Глава 17

Хм, даже не знаю, сумела бы я работать в средствах массовой информации. Проводить сенсационные расследования, находиться на передовой событий. Справилась бы я с такой ответственностью?..

Да ладно, кого я обманываю – я была бы шикарной журналисткой! Лучшей из всех. И уж в любом случае лучше длинноносой девицы из теленовостей.

На самом-то деле, чего там сложного: пописывай себе всякие глупости вроде «мы следим за развитием событий», «покажет время», «были приняты беспрецедентные меры» и «не имеет аналогов за рубежом», пей коньяк из фляжки и получай денежки от заказчиков за всякие продажные статейки. Думаю, корреспонденты работают от силы минут десять в день, а зарплаты получают аховые. Вот учителем труда – гораздо сложнее.

Как там называют журналистов? Инженеры человеческих душ? Или архитекторы душ? Или это вообще про писателей говорят?

Ну, предположим, все-таки про журналистов. Тоже мне, конструкторы. А вы попробуйте сконструировать вытачки на платье так, чтобы они скрывали тройные складки на боках, но при этом выгодно подчеркивали грудь, сильно выдающуюся вперед, и, простите, мягкое место, которое ни в какие ворота не лезет! Вот где нужно принять «беспрецедентные меры»! Вот где нужно придумать выкройку, «не имеющую аналогов за рубежом»!

Вы попробуйте справиться с целой толпой девочек-подростков, которые так и норовят подпалить на газовой плите вечно распущенные волосы или затащить в рот немытые помидоры! И вся эта нервотрепка – за бюджетные копейки и на трезвую голову.

И уж я совершенно точно уверена, что будь на моем месте журналистка, обремененная высшим образованием и не нюхавшая пороху, а точнее, не нюхавшая мерзопакостных духов, которыми пользовались скандальные тетки в метро, – растерялась и может быть даже разревелась бы она сейчас.

Я же, не теряя чувства собственного достоинства, поднялась со своего стула, свысока оглядела пра… – и так далее – …внучку фаворитки Петра Третьего Елизаветы Воронцовой, набрала в грудь воздуха и заорала в ответ:

– Никакая я не журналистка! Я здесь по приглашению! А вот вы, дамочка, явно самозванка! Не понимаю, как такую безмозглую женщину могли принять в рыцари Ордена! – Я прищурилась и сделала контрольный выстрел: – И вообще, эта стрижка вас полнит!

– Что-о-о? – Моя оппонентка пришла в неописуемое бешенство, брыли у нее ходили ходуном, как желе во время землетрясения.

– Что слышали! – огрызнулась я. – Смените парикмахера!

Толстуха Воронцова уже протянула к моим кудрям свои ручищи с вытатуированной на запястье коброй в короне (конечно, обзавидовалась моей чудо-прическе!), как в дело вмешался Главный Магистр. Старичок с удивительной скоростью прошаркал к нашим последним рядом, за ним преданно трусил Черный Пес.

– Девушки, девушки, – примирительно задребезжал лесовичок. – Что за шум вы устроили? Почему прервали наш ритуал? Это плохая примета, милые девушки. Особенно накануне Смертельного Броска.

– Главный Магистр, среди нас затесалась шпионка! – капризным голосом нажаловалась Воронцова, указывая на меня пальцем-сарделькой. – Это не Кобра!

– Вот как? – Старичок в задумчивости пригладил свою белую бородку. – Вы действительно не Кобра, девушка?

Необходимость во флирте с лесовичком уже отпала, но я все равно ему обольстительно улыбнулась, радуясь, что на губах у меня сегодня особенно яркая цикламеновая помада:

– Пока не Кобра, но очень хочу ей стать, товарищ Магистр!

Почему бы и не подмигнуть человеку, который назвал меня девушкой, пусть даже это коварный злоумышленник мирового масштаба?

– Магистр, это Любовь Васильевна Вальтер, – заговорил Черный Пес из-за спины своего начальника. – Я пригласил ее в качестве кандидата в рыцари Ордена. Помните, я вам рассказывал вам про нее по телефону? Любовь Васильевна. Ну, пробивная, наглая мамзелька, которую никто и никогда не заподозрит в сотрудничестве с древней тайной организацией по причине ее непроходимой тупости и плоскости…

Я бросила на Черного Пса сердитый взгляд.

– Помню-помню… – сказал старичок и повернулся ко мне. – Только я не ожидал, что ты приведешь к нам очаровательнейшее создание на свете. – Толстуха Воронцова, внимательно слушавшая наш разговор, яростно всхрапнула. – Любовь? – переспросил лесовичок игриво. – Как вам подходит это имя!

Я хихикнула.

– Благодарю, товарищ Магистр, вы очень милы.

– Да, будет крайне жаль, если вы не пройдете наши маленькие вступительные испытания… – Старичок обратил свои слезящиеся глаза на Черного Пса, а я незаметно, не выключая диктофон, спрятала телефон обратно в сумку. – Что ж, тогда, полагаю, сразу к ним и приступим?

Я очень надеялась, что испытания будут проходить на свежем воздухе, поскольку, признаюсь, сидеть в духотище глубоко под землей мне уже порядком надоело. Но нет, всё действо сосредоточилось в этой проклятой пещере.

Меня подвели к постаменту (с сумкой я не расставалась; во-первых, нужно было записывать на диктофон происходящее, а во-вторых – мало ли что, сомнительные личности эти Кобры, того и гляди, кошелек стащат), а старичок вновь вскарабкался обратно на свой трон и принялся командовать.

Сперва мне завязали глаза ветхой темно-красной материей, которую все называли «священной маской». По мне, так я бы такую рвань не стала бы даже в качестве половой тряпки использовать. Расчихалась только почем зря – из маски прямо мне в нос сыпалась пыль и, кажется, личинки моли, хотя я не исключаю, что это были пылевые клещи.

– Итак, Любовь! – с пафосом заговорил старичок. – Готова ли ты к полному перерождению? Готова ли ты к превращению в безжалостную Немезиду? Готова ли ты, Люба из Купчина, стать вершительницей судеб сильных мира сего?

– Не тяните кобру за хвост, товарищ Магистр, – остроумно ответила я. – Я готова на все. Переходите к делу, а то я тут сейчас засну под вашей тряпочкой.

– Испытание первое! – объявил старичок. – Сумеешь ли ты определить состав пряной смеси на вкус?

– А белена в эту смесь входит? – подозрительно спросила я. – Того и гляди, накормите отравой, а у меня глаза завязаны!

– Ничего ядовитого, только экзотические приправы, – заверил меня старичок и тут же сменил тон на врачебно-деловой: – Пищевые аллергии есть?

– Нет, – с удивлением ответила я. Было довольно странно стоять в старинном таинственном зале, с повязкой на глазах, и слушать вопросы, которые обычно задают на приеме у гастроэнтеролога.

Вероятно, видимая из-под повязки часть лица у меня перекосилась от недоумения, поскольку старичок нехотя пояснил:

– Понимаете, Любовь Васильевна, в последние годы мы были вынуждены ввести некоторые изменения в протокол вступительных испытаний, в связи с различными неприятными проявлениями непереносимости специй… Кандидаты нынче слабенькие пошли. От простого фенхеля начинают задыхаться, от бадьяна их тошнит, от имбиря чешутся как оголтелые. Не привыкли к сложным оттенкам кулинарной симфонии. Что поделать, век безвкусной пищи! Сейчас в моде недосоленная, неперченая еда, а то и вовсе сырая. – В слабом голосе старичка чувствовалась горечь доктора физико-математических наук, подготовившего доклад на тему «О некоторых аспектах логтермальных особенностей поверхностей дель Пеццо» и внезапно обнаружившего, что выступать придется перед толпой туземцев в набедренных повязках, убежденных, что кокосы падают вниз не из-за силы притяжения, а по воле могущественного небесного быка Джоуки. – Увы, высокое кулинарное искусство уходит в прошлое, уступая место здоровой, а по моему мнению, неандертальской еде…

– А если бы у меня была аллергия, то что тогда? – из чистого любопытства спросила я.

– Не думаю, что вам, Любовь Васильевна, хотелось бы услышать ответ, – после паузы сообщил мне старичок. – Могу лишь сказать, что рыцари с пищевой аллергией нам не нужны. Но и просто так выпустить вас отсюда я не имею права… В общем, если бы вы сейчас сказали «да», то до испытаний дело уже не дошло бы.

Я поежилась. Подводные мины подстерегали в самых неожиданных местах.

– К счастью, аллергий у меня никаких нет, – преувеличенно бодрым голосом заявила я. – Не далее как неделю назад на даче съела двухлитровую миску салата из одуванчиков, чтобы похудеть, и ничего… Так что давайте сюда ваши пряности.

– Внесите специи! – провозгласил старичок.

Пока его подчиненные суетились и, судя по звукам, бегали как оглашенные туда-сюда, готовя реквизит для испытания, у меня родился небольшой планчик, который я тут же начала приводить в исполнение. «Священная маска» была настолько бэушная, что буквально рассыпалась – на глазах в буквальном смысле. Я решила воспользоваться ее плачевным состоянием и принялась усиленно моргать, протирая ресницами в ветхой материи щель для обозрения.

Думаю, тут необходимо сказать пару слов о моей туши для ресниц «Стреляю наповал». Я беру ее на рынке у одной тетеньки, исключительно по знакомству. В магазинах она не продается, потому что, как говорит эта моя знакомая тетенька, крупные косметические фирмы марку «Стреляю наповал» не пускают – боятся конкуренции. Тушь эта делает ресницы густыми, черными и жесткими, как щетка пылесоса. Конечно, клей с сажей, входящие в ее состав, несколько затрудняют процесс снятия макияжа, однако ради эффекта кукольных глаз можно потерпеть не только подобные ерундовые неудобства, но и постоянное раздражение век.

Словом, разодрать хлипкую ткань такими ресничками не составило мне большого труда. Спустя несколько секунд я получила отличное смотровое окошко в дурацкой повязке.