Всех этих людей объединяют распространенные заблуждения. Заблуждения, породившие век выдающейся концентрации влияния. Позволившие частным, предвзятым и направленным на самосохранение действиям представителей элит создать видимость реальных изменений. Давшие многим достойным победителям убедить себя и значительную часть мира в компетентности их плана «преуспевать за счет помощи другим» в решении проблем эпохи социального расслоения. Напустившие лоск альтруизма на защиту частных привилегий. Заклеймившие более осмысленные изменения как наивные, радикальные и абстрактные.

Я искренне надеюсь, что главы настоящей книги докажут, что это и в самом деле всего лишь заблуждения. Многое из того, что нынче представляется реформой, на деле является не более чем топтанием на месте. Стоит нам освободиться от заблуждений, подпитывающих эти иллюзии, как перед нами возникнет путь к подлинным изменениям. Мы снова обретем способность менять мир к лучшему без необходимости получать разрешение от представителей элит.

Глава 1
Но как изменить мир?

Будучи студенткой и размышляя об идеях Аристотеля, а также о банке Goldman Sachs, Хилари Коэн твердо знала, что она хочет изменить мир. Но ее, как и многих других из ее окружения, мучил вопрос: в какую сторону?

Шел 2014 год, и на дворе стояла весна. Коэн училась на последнем курсе Джорджтаунского университета. Ей предстояло решить, куда двигаться дальше. Стоит ли ей пойти в консультанты? Стать раввином? Сразу же начать помогать нуждающимся, устроившись в некоммерческую организацию (НКО)? Или стоит сначала получить опыт в ведении бизнеса? Коэн впитала превалирующую в среде студентов элитных университетов США идею о том, что знание бизнес-инструментария абсолютно необходимо, чтобы служить общему благу. Чтобы добиться осмысленных изменений, лучше сперва набраться опыта у представителей класса статус-кво.

Стремление изменить мир к лучшему широко распространено среди сверстников Коэн. Однако ее биография не свидетельствует о том, что она имела к этому предрасположенность. Коэн выросла в Хьюстоне. У нее была дружная любящая семья, подписанная на Wall Street Journal. Ее мать активно занималась волонтерством в сфере психического здоровья, а также в еврейской общине. Отец же работал в финансовой отрасли (муниципальные облигации, недвижимость). Проводя с ней время, он не только тренировал спортивную команду Коэн, но и занимался менее типичными отцовскими делами – учил ее инвестиционному анализу. Когда Коэн была еще ребенком, он отправлял ее в торговые центры. Там она подмечала, из каких магазинов тянулись самые длинные очереди. Случалось и такое, что он покупал акции на основе ее наблюдений. Когда они взлетали, он усиленно хвалил дочку. Благодаря своей успешной карьере отец Коэн смог оплатить ей обучение в расположенной в Хьюстоне школе Кинкейд. Она ходила туда с дошкольного возраста и закончила все 12 классов. Школа Кинкейд – образовательное учреждение, основанное на философии «всестороннего обучения ребенка» и «сбалансированного роста, включающего интеллектуальное, физическое, социальное и этическое развитие». Отвозя дочь на учебу, отец имел привычку говорить Коэн на прощание: «Обязательно узнай сегодня что-то новенькое». У Коэн, как и у прочих учащихся подобных учебных заведений, был неплохой шанс заразиться вдохновленными идеалами, заняться общественно-полезной деятельностью и благодаря им получить доходную офисную должность. Вроде той, что была у ее отца.

Однако она также всегда интересовалась политикой и предоставлением услуг населению. «Я побывала на всех возможных должностях, существующих в студенческом самоуправлении. Занималась этим с третьего класса!» – рассказывает Коэн. В детстве она мечтала провести избирательную кампанию в президенты США под лозунгом «Хилари Коэн 2032!». Ее фантазии находили не только виртуальную поддержку в соответствующей группе на Facebook^[4], но и физическую – в виде футболок со слоганами. В старшей школе она была выбрана мэром Хьюстона в рамках молодежного совета, прошла в Гарвардском университете летний курс под названием «Конгресс: политика партии и образования» и попала на стажировку на Капитолийском холме. Позднее она вновь попала в Вашингтон, на этот раз в качестве студента Джорджтаунского университета. Похоже, именно там-то Коэн и свернула с пути своего отца и пошла по своей дорожке.

На момент поступления у нее был передавшийся от отца интерес к бизнесу и собственный – к политике. Также ей хотелось иметь хорошую базу по математике или другой точной дисциплине. Но вскоре она начала меняться. Коэн, как и многие студенты до нее, поддалась идеалистическим фантазиям, навеянным старыми каменными строениями и зелеными дворами. В первый год обучения она прослушала курс педагогики, где познакомилась с «Никомаховой этикой» Аристотеля. «Эта книга повлияла на меня больше всего. Думаю, именно из-за нее я изменила свои планы на учебу и жизнь», – вспоминает Коэн.

После прочтения «Никомаховой этики» она стала иначе смотреть на жизнь. Она переоценила свои представления о цели в жизни, сформированные под влиянием жизни в богатом районе Хьюстона, жизненных уроков финансиста и образования в элитной школе, готовившей ее к поступлению в Джорджтаунский университет. Аристотель писал: «Жизнь стяжателя как бы подневольная, и богатство – это, конечно, не искомое благо, ибо оно полезно, т. е. существует ради чего-то другого»^[5]. Эти слова запали ей в душу. Они побуждают ее искать в жизни нечто большее. «Аристотель перебирает все то, что можно ошибочно принять за цель в жизни. Величие. Деньги. Честь. Славу. Он объясняет, почему эти вещи никогда не принесут удовлетворения. Истинной добродетелью является расцвет человечества», – поясняет она.

Этот педагогический курс подтолкнул Коэн к тому, чтобы основным профилем своего обучения выбрать философию. Также она выбрала себе такие предметы^[6], как психология, теология и когнитивистика. Ей хотелось понять, как люди справляются с древним как мир вопросом о том, как правильно жить. По мере приближения к защите диплома Коэн приняла решение о том, что ради блага других людей хочет сосредоточиться на идее человеческого процветания. Ей, как и многим ее сокурсникам, хотелось нести в мир позитивные изменения. Это присущее ее окружению желание можно объяснить тем, что им постоянно напоминали об их везении. А также о том, что они живут в обществе, не терпящем невезучих.

Коэн поступила в Джорджтаунский университет в 2010 году. В последующие годы в ней нарастал гнев от неравенства и неуловимости «американской мечты». США все еще восстанавливались от последствий мирового экономического кризиса 2007–2009 годов. Поскольку Джорджтаунский университет находится в Вашингтоне, Коэн собственными глазами увидела последствия джентрификации^[7]. Если вести отсчет от момента ее рождения, то этот процесс вдвое сократил чернокожее население административного района № 2. Учащимся об этом также напоминали в студенческой газете The Hoya. В то время как Коэн второй месяц обучалась в университете, Партия чаепития одержало важную победу в промежуточных выборах 2010 года. «Похоже, им совсем нет дела до простых работяг», – исследователи Ванесса Уильямсон и Теда Скочпол в подробном обзоре партии цитировали члена Партии чаепития по имени Беверли. Он вышел в печать весной того года, когда Коэн обучалась на первом курсе. Его авторы позднее преподавали в Джорджтаунском университете.

Движение «Захвати Уолл-стрит» пришлось на первые недели обучения Коэн на втором курсе. Это движение стало одной из причин того, что за время ее обучения в университете граждане США стали вдвое чаще искать слово «неравенство» в поисковой системе Google. За то же время поисковые запросы об «1 %» увеличились более чем в три раза. Весной, когда Коэн была на первом курсе, был избран новый Папа Римский. Подобно лидерам Джорджтаунского университета, он оказался иезуитом. Вскоре Папа Римский Франциск призвал к тому, что бедность необходимо «радикально искоренить, отказавшись от абсолютной автономии рынков и финансовых спекуляций, а также начав бороться со структурными причинами неравенства», которые он назвал «корнем социальных проблем».

