Во время Екатерининского переворота граф Александр Иванович Шувалов сначала пытался агитировать гвардейцев сохранить верность Петру Третьему, но безуспешно. После самого переворота он бросился в ноги к Екатерине с просьбой о милости прощения. Екатерина хоть и ненавидела Шувалова, однако простила его, подарив две тысячи крепостных крестьян и отправив в отставку. Более того, графу Шувалову сохранили права на дарованные ранее Петром Третьим Гиреевскую и Кузовскую волости в Калужской губернии, Можайский уезд. Там имелись семьсот четырнадцать крепостных душ. А также сохранены село Аполье и Ямсковицкая мыза в Ингерманландии, плюсом тысяча двести сорок две крепостных души. По сути, Шувалов мог жить себе и ни в чём не нуждаться. Однако не таков был граф, его очень деятельная натура требовала действий. Сейчас у Екатерины Второй Тайной канцелярией, которую переименовали в Тайную экспедицию при Сенате, командует Степан Шешковский, ну очень талантливый сыщик. Именно Шувалов в своё время его приметил. Уходя в отставку, граф Шувалов умудрился сохранить всю свою агентурную сеть, даже не думая делиться с Шешковским. Хотя отношений с новым главой Тайной экспедиции не портил, напротив иногда они обменивались кое-какой информацией. Шувалов прекрасно знал, что за узник номер один находится в Шлиссельбургской крепости. Как человек опытный и умный он понимал, новая императрица не станет долго держать узника, найдёт способ, как от него избавиться. Тем более надзирателям дан приказ, в случае чего, без затей убить Иоанна. Вот и размышлял Шувалов, как сохранить такой козырь против императрицы и Орловых, при этом самому не подставиться. У графа имелся компромат на надзирателей, а подпоручик Копытов вообще был верным человеком самому Александру Ивановичу. Когда-то у Копытова умерла жена и дети от оспы, но остались родственники, сестра и брат с семьями, которых Шувалов приютил. Думал граф, крепко думал кого бы подсунуть в надзиратели, например на замену поручика Петрова. Или крепко зацепить Петрова. То, что имелось на поручика явно недостаточно, чтобы сделать его верным, как дворовый пёс. С Копытовыми получилось неплохо. Брат подпоручика, Михаил, стал верным человеком Шувалову, исполнял различные щекотливые поручения, за что приближен и обласкан, и семья его содержится в полном порядке. Для начала Шувалов решил настроить подпоручика Копытова на защиту низложенного императора. Написал письмо и вызвал Михаила Копытова к себе.

– Миша, чай давно не виделись с братом, предоставлю тебе такую возможность. Поедешь в Шлиссельбург, к месту службы твоего брата. В городке остановишься в таверне, когда Иван вернётся из караула из крепости, встретишься с ним и передашь письмо. Выезжай завтра утром, по дороге не задерживайся нигде, – дав указание, граф бросил на стол кожаный мешочек, в котором звякнули монеты.

– Всё исполню в лучшем виде, ваше сиятельство, – заверил своего хозяина Михаил, преданно глядя в глаза своему патрону.

– Когда твой брат письмо прочтёт, сожгите послание, чтобы никаких следов. Поживёшь там несколько дней, пока твой брат выполнить мои поручения, дождёшься ответа и без промедления обратно, – добавил граф строгим голосом.

Когда Михаил Копытов ушёл, граф позволил себе улыбнуться. Есть ещё порох в пороховницах, рановато его Екатерина отправила в отставку, на многое способен граф при его уме и очень необычных способностях. В Михаиле Копытове Шувалов не на секунду не сомневался. Сам же Шувалов задумался над тем, кого бы из верных людей отправить в Крепость «Орешек», не сам, конечно, но в просьбе ему нужные люди не откажут. У графа Шувалова на многих имелся компромат, который он держал в тайне у себя.

На следующий день, отправив Копытова в Шлиссельбург, граф выехал в столицу. Имелись там дела, требовалось время от времени держать контакт с агентами, чтобы не забывали, заодно приплачивать им. А ещё Шувалов хотел попробовать поговорить с Никитой Паниным, зная о том, что граф Панин в оппозиции по отношению к Орловым. В Санкт-Петербурге Александр Иванович узнал, что граф Панин побывал в крепости «Орешек». Имелся надёжный человечек в окружении графа Панина. Шувалов написал записку Панину и отправил с посыльным. В записке говорилось о предложении встретиться в трактире «Австерия», что находится на Троицкой площади. Шувалов считал, что Панин обязательно придёт, хотя бы из любопытства.

