Павлик на секунду закрыл глаза за стеклами очков, а Андрюша, не сдержавшись, захохотал.

– Ничего смешного, – обиделась я. – Пусть все знают: наше Купчино, что бы про него не говорили злые языки, – мировой законодатель любезности и средоточие учтивости высшей пробы… Словом, подумываю написать жалобу в Министерство связи. Распустили своих интернетчиков.

– Боюсь, тетя Люба, Министерство связи вам не поможет, – отсмеявшись, сказал Андрюша. – С такими-то запросами…

– А что запросы? Обычные у меня запросы. Я ничего особенного не прошу. Всего лишь хотела составить список всех байкерских обществ Петербурга и обзвонить их, чтобы найти Черного Пса.

– Никуда звонить не надо, – вступил в разговор Павлик и протер очки особой мягкой тряпочкой, которую всегда носил в нагрудном кармане рубашки. – Мы с вами все сделаем онлайн. Верно, Андрюха?

– Проще Бейсика, – снисходительно махнул рукой Андрюша.

Ребята начали синхронно тыкать в экраны своих смартфонов, но я потребовала, чтобы меня тоже включили в процесс, поэтому в итоге мы всей компанией переместились в Степочкину комнату, к единственному в доме компьютеру.

В свое время мы со Степой крупно поругались из-за оформления его спальни – чуть ли не единственный раз в жизни. Он настаивал, что будет выбирать обои и обстановку самостоятельно, а я сильно сомневалась, что мой малыш на это способен. Нет, конечно, он у меня самый-самый умный и самый-самый талантливый; но дизайн – все же исключительно женское занятие. Петенька, светлая ему память, никогда не вмешивался во всю эту мишуру.

Степочка же заявил, что отказывается сажать на даче картошку, раз ему не дают отремонтировать его «берлогу» в соответствии с его собственным, мужским вкусом. В конце концов я уступила; иногда приходится жертвовать мелочами, чтобы сохранить доверительные отношения с сыном – и урожай овощей.

Что ж, конечно, все мои сомнения тогда полностью подтвердились. Три стены Степа поклеил темно-бордовыми обоями, а одну целиком залепил громадной фотографией какой-то спортивной машины устрашающего вида. Тут и там развесил черно-белые плакаты голливудских актеров – возле компьютера усмехался уголком рта тот самый Роберт де Ниро, с дьяволятами в глазах. И что мне особенно не нравилось – прямо над кроватью Степочка вывесил постер с рекламой фильма, в котором снялась его бывшая, та самая актриска с золотой косой до пояса, которая ныне уступила место короткой растрепанной прическе.

Мебель Степочка подобрал всю сплошь черную, вывез на дачу все свои детские игрушки, кроме пластмассового кораблика, который он сослал в ванную. Заказал мне темно-серое покрывало на кровать и такие же шторы. Я шила, обливая мрачную ткань горячими слезами.

Единственным украшением комнаты стала полка с его коллекцией игрушечных парусников. Он с детства любил ходить в порт, смотреть на корабли, любые: пассажирские лайнеры «Санкт-Петербург-Хельсинки-Стокгольм», приземистые баржи с песком, морские рефрижераторы, громадные контейнеровозы, изящные частные яхты…

Но в целом угрюмая Степочкина спальня совсем не подходила такому чудесному, милому, открытому мальчику, каким являлся мой невинный сыночек.

Сколько потом я не пыталась тайком подкинуть ему в комнату то веселую подушечку, то милый цветочек в расписном керамическом горшочке, то плюшевого мишку – он все это безжалостно выставлял за дверь. А плакатик с актриской, который я снимала и прятала в комоде, наоборот, отыскивал и вывешивал обратно.

Зато после ремонта комнаты на радостях Степа так вспахал мне участок, что картошка в тот год была размером со страусиное яйцо!

Эх, вдруг разволновалась я, как же там мои посадки-то на даче? Лето проходит, а мы с ребеночком моим в городе сидим! Ведь заехали-то в квартиру буквально на день, помыться в ванной – и как все неудачно сложилось… Если бы только он не пошел в тот вечер в дурацкий ресторан…

Надо позвонить сестре, решила я. Должен же быть и от Глафиры какой-то прок, а то хорошо устроилась: целыми днями сидит на скамеечке под яблоней, читает книжки в скучных однотонных обложках, вся такая воздушная и неземная в своих длинных юбках и шалях. Пора ей спуститься с небес на землю, взять в руки мокрый грязный шланг и полить все мои растения.