Газета The Hoya сделала все, чтобы эти слова из Рима добрались до Джорджтаунского университета. Коэн вскоре предстояло начать совместную работу над филантропическим проектом с Мэттью Карнсом, священником-иезуитом и профессором политологии. В интервью газете The Hoya он сказал, что от слов Папы Римского давние критики неравенства из числа представителей Джорджтаунского университета почувствовали признание и поддержку. Летом, предшествующим выпускному курсу Коэн, появилось общественное движение Black Lives Matter. Оно подтолкнуло многих ее однокурсников к самой резкой критике неравенства в современной истории США. Незадолго до выпуска Коэн из университета малоизвестный французский экономист Томас Пикетти опубликовал книгу «Капитал в XXI веке» (Capital in the Twenty-First Century, 2013), неожиданно ставшую бестселлером. В книге весом около килограмма содержится 704 страницы текста, посвященного неравенству.

Пикетти с коллегами в будущем опубликует исследование, содержащее неожиданный факт о 2014 годе. Именно тогда Коэн окончила университет и стала финансово независимой. В исследовании было сделано допущение, что доход выпускников вроде Коэн будет выше, чем у 90 % населения США. В сравнении с людьми из той же категории в 1980 году доход до уплаты налогов их современных версий вырос более чем вдвое. Если же Коэн будет зарабатывать больше, чем у 99 % населения, то ее доход по сравнению с временем ее родителей увеличился бы втрое. В 2014 году это означало примерно $1 300 000 в год в сравнении с $428 000 в 1980 году (с поправкой на инфляцию). А если бы ей повезло иметь доход выше, чем у 99,999 % населения, то он бы был в семь раз выше уровня 1980 года – около $122 000 000 в год. В исследовании также приводится удивительный факт – средний доход до вычета налогов другой половины граждан США за то же время увеличился с $16 000 до $16 200. «Начиная с 1970 года развитие экономики обошло 117 миллионов граждан США стороной», – пишут Пикетти, Эммануэль Саэс и Габриэль Цукман. Целое поколение невероятных инноваций едва ли отразилось на половине граждан США.

Коэн принимала решения о своем жизненном пути в США, где люди все больше отдалялись друг от друга, живя в параллельных экономических реальностях. Со слов Коэн, лучше всего ее настрой иллюстрирует расхожая в кругах обитателей Джорджтаунского университета фраза: «Изменить жизни миллионов людей». Она выражает желание решать социальные проблемы в изобилующий ими век. Также она дает некоторое представление о том, как это стремление захватили социальные институты и традиции рыночного капитализма.

Коэн поделилась, что парадигма, в которой она и ее окружение мыслили об изменении мира на благо других людей, была сформирована эпохой, в которой они выросли, – эпохой, когда у капитализма нет идеологического соперника того же масштаба, когда сложно избежать использования рыночных выражений, ценностей и допущений даже тогда, когда вы пытаетесь размышлять о социальных изменениях. В университетах США социалистические кружки были вытеснены кружками социального предпринимательства. На студентов оказывают влияние заповеди мира бизнеса, которые разносятся рекламой, TED-выступлениями и книгами так называемых лидеров мнений. Чем бы они ни занимались, их призывают делать это «масштабно». Отсюда и растут ноги у идеи о «миллионах людей». В эту эпоху молодых людей настойчиво уверяют в том, что они могут «преуспевать за счет помощи другим», поэтому в своем подходе к изменению мира Коэн и ее окружение думали не столько о том, чтобы покончить с чем-то или бросить вызов чему-то. Они думали о том, какую инициативу им хотелось бы попытаться реализовать. Многим из них казалось, что лучше строить что-то хорошее, чем бороться с чем-то плохим.