Слёзы не трогали его сердце. А моё разрывалось от боли потери. Когда его адвокат позвонил и попросил встречи, во мне что-то сломалось. Кирилл уже не появлялся дома, предпочитая ночевать в офисе. Не хотел встречаться со мной и слушать мои объяснения, сначала я даже хотела нанять детектива, чтобы он доказал мужу мою правоту, но… мне пришлось нанять адвоката. Который сбежал, подкупленный моим мужем. А может просто понял всю провальность процесса и оставил меня сам.

Оставаться на должности в компании мужа не было ни единого шанса. Меня уволили задним числом, прислав документы курьером. Причитающиеся выплаты я потратила на оплату палаты для Маруси и лечение за этот месяц.

До сегодняшнего утра я всё время прокручивала в мыслях наши разговоры с Кириллом.

Как я уговаривала его, он даже пытался выслушать. Соболезновал потери матери, но при этом стал холодным, отдалился от меня. Его не волновали мои слёзы, ведь он решил, что я обманщица.

Я винила себя в том, что послушала маму и не призналась ему сразу. Я стучалась в закрытые двери, пытаясь объясниться, только он не хотел моих объяснений. Водителя так и не нашли, заочно ему тоже предъявили обвинения. Я знаю, что его искал и отец Кирилла, ведь он ключевое звено во всей этой истории.

Я много раз давала показания, в том числе и встречалась с адвокатами Литовцевых. Кирилл считал, что я покрываю любовника, а значит тоже причастна. Я устала от всего. Три напряжённых месяцев дали о себе знать. Я полностью погрузилась в Марусю, ведь у неё, кроме меня никого не осталось. Доказывать, что она дочь Бориса, было бесполезным занятием. Тест ДНК провести не смогли, да и у него было завещание, где всё движимое и недвижимое оставлялось сыну от первого законного брака. Маруся оказалась в ещё более худшем положении, чем я. Я не могла её бросить.

Подсчитав сбережения, у меня была и наличность, и личный счёт, я сняла квартиру на окраине, чтобы сэкономить. Мне предстояло найти другую работу, продолжать лечение сестры, на следующей неделе должна состояться ещё одна операция, которая покажет, есть ли шанс у Маруси. На переливание крови я искала доноров, потому что моя кровь не подходила. Забот хватало выше крыши.

А когда оставалась одна, то бесцельно смотрела в окно, беззвучно плакала от бессилия, на меня накатывал страх, что я не справлюсь. Развод и отсутствие поддержки Кирилла едва не сломило меня. Я держалась на одном только желании помочь Марусе.

****

– Привет! – она протянула мне альбом. – Смотри, я нас нарисовала!

На альбомном листе я увидела двух девчушек, жмущихся друг к другу. Мы сидели на каком-то брёвнышке на солнечной поляне.

– Похожи. – улыбнулась ей. – Угадай, что я тебе принесла?

– Ммм… Что-то вкусненькое? – она мечтательно закатила глаза.

– Ага. Кто-то тут мечтал о пельмешках.

– Ооо, ты сама лепила их? Кри-ис, научишь меня тоже? Мама хотела… но… – она жалобно всхлипнула. – не успела… – успела прошептать перед тем как по её щекам потекли дорожки слёз.

– Милая моя… Маруся, – обняла её за худенькие плечи. – Всё хорошо, конечно научу. Думаю, она будет рада этому.

Маруся кивнула, всхлипывая.

– Я так скучаю… Кристина, скажи, ты же не бросишь меня? Не сдашь меня в приют для инвалидов?

– Никогда. Никогда, слышишь, даже не думай про это.

Глава 3

Я сидела на скамейке у клиники, потерянная и несчастная. Продать обручальное кольцо у меня не хватило смелости. Так же как и серьги. Это память. Память о Кирилле. На меня постоянно накатывало чувство горечи, какой-то безысходной тоски, но я прогоняла их прочь. А сегодня… не смогла сделать этот шаг и вылетела из ломбарда, как метеор. Нужно решиться. Нашей семьи больше нет, так стоит ли держаться за то, чего нет? Вдохнув побольше воздуха, постаралась не расплакаться.

Завтра я схожу в другое место. Я продам их. Маруся важнее. Оно того стоит, ради неё я всё сделаю!

Я поднялась со скамьи и уверенно шагнула во двор клиники.

– Кристина. – окликнул меня врач. Леонид Иванович выглядел уставшим. – я хотел отдать вам квитанцию. Оплата за три месяца вперёд прошла, я очень рад, что деньги нашлись. Уверен, мы поднимем на ноги Вашу сестру.

