– А вот и наш великий Убийца Драконов, Джаспер Кавалер, – и уже в мой адрес. – Доброе утро, Джаспер. Голова не болит после вчерашнего?

После вчерашнего? Ага, понятно, значит, вот почему, мой слуга не удивился моим вопросам. Он подумал, что я после вчерашнего, ничего не помню.

– Все хорошо… – посмотрев на его коту и увидев герб, точь-в-точь похожий на герб вышитый, на самом большом шатре, ответил я. – Герцог Танкред. Все очень хорошо.

– Ну-с, сэр Кавалер, когда же вы будете нас радовать своим подвигом? Когда же мы увидим великий бой между вами и драконом?

– Скоро, мой дорогой друг, очень скоро, – ну вот и пришло время тянуть резину.

– Когда же скоро? Уже вечер скоро наступит, а вы все спите, так и пари можно проспорить. А проспорить пари это недостойно Рыцаря Поиска.

– А что, я обещал убить его сегодня?

– До заката, Джаспер, до заката.

Вот это номер. Ну спасибо тебе за это, сэр Джаспер Кавалер, Рыцарь Поиска, Убийца Драконов. Свинью ты мне подложил изрядную. Отговорки и попытки перенести на завтра не пройдут.

В это время, когда мне в голову лезли отступнические мысли, герцог Квенелесский хлопнул в ладоши, и к нему подбежали четыре молодых, здоровых парня, носившие коты с гербом своего хозяина.

– Мальчики, оденьте нашего дорогого гостя и усадите в седло, а то, сдается мне, он после вчерашнего сам это сделать не сможет.

Меня подхватили, хочу заметить, не особо церемонясь, быстро, со знанием дела, упаковали в доспехи, что я мог наблюдать у себя в шатре, и, не понижая темпа, водрузили на коня (может, и на лошадь, кто ж там смотрел, скотина – она и есть скотина), приторочив к седлу меч и щит.

– Сэр Джаспер, сэр Джаспер, – закричал мне мой слуга, – возьмите свою пику.

Он подал мне пику. Ух, ну и тяжесть.

– Джаспер, друг мой, – подошел ко мне герцог, – удачи тебе, я буду рад проиграть тебе это пари. Зря ты все-таки это затеял.

Он шлепнул моего коня по крупу, тем самым приводя его в движение.

«Ну ничего себе, – подумал я, – значит, это все я и затеял. А эта коняка идет прямо в пещеру, будто ей там медом намазано».

В пещеру я заехал благополучно, надо отдать должное моему рысаку, вез он меня быстро, но бережно.

– Спешиться бы сейчас, в пеших боях у меня хоть какой-никакой опыт, но есть, – подумал я, вспоминая вчерашний день и бой с Горгоной, – а в конном бою я вообще профан.

После долгих и изнуряющих попыток я прекратил попытки слезть за невозможностью сего сделать. Первое – надо было бы остановить лошадь, а это-то у меня не получилось. Я натянул поводья, вспоминая виденный мной в кино трюк, а это животное даже не подумало остановиться, наоборот, понесло еще быстрее, чем ранее. А прыгать на всем скаку с лошади (или коня, какая разница, с кого прыгать) в доспехах, по-моему, было равносильно смерти.

И тут…

И тут я увидел Дракона.

Нет, не так.

И тут я увидел ДРАКОНА!!!

Массивная туша черного цвета с разинутой пастью и горящими глазами шла, ползла, прыгала… и все это в мою сторону. От драконьего рыка заложило уши, а от смрадного дыхания заслезились глаза. Мой верный скакун понес меня еще быстрее, но не назад, как я предполагал (надеясь на инстинкт самосохранения), а вперед, на врага. Взять щит или вытащить меч я и не подумал, точнее, просто забыл в страхе и отчаянье. Единственное, на что меня хватило, так это на то, чтобы инстинктивно выставить вперед пику, что до сих пор была у меня в руках.

Дракон дыхнул.

Дракон дыхнул пламенем. Вернее, дракон изверг пламя. В общем, какая в сущности разница, что он сделал и как это называется, но я почувствовал себя консервной банкой в костре. Я закрыл глаза от нестерпимой жары.

