– А что здесь подают? – поинтересовалась я, заглядывая в чужие тарелки, на которых красовались какие-то странные и сложные композиции, предположительно съедобные.

– Блюда старинной европейской кухни. Супы из потрохов, запеченные бараньи мозги и прочая дрянь. Не советую.

Миновав бесстыдных танцовщиц, задиравших ноги в сетчатых чулках выше головы, мы обогнули сцену и, толкнув витражную дверь, полностью искажавшую реальность, зашли на кухню.

– Батюшки-светы, – прошептала я второй раз за несколько минут. Только на этот раз – от ужаса.

Наверное, именно на такой кухне граф Дракула, напевая последние хиты Средневековья, готовил вечерний питательный коктейльчик из крови своих жертв. Обстановка здесь разительно отличалась от беззаботной светской суеты обеденного зала.

Осыпающиеся кирпичные стены переходили в низкие сводчатые потолки. В помещении не было ни единого окна. На стенах я с изумлением заметила гнутые жестяные канделябры с горящими свечами. Других источников освещения – если не считать витражную дверь, через которую сновали одетое во все серое официанты – здесь не наблюдалось.

– Как они тут готовят? Ничего же не видно, – шепотом обратилась я к Черному Псу. На кухне стояла почти абсолютная тишина – был слышен только стук ножей и шипение жира в чугунных котелках. Да еще из-за витражной двери доносились разухабистые звуки французского шансона. Повара в мышиных куртках работали молча.

– Говорю же, мамзелька, что столоваться тут нельзя, дрянь они готовят, – бросил мне через плечо Черный Пес, нисколько не стесняясь кухонного персонала. Впрочем, на нас никто и не обращал внимания, словно мы были какими-то призраками. – Клиенты «Флёра», черт их раздери, хотят аутентичности – чтобы старую еду им готовили по старым же технологиям. Типа такой. – И он кивнул на закопченный камин, в котором на вертеле крутился окорок. – Поварам даже обыкновенную мясорубку нельзя использовать – только специальную ржавую железяку из доисторических времен. Это фишка «Флёра». Поэтому все сюда и лезут.

Я присмотрелась – и правда, вокруг никакой бытовой техники. Только старинные инструменты вроде пыточных: с острыми концами, тяжелыми рукоятками. Был там уродливый молоток-открывашка и чудовищные щипцы, напоминающие куриные лапы. Была ореходробилка, наводящая на мысли о стоматологе-садисте, и ложка в форме башмака. Был изогнутый серпом нож с крошечным трезубцем на конце и длинная вилка с шипами.

Аппетит у меня отбился, кажется, навсегда. Владельцы «Флёра» могли бы зарабатывать в два раза больше, устраивая экскурсии по этому адскому месту для тех, кто желает экстренно похудеть.

Какой контраст с безликой и сияющей современной кухней в «Туфельке Екатерины»! И какой контраст с моим личным островком домашнего тепла. Мне страстно захотелось перенестись обратно на свою Купчинскую улицу. Но – отступать было некуда.

Мы пересекли кухню, ежесекундно меняющуюся в неверном свете мигающих свечей, и остановились перед двойными деревянными дверями.

Двери были очень массивными и старыми, все в трещинах и сколах. Неровная темно-коричневая поверхность была испещрена иностранными словами – немецкими, судя по многочисленным заглавным буквам и умлаутам. Чаще прочих встречалось слово «Rache».

– Вы там внутри что, шоколадные конфеты с орехами трескаете? – полюбопытствовала я, вспомнив известную марку сладостей.

Черный Пес утомленно вздохнул:

– Нет, мамзелька, не конфеты. – Он взялся за потертую золотую ручку в форме змеиного хвоста и, прежде чем ее нажать, повернулся ко мне. Темные глаза вспыхнули нехорошим огнем. Кобра на шее покраснела. – Совсем забыл сказать: не пройдешь вступительные испытания – прости-прощай. Живые свидетели нам не нужны.

– Что? – сдавленно пискнула я, едва не потеряв сознание от страха.

– Обратного пути отсюда нет. Из этих дверей можно выйти только рыцарем Ордена. Либо вообще не выйти.