Ох, скорее бы все это закончилось!

Андрюша тем временем включил компьютер. Тот послушно загудел, завелся, монитор засветился – и что бы, вы думали, я увидела на экране? Фотографию нашей милой соседушки! С «рабочего стола» моего сына на меня нагло смотрела Пантера: в полный рост, с микрофоном, дредами, кожаными браслетами и серебряными кольцами в виде злобных физиономий каких-то горгулий.

– Батюшки-светы! – ахнула я и в изнеможении плюхнулась на кровать.

– Спокойно, тетя Люба, не отвлекайтесь! – невозмутимо отреагировал Андрюша и открыл в компьютере страницу поиска. Гадкая Пантера пропала из поля видимости. Павлик, стоявший рядом, сочувственно похлопал меня по плечу.

Андрюша набрал в строке поиска всего два слова: «байкеры спб», – и откинулся на спинку компьютерного стула.

– Как-то это грубо, Андрюшенька, – с укором сказала я. – Где твоя учтивость, мальчик мой?.. Ой, смотри сколько всего вывалилось!

Оказалось, что интернет, если обращаться с ним без излишней деликатности, может выдать массу всевозможных сведений о байкерском Петербурге – нужных и ненужных.

Мотоклубов в нашем городе оказалось с десяток, больших и маленьких. У больших были собственные сайты, у маленьких – странички в социальных сетях.

И знаете, что я вам скажу? Все-таки Степочка сообразительностью в меня пошел. Какая я все-таки умная, что догадалась позвать ребят на помощь! Ведь даже если бы мне и удалось составить список всех байкерских обществ, то дальше мое расследование точно забуксовало бы.

Потому что неожиданно выяснилось, что Черных Псов в Петербурге – как собак нерезаных.

И простые телефонные звонки тут были бессильны.

Андрюша с Павликом мастерски лавировали в этом виртуальном мотоморе, переполненном мощными байками, нечесаными бородами, кожаными косухами, стальными заклепками, грязными хвостами, татуировками, цепочками и банданами. С ловкостью фокусника мальчики выводили на экран фотографию очередного Черного Пса и с надеждой спрашивали: «Он?».

Не он… Снова не он… Кажется, это тоже не он… Батюшки-светы, да они все на одно лицо… Нет, не он… Это ж надо такую бородищу отрастить да еще и в красный цвет ее покрасить! Нет-нет, это точно не он… Не он…

– Постой-ка! Погоди! – воскликнула я, вдруг разглядев смутно знакомую физиономию на каком-то общем снимке. Видела я этого типа всего один раз, к тому же в ресторане было темновато… – Можешь увеличить его шею? – попросила я Андрюшу.

Он укрупнил снимок.

С немытой шеи байкера на нас хищно скалилась кобра. В короне.

– Это он, мальчики! Мы нашли его! – выдохнула я, схватившись за сердце. – Это тот самый Черный Пес, пес его раздери!

Мальчишки радостно заулюкали.

– Я должна с ним встретиться, – безапелляционно заявила я. – Пристану к нему, как банный лист, и не отлипну, пока не расскажет мне всю правду про медальон.

– Это может быть опасно, Любовь Васильевна, – озабоченно сказал Павлик. – Давайте лучше мы с Андрюхой с ним поговорим.

– Нет, ребята, – категорически отказалась я. – Вы еще маленькие. Я сама.

– Ну тогда мы с вами пойдем, а то крыша уже едет от этого монитора, нужно развеяться… Да и для самообразования полезно. – Андрюша взъерошил рыжие вихры и пристально посмотрел на Павлика. – Верно, Павлуха? Поучимся у опытного человека умению вести расследование?

– Точно, – кивнул Павлик, поправляя очки. – Возьмете нас, желторотых птенцов, с собой, Любовь Васильевна?

– Ладно, так и быть, – смилостивилась я. – Только во всем слушаться меня и не лезть поперек мамки в пекло!

– Договорились, – хором сказали ребята.

– Теперь вот вопрос: как бы мне с ним увидеться? – задумалась я. – Под каким предлогом?