Я ошеломленно смотрела на него. За три месяца? О чём он?

– Это ошибка. Я не оплачивала ещё её лечение. Там должны быть указаны…

Я не договорила, потому что мужчина меня перебил.

– Да нет же, в оплате чётко указана Борцова Мария Борисовна. Если это не Вы, то…

– То это ошибка. – быстро добавила я.

– То это сделал один из меценатов. – добавил он. – Уже неважно. – пробормотал под нос. – Удачного дня.

– Спасибо… И Вам…. – я зашла в палату сестрёнки.

– Кри-ис! Я так скучала! – маруся отложила в сторону планшет, который я ей привезла накануне.

– Я тоже, милая. Как у тебя дела?

Всё отошло на второй план, немного побыв с Марусей, я неоднократно возвращалась к мысли, кто оплатил её лечение? Врач был на операции, а лезть с расспросами к персоналу не стала, они могли и не знать подробностей. Я всё же решила не откладывать в долгий ящик. От того, сегодня я продам украшения или завтра, ничего не изменится.

После клиники отправилась в ломбард, где мужчина долго изучал содержимое шкатулки.

Вышла я оттуда немного богаче, чем вошла, сжимая кольцо в кулаке. Даже шкатулку сдала.

А кольцо не могла.

Сердце кровью обливалось.

Надев его на пальчик, я грустно вздохнула и побрела на остановку.

Деньги внесла на карточку, чтобы не носить с собой такие суммы. Оставлять в съёмной квартире ценное, плохая задумка.

А на следующий день позвонила Мария Ивановна, моя свекровь и попросила о встрече.

– Здравствуй, моя дорогая, как ты? – она всегда выглядела как с иголочки. Оно и понятно, жена видного человека, бизнесмена, стремящегося попасть в политику.

– Здравствуйте. – я старалась не ударить в грязь лицом. Перед встречей надела новый брючный костюм, купленный специально для встречи с матерью моего мужа. Моего бывшего мужа.

Хоть она и относилась всегда ко мне хорошо, я не хотела показать ей, как мне плохо или морально тяжело.

– Да, правду говорят, чем хуже женщине, тем лучше она выглядит. – задумчиво она проронила слова, оглядывая меню. – Я закажу, если позволишь?

– Да. – кивнула ей. А ведь в точку попала.

Сделав заказ, на две чашки кофе и чизкейк, она вновь устремила на мня свой взгляд.

– Кристина. Ты любишь моего сына?

Я вздрогнула от её вопроса. Кровь схлынула с моего лица, мне кажется, я даже услышала, как замерло моё сердце.

– Любишь. Я вижу. И он любит тебя. Я не понимаю, почему вы устроили себе эти качели? Как Кир мог допустить развод? Я всегда считала его разумным. А Андрей? Он говорил с тобой? Да? Не отнекивайся, знаю, что говорил. Эти выборы совсем его с ума свели.

Она вздохнула, сделав паузу.

– Я не знаю почему, но верю в твою версию больше, чем в то, что ты пыталась сорвать его выборы.

– Сорвать выборы? – наконец прорезался и мой голос. В таком меня обвинял Андрей Владимирович. – Я никогда… Да и как? Что бы я сделала? Я всего лишь оказалась сестрой Маруси.

– Как девочка, кстати? – Мария Ивановна тревожно глянула на меня.

– Идёт на поправку. – облегчённо выговорила я. – Врач говорит, что сможет поставить её на ноги. Только нужно время.

– Крепись, моя дорогая. Если что-то нужно, не стесняйся обращаться ко мне за помощью.

– Но… как же Андрей Владимирович?

– А что Андрей Владимирович? Я вольна принимать такие решения самостоятельно.

– Мне ничего не нужно. Правда. – добавила я. Не хочу, чтобы она думала, что я тут нуждаюсь во всем. – За Марусю оплатил меценат, у меня есть крыша над головой. Всё хорошо.

– А работа?

– Есть. – улыбнулась ей. На самом деле ничего нет. Меня никуда не брали. Опыта достаточного не было, а козырять знакомствами с семьёй бывшего мужа, я не хочу.

– Хорошо. – она с грустью улыбнулась. – На самом деле, я хотела встретиться, чтобы попрощаться. Улетаю в Новую Зеландию сегодня ночью. Хотела поговорить с тобой, понять для себя. И я поняла. Кристина, я хочу просить тебя, борись за этот брак. Андрей совсем голову забил Киру этими играми в политику. Только ты сможешь удержать Кирилла от этого шага. Только ты сможешь спасти  вашу семью.