Нет, похоже, Яков Матвеевич все-таки был прав. Кажется, вряд ли за этими дверями я увижу простую советскую водку и селедку. И уж тем более шоколадные конфетки с орешками.

Сердце у меня стучало как бешеное – так, что даже павлин на груди содрогался, – а голова отчаянно кружилась.

Однако материнский инстинкт сильнее инстинкта самосохранения. Ради Степочки я готова сразиться один на один с Королевской Коброй.

– Веди меня, Черный Пес! – драматично воскликнула я. – Зря я, что ли, наряжалась?

Мой проводник опустил вниз ручку-змеиный хвост, двери со стоном открылись – и мы оказались в полутемном кирпичном тоннеле с низким полукруглым потолком. Тоннель уходил глубоко под землю. Как и кухня, проход освещался только свечами, воткнутыми в жестяные подсвечники на стенах. Свечи плакали расплавленным воском. Горячие капли падали на каменный пол и мгновенно застывали.

– А администрация ресторана здорово экономит на электричестве, – сказала я громко. – Вот жмоты!

Мой бодрый возглас остался без ответа и навсегда утонул в кирпичной толще.

Через каждые пять метров со стен на нас смотрели темно-красные кобры в коронах – такие же, как на шее моего спутника. С передних клыков у них сочился яд.

– У вас тут прямо Этнографический музей – или где там пещерную живопись выставляют? – рассуждала я вслух. – Наскальная роспись шикарная, очень впечатляет. Только летучих мышей, сталактитов и скелетов для колорита не хватает.

– Сейчас один скелет будет, мамзелька, если эти комментарии не закончатся, – не выдержал Черный Пес.

Я на минутку замолчала, но в полной тишине идти было совсем страшно, поэтому, приметив справа ответвление от основного тоннеля – узкий и еще более темный ход, – я спросила:

– А там что?

– Тайный подземный ход в Зимний дворец, вырытый еще в восемнадцатом веке, – сообщил Черный Пес, не оборачиваясь.

– О, удобно, свое личное метро, – впечатлилась я. – И никаких противных, слишком много возомнивших о себе теток.

– Все же одна тут такая есть, – пробурчал себе под нос байкер.

– А кто вырыл этот подземный ход к Эрмитажу? И зачем? – не унималась я.

– Наш Великий Магистр Фридрих, – благоговейно сообщил мне Черный Пес. – Этот дом пожаловала ему Екатерина. Она лично разрешила ему соорудить этот тоннель. А то вдруг ей кофе взбрендит срочно выпить? Не подозревала, что он хочет ее отравить. Глупая, как все тетки.

Я уже собиралась возмутиться и поставить нахала на место, но тут тоннель закончился – мы оказались в громадном круглом зале с колоннами, освещенном опять же свечками, которые истекали воском в большой люстре, подвешенной к потолку.

– Это сердце Королевской Кобры – святая святых нашего Ордена, – благоговейно вымолвил Черный Пес, обводя рукой вокруг.

Сердце Кобры выглядело так же гадко, как и внутренности любой другой змеи. Колонны, опоясывающие зал по кругу, были покрыты серебристой мозаикой, напоминающей чешую пресмыкающихся. Неплохой дизайн для сумки, я бы такую купила; но в интерьере – увольте. Темно-красные стены, сходящиеся наверху в купол, были покрыты схематичными изображениями растений – с их латинскими названиями и описанием смертоносных свойств.

Я разглядела борщевик (его разлапистые соцветия-зонтики и листья-лопухи трудно с чем-то перепутать) и белену (известна своим смешным именем «свиные бобы» и коробочками с семенами, похожими на маковые; я как-то раз ляпнула, обращаясь к своей сестре: «Ты что, белены объелась?», – после чего Глафира занудничала не меньше часа, показывая мне фотографии белены в энциклопедии и убедительно доказывая, что если бы она не то что объелась, а хотя бы лизнула это растение, то у нее начались бы галлюцинации, сухость во рту, жар, учащенное сердцебиение и нарушение зрения, а ни одного из вышеперечисленных симптомов у нее не наблюдается).

И как Фридриху удалось построить такое шикарное подземное сооружение в болотистой петербургской почве? Наверняка этот подлец еще и денег у императрицы не постеснялся попросить. Небось сказал, что ему нужна секретная лаборатория для кулинарных экспериментов. Для наилучшего, так сказать, услаждения вкуса повелительницы.

В центре зала, на постаменте, стоял старинный потрепанный стул с истертой бархатной обивкой. Рядом стоял пустой пюпитр под стеклом.

Вокруг постамента полукруглыми рядами располагались еще более старые стулья, на которых сидели самые разные люди, мужчины и женщины – в деловых костюмах и байкерских косухах, в форме цвета хаки и длинных цветастых платьях; здесь были велосипедисты и художники, охранники и программисты, молодые и пожилые. Объединяло всех молитвенное, как в церкви, выражение лица, и татуировки-кобры на разных частях тела. Народ тихо переговаривался между собой, но из-за акустики было не разобрать, о чем именно.

Два сиденья в последнем ряду оставались пустыми, и мы с Черным Псом на них расположились. Наконец-то можно отдохнуть, а то ноги уже гудят, подумала я. Мистика мистикой, Ордена Орденами, кобры кобрами, а тромбофлебит, к сожалению, никто пока не отменял.

Атмосферка здесь здорово давила на психику. Даже на мою, закаленную вечерними новостями и сериалом про марокканских принцесс.

Вероятно, примерно в такой гостиной граф Дракула принимал своих приятелей-вампиров. Да уж, теперь я была бы рада вернуться на ту адскую кухню.

– Пахнет не очень, пылью и старостью, – заявила я, наклонившись к Черному Псу, который весь погрузился в свои пивные думы и лишь изредка тихо икал. – Пол какой-то грязный – его с восемнадцатого века не мыли, что ли? Хорошая влажная уборка вам тут отнюдь не помешает. И почему бы не обить вон тот стул с подлокотниками, ну который на постаменте, какой-нибудь веселенькой розовой тканью в цветочек? Бордовый уныло смотрится.

– Черт возьми, мамзель, это не стул, это трон, – раздраженно отозвался Черный Пес. – И тихо ты, не видишь? Главный Магистр уже здесь!

В зале и вправду наступила исключительная тишина, в которой отчетливо раздавалось шарканье Главного Магистра по каменным плитам пола. Видимо, он появился из дальней двери, почти сливавшейся со стенами, поскольку мимо нас с Черным Псом он точно не проходил.

Лица его было не разглядеть – Главный Магистр облачился в темно-красный балахон с капюшоном. Рост же его оставлял желать лучшего. Руководитель могущественного Ордена оказался ниже меня, а я всего-то сто шестьдесят пять сантиметров. К тому же при ходьбе он сильно сутулился и вообще еле-еле переставлял ноги.

– Он что, болеет? – шепнула я Черному Псу. – Белены объелся?

Спутник сердито от меня отмахнулся.

Главный Магистр вскарабкался на постамент, затем на стул – все почтительно наблюдали за его неловкими, неуверенными, слабыми движениями. Устроился поудобнее – и заговорил:

– Рахе, Кобры! – послышался из-под капюшона скрипучий голос, за которым, впрочем, чувствовалась недюжинная сила. – Да свершится месть!

– Рахе, Магистр! – хором отозвались собравшиеся. – Да свершится месть!

Главный Магистр поднял узловатую руку и откинул капюшон.

– Батюшки-светы! – охнула я.

Глава 16

Не понимаю, зачем нужны смартфоны. Весь этот ажиотаж вокруг умных гаджетов меня просто удивляет. И возмущает, конечно. Налицо тлетворное влияние Запада. Телефон нужен чтобы по нему звонить, а не чтобы тыкать в него пальцами и рыться в интернете, впустую тратя время на просмотр видеороликов с говорящими собаками и танцующими китайцами.

Наша директриса хорошенько бы отругала Стива Джобса, про которого в новостях все уши прожужжали, приди он к нам в школу устраиваться на работу, скажем, учителем информатики. Выбранила бы его, пропесочила как сидорову козу.