– Нам повезло, тетя Люба. – Андрюша пощелкал мышкой и вывел на экран какую-то табличку. – Клуб «Невские Отморозки», в котором состоит наш Черный Пес, проводит сегодня вечером мотосходку. Съезд участников назначен на девять вечера. И вы не поверите где – в Купчино, в двух шагах от вашего дома! В конце Бухарестской улицы, которую они называют «Бухарик». «Побухаем на Бухарике» – учтиво приглашают организаторы.

– Шикарно, Андрюша, просто здорово! – захлопала я в ладоши. – Погоди, а побухаем – это значит «напьемся»? Они что там, будут пить? Они же за рулем! – ужаснулась я.

– Так, Любовь Васильевна, – сказал Павлик строгим тоном. – Вы же не собираетесь сегодня вечером читать этим «Отморозкам» морали?

– Да, тетя Люба, самое главное – не привлекать к себе излишнего внимания, – поддержал товарища Андрюша. – А то нам всем точно не поздоровится.

Павлик снял очки и принялся их протирать.

– Хорошо, хорошо, мальчики, я постараюсь, – пообещала я. – Постараюсь не выделяться из толпы любителей мотиков-котиков.

Ребята снова переглянулись.

– Знаете, тетя Люба, я бы вам настоятельно не рекомендовал называть байки этих парней «мотиками-котиками», – проронил Андрюша. – Это почти то же самое, что прийти на презентацию нового айфона в футболке с надписью «Ай лав Андроид» – растерзают… Вот что – я вам сейчас распечатаю словарь байкерского сленга. Потрудитесь выучить к вечеру хотя бы основные моменты.

– Да не волнуйтесь вы так, дурачишки! – рассмеялась я. – Можно подумать, эти байкеры переедут нас своими мотиками, если я им скажу, что им всем не мешало бы хорошенько помыться. Наоборот, они будут только рады доброму совету!

– О боже, – вздохнул Павлик и снял очки.

Глава 12

Пантера, конечно, дрыхла до обеда.

Это в пятницу-то, в рабочий день.

Я постучалась к ней в квартиру в восемь часов – сразу, как ушли ребята. Потом бегала вниз и стучала еще каждые тридцать минут, пока наконец в половину второго наша заспанная принцесса джунглей, в майке и мятых пижамных шортах с надписью «Girl Gone Wild», не соизволила открыть дверь.

В первую очередь я посмотрела на пол в коридоре. Грязный! Пыли по-прежнему не меньше, чем на поверхности Луны.

– Ах вот ты как! – негодующе возопила я. – Мы же договаривались!

Пантера широко зевнула, показав белые зубы и (батюшки-светы!) пирсинг в языке (мало ей гвоздика в носу!), и хладнокровно парировала:

– Ясень пень, договаривались. – Похоже, она совершенно оправилась от недавнего расстройства. – А дайте-ка мне честное слово, что не звонили своему майору Гусю и не пытались меня сдать со всеми потрохами.

– К тебе приходили полицейские? – обрадовалась я.

А зря.

– Неа. Просто я по вашим глазам вижу, что вы это сделали. И что вас послали подальше, как я и говорила.

Я прищурилась. Похоже, эта девица не так проста, как кажется.

– Ладно, милочка, ничья, один-один. Позволишь зайти?

– Да не вопрос, заваливайтесь. Хватит мне уже дримушек на сегодня…

– Дримушек? – не поняла я. – Это дрема, что ли?

– Ну типа.

В гадкой квартирке со вчерашнего дня ничего не изменилось. Разве что в комнате на полу прибавилось банок из-под энергетических напитков, да упаковок из-под разводного пюре с кусочками чего-то безвкусного, больше напоминающего мышиный помет, чем курицу.

Пантера утомленно шлепнулась на свой матрас, указав мне на высокую табуретку рядом с микрофоном – других посадочных мест в комнате не было, – но я сюда не рассиживаться пришла.

– Я к тебе, милочка, по делу, – начала я, бочком подбираясь к подоконнику, который использовался тут вместо шкафа. – У меня сегодня, видишь ли, одно деловое мероприятие, и ты мне можешь помочь с гардеробом.

– Я? С гардеробом? – фыркнула Пантера. – Разве что ваше деловое мероприятие – это хард-рок фестиваль, а вы – его фронтмен.