Мамусик против Ордена Королевской кобры (страница 14)
– Да на здоровье, хэв фан, как говорится, – заявила нахалка. – Скажу, что вам всё привиделось на фоне материнского психоза. Думаете, ваш майор Гусь мне не поверит? Ясень пень, вы и так его замучили, как только Степу задержали! Иметь связи в полиции и не воспользоваться ими – это не ваш стиль. Я права?
Я беспомощно открывала и закрывала рот. Счастье стремительно ускользало из рук, уплывало, не успев согреть меня своим теплом. Не может быть! Степочкина свобода была так близко! Мой сыночек почти вернулся ко мне. Я уже чувствовала сладкий запах его белокурого затылочка…
Не расклеиваться! Держись, Люба, ты сильная! – приказала я себе. Ты нужна Степочке в полной боевой готовности, а не в виде растаявшего желе.
Если упал – не забудь подняться, напомнила я себе.
Ладно, разберусь с этой кикиморой позже. Пока что мне нужно вытрясти из нее как можно больше подробностей. Полковнику Орлову это не удалось – но он-то просто выполнял свой долг, а я за свою кровинушку бьюсь.
Поэтому я титаническим усилием воли соорудила на лице некое подобие улыбки и, – вместо того, чтобы вцепиться в бледное горло мерзкой девицы, вместо того, чтобы выдрать ее дреды с корнем, вместо того, чтобы выцарапать ее зеленые глаза, – максимально спокойно спросила:
– Катенька, а кто тебе, ты говоришь, подарил медальон?
– Экс-бойфренд, – настороженно отозвалась Пантера. Не исключено, что она все же ощутила мою с трудом сдерживаемую ярость – ну не могу я контролировать степень расширенности своих зрачков.
– А как его зовут, милочка? – стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре, продолжала я. – Имя, фамилия, род занятий, домашний адрес?
– Черный Пес, байкер, – вздохнула девица. – Это все, что мне известно. Дома у него никогда не была, он ко мне приходил.
– Понятно, понятно, – вежливо покивала я. – Сколько ты с ним встречалась?
– Месяца три, – пожала плечами Пантера.
– И за три месяца ты не выяснила даже его имени? – крикнула я, сорвавшись. – Да за три месяца можно обогнуть земной шар на вёсельной лодке!
– Что же я, по-вашему, паспорт должна спрашивать у каждого чувака, с которым целуюсь? – презрительно скривилась девица.
– Батюшки-светы! – оторопела я. – Ну конечно, милочка! Чему тебя мама-то учила? И паспорт, и медицинскую карту, и рекомендации должна спрашивать! Ай-яй-яй!
Пантера лишь сердито фыркнула и закатила глаза, как давешний шеф-повар.
Я попробовала зайти с другой стороны.
– Хорошо, почему тогда ты сказала, что как только открыла медальон, почувствовала: дело нечисто?
– Ёлки, да этот Псина проклятый знал, что я ненавижу готовить! – воскликнула девица. – У меня даже сковородки нет, только ковшик с отбитой эмалью. Зачем дарить мне рецепт блюда из говядины? Ясень пень, он хотел меня как-то подставить – правда, я еще не знала, как… Но на всякий случай, джаст ин кейс, как говорится, незаметно повесила кулон вашему Степе, когда во время выступления села к нему на колени и обняла его за шею…
Я снова ужасно разозлилась, когда вспомнила Пантерины выкрутасы в ресторане, но промолчала – и правильно сделала, поскольку дальше девица сказала кое-что ценное:
– Кроме того, меня всерьез напугала эта змея на медальоне – видели? Точно такая же набита на шее Черного Пса. А я змей ну просто ненавижу! Я из-за этой уродской татуировки с ним, по большому счету, и рассталась. Смотреть на эту кобру не могла!
– Кобру? – уточнила я, не веря своим ушам. Таких совпадений просто не бывает.
– Ага, татуировка-кобра, с раздутым воротником, огромная такая, в короне, – подтвердила Пантера.
Королевская кобра на медальоне. Королевская кобра на «Книге Пряностей». Королевская кобра на шее бывшего парня Пантеры.
Которого, я кажется, видела в ресторане. И не просто видела, а получила от него здоровенную порцию отборного мата. Он скрылся до появления полиции. Поэтому о нем нет ни слова в протоколах.
Кобра. Вот она, зацепка.
