Тяжелый кулак профессионального бойца заехал мне в нос – оправдываться сразу расхотелось. Несколько уроков бокса, полученных в университетской секции, помогли продержаться пару минут, а дальше разъяренная толпа, где все знали друг друга и жаждали помочь, вынесла меня на улицу. Хвала небесам, перед дракой я много выпил: боль чувствовалась слабо – алкоголь с легкостью притуплял ее. И с той же легкостью туманил рассудок. В какой-то момент мне привиделось прекрасное лицо, склонившееся надо мной. Золотистые локоны щекотали шею. Прекрасная фея коснулась моего лба прохладной рукой.

Очнулся я утром. В грязной луже и с перебитым носом. И уже вскоре был задержан за нарушение общественного порядка, как бы ни старался объяснить ситуацию.

* * *

– Могу вас поздравить, – сказал Джулиус, когда увидел меня в компании сержанта полиции, выводившего меня из камеры. – Избили вас умело, все кости целы, скоро будете как новенький.

– Джулиус! – обрадовался я, но быстро приуныл. – Я провалил задание…

– О, дорогой, – протянул он с улыбкой. – Вы только подтвердили мои подозрения. Благодарю вас, сержант, передавайте наилучшие пожелания инспектору Гаррисону.

Мы вернулись в агентство, где Олдридж вновь поразил меня, занявшись моими ссадинами и синяками. С проворством опытной санитарки он наложил стерильные повязки и налил горячего чая, что, по его мнению, заменяло все лекарства мира.

– Простите, – я все не мог смириться с поражением. Такого позора я не переживал никогда. – Я вас подвел.

– Ну в самом деле, хватит уже. Неужели вы всерьез решили, что я ожидал, будто вы притащите мне Ланнан Ши в кармане?

– То есть все зря? – Я едва не потерял дар речи. – Я рисковал собой просто так?

Джулиус пригубил из своей чашки, молочно-белой со сложным черным рисунком-вязью, и только после этого ответил в привычной манере:

– Вы ее видели?

– Я… я не знаю. Возможно. – И я рассказал о девушке из своего пьяного полусна-полуяви.

Он выслушал более чем внимательно и сообщил, совершенно спокойно, что этим же вечером лично навестит паб «Веселый Патрик». Мне стоило его отговорить, однако время шло, а расследование не двигалось с места. Приняв мое молчание за одобрение, Джулиус поднялся с кресла, со скрипом потянулся и, пожелав мне доброго дня, покинул офис. Я оказался предоставлен самому себе, снова.

Часы до вечера тянулись, точно резиновые. Я успел поужинать, трижды попить чай и даже один раз неплохо вздремнуть, прежде чем на огонек заглянул Джулиус и тут же ушел, на сей раз прямиком в Зеленый квартал.

Я ждал его до самого утра, не смыкая глаз, чашку за чашкой вливая в себя обжигающе горячий кофе. Мне было страшно за компаньона, представить его участвующим в уличной потасовке просто не представлялось возможным! Где-то глубоко мерзкий голосок твердил: «Он бы не стал так за тебя переживать», но ведь я – не он. Я – это я, и потому, отправив грязные чашки обратно в белый раритетный буфет, быстро собрался и побежал в полицейский участок.

Детектив-инспектор Гаррисон отнесся к моим словам со всей серьезностью – впрочем, за пышными моржовыми усами сложно угадать его настрой. Мужчина выпустил мне в лицо целое облако едкого дыма и только после этого заговорил:

– Послушайте моего совета, Фелтон, не принимайте все так близко к сердцу. Вы переживаете не за того, кому это нужно. Переживайте-ка лучше за себя, а старый лис Джулиус справится, ему не впервой. Знаете ли вы, почему он вообще занимается всей этой, ммм… чертовщиной? А?

Интересный вопрос, я никогда им не задавался. Куда девалось мое профессиональное любопытство? В предвкушении тайны я подался вперед, сам не замечая, что копирую его движения:

– Так почему же?

– Когда-то он сказал мне, что…

– Прошу прощения, сэр! – в кабинет без стука ворвался сержант Оливер, а следом, не дождавшись разрешения, вошел Джулиус собственной персоной. Момент упущен, однако то, что товарищ вернулся цел и невредим, немного утешало.

– Это Грегори Хиггинс!

Инспектор бросил окурок в пепельницу, полную пепла до краев:

– Что – Грегори Хиггинс?