– Мария Ивановна. Мы развелись. Кир… Кирилл не говорил Вам? Вчера. Это было вчера. Он выкинул меня из своей жизни, ради своего отца. Кто-то очернил меня в его глазах. А я… Я не вижу смысла что-то доказывать. Простите. Мне сейчас просто не до этого.

Мы попрощались со свекровью на этой тяжёлой ноте. Она обняла меня, когда я провожала её у такси.

– Я верю, что всё будет хорошо! – шепнула мне.

Самое тяжкое то, что я не верю. Уже не верю.

Здравствуйте, известно что-то по поводу сбежавшего водителя? – я сидела напротив следователя, а он отрицательно покачал головой.

– Он уже объявлен в розыск, как только его обнаружат, я свяжусь с вами. Ваши показания будут ключевыми в этом деле, Кристина Егоровна.

Глава 4

– Извините, мы не можем Вас принять на работу. – говорит мне очередной менеджер по кадрам.

Я уже столько организаций объездила. Всё бестолку. Меня нигде не берут. По телефону приглашаю, а стоит только глянуть в мои документы, так сразу сыпятся отказы. Неволей начинаю задумываться о том, не в фамилии ли дело? Я ещё не успела сменить паспорт. Решила сначала закончить с оформлением опеки надо Марусей. Документы затягивались, служба опеки постоянно переносила встречи. Мне скоро забирать сестру домой из клиники, а эти бюрократы тянут время.

Сегодня я ждала их для ещё одного акта обследования жилищных условий. Сколько можно их делать? Как будто у меня что-то меняется. Я подрабатываю официанткой рядом с клиникой, где лечат Марусю. Платят немного, но чаевые неплохие, и нам с Марусей хватает. Я практически ничего не трачу на себя. Съём, немногочисленные расходы на личную гигиену и вкусняшки Марусе. Питаюсь я на работе, а заработанное коплю. Вырученные с продажи украшений деньги тоже стремительно таяли те два месяца, что я искала работу. Пока не решилась на вакансию попроще. Официанткой меня взяли сразу же как только пришла. Коллектив подобрался хороший, поэтому и работать там было достаточно легко с моральной точки зрения. А физически… Практически ежедневная работа с утра до поздней ночи на ногах, давали о себе знать. Благо меня легко опускали к Марусе в перерыв.

Когда женщины с опеки вновь пришли, то снова проверили каждый сантиметр моей съёмной квартиры с нечитаемыми лицами. Я ходила следом за ними бледная как мел.

– Вам бы следовало иметь своё жильё, тогда вопросов было бы меньше. Скажите, Вы не собираетесь выходить замуж? Семейные на опекунство в приоритете. У нас есть одна семья, желающая взять под опеку вашу сестру.

– Но я родная сестра. – возмутилась я. – А Маруся… она ведь прикована к кровати, ей нужно дорогостоящее лечение, зачем этой семье чужие проблемные дети?

– За инвалидов больше платят, есть дотации, помощь. Мы будем рассматривать в первую очередь их. Сестра-то вы не совсем родная, а только по матери. По отцу родственники не желают признавать её. Ведь так? Вы её, простите, в этом клоповнике выхаживать будете? Да и работа у вас такая, что сегодня есть, завтра нет. Официантка это не работа. Да и там.. чистый воздух. Загородный посёлок.

– Какой ещё загородный посёлок? Ей нужно лечение здесь у специалистов!

– Советую вам не надеяться ни на что.

Я опустилась на пол, после и ухода и горько разрыдалась. Если Марусю отдадут в чужую семью, я не вынесу этого. Только не её. Она единственный близкий человечек, оставшийся у меня.

А на следующий день меня попросили подняться к руководству кафе.

– Не знаю, кому ты так и чем насолила, девочка. – начал разговор начальник, крупный седовласый грузин. – Но мне сказали тебя уволить, иначе будут мне проблемы. Я проблем не хочу. Извини.

Передо мной лежала трудовая и несколько тысячных купюр.

– Это за сегодняшний день. Считай что отработала. Мой совет тебе, девочка, уезжай. Здесь житья не дадут. Там – он поднял палец вверх. – кто-то высоко в начальниках имеет на тебя зуб.

Я уже подошла к дверям, как услышала: