– Совсем заработался ты, Тимур, – глядя на меня, качает головой Константин Владимирович. – Вон и круги под глазами, и усталость явная на лице читается. Хорошо, что вырвались к нам. Отдохнем, выспимся.

– Вы правы, – соглашаюсь я с улыбкой. – Работы в последнее время много.

– Она никуда не денется. Да и денег всех не заработаешь, – подняв указательный палец вверх, говорит тесть. – А в остальном все хорошо? – пристально смотрит и поясняет вопрос, заметив мое недоумение: – Ира после визита к вам лекарства пила, все говорила, что чует материнское сердце что-то неладное.

Ну кто же знал, что ЧП на объекте совпадет с приездом родителей Леры? Но вроде Константин Владимирович настроен дружелюбно, да и Ирина Дмитриевна встретила с распростёртыми объятиями.

– И в остальном все хорошо, – отвечаю я. – Сегодня так вообще замечательно. Отдых с семьёй как раз то, чего мне не хватало.

Вот не стоило повторять слишком часто это пресловутое «хорошо». Телефон разрывается в кармане, хотя я просил не беспокоить меня по пустякам, а мне даже не хочется доставать и смотреть, кто меня там домогается.

– Ответь, – кивает тесть. – Угли почти готовы, я пока схожу за мясом.

Марат… Нет, ну два ЧП за одну неделю – это уже не случайность. По другому поводу вряд ли бы друг стал звонить без остановки.

– Слушаю, – говорю в трубку.

– Тимурчик, родной, – в голосе Марата никакой нервозности, никакой паники. – Ты помнишь Оксану, которая работала у нас в отделе снабжения?

А вот этот вопрос мне чертовски не нравится. С какого перепугу друг о ней вспомнил?

– Так… – настороженно отвечаю я, свернув за угол и удаляясь подальше от окон.

– Она часа два терлась около выхода. Охрана ее, конечно, не пропускала, но она явно кого-то ждала.

– Уже не ждёт? – уточняю, устроившись на скамейке под виноградом.

– Представь себе, меня дождалась, – с раздражением говорит Марат. – Тимур, я не знаю, какого дьявола происходит, что у вас там было…

– Ничего, – обрываю я, даже не представляя, что эта идиотка могла наплести.

– Хорошо, – уже спокойнее отвечает друг. – Только она просто так не отступит. Позвонить нельзя, что ли, зачем пороги обивать?

– Она у меня в черном списке, Марат. Ладно, не суть, – перехожу к более важному вопросу. – Как думаешь, многих наших сотрудников она успела поймать и попытать?

– Слушай, Тимур, ну не совсем же она без мозгов. Прекрасно должна понимать, что это чревато не самыми лучшими последствиями. Для нее, конечно. А девушке ещё работать в этом городе, так что… – Марат не заканчивает предложение, но я его и так прекрасно понимаю.

– Ладно, надеюсь, ты прав, – вздыхаю и вижу Леру, у которой тень по лицу пробегает, когда она видит меня с телефоном. – Давай, дружище, до встречи.

– Отдыхай. И Лере привет, – говорит друг.

Жена подходит и садится рядом со мной на скамейку. Молчит, как будто ждёт, что я сейчас должен начать разговор. Но мы так и продолжаем сидеть в тишине, пока Лера не поворачивается ко мне.

– Тебе надо уехать, да? – осторожно интересуется.

– Смотрю, не терпится тебе избавиться от меня. Что, пресытилась обществом мужа? – смеюсь, чтобы разрядить обстановку. – Марат привет тебе передавал и пожелал нам хорошего отдыха.

Новости, конечно, друг принес не самые хорошие, но все же не смертельные. Разберусь, не страшно. Я уже думал, что этот вопрос закрыт, оказалось, нет.

– Пойдем к родителям, – уже повеселевшая Лера сплетает наши пальцы и поднимается.

– Ну где же вы? – увидев нас, кричит из беседки Ирина Дмитриевна. – Пока мясо жарится, можно посидеть. Закусок хватает. Андрюшу только надо позвать.

– Я схожу, – говорю ей и иду в дом.

Не сразу иду за братом жены, а опускаюсь на пуфик в прихожей и, разблокировав контакт, пишу короткое сообщение.

«Не наживай себе проблем».