– Он укрывает Ланнан Ши! Собирайся, нам нужно срочно его навестить!

– Погоди, Джулиус, остынь. – Гаррисон сделал знак сержанту, тот вышел, плотно прикрыв дверь. – Я слышал эту историю от Фелтона, но мало что понял. Кто такая Ланнан Ши?

Горящий взгляд Олдриджа наконец остановился на мне.

– Доброе утро, – поприветствовал он, словно и не пропадал где-то всю ночь. – Не ожидал вас здесь встретить. Что-то произошло?

Боже, да он, кажется, пьян! Иначе как объяснить эту несвойственную ему оживленность и лихорадочный блеск в глазах?

– Вас не было всю ночь, что оставалось делать?

Джулиус взмахнул рукой и едва не повалился на пол:

– Это все ерунда! Вставайте, вставайте, мы опаздываем на встречу с молодым перспективным поэтом нового века, мистером Грегори Хиггинсом.

Тот жил на самой длинной из трех улиц Ирландского квартала, и по пути я вспомнил, что читал про него в газете. Не так давно никто и имени его не знал, как вдруг, словно гром среди ясного неба, – признание и почетное членство в городской ассоциации поэтов. Иначе чем чудом это и не назовешь.

Джулиус едва перебирал ногами, я смог убедить его отложить встречу хотя бы на час. Когда мы прибыли в мою квартиру – она была ближе всего к участку, – он уснул на жестком диване, уткнувшись лицом в подушку, и к стыду своему я вдруг понял, что не опьянение столь дурно повлияло на его поведение, а здоровая шишка на затылке. Всколоченные завитки волос слиплись от крови. Похоже на удар чем-то тяжелым сзади, со спины. Интересно послушать историю его ночных приключений.

Перспективный поэт нового века встретил гостей холодно, даже не пригласил войти. Мне его поведение показалось излишне нервным, дерганым, да и сам он, высокий и нескладный, походил скорее на бунтующего подростка, чем на молодое дарование.

– Я занят. Зайдите завтра.

Однако Джулиус, восстановив силы, не собирался сдаваться так просто:

– Мы ненадолго, мистер Хиггинс. Вы живете один?

Бестактный вопрос застал поэта врасплох, Джулиус проскользнул в прихожую и по-хозяйски огляделся. На мгновение в дверном проеме мелькнуло хорошенькое личико и исчезло.

– Что вы себе позволяете?! – взвизгнул Хиггинс, его вытянутое прыщавое лицо исказилось рассерженной гримасой. – Пошли вон, оба, не то вызову полицию!

Одним словом, Грегори Хиггинс мне не понравился.

– Ланнан Ши у него, – сказал Олдридж, когда мы отошли от негостеприимного дома подальше. – Видимо, он пишет хорошие стихи, раз она так к нему привязалась. Помнишь, она ведь дарит вдохновение.

Джулиус поймал за рукав пробегавшего мимо мальчишку, взял у меня блокнот и, черканув пару слов, вырвал страничку и вручил мальчонке:

– Передашь красивой леди, что живет в доме мистера Хиггинса. Понял меня?

Получив два шиллинга и легкий подзатыльник, юный посыльный убежал исполнять поручение.

Все готово к финальному акту.

Вечер понедельника мы встретили во всеоружии, и это не просто фигура речи – Джулиус достал из сейфа револьвер. Таких старых моделей мне еще не доводилось держать в руках.

– Возьмите, он заряжен серебром, на случай, если что-то пойдет не так. Цельтесь не в грудь, Ланнан Ши нужна нам живой. Стрелять вы, надеюсь, умеете?

Я с трепетом принял оружие и покачал головой. Я кое-что смыслил в стрельбе, но сам никогда этим не занимался.

– Тогда отдадите его сержанту Оливеру, он парень толковый. Они с Гаррисоном будут в укрытии неподалеку, и вы с ними.

В записке Джулиус назначил свидание девушке, которую считал фейри. Несмотря на то, как глупо это звучало в принципе, к плану операции мы подошли основательно.

Проверяя готовность перед выходом из агентства, я провел пальцами по гладкой рукоятке револьвера и обнаружил подозрительные насечки, больше всего напоминающие попытку скрыть именную чеканку. Об этом тоже стоило подумать, но позже, когда поставим точку в деле об убийствах в Ирландском квартале.