Я просто обязана найти этого байкера. И сдать его полковнику Орлову тепленьким, словно змею, перегревшуюся на солнце.
В голове постепенно созревал план. Не прощаясь, я повернулась и вышла из комнаты.
Пантера догнала меня в коридоре.
– Любовь Васильевна, правда, простите меня, – искренне попросила она. Зеленые глаза смотрели на меня устало и грустно. – Сорри фром зе боттом оф май харт, как говорил один безграмотный министр… Я подбросила Степе медальон только из-за вас.
– Что? – поразилась я нахальству.
– Стоп, вы меня неправильно поняли, – зачастила девица. – Просто я знала, какая у него кайфовая мама. Мама, которая вытащит его из любой заварушки. Я офигенно обрадовалась, когда увидела вас тем вечером в ресторане. Подумала: ёлки, ну теперь Степке ничего не грозит. Выкрутится.
Я человек отходчивый и долго злиться не могу. Поэтому я глубоко вздохнула и спросила:
– Травку по-прежнему куришь?
– Что вы, Любовь Васильевна! Ошибки молодости. Давно завязала… Ну, сорьки?
– Ладно. Дам я тебе одну маленькую сорьку. Поверю, но предварительно. В общем, если тебе, милочка, действительно нужно мое прощение, давай договоримся: пока я вытаскиваю своего сыночка из заварушки, в которую ты его втянула, ты, Катерина, возьмешь тряпку и дважды, с порошком, вымоешь пол в коридоре! А то я заснуть не смогу, зная, что в моей парадной вырос такой оазис грязи. Аревуар!
А теперь угадайте, что я сделала, как только пришла домой?
Конечно же, выстирала мои леопардовые тапочки с помпонами.
Глава 11
Пятого июня, в пятницу, в пять пятьдесят пять утра я позвонила Володе.
Ночью я решила, что расскажу ему все, что узнала от Пантеры. В конце концов, я должна отстаивать интересы своего сына, а не этой безмозглой девицы.
Однако майор Уточка довольно холодно выслушал мою сбивчивую историю про певичку, подкинувшую Степе злополучный медальон и уничтожившую свои отпечатки, а также про таинственного Черного Пса без имени и адреса, подкинувшего медальон певичке. Как ни горько мне было это признать, но, похоже, Пантера оказалась права насчет доверия полиции к отчаявшейся матери. Единственное обещание, которое мне удалось выцепить из Володи, – что он все передаст полковнику Орлову, как только тот вернется из командировки, и ни днем раньше. Не в его привычках беспокоить по пустякам занятых людей, сказал он с намеком.
Как я ни плакала, как ни упрашивала – Володя даже не смог организовать мне свидание со Степочкой! Якобы для этого нужно опять же разрешение дурацкого полковника, засидевшегося в Германии.
Но я уже начала подозревать, что майор Уточка просто-напросто занимается любимым делом – ленится. Не хочет помогать страдающей женщине, с которой вырос в одном дворе.
Что ж, ладно, Володька, я тебе это припомню! Вот притащишь пятикилограммовую щуку с рыбалки – я готовить ее тысяча и одним способом не стану! Рита, конечно, кое-что смыслит в кулинарии, но до моих высот ей далеко.
Сама-то я лениться не умею. Энергии моей хватило бы на бесперебойное отопление всей нашей парадной.
Так что после неудачных переговоров с Володей я не пала духом. Напротив – позвонила Павлику с Андрюшей, разбудила обоих (хватит валяться в постели! солнце уже давно встало!) и созвала на экстренное совещание, совмещенное с сытным завтраком.
Услышав про мой фирменный омлет (вареная колбаса, сыр, красный болгарский перец, много-много яиц) и сырники со сгущенкой, Андрюша тут же прилетел как миленький. Павлик же примчался исключительно из чувства ответственности. Ну, может еще ради свежего кофе по-мароккански. От омлета он отказался.
