Итуралде прошелся среди солдат, чтобы они его увидели, приветствуя их одобрительными кивками. У него осталось сорок тысяч человек – просто чудо, учитывая мощь противника. Им бы самое время дезертировать. Но они видели, как Итуралде выигрывал одну невозможную битву за другой, подбрасывал один шар за другим, вызывая еще больше аплодисментов. Они считали его непобедимым. Они не понимали, что когда в воздух подбрасывают все больше шаров, то не только само представление окажется грандиознее.

Не менее впечатляющим будет и падение в конце.

Шагая вместе с Раджаби по разбитому в лесу лагерю и осматривая частокол, Итуралде держал при себе свои мрачные мысли. Работа шла хорошо, толстые стволы деревьев один за другим занимали место в свежевыкопанных ямах. После осмотра Итуралде кивнул самому себе и сказал:

– Мы остаемся, Раджаби. Передай всем.

– Кое-кто поговаривает, будто остаться здесь значит неминуемо погибнуть, – ответил Раджаби.

– Они ошибаются, – сказал Итуралде.

– Но…

– Ни в чем нельзя быть уверенным, Раджаби, – сказал Итуралде. – Посади лучников на деревья внутри частокола. Будет ничем не хуже башен. Нужно подготовить место для битвы перед палисадом. Пусть вырубят как можно больше деревьев вокруг частокола, а внутри из бревен надо сложить заграждения, как вторую линию обороны. Будем стоять твердо. Может, я ошибаюсь насчет тарабонцев и они придут нам на помощь. Или, возможно, у короля где-то спрятана армия, которая нас прикроет. Кровь и пепел, может, мы и сами здесь от них отобьемся. Поглядим, как им понравится воевать без своих дамани. Мы еще поживем.

Раджаби на глазах распрямился, обретая уверенность. Итуралде знал, что тот ждал подобных слов. Как и другие, Раджаби верил Маленькому Волку. Они и мысли не допускали, что он может проиграть.

Итуралде же так вовсе не считал. Но коли умирать, то достойно. Юношей Итуралде часто грезил о войнах, о славных битвах. Старый же Итуралде понимал, что в бою не бывает места славе. Но что было, так это честь.

– Милорд Итуралде! – окликнул его посыльный, трусцой огибая незаконченный частокол. Совсем мальчишка, такой юный, что шончан, скорее всего, пощадят его. Иначе Итуралде отослал бы паренька и всех его ровесников прочь.

– Да? – повернулся к гонцу Итуралде.

Раджаби высился рядом с ним как гора.

– Человек, – переводя дыхание, выдохнул мальчик. – Разведчики схватили его, когда он подходил к стеддингу.

– Хочет сражаться вместе с нами? – спросил Итуралде.

Во всякой армии обычное дело – нанимать рекрутов. Всегда находятся те, кого манит слава или по меньшей мере то, что обычно солдата регулярно кормят.

– Нет, милорд. – Посыльный все еще тяжело дышал. – Он говорит, что хочет видеть вас.

– Шончанин? – прорычал Раджаби.

Мальчишка замотал головой:

– Нет. Но одежда на нем дорогая.

Значит, посланец какого-нибудь лорда. Доманиец или, возможно, перебежчик из Тарабона. Кто бы это ни был, едва ли из-за него положение станет хуже.

– И он пришел один?

– Да, сэр.

Смельчак.

– Хорошо, веди его сюда, – сказал Итуралде.

– Где вы его примете, милорд?

– Что? – рявкнул Итуралде. – Я что, по-твоему, расфуфыренный купец с дворцом? Вот здесь, на поляне, и встречу. Ступай приведи его, но не торопись. И убедись, чтобы караул к нему приставили надежный.

Мальчишка кивнул и убежал. Итуралде, взмахнув рукой, подозвал нескольких солдат и отправил их за Вакедой и остальными офицерами. Шимрон погиб, сожженный дотла огненным шаром дамани. Очень жаль. Итуралде многих променял бы на него одного.

Большинство командиров появились раньше гостя. Долговязый Анкайр. Одноглазый Вакеда – если бы не этот недостаток, он был бы хорош собой. Коренастый Меларнед. Юный Лидрин, продолжавший следовать за Итуралде после гибели отца.

– Что я слышу? – произнес Вакеда, приблизившись широким шагом и складывая руки на груди. – Мы остаемся в этой западне? Родел, у нас нет людей, чтобы оказать сопротивление. Если они нападут, мы окажемся заперты тут.

– Ты прав, – просто сказал Итуралде.

