Напевая под нос веселую песенку, Люся привычно и быстро накатала жалобу в прокуратуру, где указала все обстоятельства дела, имена сотрудников полиции, работавших с русалкой, и данные диктофонной расшифровки, касающиеся убийства. Поставила письмо в отложенные – оно будет отправлено завтра в семь утра.

Поднялась, потянулась, взяла трость и вышла из кабинета.

– Люсь, у тебя мобильник не отвечает, – тут же сказала Ольга. – Китаев звонил. Просит заехать к нему до пяти.

Китаев – Великий Морж – в последние годы нечасто желал видеть Люсю и уж тем более никогда раньше не вызывал ее через секретаршу.

– Сообщи его секретарше, что я буду, – резко ответила она.

Ну давай теперь будем общаться через третьих лиц, вот до чего докатились.

Портал занимал небольшое помещение под самой крышей старинного купеческого дома. Здесь были деревянные перекрытия, все скрипело, отовсюду дуло, но Люся обожала и кособокие ступеньки, и шорохи старого особняка, и узкие окна, и низкие потолки.

– Синичка, Синичка, – она заглянула в крохотную комнатку единственного кроме нее человека, тоже занимавшего отдельное помещение. Таня Синичкина, редактор и немножко, по мнению Люси, бог, подняла голову от компьютера. – Я тебе скинула текст. Поставь таймер выкладки завтра на рассвете, после того как вычитаешь.

– Ладно, – ничему не удивляясь, согласилась Синичка.

Она была дотошной и время от времени выводила журналистов из себя, требуя уточнений, если в тексте что-то оставалось для нее непонятным. Пока, чертыхаясь, они искали для нее ответы, авторы и сами выясняли много нового.

Люся наконец дошла до пульсирующего нерва конторы – редакции. Встала на пороге, оглядывая свое войско.

Олег Зорин, ворчливый флегматик, боян, уже собирался домой. Он работал с шести утра до двух дня. Жаворонок по природе, он приходил в контору ни свет ни заря, и к семи утра, когда город просыпался и варил свой первый кофе, свежие новости уже появлялись на страницах портала. Зорин являлся большим фанатом Ильфа и Петрова и пытался писать смешно. У него были даже некие нормативы по количеству шуток на количество знаков, но настоящая ирония рождалась только спонтанно.

Костя Носов, заноза в заднице, что-то стремительно строчил на компе. Увидев Люсю, он сделал большие глаза и замотал головой, сигнализируя, что у него капец какие срочные новости, но прямо сейчас он никак не может оторваться.

Маша Волкова, тихая рабочая лошадка, домовиха, тихо говорила по телефону. Она числилась у Люси в любимицах. Почти. От этой девочки сроду не было проблем, но и ярких материалов не было тоже.

Леня Самойлов, стоило Люсе появиться, демонстративно нацепил наушники, негласно извещая, что обижен и не намерен с ней разговаривать.

От банников всякой пакости можно ожидать, и Люся пообещала себе все-таки уволить поганца. Вот сегодня и поговорит об этом с Великим Моржом.

– Как дела, народ? – спросила она, когда Маша закончила говорить по телефону.

– Зорин женился, – тотчас доложила домовиха, смешливо наморщив нос.

– Как женился?

– А вот так: вышел на обед, а вернулся женатым. Видишь, в белой рубашке человек? Вот то-то же.

– Ну раз в белой рубашке… – Люся засунула руку в карман, где еще остались взяточные деньги – не все же она утром Михайлову отдала, выгребла все, что там было, и вручила Зорину.

Тот принял с достоинством.

– Счастья молодым и все такое, – напутствовала Люся. – Детей красивых, кем бы они ни родились.

В семьях очень редко появлялись на свет два младенца одного вида.

Можно было определить заранее пол ребенка, но вид – никогда. Причудливо тасовались колоды, причудливо играла кровь. Люся знала примеры упоротых семейств, где киморы, к примеру, столетиями женились исключительно на киморах, и вдруг у них рождалась банница – согрешила какая-нибудь прапрапрабабка триста лет назад, и вот вам привет из прошлого.

Но обычно никто на эту тему не заморачивался.