Тут же снова вношу номер в черный список и слышу шаги.

– О, Тимур, а ты чего здесь сидишь? – удивляется Андрей, глядя на меня сверху вниз.

– За тобой шел, да что-то устал и присел отдохнуть, – отшучиваюсь я и, поднявшись, треплю парня по голове. – А ты как, чемпион?

Он тут же начинает увлеченно рассказывать о компьютерных играх, о какой-то Верке из параллельного класса, которая его раздражает. Уж лучше послушать о юношеских делах, чем думать о своих.

– Ну что, – потирает руки Константин Владимирович, – давайте рассаживаться.

– Что это? – морщится Лера, отодвигая стоящую рядом с нами тарелку.

– Так это же перчик маринованный, – застывает с тарелкой солений Ирина Дмитриевна. – Ты его банками раньше ела. Только ради тебя и закатываю так много.

– Наверное, банка вздулась, вот он и испортился, – снова принюхивается жена, а я беру один кусочек, и начав жевать, выношу свой вердикт:

– Вроде все как обычно. Очень вкусно, Ирина Дмитриевна.

– Ты не льстишь мне, сынок? – улыбается теща и опять замолкает, чуть прищурившись и рассматривая Леру. – Вот знаете, я всегда так любила помидоры, особенно свежие, пахучие, со своей грядки. А вот как Андрюшей забеременела, так смотреть на них не могла.

– Мама! – Лера пытается на корню пресечь эту тему, и я ее понимаю.

– Молчу, – сразу же сдается Ирина Дмитриевна. – Ой, ещё сырную тарелку не принесла. Я сейчас.

Первое время, когда мы сюда приезжали, Константин Владимирович красочно расписывал, что возле заборчика поставит для внуков надувной бассейн. А рядом сделает качели и песочницу. Мы в это время будем сидеть в беседке и присматривать за детьми. У него глаза горели, когда тесть говорил, что научит внука рыбачить, раз сына не вдохновляет сидеть с удочкой по несколько часов.

Позже подобные разговоры стали более редкими, пока совсем не сошли на нет. А толку говорить, если все сидят с отрешенными лицами и только машинально кивают, вымучивая улыбки.

– Все хорошо? – глажу Леру по спине, видя, что намек матери немного выбил ее из колеи.

– Да, – кивает она, переводя взгляд на притихшего Константина Владимировича. – Папа, мясо не сгорит?

– Ой, точно! – спохватывается он и идёт к мангалу, позвав застрявшего в телефоне Андрея, который, кажется, и не вникал, о чем мы здесь говорили: – Сынок, неси большую тарелку!

– Ага, пап, иду, – отзывается он и, как говорит молодежь, на чиле, на расслабоне направляется к отцу.

– Лерка, – притягиваю жену к себе и целую в макушку. – Как здесь хорошо. Никаких документов, никакого офисного гула. А деловые ужины… да просто ужас. То ли дело посидеть с семьёй, чтобы душевно, комфортно.

Говорю все, что приходит в голову, лишь бы Лера не уходила в свои мысли. Иногда, чаще в последнее время, так и хочется залезть к ней в голову, когда она молча сидит с потухшим взглядом.

– Только у тебя звонит телефон, – вздыхает жена, тоже почувствовав вибрацию мобильного в моем кармане.

– А если я не хочу отвечать?

– Вдруг что-то важное, – отстраняется Лера от меня.

Номер незнакомый, и я просто сбрасываю. Но кто-то явно вознамерился со мной сегодня поговорить. Игнорирую до последнего, даже действительно подумываю выключить телефон, но нельзя.

Ладно, узнаем, кто так настойчив. Хотя определенные мысли есть.

– Слушаю, – отвечаю, отойдя настолько, чтобы Лера слышала меня, но не голос в динамике.

– Тимур…

– Я что-то непонятно объяснил? – резко спрашиваю, понимая, что догадка подтвердилась.

– Ты должен знать, что я беременна!

– Поздравляю. Я здесь при чем?

– Ты – отец моего ребенка, – и для полноты картины моя собеседница всхлипывает.

Глава 16

– Тимур, что-то случилось? – спрашиваю я, когда мы вечером наконец остаёмся наедине.

Муж лежит на кровати, закинув руки за голову, и смотрит в потолок. И вот такая задумчивость на лице Тимура появилась после короткого разговора с кем-то по телефону. Потом он был вроде бы с нами, а мыслями где-то далеко.

