишь на мгновение и почти сразу исчезла в чёрных складках пальто, но Флор всё равно отвела взгляд. Отчего-то вдруг стало стыдно.

О том, что Хант сделал какой-то укол, она скорее догадалась по его лёгким жестам, чем на самом деле почувствовала. После недавней боли всё было каким-то неважным. Из носа вновь потекла кровь, глаза хоть больше и не слезились, но теперь противно горели, нога ныла, в животе было пусто. Вдруг перед носом появилась рука, снова затянутая в чёрную кожу перчатки. Она держала меж пальцев прозрачную прямоугольную упаковку чего-то, что больше всего походило на небольшой кусок серой глины.

– Держите. Это «универсалиум». Белок, витамины и что-то ещё. Не скажу, что ошеломительно вкусно, но хватит, чтобы не думать о еде до утра и ускорить восстановление связок. У вас был небольшой вывих и лёгкое растяжение.

Флор подняла взгляд и недоумённо уставилась на главу Карательной службы. Серьёзно? Хант отдавал ей свой личный пай? Вот так просто? Ещё и «универсалиум»! Да она в жизни не ела такого! Это же… это же… уж точно не зубодробительное растмясо или хлеб из прессованных листьев! Флор недоверчиво протянула руку и замерла, боясь, что Хант может в любой момент передумать, однако он не пошевелился. Так и стоял, зажав меж пальцев батончик. Осознав, что подвоха не будет, Флор забрала щедро выданный пай и сипло поблагодарила.

– Спасибо.

– Не стоит, – сухо откликнулся Хант, ещё раз смерил её взглядом из своих визоров, а потом оглянулся, словно что-то искал. – Не велика заслуга.

Он произнёс это тихо, пока всё ещё вглядывался в полумрак следующего коридора, но Флор расслышала. И воспользовавшись тем, что Хант отвернулся, торопливо высвободила уже затекшую руку, на которой лежала. Чудо, что она упала прямиком на журнал. И чудо, что её не заставили немедленно встать. Неловко подвинувшись, Флор чуть наклонилась и одним нервным движением сунула небольшую тетрадь в карман плаща. Тот, конечно же, слишком заметно растянуло, а журнал смяло так, что тот едва не сломался, но выбирать было не из чего. Либо так, либо придётся убедительно врать, зачем она стащила его из лаборатории. Неожиданно Хант пошевелился, и Флор нервно вздрогнула, отчего острый угол обложки впился куда-то в бедро, вынудив болезненно зашипеть.

– Что-то вы нервная, – хохотнул Хант, легко перепрыгнул пару ступеней и поднял валявшуюся вдалеке маску. Вернувшись обратно, он протянул её Флор.

– Тяжелый выдался день, – буркнула она и со вздохом забрала шлем. Тот, похоже, не пережил падения, потому что вдоль всего респиратора тянулась глубокая трещина. Поколупав её ногтем, Флор тихо выругалась. – Вот ведь дерьмо!

– Я всё слышал, – фыркнул Хант, и она прикусила язык. – Ешьте и поднимайтесь. Вывих я вправил, обезболивающее снимет неприятные ощущения и возможный отёк. До дома дойдёте сами, а к утру всё пройдет.

– А вы? – ляпнула Флор, принимая неожиданно вежливо протянутую руку, снова спрятавшуюся под перчаткой, и осеклась, когда красные визоры оказались напротив её лица.

– А я провожу вас, – тихо произнёс Хант. И Флор медленно выдохнула.

Вот чёрт…

Глава 5

Говорят, предательство бывает разным на вкус. Одно отдаёт на языке отвратительной горечью, другое сладко, как месть. Моё же совершенно безвкусно. Оно никакое. Совершенно бесцельное, ничем неоправданное и оттого невероятно жестокое. Я знала много людей, кто предавал ради своих высших целей. Знала и тех, кто поступал так вследствие трусости. И, говоря искренне, все они лучше, чем я. У них было что-то. Идея. Задача. У меня же, как оказалось, не было ничего. Я предавала с механической точностью и совершенно бездумно. Нет, в те дни я, конечно же, верила, что так будет лучше и правильнее, но только увидев итог, поняла, как ошиблась.

Всё началось с Лиззи Мэй. С того дня, когда я поняла, что она и Фрэнк собирают вокруг себя группу единомышленников. Алекс всегда узнавал о мятежах, словно у них с Городом была своя особая связь, но в этот раз что-то пошло не так. Его Город молчал, а потому заговорила я. О том, что у Лиззи и Фрэнка есть живорождённая дочь, я узнала только в день казни, когда увидела её стоявшую на том же помосте, что и проклятый куб. Я не знаю, видела ли до этого Флор чью-то смерть. Наверное, нет. Ей было два года… Но мой сын, стоявший в одном ряду вместе с Алексом, смотрел на это, как на что-то естественное, и вот тогда я ужаснулась. Ему было двенадцать, и он уже убивал. Тогда же я осознала, что однажды он станет моим палачом. 

Дневник Руфь Мессерер

Они спустились по ступеням на центральную площадь перед Башней как раз в тот момент, когда над городом пронёсся удар колокола, ознаменовавший начало комендантского часа. Задрав голову, Флор посмотрела на переливавшийся нежно голубым Щит и вздрогнула, когда услышала негромкий вопрос:

– Как ваша нога?

