– Дом? – крикнул Максим.

– Живой! – отозвался лейтенант. – Я его не вижу.

– Он побежал правее, к реке.

– На катере торчит крупнокалиберный двадцатимиллиметровик. Предлагаю сделать круговую зачистку.

– Тенью!

– Понял!

Сверху было видно, как высокая трава стелется ручьём – там, где Редошкин змеёй полз к катеру.

– Эй, терминатор! – крикнул Максим по-английски, продолжая зорко контролировать звуки и шевеление в кустах. – Ты остался один, выходи!

Никто не ответил.

Максим повторил призыв сдаться на языке хуту.

Через несколько секунд до слуха долетел гортанный голос африканца, говорившего по-английски с отчётливым акцентом:

– Я всех убить!

– Сейчас мы откроем огонь из пушки, и ты отправишься вслед за своими головорезами!

На этот раз молчание длилось дольше.

– Ты нет стрелять, мой есть казембе… настоящий нкулу… брат бога…

– Ты настоящий говнюк, брат бога! Выходи, считаю до десяти.

– Мой вызвать месть богов…

– Твой уже никого не вызовет, мы не на Земле, если ты успел заметить, и на помощь никто не придёт.

Краем глаза Максим увидел, что Редошкин карабкается на катер, встаёт к автоматической пушке, а потом бежит на мостик. Из пушки можно было открыть огонь только с пульта управления.

– Отсчёт пошёл! Десять, девять, восемь…

– Мой выходить!

Шевельнулись жёлтые свечки «камыша» в полусотне метров от того места, где скрылся стрелок пару минут назад (Максим невольно удивился: командир боевиков оказался шустрее и изобретательнее, чем можно было представить), и на берег слева от катера выбрался африканец, держа над головой автомат.

– Подойди! Оружие на землю!

Великан бросил автомат, покосился на ложбину, появившуюся на месте палатки, и трёх своих подчинённых, подошёл, глядя, как садится на землю аэробайк.

Максим спрыгнул с седла, опуская на тумбу «фаустпатрон».

Негр посмотрел на необычное оружие, хищно раздул ноздри, но ничего не сказал, хотя и понял, что его отряд, по сути, был уничтожен этим «буздыганом».

– Мы не на Земле, – повторил Максим. – И вернёмся ли домой, неизвестно. Так что хочешь ты или не хочешь, но воевать нет смысла. Наша гибель ничего тебе не даст. С другой стороны, на твоих руках и на руках твоих халдеев столько крови, что я с удовольствием закатал бы тебя в землю, как твоих бездушных упырей.

– Мой нельзя закатать… мой есть воин…

– Убийца он, а не воин! – сплюнул Редошкин, разбираясь в рукоятях на панели управления катером. – Нелюдь чистой воды! Чего мы с ним цацкаемся, командир? Похороним вместе с остальными, и дело с концом!

У Максима тоже чесались руки расправиться с мерзавцем, но это означало бы поставить себя на одну доску с ним, и он принял другое решение:

– Убирайся отсюда подобру-поздорову! Чем дальше убежишь, тем больше шансов у тебя будет остаться в живых. Запомни главное: в этом лесу нет хищников, единственный хищник – это ты! Поэтому моё требование – никого не убивать! Здесь вполне можно прокормиться подножным кормом. Есть грибы, ягоды, съедобные плоды и орехи. Как понял?

– Мой необходимость оружие…

– Повторяю: охота в этом заповеднике запрещена! Начнёшь нарушать местные законы – лес сообщит мне об этом, и я тебя найду! А тогда уж пощады не жди! Повторить?

Негр бросил вспыхнувший взгляд на аэробайк, перевёл на винтовку в руках майора, потом на Редошкина, стоящего за панелью управления на мостике катера.

– И не дай тебе бог сунуться к нам на расстояние выстрела! – мрачно добавил лейтенант.

Африканец попятился, не сводя глаз с пушки, но повторять свои просьбы не стал, канул в заросли «камыша» на другой стороне поляны.

Максим сосредоточился на восприятии природной информации и почти тотчас же уловил чувственный толчок в голову: лес подсказывал ему намерения чёрного не только лицом, но и душой землянина. Африканец действительно убрался с острова, образованного речной петлёй, и направился куда-то на запад, ближе к солнцу. К счастью, не туда, где находилась «берёзовая роща» с беглецами.

