– Прости, Элойн. Ни за что не обидел бы тебя, однако не догадался, что твое желание серьезно. И все же ты меня озадачила. – Я молча пожевал губами. – Имя я тебе дал. Уж не хочешь ли ты сказать, что оно тебе не по душе? Два имени – многовато. Какой в том толк? Сколько же человеку нужно имен?

За словом в карман Элойн не полезла:

– Вот ты мне и скажи. У тебя лицо и манеры человека, который видел многое – наверняка куда больше моего.

Так-так, уже теплее…

– И обидел ты меня не раз, а целых два. Ведь я спросила тебя – куда ты собрался? – Ее глаза слабо заблестели. Элойн явно наслаждалась пикировкой.

– Прости, мне послышалось другое: ухожу ли я? Да, я ухожу. – Я ухмыльнулся подобно юному мальчику, получающему удовольствие от собственного остроумия.

Похоже, напрасно я так веселился.

Элойн свела брови, одновременно поджав губы:

– То есть «не лезь не в свое дело»? Полагала, тебе требуется хорошая компания… Я готова ее составить.

Если ты настороже – в подобном тоне наверняка услышишь угрозу. В голосе певицы звучало коварство, смешанное с девичьей нерешительностью – точь-в-точь первый хрупкий ледок на озере.

Я ненадолго замялся.

– Лучшей компании и желать не приходится. – Я изящно выгнул запястье, предлагая ей руку. – Принимаю близко к сердцу твой упрек: говоришь, я слишком забегаю вперед? Не позволяй же мне отклоняться слишком далеко, сделай одолжение!

Она вложила ладонь в мою руку. Я улыбнулся, ощутив ее прикосновение: мою кисть словно согрел луч летнего солнца.

– Хм… Подчинить своей воле мужчину – не самая простая задача, и все же придется с ней справиться. Лишь однажды я потерпела неудачу – в Алтайе. – Элойн искоса взглянула мне в глаза. – Порой с жеребцом управляться легче, чем с мужчиной.

Сомкнув губы, я с силой выпустил воздух, подражая фырканью норовистого коня. Кстати, оговорка Элойн об Алтайе не ускользнула от моего внимания. Известно, что именно там, высоко в горах, на востоке, обитают лохматые выносливые лошадки.

Положив руку на грудь, певица вздохнула и покачала головой:

– Мне нужен такой мужчина, который пойдет со мной, невзирая на дождь и безлунную ночь. Увы, я пока вижу лишь юношу, притворяющегося непокорным жеребцом.

Уныло опустив плечи, она двинулась к выходу, однако от меня не ускользнул ее мимолетный взгляд.

– И-го-го! – заржал я, изо всех сил пытаясь подражать лошади. – Неправда! Ты нашла настоящего Мужчину с большой буквы!

Певица замерла на полушаге, невозмутимо уставившись мне в лицо:

– Нет…

– Да!

– С одной стороны, мне не хочется оставлять тебя здесь в одиночестве, с другой – зачем заставлять тебя мокнуть под дождем?

– Боюсь, я и без тебя направлялся на улицу. – Я вновь предложил ей руку. – Так стоит ли мокнуть в одиночку?

Элойн тихо выдохнула. Явно поняла мои намеки и сочла их сколь забавными, столь и утомительными. Наконец она приняла мою руку.

– Еще не встречала мужчины, который ставил бы обе стороны в равное положение. Может, сегодня именно такой день?

Она выгнула бровь, изучив мое лицо, и более ничего не сказала.

Распахнув двери таверны, я вышел в дождь под руку с самой прекрасной женщиной в мире. Мой плащ тут же покрылся мокрыми пятнами, а дробная капель отвлекла меня от сумрачных мыслей.

– Всегда любила дождь…

Я глянул на свою спутницу. Влажные волосы облепили ее голову, однако не смогли скрыть красоту: намокшая одежда соблазнительно подчеркнула ее формы. Я отвернулся, устремив взгляд на дорогу.

– Пожалуй, это впервые, – хмыкнула Элойн. Я промолчал, медленно шагая вперед и твердо придерживая ее за руку. – Знаешь, не каждый мужчина отвел бы от меня глаза.

Я знал. Многие мужчины не умеют обуздывать свои желания. Почти любой пялился бы на формы Элойн, словно ребенок, который никогда не слышал слова «нет». Однако же следует иногда задумываться о последствиях. Я понимал, к чему приводят подобные взгляды и необдуманные действия, какой вред они способны нанести, если не держать себя в руках.