Так и получилось. В трактире Шувалов организовал отдельный кабинет, да ещё привлёк одного из своих людей, которые прибыли с ним, для охраны возле кабинета. Таким образом не появятся лишние уши, исключая подслушивание разговора. Панин пришёл в трактир в назначенное время. Для начала, как это делают солидные люди заказали обед и утолили голод. Разговор начался, когда перешли к вину и десерту.

– В сложное время мы с вами живём, Никита Иванович. Мудрецы и историки назовут это время эпохой дворцовых переворотов. Однако я спрашиваю себя, закончилась ли такая эпоха с восхождением на престол Екатерины Алексеевны? Может да, а может и нет. Императрице придётся ублажать всех, как оппозицию, так и соратников. Но дворяне почувствовали волю, отучить их от этого будет ой как непросто. Отличным выходом может стать конституционная монархия, которая сможет упрочить государственный строй, но императрица ни за что не пойдёт на такой шаг, – Шувалов замолчал, всматриваясь в выражения лица Панина.

Граф Панин тем временем размышлял. Он нисколько не сомневался, что Шувалов знает о его проекте реформы Сената, а также о том, что императрица отклонила такой проект.

– Александр Иванович, давайте не будем ходить вокруг да около, начните с главного, – решил направить разговор в нужное русло Панин.

– Хорошо. Начну с того, что мы оба знаем об одном «безымянном» человеке, который представляет прямую угрозу правлению нынешней императрицы. Для неё был бы правильный шаг, взять, да и выйти замуж за «безымянного». Тогда бы трон остался за ней по праву. А уж не допустить полусумасшедшего дурачка к управлению государством вопрос несложный. Однако она такой шанс упустила. А ведь нарушены основы правящих династий. Не буду вспоминать о болезни Петра Фёдоровича, но имеется наследник по прямой мужской линии. Как не прискорбно, такой факт тоже игнорирован. Иногда я спрашиваю себя, а так ли безупречна Екатерина Алексеевна? – Шувалов вновь замолчал, удерживая паузу и рассматривая Панина.

Панин молча взял свой бокал с вином и стал маленькими глотками пить, давая себе возможность размышлять. Сейчас Шувалов предлагал ему встать на очень тонкий и опасный лёд. Это не просто руководить противоборствующей дворцовой партией. Это могут запросто подвести к измене, а там и головы лишиться недолго. Но, с другой стороны, если не рисковать, то никогда не сможешь продвинуть реформы государственного правления. Сейчас Григорий Орлов может добиться чего угодно, стараясь услаждать императрицу в постели. Панин решил уточнить намёк Шувалова.

– О какой безупречности вы ведёте речь, Александр Иванович?

– Будучи принцессой, во время правления Елизаветы Петровны, молодая Екатерина имела дружбу и переписку с английским послом Чарльзом Хабери Уильямсом. Кое-что сохранилось из тех переписок. Тогда Чарльз Уильямс был доверенным лицом и другом Екатерины. В 1750 году она получила пятьдесят тысяч рублей, в 1756 году – сорок четыре тысячи рублей. Всё это в обмен на конфиденциальную информацию в устной и письменной форме. Сохранились расписки о получении средств.

– И что за информация? – подался вперёд Панин.

– Во время Семилетней войны17 были переданы сведения о состоянии русской армии, а также планы русского наступления. Информация попала не только в Лондон, но и в том числе в Берлин. Сохранились доказательства такого деяния, сами понимаете кем, – вновь сделана пауза Шуваловым, чтобы Панин смог осознать важность таких сведений.

На этот раз Панин размышлял дольше, а граф Шувалов его не торопил. Сожалел Никита Иванович только об одном, что такой компромат находится не у него.

– Я так понимаю, что вы готовы озвучить главное? – задал вопрос Панин.

– Так и есть, Никита Иванович. Более того выскажу своё пожелание: я хочу вернуться ко двору. И перейду к главному. Следует сохранить жизнь «безымянному» человеку. В крепости у него нет шанса. Когда Екатерина решится окончательно только вопрос времени, при чём недолгого времени.

На этот раз граф Панин задумался на более длительное время, размышлял минут двадцать.

– И что требуется от меня? Организовать заговор? Это практически невозможно, Орловы надёжно контролируют гвардию.

– Заговор обречён на провал, здесь вы правильно заметили. А вот организовать побег вполне реально. Нужно продвинуть в караульную роту гвардейцев, которых я назову. У меня имеется кое-что на них. Кроме этого, есть офицеры недовольные восхождением на престол Екатерины. От вас потребуются средства, от меня организация. После организации побега, спрячем то самое лицо, надёжно спрячем. Получаем очень сильную козырную карту. Я приставлю верных людей к нему, всегда будем знать где он и что с ним. Ещё потребуются официальные документы на имя, нейтральное имя, с которыми можно будет пересекать границы в Европе, – Шувалов вновь замолчал.