От катера донёсся стук и приглушенные крики: стучали и кричали пленники, спрессованные в кормовом отсеке.

Редошкин открыл дверь, однако на палубу никто не вышел. Лишь в проёме двери показались бледные лица женщин.

– Выходите! – сделал приглашающий жест Редошкин. – Вы свободны. Вся банда нейтрализована.

Первой робко выбралась из отсека женщина зрелых лет, бледная, поседевшая, запахнула на груди порванную куртку. Максим узнал её: это была коллега Вероники, не успевшая уйти от боевиков вместе с беглецами-земляками.

За ней стали появляться остальные пленники: две женщины помоложе, не то испанки, не то немки, мужчины в возрасте от двадцати пяти (самый молодой) до полусотни лет. Все они выглядели как настоящие каторжане, лица мужчин заросли щетиной, по лицам женщин разлилась бледность, и одного взгляда на них было достаточно, чтобы представить, какие муки им пришлось пережить.

Редошкин закинул за спину ремень карабина, галантно протянул руку седой женщине.

– Держитесь, я вам помогу.

– Кто вы? – недоверчиво спросила она.

– Спецназ, – не покривил душой лейтенант. – Вы русская?

– Мария Ивановна, археолог… коллега профессора Маркина… где мы?

– К сожалению, обрадовать не могу. – Редошкин помог женщине спуститься на берег, посмотрел на Максима. – Командир, объясни им, куда их занесло.

Пленники, озираясь, не веря в своё освобождение, сошли на берег, окружили Максима.

Не вдаваясь в подробности, он предложил слушателям версию «попаданцев в иное измерение».

Ответом была тишина. С одной стороны, объяснение звучало слишком фантастично, с другой – бывшие пленники «борцов за свободу Африки» уже понимали, что мир вокруг слишком экзотичен, чтобы можно было найти более правдоподобный вариант.

– Есть хотите? – закончил свою речь вопросом Максим.

Собравшиеся обменялись голодными взглядами, кое-кто облизнул губы.

– Понятно, – сказал Максим. – Грибы здешних лесов вполне съедобны, как и ягоды. Мы пробовали и, как видите, остались живы. Если отыщете на катере какие-нибудь консервы – поделите, но потом всё равно придётся искать еду в лесу. Предлагаю переехать отсюда на новое место. Ваши поработители загадили тут всё, что могли. Придётся пройтись по лесу несколько километров, чтобы не дышать здешней вонью, зато увидите, как нам повезло с местной природой. Ни тебе хищников, ни комаров, ни ос или других кусачих насекомых.

– Они русский язык не понимают, – виновато проговорила седая женщина.

– Переведите им.

Выслушали перевод молча, посматривая то на Максима в боевом камуфляже, то на поляну, истоптанную прежними постояльцами, то на небо и стену леса за стеной кустарника. Большой радости на лицах бывших пленников Максим не заметил, хотя это можно было объяснить релаксацией после резкого изменения обстановки. Хотя… они могли бы и поблагодарить освободителей, спасших их от неминуемой расправы.

– Нас кормили… – угрюмо заметил на немецком языке заросший мелким чёрным волосом мужчина лет сорока.

– Не понял замечания.

– А теперь вы сами будете добывать себе пищу, – не выдержал Редошкин, отвечая давно не брившемуся археологу на немецком языке.

– Свяжитесь с ЮНЕСКО, – сказала по-английски черноглазая не то испанка, не то итальянка.

Максим усмехнулся.

– В настоящий момент это невозможно. Вы, наверно, не поняли. Мы не в Баире и вообще не на Земле.

– А где?! – широко раскрыла глаза женщина.

– В иной Вселенной, – ответил Редошкин. – Чем вы слушаете?

Археологи зароптали. Вероятно, они считались хорошими специалистами своего дела и в экспедицию были отобраны среди немалого количества кандидатов, но их кругозор замыкался артефактами земной археологии, и поверить в переселение в «параллельную Вселенную» им было трудно.

Струя воздуха принесла со стороны берега волну зловония.

