Приоритеты. Такое простое и такое сложное слово. Их нужно расставлять правильно. Экипажу «Карнеги» я уже не помогу, а вот мои друзья всё ещё живы.

Два аколита стояли перед запертой дверью в столовую.

– Мне нужно внутрь! – сказал я им.

Фигура в сером плаще махнула рукой.

– Это не мы закрыли, твои спутники внутри это сделали.

Я постучал в дверь и громко крикнул.

– Это я! Откройте!

– Антон! Ты один? – послышался голос Миши – Тени Павла.

– Да, дядя Миша, один! – хмыкнул я. – Хотя вы это проверить не сможете!

За дверью что-то бухнуло, как будто упало что-то тяжёлое, подпирающее её с той стороны, массивное дверное полотно приоткрылось, и я увидел напряжённое лицо Кожедуба.

– Заходи! – кивнул он, отстраняясь.

Я зашёл. Да ребята, похоже, решили воевать до последнего и подороже продать свою жизнь! Из столов были собраны баррикады, а Одарённые рассредоточились по всему большому помещению столовой, чтобы их нельзя было накрыть одним ударом.

Райли и Тадаси мерцали, находясь на грани перехода в боевой режим. Инесса и Пашка также выглядывали из-за завалов, готовые в любой момент применить свой Дар. Ситуация была напряжённая, но я всё же не удержался. Кажется, меня «отпускало» и на этот раз моя интуиция подсказывала, что всё пройдёт хорошо. Ну да, благородным Одарённым нужно всего лишь отказаться от своего блестящего будущего!

– Кто тут хотел стать Инквизитором? Признавайтесь! – улыбнулся я, глядя на озабоченные лица друзей. Хотя сейчас мне было далеко не весело.

Добро пожаловать во взрослую жизнь, курсант… А как, кстати, теперь меня зовут?

Глава

IV

Капитан линейного буксира «РМБ-19847371» Фарид Хуссейн видел двух Одарённых одновременно всего три раза в жизни. Первый раз – в детстве, когда в их аул заглянул проездом один местный Бей с советником Халифа, следовавший в столицу. Второй раз – при поступлении в Лётную Школу, когда на присягу прилетел Адмирал, который потом сидел на трибуне вместе с губернатором планеты. И третий раз – на экране, когда у его буксира порвался трос и проходивший мимо Линкор вышел на связь, чтобы в лице его Одарённых командиров обругать «рукожопое быдло».

Но сразу пять Одарённых одновременно?!! Такого стресса у капитана «РМБ…» ещё никогда не было. Линейный буксир, приспособленный для ведения регулярных транспортных буксировок между планетными системами, был «рабочей лошадкой», и вызов от Инквизиции прогремел, как гром среди ясного неба.

Инквизиция имела полномочия «зафрахтовать» практически любой корабль. На орбите Авроры в данный момент висело множество более достойных на скромный взгляд Хуссейна кораблей. Почему выбрали его буксир? Он был в недоумении, поэтому встречал этих странных «благородных» со страхом и трепетом.

Эти мысли считал у капитана Пашка, когда мы поднялись на борт буксира и нас встретил его неприкрыто дрожащий капитан. Способность у Линии Воронцовых заключалась в возможности Искажения Сознания. В отличие от прямого контроля, свойственного некоторым Одарённым, представители Линии не могли просто взять под контроль человека и заставить его действовать как марионетку. Однако у них были другие преимущества.

Воронцовы могли заставить поверить солдата, что его соратник – это враг, вызвать чувства страха или любви к себе, или же злость и ненависть к «своим», убедить человека шагнуть в пропасть или выпить ядовитое вещество под видом обычного напитка. Воронцовых не любили, но уважали и боялись.

«Побочным» эффектом было частичное считывание мыслей и эмоций человеком – своего рода «детектор лжи». Эффективность ведения допросов таким человеком была гораздо выше, чем у «консервативных методов». И Пашка не зря грезил об Инквизиции в её сложном, но благородном деле по борьбе с врагами Империи и Императора, ведь такие люди очень ценились.

Тем более что многие его известные предки как раз и выбирали эти стезю.