Удар. Я куда-то лечу. Дикий рык чудовища. Я медленно открываю глаза в надежде, что это уже другой мир, но не тут-то было, мир был тот же, та же пещера, тот же дракон. Единственное, что изменилось, так это поведение дракона. Теперь он не нападал и не рычал, а лежал мирно на боку, и из его груди торчала моя пика.

Я медленно встал, корчась от боли, ужасно болела спина и голова, и на шатающихся ногах подошел к дракону. Судя по всему, он был мертв. Хотя я не мог стопроцентно этого гарантировать, так как до этого момента умершего дракона я не видел и их физиологию не изучал, так что не имел возможности гарантировать его стопроцентную гибель. А вдруг драконы как кольчатые черви? Осмотревшись вокруг, я обнаружил обгоревшую уздечку и пару обгоревших лошадиных костей.

– Жалко, – прошептал я и поплелся к выходу пешком.

Выйдя из пещеры, я увидел толпу бронированных людей, поджидающих около выхода.

– Дело сделано, – уставшим голосом проговорил я, как будто сделал трудную, но давным-давно приевшуюся работу, а ведь может быть, и сделал, только не я, а сэр Джаспер Кавалер. – Принимайте работу.

Дальше поднялся приветственный шум и гам, началась свистопляска. Меня разоблачили, точнее, просто вынули из доспеха. Усадили за широкий дубовый стол, где меня поили и кормили практически насильно. Единственное, что я запомнил, перед тем как уснуть прямо за столом, используя свиной окорок в качестве подушки, так это то, что мой слуга, имени которого я так и не удосужился узнать, вынес из пещеры и понес в шатер мою пику, словно реликвию бога и повелителя.

А дальше…

А дальше наступила уже привычная темнота и ощущение скоростного лифта.

Я проснулся от тонкого звона где-то в самом центре сознания. И в ту же секунду понял, что на этот раз спокойно потянуться и осмотреться мне не дадут. Драться, а я не сомневался, что придется драться, нужно будет сразу же, вникая в обстановку по ходу дела и исходя из того, что тот, кто бьет меня, – мой враг, а кто не бьет – тот как минимум лояльно относящийся персонаж.

Я вскочил на ноги, распрямившись подобно отпущенному луку. Вокруг места, где я спал, были очерчены круг и квадрат. Скорее всего, они были магическими, так как светились в темноте. На фоне этого зеленоватого свечения – темное пятно, чернее ночи, чернее угля – словно дыра в сумерках. Мне стало холодно, словно холодный поток ударил в мою грудь, в глазах замелькали разноцветные круги. Я инстинктивно поднял руку в сторону нападающего, и из моей руки брызнул столп огненно-светящейся энергии. Бледный мертвый свет осветил все вокруг. Пятно судорожно дернулось, дернулось и исчезло.

– Здорово ты его, Хаген, – прохрипел кто-то рядом, – я уж думал, конец нам… Он же все наши обереги одолел! Что это за страшилище?

Хаген? Так, значит, я Хаген? Что-то знакомое… А не тот ли я Хаген, что описан у Перумова в «Летописях Хьерворда»? Круто. Я тан Хаген, ученик Хедина, Познавшего Тьму.

Я попытался вспомнить часть книги, описывающую это событие, но не смог. Слишком давно читал.

– Ну так что же это за чудовище?

– Почем я знаю, – буркнул я.

Миры меняются, а условности все те же. Ну нигде мне не дают спокойно подумать и все осмыслить, оценить ситуацию и понять: что, где, когда и как.

– Но…

– Слушай, давай спать дальше. Спалил я его, и все, а кто он такой, так это уже все равно.

Остаток ночи прошел без происшествий, но подумать и выстроить схему своего дальнейшего поведения я не смог. Очень уж спать хотелось. Следующий день мы с моим попутчиком плутали по какому-то лесу. Я осторожно выведывал у моего сопровождающего: кто мы и куда следуем. Оказалось, что он Бран Сухая Рука, а следуем мы в Гнипахеллир, что бы убить какого-то пса, что может принести много горя в мой многострадальный мир.

«Опять биться с чудовищами… – понуро подумал я. – И что я здесь забыл? Сидел бы дома, пил чай с вишневым вареньем, плевался косточками да смотрел по телеку какой-нибудь сериал. Нет же, приспичило написать материал на тему: как себя чувствуют герои. Да ладно бы просто написать по чужим статьям и материалам, нет же, нужно было почувствовать себя в их шкуре. Тьфу, – сплюнул я от злости на самого себя. – Везет дуракам и пьяницам, а мне дважды».