Вакеда повернулся к остальным, затем снова к Итуралде; честный ответ отчасти погасил его раздражение.

– Тогда… почему мы не бежим?

В нем осталось намного меньше бравады, чем несколько месяцев назад, когда Итуралде только начал свою кампанию.

– Не стану лгать и обнадеживать, – сказал Итуралде, глядя на всех по очереди. – Ситуация скверная. Но дела пойдут еще хуже, если мы побежим. Для нас не осталось нор, где можно спрятаться. Эти деревья дадут нам преимущество, мы можем здесь обороняться. Стеддинг лишит силы дамани, и одного этого достаточно, чтобы остаться. Мы примем здесь бой.

Анкайр кивнул, похоже, понимая серьезность ситуации, и промолвил:

– Мы должны верить ему, Вакеда. До сих пор он не ошибался.

Вакеда кивнул:

– Наверное, ты прав.

Проклятые болваны. Четыре месяца назад половина из них убила бы его на месте за то, что он сохраняет верность королю. Теперь они считают, будто ему под силу невозможное. Жаль, он начал было думать, что сумеет привести их к Алсаламу как верных подданных.

– Хорошо, – сказал Итуралде, потом, указывая на разные участки укрепления, заметил: – Эти слабые места надо укрепить. Вот что мы сделаем. Нужно…

Он оборвал фразу, заметив вышедших на поляну людей. Мальчишка-посыльный и несколько солдат, сопровождавших человека в красной с золотом одежде.

Что-то в незнакомце притягивало взгляд Итуралде. Быть может, рост – молодой мужчина был высок, как айилец, и у него были такие же светлые волосы. Но никто из айильцев не носит роскошных красных курток с искусной золотой вышивкой. На поясе у незнакомца висел меч, и его движения подсказывали Итуралде, что тот умеет обращаться со своим оружием. Он шагал твердой, решительной походкой, и сопровождавшие его солдаты походили на почетный караул. Значит, лорд, к тому же привыкший отдавать приказы. Почему же он явился лично, а не отправил гонца?

Молодой лорд остановился в нескольких шагах перед Итуралде и его военачальниками, оглядел каждого из них по очереди, затем вернулся взглядом к Итуралде.

– Родел Итуралде? – спросил незнакомец.

Что у него за акцент? Андорский?

– Да, – настороженно ответил тот.

Молодой лорд кивнул.

– Башир верно описал вас. Похоже, вы решили запереть себя здесь. Вы и вправду надеетесь выстоять против шончанской армии? Их во много раз больше, а ваши тарабонские союзники, кажется… не торопятся вам на помощь.

Кто бы он ни был, разведка у него хороша.

– У меня нет обыкновения обсуждать свою тактику обороны с незнакомцами.

Итуралде пристально рассматривал юношу. Тот был хорошо сложен – строен и подтянут, хотя из-за куртки точнее сказать было невозможно. Он явно был правшой, и, присмотревшись повнимательнее, Итуралде заметил, что левая кисть у него отсутствует. Оба его предплечья украшали странные золотисто-красные татуировки.

Глаза. Эти глаза видели смерть множество раз. Не просто молодой лорд. Молодой военачальник. Итуралде сузил глаза:

– Кто ты такой?

Незнакомец встретил его взгляд:

– Я – Ранд ал’Тор, Дракон Возрожденный. И вы мне нужны. Ты и твоя армия.

Несколько воинов Итуралде выругались, и он окинул их взглядом. На лице Вакеды читалось полное неверие, Раджаби был удивлен, юный Лидрин не скрывал явного пренебрежения.

Итуралде вновь посмотрел на явившегося к нему мужчину. Дракон Возрожденный? Этот юноша? Впрочем, это могло быть правдой. Многие слухи сходились в том, что Дракон Возрожденный был молодым мужчиной с рыжими волосами. Но слухи вдобавок утверждали, будто был он десяти футов ростом, а иные заявляли, что в сумерках у него глаза светятся. Еще пересказывали истории о том, как он явился в небе над Фалме. Кровь и пепел, Итуралде и сам не знал, верит он или нет в то, что Дракон вообще возродился!

– У меня нет времени на споры, – произнес незнакомец с бесстрастным лицом.

Он казался… старше, чем выглядел. Похоже, его нисколько не волновало, что он окружен вооруженными солдатами. Даже то, что он пришел один… это должно было показаться огромной глупостью, но на самом деле заставило Итуралде призадуматься. Только сам Дракон Возрожденный мог вот так запросто заявиться в военный лагерь, совершенно один, и ожидать, что ему станут подчиняться.