– Лейтенант! Меня предупредили о вашем визите! – встретил нас капитан Хуссейн, когда мы пришвартовались к буксиру и перешли по перекинутому трапу на борт. – Добро пожаловать на линейный буксир «РМБ-19847371», господа Одарённые!

– Вот этот послушник за главного! – кивнула Райли в мою сторону.

Сделала она это без раздражения или злобы, скорее с какой-то грустью.

Честно говоря, я до сих пор ещё не понял отношения ребят к своей новой жизни. «Умереть» в один момент, оборвать все концы со своим прошлым и пойти в неизвестное будущее с малознакомым молодым парнем? Без гарантий и понятных перспектив? Это не очень завидная судьба. Да к Хаосу! Для Одарённого это откровенно плохие перспективы! Поэтому я тоже не знал как себя вести, предпочитая отмалчиваться. Поговорить мы ещё успеем, и будет лучше, если инициатива разговора будет исходить от них.

Капитан Хусейн перевёл на меня взгляд. Его смуглое лицо побледнело, на лбу выступили капельки пота. Я нацепил на себя серый балахон, дабы соответствовать образу и моё хмурое лицо вкупе с нервным поглаживанием меча явно не внушало собеседнику тёплые чувства.

– Ваше Святейшество… – начал он, но я перебил его, скривившись.

– Мне ещё далеко до «святейшества», достаточно просто «Господин».

– Да… Господин, – тут же поправился капитан буксира. – Позвольте, я провожу вас в ваши каюты. Я предоставлю вам лучшее из имеющегося. На борту судна не так комфортно, как привыкли Господа, но я попытаюсь сделать ваше пребывание на моём корабле как можно более удобным. Для этого…

– Не тарахти! – скривился Пашка. – От твоих мыслей у меня голова пухнет!

Капитан испуганно оглянулся на злого Пашку, но благоразумно промолчал. Мои приятели балахоны пока не надели, а сложили их в сумки, дабы у капитана не случился сердечный приступ. Пять Одарённых – это одно, а пять Инквизиторов, хоть и всего лишь аколитов – это совсем другое. Если Одарённые чувствовали себя перед Инквизицией не в своей тарелке, то, что можно сказать об обычных людях!

Две каюты, которые нам предоставили, принадлежали ранее, похоже, самому капитану и его офицерам. В спешке из кают были забраны личные вещи и перестелено постельное бельё. Девочки налево, мальчики направо. Тени дальше по коридору в менее комфортабельные апартаменты.

Пашка с размаху закинул свой баул на верхнюю полку и уселся на койку, уперев локти в колени и опустив на них голову.

– Антоха, что к Хаосу происходит?! Может, пора объясниться?

Я вздохнул. Это случилось раньше, чем я предполагал, но, с другой стороны, чего тянуть кота за хвост?

– Минуту! – вздохнул я и вышел в коридор, постучавшись в соседнюю «женскую» каюту.

– Убирайтесь к Хаосу! – послышалось изнутри.

– Это я! – крикнул я. – Нужно поговорить!

Дверь отъехала в сторону, и я увидел недовольное лицо Инессы. За её спиной Райли лежала на кровати прямо в ботинках, закинув ноги на стену.

– Пойдёмте к нам, нужно поговорить! – повторил я.

Лейтенант смерила меня пристальным взглядом и одним движением перетекла в вертикальное положение.

– Ну, пойдём, – кивнула она, и мы переместились в нашу каюту.

Когда все расселись на койках, я остался стоять на своих двоих и пересказал им разговор с Командором Ордена. Рассказ не занял много времени и когда я его закончил все замолчали, погрузившись в свои мысли.

– Значит, Негатор! – кивнула Райли своим мыслям и подняла глаза на меня взгляд. – Я так и думала. И давно ты об этом знал?

Я развёл руками.

– У меня не было подходящего воспитания, и советами родичей я по понятным причинам был обделён, – начал я уверенно. – Как вы знаете, прочувствовал я свой Дар неожиданно, а объяснить его появление и описать применение – было некому. Так что ответ на твой вопрос – два часа назад. Именно два часа назад я достоверно понял, какой у меня Дар, и что он вообще у меня есть.

– При этом ты так и не прошёл Инициацию? – нахмурилась Инесса.

Я развёл руками ещё шире. Рассказывать о том, как я напился крови Демона, мне почему-то не хотелось, поэтому решил ограничиться полуправдой.