Поинтересовавшись у Брана, когда намечается наше прибытие в этот самый Гнипахеллир, я, обрадовавшись, узнал, что на завтра. Но, зная мою злую судьбинушку и такое же везение (за грибами пойдешь, так ни одного не найдешь, да еще жопой в сугроб обязательно сядешь), я не расслаблялся. А вдруг что? Неспроста же фирма меня сюда закинула.

Но…

Но до вечера ничего плохого не произошло. Бран скомандовал привал и объявил мне, что мы находимся на холме теней. Я уже готовился ко сну, когда Сухая Рука подошел ко мне и поинтересовался, а не удивляет меня то, что здесь у меня две тени.

Я ему:

– Да нет. Ну две тени, хоть три, разница какая? Может, здесь освещение плохое.

– Нет, – говорит он мне, – это не освещение, это Холм Теней, здесь тебе показывают, какой ты есть. У меня тоже две тени было.

Я посмотрел на него. Тень у него была только одна.

– Ну и куда вторая подевалась?

– Не по нраву мне пришлось, что у меня две тени. Словно ущербность какую в себе заметил. От богов положена нам одна тень, никак не две. И вот взял я и по наитию веточкой смел одну из теней. И с тех пор тень у меня, где бы я ни был, только одна.

– Ну, это еще бабка надвое сказала, сколько и чего нам боги дали. Интересно, а как ты выбрал ту тень, которую сметать нужно?

– Да все так же, по наитию, – ответил Сухая Рука. – Чем-то одна из них мне не понравилась, я ее и смел недолго думая. И с тех самых пор живу спокойно.

– Ну и что? Что-то изменилось? – поинтересовался я, зевая, очень уж спать хотелось.

– Что изменилось? – задумался Бран. – Трудно сказать… Но как-то жизнь моя после этого наладилась. Стал я как все брать все, что положено человеку, а на нечеловеческое не замахиваться. А то по молодости заносило… куда не следует. Как видишь, остался я цел и невредим; а рука еще задолго до этого…

Он умолк и опустил голову.

– И что? Ты мне советуешь тоже одну тень стереть?

– Да.

– А скажи, у тех, с кем ты бывал здесь до меня, тоже две тени было? – мне стало интересно, это со всеми тут такое происходит или я один такой Нео. Избранный.

– Нет. У тебя первого.

– Хреново.

– Что?

– Да так, ничего. В общем, не буду я эту вторую тень сметать. А вдруг это такое явление природы, может, оно выпадает всего раз на сотню лет, а нам с тобой повезло быть участниками и свидетелями данного чуда? Вдруг это просто реализуются силы данного места? Может, здесь зона повышенной радиации?

Бран смотрел на меня непонимающе. Слова «радиация» и «явление природы» были для него в диковинку, как мне кажется.

Ладно, проштрафился – надо исправлять.

– Ну что сидим-то? Давай спать, сам же говорил – завтра все силы понадобятся, – сказал я и, поворочавшись, устроился на лапнике.

И тьма поглотила меня, но сегодня она сделала это очень медленно и нежно.

Зато вот выплюнула она меня жестко, жестоко, знаете, просыпаться верхом на лошади, в полном рыцарском доспехе а-ля готика, в крепком европейском седле. Я уже привык за последние трое суток прикидываться знающим все и выспрашивать у своих ближних, кто я такой, куда мы направляемся, и что происходит вокруг.

У одного из рыцарей, что ехал около меня, я ненавязчиво выведал свое имя. Он обратился ко мне с какой-то шуткой, я улыбнулся в ответ, благосклонно кивнул, не забыв запомнить, что зовут меня Александр. У проходящего мимо лучника я спросил его имя. И он, думая, что я отличу его после битвы, гаркнул:

– Жан Этьен, сер Тагэре!

А куда еще, как не на битву, может идти такое скопище вооруженного народа? И причем у многих доспехи чистые и не помятые. После битвы воины выглядят обычно по-другому. Притом победители обычно продвигаются быстрее, чтоб на волне одной победы захватить как можно больше земли, а проигравшие, дабы не быть разбитыми еще раз до того, как перегруппируются, тоже мчат, только пятки сверкают. Мы же шли медленно. Слегка поторапливаясь.