Порой одним неправильным взглядом можно загубить самое хорошее дело.

– Тебе тоже кажется привлекательной моя фигура?

Сложный вопрос, а для множества мужчин – настоящая ловушка. Тем не менее я ответил без колебаний, и ответил правду:

– Да.

– И все же ты на меня не глазеешь…

Я решил объясниться и поставить в этом вопросе точку:

– Я – далеко не «каждый мужчина». Именно поэтому и кажусь тебе в высшей степени забавным, а может – странным, даже непонятным. Что ж, таков мой опыт общения с женщинами.

Недавно отремонтированный участок мощеной дороги жестко отзывался каждым булыжником в подошвах моих сапог. Мы шли мимо лавочек и одноэтажных домишек с плоскими крышами. Кое-где в щелях между закрытыми ставнями мерцал огонек свечи. Вскоре на другой стороне дороги показалась еще одна таверна. Почти вплотную к ней примостилось приземистое здание.

Час был поздний, и все же мне требовалось отвлечься и сменить обстановку. Таверна «Три сказания» станет мне домом, по крайней мере, на ближайшие несколько дней.

Однако дом домом, а мне сейчас нужно нечто иное.

– По-моему, ты сам себе оказываешь медвежью услугу, мой сказитель. – В гортанном голосе Элойн зазвучала теплая нотка. – Тебе удалось произвести на меня самые разные впечатления: ты умудряешься отвлечь от забот, ты странный и занятный. Ты умеешь раздражать.

Мы с ней не смотрели друг на друга, однако я и без того знал: Элойн от души улыбается.

– Что ж, счастлив превзойти ваши ожидания, моя прекрасная дама.

– Неужели? – Элойн усмехнулась. – У меня и вправду раньше не было такого опыта. Никто не называл меня прекрасной дамой, во всяком случае – не вкладывал в это слово настоящего чувства. Сколько раз видела в глазах мужчин подобострастие, любовный голод, слышала, как они плетут всякую всячину, стараясь получить то, чем им обладать не дано. Ты же – другое дело. Что думаешь – то и говоришь.

Я посмотрел ей в глаза и, несмотря на дождь и безлунную ночь, лишился дара речи. На миг тьма разошлась, явив мне часть женского лица – изгиб рта и полные губы. Во мне пробудилось желание прижаться к устам спутницы. Порыв я успешно подавил и сосредоточился на иной цели.

Подтянув к лицу ее кисть, я запечатлел на ней поцелуй.

– Я действительно думаю именно то, о чем говорю. Ты для меня – прекрасная дама в полном смысле этого слова: о таких, как ты, слагают истории. Такие, как ты, вдохновляют искусство всего мира. Ты образец прекрасной дамы. Прекрасной настолько, что и сравнить не с чем.

Я махнул рукой вперед, и мы продолжили путь.

– Хм… – Она слегка замялась. – И почему не все мужчины похожи на тебя?

В ее голосе прозвучала давняя усталость. Этой женщине явно было что рассказать.

Например, о боли и разочаровании.

Много раз слышал подобные отголоски при разговорах с самыми разными людьми. Разумеется, у каждого человека свои нотки, и ни одна из них не похожа на другую. А вот реакция всегда одинаковая: к тебе прислушиваются, твои слова взвешивают, а потом стараются уйти от разговора.

Не будем развивать тему. Пусть успокоится – вреда в том нет. Я плотнее запахнул плащ и надвинул капюшон. Одеяние намокло, обвисло и уже не напоминало кипящий алый омут.

– Мне неприятно, что ты по моей вине попала под дождь, Элойн…

– Это поправимо.

Она заставила меня остановиться, притянула к себе, и мы обменялись долгим взглядом – как обычно делают герои в сказаниях. Вот только, в отличие от сказаний, сегодня этот миг был совсем недолгим. Быстро отстранившись, Элойн взглянула на дорогу:

– Отведи меня куда-нибудь. Все равно куда, разницы нет. Просто…

Женщина прикусила губу, и даже настойчивый стук дождя не смог заглушить ее тяжелый вздох.

– Почему бы и нет.

