Хант же отчего-то вдруг хмыкнул и отстранился. Он бросил последний взгляд на растерявшуюся Флор, а потом отвернулся и двинулся куда-то вбок. В этот же момент в окнах зданий вокруг них вспыхнул долгожданный свет и жёлтыми пятнами озарил мокрую мостовую, серые бетонные стены с пятнами тёмного мха и… огромный тяжёлый глиссер, от вида которого едва начавшие отрастать волосы на голове Флор зашевелились. Что же, если Хант казался всем жутким, то его глисс вызывал приступ панической тошноты. Угловатый, уродливый, словно слепленный из металлических костей, он должен был отпугивать любого, но Флор сама не поняла, почему шагнула следом за Хантом. Она шла за ним по пятам, не в силах оторвать взгляд от перекрещенных и спутанных рёбер, которые вблизи действительно напоминали скелет человека.

В чувство её привело резкое движение Ханта, с которым он набросил себе на плечи стандартный плащ из униформы Карателей. Тот, очевидно, крепился где-то сбоку на глиссе, но Флор была слишком сосредоточена на самом корпусе. Её рука потянулась к одной из самых длинных и чёрных «костей», что изгибались, видимо, вокруг бензобака, но стоило пальцам только коснуться прохладного на ощупь металла, как всю кисть пронзило чудовищной болью. Из глаз, кажется, брызнули искры, Флор зашипела, а в следующий миг её резко дёрнули в сторону.

– Не стоит, – коротко процедил Хант и оглянулся на глисс. Тот невозмутимо блеснул металлическим боком. – Он может вас и убить.

– Почему?

– Потому что он мой, – пришёл ответ, и Флор вздёрнула голову, уставившись прямиком в красные визоры. Послышался смешок. – Этот засранец доставил мне много хлопот в своё время, кто знает, что он может натворить в этот раз. Дайте.

Сначала Флор не поняла, о чём её просят, но протянутая кверху ладонь явно намекала, что в неё надо что-то вложить. Но что?!

– Ради бога, не вынуждайте меня пожалеть о своих словах, – пробормотал Хант. – Руку дайте. Я осмотрю.

Флор почувствовала себя редкостной идиоткой, но послушно протянула зудевшую кисть. Обожжённые пальцы странно покалывало, отчего возникало неприятное чувство, будто они онемели, а кожа, в том месте, где та коснулась корпуса, похоже, немного оплавилась. Ох… Ну и дура! Видимо, Хант подумал о том же, потому что длинно выдохнул, вновь оглянулся на мирно стоявший глисс, и отпустил руку Флор.

– Заживёт. Но больше так не рискуйте. – Она молча кивнула. Ну а Хант накинул на шлем капюшон, который почти скрыл в себе контуры маски, и коротко бросил: – Пойдёмте.

– Но…

Флор оглянулась на глисс, не понимая, зачем они вообще сюда шли, если Хант не собирался уезжать, – не за плащом же! – однако наткнулась на скрещенные на груди руки главы Карательной службы. Тот смотрел на неё, и даже сквозь визоры от его взгляда веяло обречённостью.

– Вы меня плохо расслышали? Или хотите пораньше окончить своё пребывание в Городе? Если что, у меня всегда с собой стандартная доза «Милосердия». Только попросите.

– Нет, я… Извините. – Флор прикрыла глаза, чувствуя, что на сегодня мозг окончательно сдался. В ушах опять зазвенело, а в голове стало подозрительно пусто.

Неожиданно кто-то осторожно взял её под локоть, отводя подальше от глиссера, и до Флор долетел тихий голос, который так ловко ложился под размеренный шаг.

– Вы довольно умны, – начал Хант, но прервался, когда до него донеслось скептическое хмыканье. Уж сегодня Флор никак не могла назвать себя умной. Однако Каратель упрямо наклонил голову, чуть сильнее сжал её локоть, привлекая внимание, и продолжил: – Вы действительно очень умны, а ещё изрядно дерзки. И это не комплимент и не попытка вас оскорбить. Просто факт, который я решил озвучить.

– Спасибо, – после паузы пробормотала Флор.

– Да уже не за что, – как-то небрежно отозвался Хант, но локоть не отпустил. И это было весьма предусмотрительно, потому что Флор вдруг повело, а перед глазами всё неожиданно потемнело.