В среднестатистическом человеке переплетались гены всех видов или почти, и какой из них станет доминантным во время формирования плода, хрен его знает.

Носов бросил печатать как сумасшедший и завопил:

– Докладываю по Ветрову!

– Ты мне лучше доложи, почему у нас опять юристы при деле?

– А я виноват, что этот депутат такой истеричка и шуток не понимает? – отмахнулся Носов. – Так вот, по Ветрову. Отсидел полтора года в колонии общего режима, был выпущен за хорошее поведение. Окончил какой-то вшивый университет за три звезды отсюда – в городе N. Сразу после юрфака там же устроился в видовую полицию.

– Я ушел домой, – объявил Зорин.

– Привет жене… Как устроился? С судимостью?

– А тут есть юридический казус. Судимость была по общей гражданке, и в общей гражданке он служить не может. А в видовой – может, потому что видовых преступлений он не совершал.

– И давно у нас такие законы? – изумилась Люся.

Носов моргнул.

– Так с Петра примерно… Первого, в смысле.

– Ладно. Что дальше?

– Жил себе тихо и спокойно. В скандалах, интригах и прочем интересном замечен не был. Соцсети – стерильные. Ни судов, ни задолженностей, ни упоминаний в интернете. Я прогнал его фото через поисковики и нашел только одну подружку, которая выкладывала селфи с ним. Примерно год назад короткий роман с ярилой. Ну, ты понимаешь. Красотка. Безуспешно пытается сделать карьеру певицы, но пока выступает по провинциальным кабакам.

– Ты уже связался с красоткой?

– А то как же! – Носов самодовольно кивнул. – Говорит, подлец и сволочь.

– Ну это само собой. А обоснования есть?

– Марен же! Самодовольная жадная скотина. Цветов не дарил, с подружкой изменил и вообще козел.

– И это все? – Люся вздохнула.

Изменой с подружкой читателей не пронять. При должной виртуозности Ветров легко повернет мнение города в другую сторону. У нас любят тех, кто публично покаялся. Второй шанс и все такое.

Люся во вторые шансы не верила, а достоевщина стояла ей поперек горла еще со школьной скамьи. Гад он и есть гад, сколько ни притворяйся потом приличным человеком.

– Люся! – Встревоженная Синичка вбежала в редакцию. – Материал о русалке надо давать сейчас же, пока ее не казнили!

– Какую русалку? – заволновался Носов, который всегда чутко реагировал на потенциальные информационные бомбы.

– И с чего нам давать его сейчас?

– Чтобы полиция успела ее допросить до казни!

– И где драматизм? – скривилась Люся.

– Да при чем тут драматизм! – воскликнула Синичка. – Дело в восстановлении справедливости.

– Я вот понять не могу: тебе кто платит – я или полиция? – возмутилась Люся. – С чего это ты решила играть на их стороне?

– Я на стороне невинно убитой девушки.

– Ее все равно казнят. Все, давай без демагогии. Завтра на рассвете, не раньше.

Синичка постояла, сверкая глазами. Потом молча вышла, яростно хлопнув дверью.

Старый дом застонал.

К счастью, она была кащем, а не воином. Хранителем знаний, а не революционером. Так что диверсий с этой стороны Люся не боялась.

– Какая русалка? Какая полиция? – настойчиво спрашивал Носов.

– Вот завтра на рассвете и почитаешь.

– Ага, щас… – Костик уже щелкал мышкой, листая отложенные публикации в редакционной сетке. Было приятно видеть, как глаза Носова инфернально загораются. – Люся, – выдохнул он ошеломленно, а потом заорал: – Люся!

Самойлов вдруг шмякнул наушниками об стол и язвительно спросил:

– Здесь когда-нибудь дадут спокойно поработать?

* * *

К Великому Моржу Люся приехала в шестнадцать пятьдесят восемь. А что? Сказано же было – до пяти. До пяти она уложилась.

Олег Степанович Китаев, полковник ФСБ, восседал за массивным столом и смотрел на нее с осуждением.

Они познакомились, когда Люся училась на третьем курсе. Редакция, где она проходила практику, отправила студентку на настоящее взрослое интервью к тогда еще подполковнику.