– Любовь Васильевна, я все-таки настоятельно рекомендую вам обратиться к адвокату, – говорил Павлик, беззвучно размешивая сахар в чашке. Несмотря на ранний час – половину седьмого утра – он выглядел собранным и деловитым. Глаза за стеклами очков были ясными, рубашка – свежей, а о стрелки брюк можно было порезаться. – Мы и так уже упустили много времени. К тому же вам удалось раздобыть столько новой информации! Черный Пес сейчас представляется мне наиболее интересной для следствия фигурой, как из-за медальона, так и из-за предполагаемой связи с Орденом Королевской Кобры. Полагаю, всех остальных свидетелей можно пока оставить в покое, даже шеф-повара Порфирия… – Он отпил глоток кофе. – Любовь Васильевна, пора передать дело в руки профессионала, чтобы он правильно распорядился этими сведениями! Умелый юрист, воспользовавшись вновь открывшимися доказательствами, наверняка сумеет перевести Степу из тюрьмы под домашний арест.
– Меня это не устраивает! – воскликнула я, наливая себе вторую чашку кофе. – Это полумера. Я не готова к компромиссам, когда речь идет о моем сыночке! Он будет полностью оправдан, а не помещен под домашний арест. Это божественный мальчишечка, и все вокруг должны это понять.
Я благоговейно посмотрела на Степочкину фотографию формата А4, украшавшую стену над столом. На снимке он был запечатлен в возрасте пяти лет, в кепочке и коротеньких шортиках, с игрушечным внедорожником в руках. Зайчонок мой весело улыбался, хотя на его носике-кнопочке, как всегда, красовалась здоровенная царапина – в детстве он постоянно падал и разбивал нос…
– Я сама доведу дело до конца. Собственноручно приволоку противному полковнику Орлову истинного преступника, даже если для этого мне придется голыми руками остановить мотоцикл Черного Пса, мчащийся со скоростью полторы тысячи километров в час.
Мальчики переглянулись.
– Знаешь, Павлуха, а ведь тете Любе, исключительно своими силами, удалось за два дня мощно продвинуть расследование вперед, – заметил мой любимчик-колобок Андрюшенька, щедро поливая румяные сырники сгущеным молоком. С омлетом он уже успешно разделался, одни желто-красные крошки остались. В отличие от Павлика, Андрюша не удосужился причесать волосы, рыжие пряди торчали во все стороны, как солнечные лучики; футболка была изрядно помята, и все это время он отчаянно зевал. – Реально, ни один адвокат не будет так самоотверженно заниматься этим делом. И в чем я стопудово уверен – ни один адвокат не будет угощать нас такими восхитительными деликатесами.
Я умильно улыбнулась и положила Андрюше в тарелку еще парочку горяченьких, только со сковородки, сырников.
– Да, но… – Павлик все еще сомневался. – Ставки слишком высоки.
– Вот что, мальчики, к адвокату я обращаться не собираюсь, это вопрос уже решенный. – Я залпом допила кофе, попутно пожалев, что из-за стресса съела вчера на ночь все оставшиеся пирожки с яблоками и лимоном, а также потом, не удержавшись, слопала огромный кусок мяса по-французски, и со звоном поставила чашку обратно на блюдце. – Я вас вызвала для другого.
– Выполним любую вашу просьбу, тетя Люба! – объявил Андрюша, взмахнув рукой в опасной близости от герани. – Даже если вы предложите нам всем поголовно принести клятву верности злодейскому Роскомнадзору, да обрушатся все его серверы, да проникнет неуловимый баг во все его блокировочные программы… А больше сырников не осталось?
– Как же не осталось, дорогой ты мой! – всполошилась я. – Сейчас напеку! Ах ты радость моя! Павлик, на тебя сделать?
– Спасибо, Любовь Васильевна, я сыт. Но от чашечки вашего замечательного кофе не откажусь.
Я бросилась к плите.
Готовка помогла сосредоточиться и сформулировать вопрос.
– А вот скажите мне, мальчики, – начала я, поставив перед Андрюшей горку свежих сырников, а перед Павликом – дымящуюся чашку. – В этом вашем интернете – в нем всё есть?
Мальчики переглянулись.
– В принципе, там много чего есть, – осторожно сказал Андрюша. – А что вам нужно?
– Ну, нам на компьютерных курсах для пенсионеров рассказывали, что в интернете можно найти всё что угодно, – сообщила я. – Но лекцию про поисковые системы я пропустила, стояла в очереди за семенами, и теперь я почему-то в вашем интернете не могу найти ничего. Хотя, казалось бы, так интеллигентно пишу: «Добрый день, уважаемый интернет! Скажите, пожалуйста, не могли бы вы мне помочь в поисках того-то и сего-то?» В общем, проявляю посильную вежливость. А в ответ галиматья какая-то вываливается.