Чтоб ему сгореть, если только одно это не заставляло Итуралде верить незваному гостю. Либо он действительно тот, за кого себя выдает, либо полнейший безумец.

– Если мы выйдем за пределы стеддинга, я докажу, что способен направлять Силу, – сказал молодой человек. – Это должно что-то значить для вас. Только скажите, и я приведу сюда десять тысяч айильцев и несколько Айз Седай, и все они поклянутся, что я тот, кем себя называю.

Если верить слухам, то Айил следовали за Драконом Возрожденным. Воины вокруг Итуралде обменялись неловкими взглядами, кто-то кашлянул.

Многие из солдат Итуралде, до того как присоединиться к его армии, были среди тех, кто называл себя преданными Дракону. Нужными словами этот Ранд ал’Тор – или кто бы он ни был – способен обратить людей в лагере Итуралде друг против друга.

– Даже если предположить, что я тебе верю, – осторожно сказал Итуралде, – то не вижу, какой в этом смысл. Я веду войну. У тебя, как полагаю, есть другие заботы.

– Вы – моя забота, – заявил ал’Тор. Взгляд его был таким пронзительным, что, казалось, мог пробуравить череп Итуралде и найти внутри то, что ему нужно. – Ты должен заключить мир с шончан. Твоя война ничего нам не даст. Я хочу, чтобы вы отправились в Пограничные земли. Мне не хватает людей для защиты от Запустения, а сами порубежники забыли о своем долге.

– У меня есть приказ, – сказал Итуралде, покачав головой. Погоди-ка. Он не стал бы подчиняться этому юноше, даже если бы у него не было приказов. Вот только… этот взгляд. У Алсалама был такой же взгляд, когда оба они были моложе. Взгляд, который требовал повиновения.

– Твой приказ, – сказал ал’Тор. – Он исходит от короля? Поэтому ты бросаешься грудью на шончан?

Итуралде кивнул.

– Я наслышан о тебе, Родел Итуралде, – промолвил ал’Тор. – Те, кому я верю, те, кого я ценю, верят тебе и уважают тебя. Вместо того чтобы бежать и прятаться, ты встаешь здесь в глухую оборону, зная, что в предстоящей битве погибнешь. И все это – из верности королю. Я ценю это. Но пришло время отступить и сразиться в битве, которая куда важнее. Которая важнее всего. Идем со мной, и я отдам тебе трон Арад Домана.

Итуралде вскинулся:

– Сначала ты хвалишь мою верность, а потом мне же предлагаешь свергнуть моего короля!

– Твой король мертв, – сказал ал’Тор. – Либо его разум стал мягче воска. Я все больше убеждаюсь, что он в руках Грендаль. В хаосе, охватившем эту страну, я вижу ее руку. Какие бы приказы ты ни получал, они, скорее всего, исходят от нее. Пока еще мне не удалось выяснить, зачем ей нужно, чтобы ты сражался с шончан.

Итуралде хмыкнул:

– Ты говоришь об Отрекшейся так, словно она захаживает к тебе на обед.

Ал’Тор снова посмотрел доманийцу в глаза:

– Я помню каждого из них – их лица, их манеры, как они говорят и действуют, – словно знаю их тысячу лет. Иногда я помню их лучше, чем собственное детство. Я – Дракон Возрожденный.

Итуралде моргнул.

«Чтоб мне сгореть, – подумал он. – Я ему верю. Кровавый пепел!»

– Что ж… давай посмотрим на твое доказательство.

Конечно, согласны были не все, особенно Лидрин, который считал подобную демонстрацию слишком опасной. Другие были ошеломлены. Вот перед ними человек, в верности которому они поклялись, ни разу не видев. Ал’Тора словно окружала некая… сила, которая притягивала Итуралде, требовала от него поступать так, как тот сказал. Но все же сначала ему необходимо было удостовериться.

Они послали людей за лошадьми, чтобы выехать из стеддинга, но ал’Тор уже разговаривал так, словно Итуралде во всем ему подчинялся.

– Возможно, Алсалам жив, – заметил ал’Тор, пока дожидались лошадей. – Если так, я пойму, почему ты отказываешься от его трона. Возможно, тебе по душе Амадиция? Мне понадобится, чтобы кто-то правил там и приглядывал за шончан. Сейчас там воюют белоплащники. Не уверен, смогу ли я положить конец этому конфликту до Последней битвы.

Последняя битва. О Свет!