Артур Хант стоял в двух шагах от неё и тоже смотрел на мерцавшие в сумерках щитовые линии, чьи яркие всполохи отражались в пока ещё тёмных окнах ближайших домов. Он задрал голову, скрестил за спиной руки и, казалось, наслаждался тихим вечером. Однако, не получив ответа, Хант повернулся и в упор посмотрел на Флор, которая вдруг неожиданно для себя покраснела. Дурацкая ситуация. Быстро опустив взгляд, она уставилась на свою ступню, хотя понятия не имела, что должна там увидеть.

На первый взгляд, всё было хорошо. Путешествие по лестницам прогнало скованность, которая началась сразу после укола, и теперь только лёгкое покалывание напоминало, что нога-то действительно пострадала. Так что Флор пожала плечами и немного нервно заметила:

– Пока не отсохла.

– Отрадно.

– Действительно.

Повисло молчание, покуда Хант внимательно разглядывал ёжившуюся от холода Флор, а потом она с удивлением услышала:

– Было бы печально, лишись мир такой нужной ноги.

Флор недоумённо моргнула. Это что… штука? Она посмотрела в визоры маски, но та была драматично серьёзна, ничем не выдав эмоций владельца. Тогда, облизнув резко пересохшие губы, Флор осторожно кивнула.

– Весьма, она у меня находчивая.

– И наверняка уступчивая.

– Скорее, последовательна в своих шагах.

– А вы?

– Ну, это моя нога. Так что, можно сказать, мы идём с ней в ногу.

Они замолчали, глядя друг на друга, а потом Хант отвернулся и снова уставился на купол Щита. Угадать, о чём он думал, было, естественно, невозможно, однако до Флор долетел едва слышный смешок.

– Вы довольно умны для живорождённой, – проговорил Хант.

Он отвернулся, ещё раз взглянул на Щит и, взмахом руки велев следовать за ним, направился прямиком через площадь. Флор помедлила всего секунду, прежде чем закатила глаза и почти бегом бросилась за довольно размашисто шагавшим Хантом. Да уж, поспеть за ним будет очень непросто. Тихонько вздохнув, она засеменила рядом с главой Карательной службы, но на всякий случай держась чуть поодаль. Бог его знает, что говорили правила на этот счёт, но Флор предпочитала не рисковать. Вдруг не положено. Однако, заметив, что его спутница отстаёт, Хант замедлился, подождал, пока она с ним сравняется, и зашагал уже медленнее.

– Не скажу, что жажду благодарности, – неожиданно произнёс он, когда они миновали площадь и ступили под арку транспортного виадука, – но было бы мило, ответь вы хоть что-нибудь на мою фразу.

– Я не была уверена, что правильно её поняла.

– Поясните, – потребовал он, и в оттенках фильтрованного электроникой голоса Флор уловила нотки искреннего непонимания. Она с сомнением покосилась на Ханта, не зная, какое ему может быть дело, но всё-таки проговорила:

– Либо вы считаете, что я умна, потому что это действительно так. Ведь живорождённые не всегда могут похвастаться отличными генами. Либо я всё-таки не дотягиваю до общепринятых стандартов, и моих талантов хватает только, чтобы выделиться из себе подобных. Как видите, в первом случае это можно расценить как комплимент, ну а во втором больше похоже на оскорбление. Поэтому я не рискнула благодарить вас, а то могло выйти неловко.

Она замолчала, ожидая реакции Ханта, но тот ничего не сказал. Его шаги эхом раздавались среди каменных стен на одной из улиц, куда они свернули, и Флор нахмурилась.

– Ну а теперь ваше молчание можно расценить или как недовольство, или разочарование, что вывод о мои умственных способностях был слишком поспешным, – пробормотала она, однако тишина снова была ей ответом. И, поджав губы, Флор мысленно пожелала себе в следующий раз зашить намертво рот.

Так в молчании они прошагали всю небольшую улицу, что уходила от центральной площади, и, не зная точно, куда её ведут, Флор всё же решила напомнить о себе.

– Если вы хотели проводить меня, а не свернуть шею за ближайшим углом, то нужный нам дом находится в северной части, – начала было она, но немедленно прервалась, когда Хант резко остановился.

Он, наверно, минуту изучал её сквозь свои визоры, прежде чем ровно спросил:

– Вы всегда столько додумываете?

– Случается, – пискнула Флор, у которой, видимо, от усталости и нервов этого дня окончательно отказали мозги. Ничем другим объяснить свою дурную словоохотливость она не могла.

Тем временем Хант помолчал, опять испытывая её чуть светившимся в темноте взглядом, а потом вновь зашагал по улице, коротко бросив:

– Ясно.

Что именно было ему «ясно», уставшая Флор решила не уточнять. Вместо этого она опять засеменила вслед стремительно удалявшемуся Ханту и впервые за этот день похвалила себя за столь нужную сдержанность. Осталось только закрепить этот результат, и Флоранс Мэй вполне сможет похвастаться новой эволюционной ступенькой. Подумав об этом, она осторожно опустила руку в карман пальто, где коснулась кончиками пальцев спрятавшегося там дневника, а в следующий миг едва не вскрикнула от испуга, когда над ухом раздался искажённый фильтрами голос:

– Это был не комплимент.

Невесть каким образом очутившийся рядом Хант смотрел на неё сверху вниз и вызывал постыдное желание нервно сглотнуть. Чёрт возьми! Он действительно был жутким, и едва не гудевшая вокруг него аура непредсказуемости лишь доводила это ощущение до предела. Никто не знал, о чём думает Артур Хант. Но все точно знали, на что именно он способен. Так что Флор нервно сглотнула.

– Ладно, – просипела она. В общем, можно было бы и самой догадаться, а не строить из себя недотрогу.