– Пришлось принять Эссенс на Фаиде. Так повернулась ситуация и всё получилось как-то само собой!

– Ну да, – обычно жизнерадостный Смирнов был мрачнее тучи. – Сущность-то у Негатора отсутствует, так что, возможно, и Инициация у них проходит как-то по-другому.

Он внимательно посмотрел на меня и в первый раз с момента выхода из Крепости Инквизиции улыбнулся.

– Я хотел сказать – у тебя!

– Трудно жить без Сущности! – покачала головой Райли. – Хотя, что мы знаем про Негаторов? Только то, что у них нет Сущности, и что их ненавидят и боятся все Одарённые без исключения.

Тут я впал в некую прострацию. Слова Командора Ласло про этот Дар, а именно «он, да не он» – заставили меня задуматься уже тогда. Слова же ван Дассел сейчас смутили ещё больше. Я видел Сущности. И если Негатор в принципе мог их видеть тоже (иначе как бы он разрывал связь тела с Астральным Двойником), то, что тогда насчёт этого сонма Сущностей, требующего впустить их в себя? Как это коррелируется с отсутствием Сущности у Негатора? И этот багровый вожак… Кто он или что оно такое?

Я рассчитывал, что Орден Войны даст ответы на все эти вопросы, но очередная спешка не позволила этому осуществиться. Теперь я лечу на далёкую планету, которую пытаются захватить орды Хаоса. А в качестве спутников у меня – четыре сильных амбициозных, но очень расстроенных Одарённых!

– Нужно отдать тебе должное, Ноунейм! Ты не перестаёшь меня удивлять. Хоть и не могу сказать, что испытываю при этом положительные эмоции! – покачала головой Инесса, откинувшись к стенке и сложив руки на груди.

К моему удивлению, Тадаси кивнул, соглашаясь с ней.

А Пашка неожиданно громко расхохотался. Он встал с койки, стянул с верхней полки свой баул и достал оттуда аккуратно сложенную робу аколита Ордена Войны.

– Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться!

Он критически осмотрел грубую серую ткань с красными вставками и обернулся ко мне.

– Знаешь, кто сказал эту фразу?

– Нет, – покачал головой я. – А это важно?

– Ещё как! – хмыкнул друг, к которому постепенно возвращалось его постоянно позитивное расположение духа. – Это был один персонаж из древней книги нашего народа. Некто Воланд – повелитель сил Тьмы, противопоставленный библейскому персонажу Иешуа – повелителю сил Света. Его ещё называли Дьяволом или Сатаной.

Он ловко натянул на себя робу и прошагал в крохотный санузел, на стене которого висело зеркало.

– Никаких аналогий не видишь? – раздался оттуда его довольный голос. – А что, мне идёт!

– К чему ты это всё, Смирнов? – недовольно осведомилась фон Таубе.

– А к тому, моя милая Инесса, – сказал Пашка, выходя обратно к нам, и от этой его фразы Инесса наморщила свой очаровательный носик ещё сильнее, – что я с детства мечтал быть Инквизитором! И, похоже, благодаря нашему другу, моя мечта может осуществиться! И случится это гораздо раньше, чем я рассчитывал!

– То есть тебя не смущает, что ты фактически умер и потерял связь со своим прошлым? – удивилась девушка.

– Ха-ха! – Пашка веселился. – Это мало чем отличается от обычного вступления в ряды Инквизиции. Новый Инквизитор рвёт связь с Линией, принося персональную клятву Императору, меняет имя и отбрасывает своё прошлое! Как видишь, разницы практически нет!

– Но я-то не хотела стать Инквизитором! – продолжила возмущаться Инесса.

И снова Тадаси согласно кивнул.

– Ну, что я могу сказать? – развёл руками Пашка. – Сочувствую!

И снова залился смехом. Что в этом смехе было от нервного перенапряжения, а что от его обычного оптимизма, граничащего с пофигизмом, я не знал. Но был рад, что хотя бы один из друзей на моей стороне.

– Ты знаешь, Ноунейм, чего мне стоило попасть в спецназ? – внезапно подала голос лейтенант.

– Предполагаю, – кивнул я, ожидая продолжения.