Я двинулся вперед, направляясь к давно замеченной мною таверне. Элойн что-то пробормотала себе под нос, вероятно, не слишком желая, чтобы я ее расслышал:

– Спасибо…

Пришлось признать: меня потряс ее отклик. Произнесенная шепотом благодарность таила в себе и неуверенность, и облегчение, и какие-то новые чувства, о которых нельзя говорить во весь голос. Я задумался: что же за жизнь прожила Элойн, если ее удивляет самая обычная доброта?

Тем временем мы дошли до таверны, поднялись на крыльцо, и я, распахнув двери, пропустил свою спутницу внутрь. Створки закрылись за моей спиной.

В отличие от «Трех сказаний», здесь на столах еще догорали свечи, озаряя зал желтыми отблесками. В слабом свете я разглядел беспорядочно расставленные за стойкой бутыли, сверкающие россыпью драгоценных камней. Толпа посетителей схлынула; в зале успели прибраться.

Мое внимание привлекла вырезанная на дереве фигура, ростом превосходящая самого высокого мужчину. Широкие плечи и могучее сложение говорили о том, что на стене таверны увековечен герой – бородатый человек средних лет с твердым, резким и в то же время теплым лицом. Одет мужчина был как обычный фермер, однако огненная корона на макушке с первого взгляда позволяла понять, кто именно смотрит со стены.

Солюс, Господин утреннего света. Божество изобразили без сияющих доспехов, спустив его в мир обычных людей. Должно быть, так простолюдины чувствовали себя ближе к своему кумиру.

Я был не склонен винить создателя барельефа. Несмотря на всю нашу храбрость, существа мы во многих отношениях довольно пугливые. Испытываем неуверенность, одиночество; путешествуя по долгой и темной дороге, невольно желаем встретить попутчика. Можно ли представить себе компанию лучше, чем божество? В минуты опасности невольно надеешься, что сверху за тобой присматривает молчаливый наблюдатель.

Я посмотрел в глаза Солюсу и долго – необычно долго – не мог оторвать от него взгляд.

– Что вам угодно?

Я моргнул, вернувшись в темный зал.

Хозяин таверны, мужчина с меня ростом, был изрядно потрепан годами и жизненными невзгодами. Судя по выражению лица, терпение его истощилось уже пару-тройку часов назад. Обычный этайнианец – ничего примечательного. Он запустил пятерню в спутанную копну пронизанных седыми прожилками темных волос. Того же оттенка была и короткая клочковатая борода.

– Нам бы место, где можно спокойно посидеть, подумать у очага и, если тебя не слишком затруднит, выпить и перекусить, – ответил я с приятной улыбкой и наткнулся на недовольный взгляд хозяина.

Элойн придвинулась ближе, едва не коснувшись губами моего уха.

– По-моему, над улыбкой тебе еще надо поработать.

Я нахмурился.

– Нет, не так, – жарко дыхнула она мне в щеку. – Вот смотри.

Отодвинувшись, она одарила трактирщика такой улыбкой, от которой любой мужчина потерял бы душевное равновесие, а женщина пронзила бы соперницу ревнивым взглядом.

– Что-нибудь я для вас найду, – почесав бороду, пробормотал трактирщик. – Есть особые пожелания?

Вопрос с затаенным смыслом: готовы ли вы платить, а если готовы, то сколько именно?

Запустив руку в складки плаща, я нащупал узкий кармашек и достал приятно звякнувший кожаный кошель. Удовлетворенно кивнув, трактирщик занял место за стойкой.

– Так что закажете? Мои девчонки уже разошлись, разве только одна или две еще где-то тут бродят, поэтому принесу что бог послал – скорее всего, готовые блюда. Сьета?

– Сьета, – в один голос согласились мы, и Элойн добавила:

– Нет ли горячих напитков, например шоколада?

На севере и западе шоколад был не слишком распространен, однако Этайния бойко торговала с южными странами, и я надеялся, что заказ певицы выполнят.

– Похоже, ваша женщина настолько замерзла, что ей потребуется двойная порция, – невозмутимо кивнул хозяин таверны.

Судя по всему, его куда больше заботила дополнительная выручка, нежели здоровье моей спутницы.

– Довольно будет и одной, – возразила Элойн. – Люблю дождь, тем более что сегодня он совсем не холодный. А не будет ли у тебя, часом, тушеного мяса?

– Свинина с морковью, сахаром, цукини и костным мозгом молодого поросенка. Устроит тебя такое блюдо?

– О боги, конечно, да.