И как-то сразу все закрутилось.

Ему было сорок пять. Ей – двадцать.

У него были жена, деньги и сила. У нее – койка в общежитии, сложные отношения с родителями и большие амбиции.

Великий Морж дал Люсе многое: квартиру, машину, отпуска на море.

Но главное… Главное – он до сих пор давал ее порталу невидимую поддержку, а время от времени подкидывал и информацию.

Люся недолго заблуждалась на этот счет: дело было вовсе не в ее женских прелестях, этот симбиоз был выгоден ведомству. На ее площадке было легко отслеживать самых одиозных, шизофренических и истеричных личностей города, кропотливо собирать данные, благо люди выкладывали о себе в сети такое, что в порядочном обществе и не расскажешь. Использовал Великий Морж Люсю и тогда, когда ему нужен был резонанс.

В последние годы его страсть изрядно поутихла, и их отношения все больше склонялись в сторону делового сотрудничества. И слава богу, между прочим. Для страсти у Люси был Леша Баринов, владелец сети аптек. Банник, но в предпринимательстве их немало. В конце концов, у каждого свои недостатки.

– Слушаю вас, Олег Степанович, – вкрадчиво произнесла Люся, опускаясь в кресло для посетителей.

– Что с ногой? – хмуро спросил Великий Морж.

Надо же, как давно они не виделись.

– Прищемили, – ответила коротко.

– Помощь нужна?

– Ну что ты. Я уже взрослая девочка.

– Взрослая, – согласился он. – Предупреди своего Баринова, что будут проверки, могут посадить.

– За что? – пересохшими губами спросила Люся.

Это было неловко: говорить с одним любовником про другого.

Пусть даже с бывшим. Пусть даже про нелюбимого.

– Торговля нелицензионными препаратами, свободный отпуск рецептурных лекарств.

– Занятно. – Люся помолчала, глядя на стену за его плечом. – А Ветров-младший зачем вернулся, знаешь?

– Еще бы ему не вернуться. У них же тут ЖБК номер девять, сеть ресторанов «Балалайка», тридцать седьмое строительное управление и птицефабрика на сдачу.

– То есть?..

– То есть папаша Ветров, пока был губернатором, завел немало бизнесов – и все черт знает на кого. Вот сыночек и вернулся, ибо хозяйство солидное, требует присмотра.

– Но ведь сотрудник полиции не имеет права заниматься никакими видами предпринимательской деятельности.

– Так он и не занимается, – засмеялся Великий Морж. – Там такие цепочки, сами еле отследили.

– Олег, – Люся подалась вперед, – что угодно за эти цепочки.

Великий Морж оценивающе прищурился. Казалось, в его голове с бешеной скоростью щелкал кнопками невидимый калькулятор.

– В город прибывает коркора, – наконец сказал он, – легальная.

Сердце Люси совершило кульбит, как и у любого нормального человека при упоминании этих существ.

Коркоры страшили каждого без исключения, недаром чаще всего их называли лютыми. Все древние сказки о ящерах с тремя головами появились после встреч с ними.

– Марина Сергеевна Соловьева, историк, доктор наук. Мне нужно, чтобы город встретил ее лояльно.

– Лояльно? – недоверчиво переспросила Люся. – Коркору? По-твоему, я волшебник?

– Бываешь иногда. – Он пожал плечами. – Напиши интервью… с правильными акцентами. Запусти серию материалов о стереотипах и шаблонах. О том, что необязательно банник окажется мошенником, некоторые домовые ненавидят готовить, встречаются лады, не желающие заводить семью, и не каждая ярила – шлюха. Главное, чтобы Соловьевой дали спокойно работать, а город не лихорадило от паники и ненависти. Нам тут стихийные покушения ни к чему, а то психических много в последнее время развелось. Помнишь, как спалили магазин, в котором работали нави?

– Ладно. – Первый шок прошел, и Люсин мозг перешел в рабочий режим. Она прокручивала варианты и уже сочиняла заголовки. – Договорились.

Это будет захватывающий квест.

Можно ли изменить мышление целого города? И какими методами?