Графу Панину было о чём подумать. Для него предпочтительней, чтобы к власти пришёл его воспитанник Павел Петрович, так как граф имеет серьёзное влияние на наследника. И чем чёрт не шутит, можно стать референтом. Тогда открываются такие перспективы, что голова кругом идёт. Что касается «козырной карты», то её всегда можно смахнуть с игрового стола. Яды никто не отменял, а специалиста найти будет нетрудно. Заодно и Шувалова отправить, только не в отставку, а на встречу с его предками. Главное самому не замараться в этой комбинации.

– Приготовьте список военных, а я посодействую об их переводе в Шлиссельбург, а далее будут ваши ходы. И ещё, пусть нужные военные напишут прошение о переводе в охрану крепостей, – дал пояснение граф Панин.

Допив вино и доев десерт, они разошлись. Граф Шувалов покидал трактир в приподнятом настроении. Теперь ему надо задержаться в столице на пару-тройку дней, чтобы переговорить с нужными офицерами, на которых у него есть компромат. А ещё следует разработать комбинацию так, чтобы часть участников погибла при побеге. Именно та часть, которая может вывести на него. Но Слава Создателю, большинство офицеров были завербованы через посредника. Ну а посредником придётся пожертвовать, такая игра стоит дорогого.

Глава 2.

Июль 1763 год. Побег из крепости. Иоанн Антонович.

Прошла весна, наступило лето. Гулять на прогулках стало в удовольствие. Когда несли караул Петров и Копытов, я гулял дольше, более того мне дали возможность даже загорать, точнее находится на солнце. Особенно на этом настаивал Копытов. Во время караула, где несли службу Чекин и Власьев, прогулки были крайне короткими, но я не расстраивался. Такой порядок начался в мае. На одной из прогулок Копытов обратился ко мне.

– Григорий, тебе следует чаще подставлять на солнце лицо, чтобы ты не выглядел бледным.

Тогда я просто пожал плечами, не понимая причины, но не возражал. Я так и не придумал, как организовать побег. Количество военных в крепости сведут все мои старания к нолю. Даже если я справлюсь с надзирателями, оставшийся караул в крепости либо схватит меня, либо пристрелит. Глупо думать, что я смогу справиться с полуротой военных. У рядовых ружья со штыками. Наколют меня, как кусок мяса на шашлык. Хоть я и привёл тело Иоанна в порядок, тем не менее ни разу не супермен. Сейчас лето, переправиться на берег озера или реки Невы не так просто. Сам Иоанн никогда не плавал. Не учился же он этому в камере на полу? Я в той жизни плавать умел достаточно неплохо. То есть знания есть. Чтобы меня не пристрелили в воде, я ещё зимой начал тренировать дыхание, задерживая на вдохе или выдохе. Допустим минуту или две продержусь под водой. А дальше что? На лодке меня догонят очень быстро, даже не сомневаюсь в этом. В общем куда не ткни везде тупик. Но в конце мая многое изменилось. Во время дежурства Копытова и Петрова, подпоручик приходил ко мне ночью, приносил две шпаги и заставлял тренироваться, точнее он сам мне показывал некоторые приёмы фехтования. Более того, иногда Копытов приносил пистоль и объяснял, как его зарядить и как стрелять. Всё это я умел, научен ещё в прошлой жизни в клубе реконструкторов, но Копытову в этом вопросе не открывался. А ещё сделал вывод, что какое-то таинственное лицо готовит мой побег. Лишь бы не грохнули во время такого мероприятия. Честно скажу, радовался таким событиям, ибо в камере меня грохнут однозначно. Что за таинственное лицо пока не знаю, Копытов наотрез отказался что-либо рассказывать, хоть мы и сдружились за последнее время с подпоручиком. Во время уроков фехтования, я осмелился и решил спросить Копытова, где он берёт две шпаги. Он ответил не сразу, а только по окончанию занятия.

– Вторая шпага Петрова, он спит крепко. Я ему кое-что подсыпаю в вино, до утра не проснётся, – хмуро, но без злости ответил подпоручик.

В конце июня я обратил внимание, во время прогулок, что появились незнакомые солдаты и офицеры, только не сменились четверо моих надзирателей. У меня прекрасная память на лица, а прошлых солдат я многих видел в лицо. Не удержался от вопроса к Копытову.