– Знаете что, мой милый, – сказал бы она ему. – Вот разве могу я подпустить вас к ученикам? Могу я позволить вам воспитывать идеалы у подрастающего поколения? Ведь вы же, вместо того, чтобы в соответствии с федеральными стандартами образования орать на молодежь во всю глотку и силой отнимать гаджеты на уроке, – вы, чего доброго, еще и дадите им какое-нибудь задание выполнить на телефоне. И потом, мой милый, что это за форма одежды? Что это за неуместная черная водолазка? Вы что это думаете, наше образование случайно считается самым лучшим в мире? Нет, мой милый, не случайно! А в том числе и благодаря достойному внешнему виду наших учителей. А ваша, с позволения сказать, закрытая кофточка наводит на нехорошие мысли. Вы что-то скрываете? А если к нам комиссия из РОНО придет? Что скажет Валентина Петровна, заведующая отделом образования Фрунзенского района? Об этом вы подумали, мой милый, а? Вижу, что нет! Как вы будете оправдываться перед Валентиной Петровной?

Хотя, наверное, после основательного разноса она все же взяла бы его в штат: зарплата в один доллар – это серьезный аргумент.

Словом, ко всякой новомодной технике мы с директрисой всегда относились враждебно.

Степочка иногда корит меня за мою техническую отсталость – сам-то он увлекается гаджетами, как он там без них в «Крестах»? Надеюсь, хотя бы телевизор у него в камере работает; надо будет уточнить у Володи. Но несмотря на беспрестанные уговоры сыночка, я не соглашаюсь поменять свой надежный, проверенный мобильный телефон с большими кнопками на какую-то скользкую плоскую игрушку, уверенную, что она умнее меня.

Как только Главный Магистр откинул свой капюшон, я поняла, что момент настал. Незаметно достала свой кнопочный телефон из оранжевой сумочки со стразами, зашла в меню и нажала на строчку «Диктофон».

Всё, неопровержимые улики в защиту моего малыша сейчас польются рекой. Степочка уже к завтраку будет дома! Что бы ему приготовить – может, вареники с творогом? Или лучше с вишней? Я днем сегодня сбегала на рынок, взяла полкило сочненьких, мясистых ягод. Дороговато, но для моего настрадавшегося зайчонка ничего не жалко.

А уж из-за кого он настрадался – я теперь прекрасно знаю!

Под капюшоном Главного Магистра скрывался человек, которого я видела во вторник в ресторане. Я бы его и не запомнила, если бы не отвратительное блюдо, в котором он тогда ковырялся. Разве может хороший, добрый, умный человек заказать окуня, фаршированного ветчиной?

Да, на ветхом троне, болтая ножками в плетеных сандалиях, торчавшими из-под темно-красного балахона, восседал тот самый старичок-лесовичок из «Туфельки Екатерины».

Морщинистое лицо его, обрамленное аккуратной белой бородкой, светилось довольством.

Поздоровавшись с собравшимися, старичок завозился в своем кресле, покопался в складках балахона – и с необыкновенно торжественным видом воздел над головой пухлую книгу в потертой обложке цвета венозной крови. Издалека мне было не разглядеть надпись на переплете – но я готова была прозакладывать своего нового блестящего павлина и не написанную еще «Энциклопедию мудрости», что сие древнее сочинение называлось «Книга Пряностей», и никак иначе.

– Кобры! – заскрипел Главный Магистр, едва удерживая тяжелое издание на весу. – Наконец-то священная Книга вернулась домой! Мы ждали этого несколько столетий! Рахе, Кобры!

Зал задохнулся – а потом взорвался аплодисментами.

– Рахе! – кричали собравшиеся в исступлении.

– Да свершится месть, Кобры! – верещал старичок.

– Да свершится месть, Магистр! – эхом отзывался Орден в целом и мой спутник в частности. Он весь раскраснелся, грязный хвостик беспокойно метался по его кожаной спине.

Я тоже взволновалась. Пропавшее имущество, в краже которого огульно обвинили моего несчастного сыночка и которое искали по всему городу (да чего там городу! полковник Орлов всю Германию прочесал!), – в общем, эта бесценная штуковина была прямо у меня перед носом! Все, что от меня требовалось – незаметно ее стащить и доставить глубокоуважаемой полиции вместе с диктофонной записью и саркастическими комментариями на тему непрофессионализма штатных ищеек и моей гениальности.

Как же ее стащить? – задумалась я. Разве что подойти пофлиртовать со старичком? Я легонько взбила и без того упругие кудри. В своих чарах я была уверена. Особенно с этим нарядным павлином на своей шикарной груди. Отвлеку сморчка легкой светской болтовней, позволю себя немного приобнять, а сама – цап эту книжечку – и в оранжевую сумочку ее!

Так, а что же дальше? Ни в каких вступительных испытаниях и уж тем более обрядах посвящения я участвовать не собиралась. Как только заберу книжку – бочком-бочком подберусь к тоннелю, и бегом по нему! Только не в ресторан, где меня тут же схватят. Сверну в боковой подземный ход, спрячусь на ночь в Эрмитаже. А там главное – сказать пароль: «Я подруга Якова Матвеевича Вальтера, вашего любимого консультанта». И весь этот кошмар окончится.

Тем временем, старичок с видимым облегчением опустил свою ношу, сунул ее под мышку, по-крабьи сполз со стула и подошел к пюпитру, стоявшему на постаменте рядом с троном. Неловко придерживая антикварный том правым локтем, Главный Магистр снял с пюпитра стеклянную крышку и бережно водрузил на него дряхлый сборник рецептов, после чего тут же опустил крышку обратно.

Я ужасно рассердилась. Иди теперь попробуй незаметно стащить книженцию, если все на нее уставились! Устроили тут себе выставку одного экспоната! Зануды.

Пришлось сидеть дальше и слушать всякую бредятину.

– Этот пьедестал пустовал двести двадцать лет! – дребезжащим голосом провозгласил старичок, стоя рядом со своей добычей. – И вот судьба смилостивилась над нами! Как раз накануне нашего решающего, исторического Смертельного Броска. Нет, это не совпадение. Это знак свыше, который послал нам Великий Магистр Фридрих. Рахе, Кобры! Да свершится месть!

– Рахе! Да свершится месть! – согласился зал.

Мне было любопытно, о каком это решающем броске талдычит этот сморчок, и я повернулась к своему спутнику, чтобы уточнить у него детали, – однако Черный Пес погрузился в некое подобие молитвенного транса: глаза стеклянные, ладонь прижата к татуировке на шее. Я бы не удивилась, если бы он сейчас завыл, оправдывая собственное прозвище.

Тем не менее, я только-только принялась его тормошить и дергать за его кожаный рукав, как Главный Магистр объявил:

– Кобры, склонитесь перед лучшим нашим рыцарем! Черный Пес – вот кто вернул нам нашу святыню! Его долгая охота увенчалась успехом. Приветствуйте героя, разыскавшего «Книгу Пряностей» и вырвавшего ее из неумелых рук дилетантов от кулинарии, не подозревавших о ее истинном предназначении. Он спас священную книгу от вечного заточения! Черный Пес! Ко мне!

Кобры восторженно заголосили и стали на нас оборачиваться.

Мой приятель байкер медленно поднялся и, не моргая, направился к своему руководителю и вдохновителю – старичку в балахоне. Тот, видно, утомившись стоять столбом, уселся обратно на свой стул и, немного отдышавшись и пригладив бородку, обратился к мотоциклисту:

– Ты заслужил награду, о мужественный рыцарь! Ты восстановил историческую справедливость, ты многократно умножил силу Ордена перед Смертельным Броском. Ты достоин звания Старшего Магистра Ордена Королевской Кобры!

После чего лесовичок достал из складок своего одеяния баночку со специями и величаво осыпал байкера приправами с ног до головы.

Черный Пес, похоже, едва не лишился чувств от свалившейся на него благости.

Он чихнул, покачнулся и, чтобы не грохнуться с постамента, ухватился за подол стариковского балахона, едва не стянув его хозяина с трона.

Я прыснула. На мой взгляд, торжественность момента была несколько скомкана, однако рыцари Ордена вряд ли со мной согласились бы – все сидели с ужасно серьезным видом, словно не замечая смешной возни старичка на стуле.

– Благодарю, о Главный Магистр! – еле вымолвил Черный Пес, кое-как восстановив равновесие. – Клянусь вечно служить Ордену и «Книге Пряностей», не жалея живота своего…

Про живот – это верно подмечено, подумала я, учитывая, что речь идет о кулинарных рецептах.

– Клянусь чтить память Великого Магистра и выполнять указания Главного Магистра, – ритмично продолжал Черный Пес, будто читал какой-то новомодной рэп. Вот сразу видно – одного поля ягода с бездарной Пантерой! – Клянусь посвятить себя мести, и пусть я погибну в Смертельном Броске!

Старичок, теперь уже по своей воле, слез с трона и вновь подошел к пюпитру с книжкой под стеклом. Они с Черным Псом встали по обе стороны пьедестала, представляя из себя довольно комичную картину: могучий байкер в кожаном комбинезоне и хиленький лесовичок в мятом балахоне, который не мешало бы простирнуть и отпарить горячим утюгом (я про балахон, хотя и старичку пошли бы эти процедуры на пользу).

– Кобры! – задребезжал сморчок. – Мы готовы к Смертельному Броску?

– Мы готовы к Смертельному Броску, Магистр!

– Рахе, Кобры! Да свершится месть!

– Рахе, Магистр! Да свершится месть! – воодушевленно зашелестел зал.

Снова он твердит про этот Смертельный Бросок.

Нет, надо разобраться, в чем тут дело.

Мой проводник Черный Пес был недоступен – изображал памятник небритому мотоциклисту, вывалявшемуся в специях, рядом с застекленной «Книгой Пряностей», – а потому я потыкала пальцем пухлую спину своей соседки спереди:

– Женщина! – зашептала я. – Женщина! Можно вас?

– В чем дело? – недовольно обернулась дамочка. Голос у нее был на редкость противный. А лицо, честно признаться, и того хуже. Кожа какая-то нездоровая, зеленоватая, вся в рытвинах; подбородок обвисший, брыли так и болтаются, как у бассет-хаунда. Судя по маленьким злым глазкам, прячущимся в широких щеках, толстуха была лет на десять меня моложе; однако из-за своей нескладности и неухоженности выглядела лет на пятнадцать старше. Могу сказать вам только одно: если к моему виску приставят пистолет и потребуют, чтобы я так же коротко постриглась и оделась в такие же, как у этой дамочки, блеклые тряпки, я без всяких раздумий отвечу: «Стреляйте»!

И даже золотой медальон, болтавшийся у нее на груди – точно такой же, как нашли у моего Степочки, – не спасал ситуацию.

Я незаметно поморщилась и вполголоса спросила:

– Послушайте, женщина, а вы тоже Кобра?

– Еще какая, – надменно заявила дамочка. – Одна из самых заслуженных. У меня с Екатериной Второй личные счеты.

– Да ну? – поразилась я.

– Я прапрапрапрапрапраправнучка самой Елизаветы Воронцовой! – на одном дыхании выпалила толстуха и аж раскашлялась от осознания собственного величия. – Постойте. Я восемь раз сказала «пра»?

– Кажется, семь, – с сомнением отозвалась я.

– Тогда еще раз: я прапрапрапрапрапрапрапраправнучка самой Елизаветы Воронцовой! – повторила с небольшой корректировкой толстуха. – Ну, теперь восемь?

– Неа. Девять, – с удовлетворением констатировала я.

Главный Магистр тем временем надтреснуто бубнил какие-то заклинания на латинском языке. Черный Пес ему басом аккомпанировал.

– Какого лешего! Ладно, заново: я прапрапрапрапрапрапраправнучка самой Елизаветы Воронцовой, – выдавила дамочка. – Теперь, кажется, восемь.

Я хотела было пошутить над ней и сказать, что нет, снова семь, но вместо этого спросила:

– А кто такая Елизавета Воронцова?

– Что? – не поверила ушам толстуха и возмущенно затрясла своими брылями. – Да это же фаворитка Петра Третьего, несчастного мужа Екатерины! Фрейлина Воронцова была его судьбой, он потерял из-за нее голову, она тайно родила ему дочь, а его жена, самозваная императрица Катька – ух, ненавижу – встала на пути истинной любви! Разлучила влюбленных, гадюка коронованная! И заставила всех современников написать в своих мемуарах, что Елизавета Воронцова, видите ли, «безобразная», «толстая и нескладная», и даже «широкорожая», представьте себе только! А ведь на деле Елизавета была намного красивее Екатерины, да что Екатерины, она была прекрасней Афродиты – в нее без памяти влюбился сам император, избалованный вниманием женщин! Ух, Катька, ревнивая выскочка!