– Ещё раз предлагаю по-быстрому покинуть этот концлагерь, – сказал Максим. – Поселимся в лесу, места много, еду найдём, вода чистая.

– А они не вернутся? – повела плечиком черноглазая.

– Оттуда не возвращаются, – скривил губы Редошкин.

– А дальше? – спросил белобрысый не то немец, не то бельгиец. На вид ему было лет пятьдесят.

– Дальше будем изучать этот мир, обустраиваться, приспосабливаться к нему и думать, удастся нам вернуться домой или нет.

– За нами пришлют спасателей…

– Тьфу! – сплюнул Редошкин. – Снова за мыло пряники! Никто за нами не прилетит, сэр, зарубите это себе на носу! Нас всех выкинуло в другой мир, и будь вы хоть братом президента, хоть сыном олигарха, жить вам придётся по другим правилам. Ни связи, ни друзья, ни деньги не помогут.

– Здесь катер, – послышались голоса. – Лучше подождать… нас будут искать…

Редошкин красноречиво посмотрел на Максима.

– Будут, – согласился майор, – но на Земле, а не здесь. Конечно, вы можете остаться в этом лагере и дышать испражнениями бывших ваших вертухаев, но я на вашем месте устроился бы в более чистом местечке.

– Но в катере есть провизия, – заикнулся бородатый толстяк.

– Надолго её не хватит.

– Нам надо посоветоваться, – сказал бельгиец, явно привыкший командовать. Скорее всего, он и руководил экспедицией ЮНЕСКО до того, как баирский отряд «борцов за свободу Африки» лишил экспедицию этой самой свободы.

– Совещайтесь. – Максим взглядом позвал Редошкина за собой, тот спрыгнул на берег, и они оба подошли к аэробайку.

– Не понимаю, чего они боятся, – сказал лейтенант. – Эти чёрные бандюки успели загадить весь остров. А ведь учёные люди, должны всё понимать.

– Ты о боевиках?

– О сидельцах. На их месте я бы маханул отсюда как можно дальше.

– Я тоже.

– А этот белобрысый явно метит в паханы.

– Флаг ему в руки, лишь бы взялся руководить своим трусливым отрядом. Эти ребята привыкли ни за что не отвечать, как и все европейцы.

– Но гонору у них выше крыши!

– Как у всех, кто страдает комплексом неполноценности.

– К сожалению, такие ублюдки и пробиваются к власти.

– Ну, учёных ублюдками назвать нельзя, это особая порода людей. К власти пробиваются другие упыри. В России их тоже хватает.

– Либералы…

– Ох, не трогай ты эту тему, – поморщился Максим. – Ещё китайцев приведи в пример.

– А что? Лет через десять именно они будут командовать парадом во всём мире.

К спецназовцам подошли двое: белобрысый бельгиец и заросший до бровей толстый мужчина.

– Мы остаёмся, – сказал бельгиец.

– Ваше право, – пожал плечами Максим. – Повторяться не буду. Группа ваших товарищей, устроивших недавно побег, находится под нашей защитой. Мы подыщем место, разобьём лагерь и дадим вам знать. Среди вас есть ботаники и биологи?

– Двое, Пихлер и Малетти. Ещё один ботаник… сбежал.

– Костя, русский спец, он тоже с нами. Ботаники быстро разберутся, чем можно будет прокормиться, что съедобно, а что ядовито. Но пока что мы ничего ядовитого не встретили. Грибы варили и ели, ягодами лакомились, остались живы.

– Вы нам что-нибудь оставите? – спросил бородач.

– В каком смысле?

– Это же ваш трофей, – кивнул на катер бородач.

– Теперь это ваша добыча, оружие тоже, соберите и далеко не прячьте, вдруг пригодится. Но вот на чём я буду категорически настаивать: ни в коем случае не устраивайте охоту на местных животных! Ни в коем случае! Здесь вполне можно обеспечить себя растительной пищей.

Члены экспедиции переглянулись.

– Почему? Африканцы же охотились…

– И погибли!

– Какая связь?

– Большая! – не выдержал Редошкин.

– Лес бурно реагирует на поведение таких гостей, – добавил Максим. – Можно сказать, что он включает механизм предупреждения, но способен и на большее. Слышали гул?