Она сама не заметила, как остановилась, хватая ртом влажный воздух. Несмотря на зябкий ночной холод, на спине выступила испарина, а руки и ноги мелко задрожали, словно Флор только что вскарабкалась на высокую гору. С глухим стуком маска выскользнула их непослушных пальцев. Звон в ушах стал оглушителен. Горло свело. Глаза заболели… А потом всё резко закончилось. Дурнота исчезла так же внезапно, как и нахлынула, оставив после себя слабость и чувство опустошения. Флор медленно выдохнула и только тогда поняла, что её крепко держат за плечи, не давая упасть.

– А вы долго держались. Похвально. Не думали пройти испытания в Карательный отряд? Нам бы не повредила парочка таких отчаянных, – как бы невзначай заметил Хант, и Флор тихо фыркнула. Она на мгновение прикрыла глаза, а потом рассмеялась. Боже, какой абсурд.

– Боюсь, мои лёгкие станут препятствием в столь блистательной карьере, – сквозь улыбку немного горько ответила она.

– Ну, мы можем сделать вам пересадку.

– Не уверена, что удастся найти подходящего донора. Я же живорождённая…

– Есть вариант механических лёгких. Немного накладно, конечно, да и жить придётся в маске.

– Слушайте…

– Нет, вы обдумайте предложение.

Флор подняла голову, уже намереваясь раздражённо высказать всё, что она думает о таких шуточках, но захлопнула рот, когда поймала взгляд Артура Ханта, который не могли скрыть даже визоры маски. Он был очень серьёзным. Таким, что впору было пугаться. Хант поднял руку и большим пальцем чуть отодвинул верхнее веко, что-то разглядывая в её левом глазу. И тишина, которая сопровождала это странное действие, звучала довольно тревожно. Флор моргнула, и Хант отступил.

– У вас кровоизлияние между конъюнктивой и склерой. Возможно, несколько крошечных гематом, но сам мозг, кажется, не пострадал. Ещё возможны дезориентация или тошнота, но ничего серьёзного.

– Вы знали, что это случится? – почему-то хрипло спросила Флор, которую теперь знобило от слабости.

Однако Артур Хант промолчал. Лёгким и быстрым, почти незаметным движением он поднял многострадальную маску, которая в добавок к трещине теперь обзавелась вмятиной, сунул её в руки растерянной Флор, а потом стащил с себя плащ.

– Знал, – отрезал он, а потом сделал нечто совсем невероятное.

Ощущение на плечах тяжести ткани было новым и неожиданным. Она была плотной, точно кусок гибкого пластика, и пахла так странно. Как воздух после очередной Бури, или мостовые во время дождя, а ещё как гулкие коридоры Башни, оранжереи, лаборатория, дом, порцион, бетонные стены, карамельные выхлопы глиссеров… Забавно, Артур Хант пах Городом. Это Флор поняла, когда закуталась в прочную ткань и невольно вздохнула поглубже. От этого маска в очередной раз попробовала выпасть, но большая рука ловко подхватила треснувший шлем.

– Почему бы попросту её не надеть? – спросил Хант, повертев в руках стандартный корпус. –  Сейчас, конечно, она бесполезна, но до этого… Ходить по улицам без защиты небезопасно. Уж вы-то должны об этом знать.

– Мне не нравится.

– Что? – Кажется, Хант действительно не понимал и очень хотел узнать ответ, потому что, когда решившая отмолчаться Флор протянула было руку за маской, он быстро отвёл её в сторону и поднял на недосягаемую высоту. – Что вам не нравится? Жить? Дышать? Соблюдать простейшие правила? Флоранс, это безответственно и противоречит Уставу.

– А вы думаете только об этом? О перечне правил? – спросила она, сардонически хмыкнув.

– Это условие для выживания в Городе. Если бы не они, то этого всего… – Он обвёл рукой улицу, словно считал дома, дороги и даже Башню, заслугой нескольких строчек. – Вот этого всего не было. И вас тоже.

– Не велика потеря. Было бы что-то другое…

– Да. Хаос и разрушение.

Флор чуть склонила голову набок, невольно повторяя излюбленную позу Ханта, а потом вдруг улыбнулась.

– Похоже, вы и сейчас видите только это, – тихо произнесла она. – А значит, не поймёте меня.

– Вряд ли вы скажете что-то запредельное.

– Нет, но чтобы общаться со мной на одном уровне знания, вам придётся хоть один раз снять свою маску, – пожала плечами Флор.

– Как я уже говорил – это средство защиты.

Похоже, Хант начинал злиться, но усталость Флор была так велика, что это её уже не беспокоило. Она лишь снова пожала плечами и посмотрела туда, где в конце улицы возвышалась ярко светившаяся изнутри Башня. В конце концов, не она начала разговор.

– Разумеется, – машинально отозвалась Флор, когда молчать дальше было уже неприлично. – Это средство защиты.

– Но вам это не нравится, – отозвался за спиной Хант, и в его голосе послышался вздох.

– Нет. Для меня это, как посадить себя на цепь. Вроде бы, вот он мир. Но, к сожалению, ограниченный лишь длиной поводка.

Повисло молчание, а потом с гулким эхом шагов рядом замерла высокая фигура Артура Ханта. Он тоже взглянул на Башню и, прежде чем легко коснулся плеча Флор, спокойно сказал:

– Пойдёмте. Вам надо домой.

Они шли в молчании почти всю дорогу. Флор не знала, был ли Хант в курсе, где именно она жила (честно говоря, это её совсем бы не удивило), а может, просто ловко подстраивался под её задумчивый шаг. В любом случае, он всегда был рядом, готовый помочь, если ей вновь станет нехорошо. И действительно, пару раз перед глазами снова темнело, а в ушах поднимался отвратительный звон. Наконец, после очередной вынужденной остановки на одном из перекрёстков, поборов особо мерзкий приступ слабости, Флор хрипло спросила:

– Чёрт возьми, что это была за дрянь?

– Вы про «Иерихон»? – отозвался Хант, почему-то оглядываясь по сторонам. Заинтересовавшись, что могло привлечь его внимание, Флор тоже обернулась, но ничего не заметила. Улица, как улица. Прямая, каменная, сырая, узкая. Пустая.

– Угу, – пробормотала она, повернувшись обратно. Флор устало потёрла глаза в попытке вернуть чёткость зрению, но плюнула и попробовала облизать пересохшие губы, однако едва смогла отлепить прилипший к нёбу язык.

Неожиданно под нос ткнулась маленькая фляга из серого углепластика, и Флор подняла удивлённый взгляд.

– Пейте, – коротко бросил Хант и придвинул флягу ещё ближе, вынудив взять её в руки.

Флор поболтала тяжело плескавшуюся в ней жидкость, налитую, похоже, до половины, и наконец-то сделала осторожный глоток. Не будь Хант столь идеально бесчеловечен, он, наверное, закатил бы глаза. А может, так и было, потому что Флор услышала раздражённое бормотание:

– Я вас не понимаю. То рвётесь на верную смерть, разгуливая по городу без маски, то боитесь совершенно безопасных вещей.

Флор бросила на него красноречивый взгляд. Безопасных? Всё, что получено из рук любого Карателя, в принципе не может быть безопасным! И, видимо, верно истолковав её взгляд, Хант опять начал злиться.

– Единственное, что вас пыталось сегодня убить, это чёртов «Иерихон». Так что пейте. Не отравлено.

– Расскажете?

– Не думаю, что это вашего ума дело.

– Но оно, как вы уже заметили, пыталось меня прикончить. Хотелось бы знать зачем и почему.

– Затем, что кто-то решил будто умнее меня. Я ещё не выяснил, каким образом они добрались до вас, но обязательно узнаю. Уборщика поймали. Его сейчас допрашивают, но, судя по его умственному развитию, мы вряд ли узнаем что-то существенное. Видимо, ему отдавали простейшие приказы, а он, имея доступ на разные уровни Башни, смог достать «Иерихон».

– Но как он очутился в круглом зале?

– Круглом зале? – удивился Хант, а потом хохотнул. – А, вы про камеры. Хороший вопрос. Это мне и предстоит понять.

– Вам надо пересмотреть политику безопасности.

– Уж как-нибудь справлюсь без ваших советов. Я удовлетворил ваше любопытство? – зло процедил Хант и, дождавшись кивка, рявкнул: – Тогда пейте.

Он определённо был раздражён и злить его дальше было бы чистым самоубийством. Так что Флор молча сделала осторожный глоток совершенно безвкусной жижи, которая оставила на языке плёнку, и попробовала вернуть Ханту флягу, но лишь услышала:

– Ещё. До дна.

Пришлось подчиниться. Флор пила и чувствовала, как рот, язык и даже зубы покрывает нечто напоминавшее воск. Оно обволокло гортань и скользнуло вниз по пищеводу, неожиданно принеся успокоение в разбушевавшийся организм.