– Что? – переводит взгляд с потолка на меня. – Ты что-то говорила?

Вот такой рассеянности я за мужем точно никогда не замечала. Сажусь рядом с ним на кровать и пытаюсь пробить эту стену задумчивости.

– Тимур, что-то на работе? Если ты не хочешь говорить, чтобы не портить нам выходные, то не стоит. Расскажи, что тебя так тревожит.

– Какая ты хорошая, Лерка, – улыбается муж, но грустно. – Все дела подождут до понедельника.

– Уверен? – уточняю я, только не понимаю, почему Тимур даже словом не обмолвился о том, что произошло.

Я ведь вижу, что он не такой, как обычно. И явно дело здесь не в подписи на договоре, которую муж забыл поставить.

– Иди сюда, – Тимур тянет меня к себе на грудь.

Ложусь рядом, обняв его и слушая стук сердца. Так молча мы некоторое время и лежим. Сон не идёт, но и так хорошо. Почти как раньше.

Мы могли так часто лежать под бубнеж телевизора или в тишине. Я выводила узоры на боку мужа, а он перебирал мои волосы или гладил по плечу. Такой момент, когда мы надышаться друг другом не могли.

Закрываю глаза, сильнее прижимаясь к Тимуру.

– Я люблю тебя, – говорю тихо.

– Я тоже люблю тебя, Лера, – отзывается он и целует меня в макушку.

Утром я просыпаюсь первая, выбираюсь из объятий мужа и иду в ванную, а затем на кухню. Мама, конечно, уже готовит завтрак.

– Доброе утро, мамуль, – подхожу и целую ее в щеку. – Давай помогу.

– Не надо, доча, – естественно, отмахивается она. – Садись кофе пить.

– Лучше чай, – говорю я и нажимаю кнопку электрочайника.

– Ой, у меня есть такой вкусный, – мама вытирает руки и открывает шкафчик. – Вот, с маслом саусепа. А сейчас и первая партия блинчиков будет.

– Спасибо, мамуль, – улыбаюсь, глядя за ее движениями.

Сегодня с утра так спокойно, так легко, будто я снова девочка, не знающая взрослой жизни и проблем, которую мама сейчас накормит и отправит делать уроки. Шмыгнув носом, прижимаю указательные пальцы к уголкам глаз. Что-то здесь на меня так и накатывает ностальгия, прям до слез.

– Лера? – мама оборачивается и вопросительно на меня смотрит.

– Детство вспомнила, – поясняю я. – Это все запах родного дома и твоих блинчиков.

– Я из-за блинчиков на ней и женился, – смеётся папа, присоединяясь к нам.

– Сейчас из-за блинчиков и разведемся, – подхватывает шутку мама, упирая руки в бока.

Столько лет вместе, а они дурачатся. Одно удовольствие наблюдать за ними. Пока я росла, передо мной была самая лучшая модель семьи, и мне хотелось таких же отношений, как у родителей. И я это получила, как мне казалось. До недавнего времени… Мы с Тимуром будто с каждым днём отдаляемся друг от друга. И я зову его, кричу ему, а он меня не слышит.

Так, пора завязывать с самоистязанием. Этим я могу заняться дома, там у меня времени будет предостаточно. И мне в голову приходит идея, которую обязательно надо обсудить с мужем, когда вернёмся.

Выходные пролетают слишком быстро. Для меня, по крайней мере. Прощаться с родными совсем не хочется, но нужно возвращаться в Москву.

И снова чуть не плачу, обнимая маму. Она меня гладит по спине и шепчет на ухо:

– Я бы, Лер, на твоём месте все же сходила к врачу.

Ну нет, сейчас точно разревусь. Отстраняюсь, сделав вид, что не услышала этих слов, и сажусь в машину.

– Тимур, – начинаю разговор, когда мы выезжаем из Солнечногорска, – скажи, а ты не хочешь, чтобы я работала в школе, или не хочешь, чтобы я работала вообще?

Муж хмурится, молчит. Понимаю, что наверняка подобный вопрос стал для него неожиданностью, ведь, казалось, мы этот вопрос закрыли.

– А почему ты спрашиваешь? – интересуется наконец Тимур.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напоминаю я.