Она появилась внезапно. Пустынный переулок, глухие заборы по обеим сторонам, совсем рядом с местом последнего убийства, вечерний туман только-только начал выпускать свои дымчатые щупальца. И вот она уже здесь, стоит, переминаясь с ноги на ногу, прекрасная и волшебная, как в моем видении. Тяжелые золотые локоны струились по спине и плечам, нежные белые пальчики смущенно мяли ткань национального платья цвета июльской листвы, однако более всего выделялись губы – ярко-алые, манящие. Из укрытия я видел, как Джулиус поспешил ей навстречу со скромным букетом в руках. Никто, кроме него, не знал всех деталей плана – пока происходящее напоминало банальное свидание. Ветерок донес до нас приглушенные голоса.

– Зачем ты звал меня? Грегори очень рассердится, если узнает, – прозвучал чудный голосок. Ей ответил глубокий уверенный голос:

– Чтобы увидеть тебя.

Она рассмеялась, словно зажурчал горный ручей:

– Что же во мне такого?

– Ты прекрасна.

Лицо красавицы изменилось, прозрачно-голубые глаза заблестели в предвкушении.

– Я тебе нравлюсь?

В тот момент я страстно захотел, чтобы Джулиус промолчал. Пусть план катится к чертям, он не должен отвечать!

– Я…

– Значит, так ты со мной?!

Прямо мимо нашего укрытия пронесся разгневанный мужчина, в котором пусть не сразу, но узнавался обманутый поэт Грегори Хиггинс.

– Чертово отродье! Разве я не дарил тебе подарки, не писал для тебя стихи? Ты ведь хотела стихов, а? О любви! – кричал он, брызгая слюной.

– О любви? – Ланнан Ши, в чем теперь я не сомневался, неуверенно отошла от Джулиуса и протянула тонкие руки к Хиггинсу. – Ты любишь меня, Грегори?

Напряженная борьба отразилась на некрасивом лице поэта. Он знал, что нельзя отвечать. Ланнан Ши ждала. Я незаметно всунул револьвер в руку сержанта Оливера. Сердце предчувствовало беду.

– Ланнан Ши, – позвал Джулиус. Она резко обернулась. – Ты хочешь любви, я знаю. Он не сможет тебе ее дать. Он просто человек.

– Заткнись!

– Слушай меня, я дам ее тебе. Много, очень много любви.

Несчастное создание разрывалось на части. Я не понимал, чего Джулиус добивается, как вдруг Грегори выкрикнул: «Я люблю тебя!» – и фейри, издав отчаянный вопль, обнажила острые клыки и бросилась на возлюбленного. Оливер вскочил на ноги и выстрелил. Кто-то вскрикнул от боли. Инспектор подтолкнул меня в спину, и мы покинули укрытие.

Земля была залита темной кровью, такой темной, что казалась почти черной. На ней лежала девушка, нет – Ланнан Ши, со столовым ножом в груди, рукоятка отливала серебром. Рядом на коленях стоял Грегори и рыдал безутешно, как ребенок.

– Она была моей, – причитал он, покачиваясь на месте. – Только моей, она меня любила… Только меня… Моя фея…

Сержант Оливер занялся Хиггинсом, инспектор отправился за помощью, чтобы перенести раненую в машину, а я подошел к Джулиусу. Тот зажимал плечо рукой.

– Господи, вас ранили! Дайте взглянуть.

– Нет! Не прикасайтесь! – внезапно рявкнул тот, отстраняясь. В темно-карих глазах плескалось безумие. Он оттолкнул меня здоровой рукой и скрылся так быстро, точно за ним гнались все демоны ада.

– Не переживайте, – подошел инспектор, попыхивая новой сигаретой. – Он расстроен и устал, позже образумится и извинится.

– Стали адвокатом? – огрызнулся я и случайно бросил взгляд на Ланнан Ши. – Смотрите!

Хрупкое, будто невесомое тело стремительно светлело, пока вдруг не вспыхнуло бесцветным пламенем и не исчезло у нас на глазах. Сержант Оливер беспомощно развел руками, но сказать ничего не смог. Я устало потер виски и отвернулся. Дальше Гаррисон справится сам.

* * *

– Печальная вышла история, да? – Джулиус встретил меня на пороге с чашкой чая в левой руке. – Вы ведь не сердитесь, Филипп?

Он выглядел обеспокоенным и каким-то помятым. Глаза тусклые, под ними залегли усталые круги, а волосы, обычно тщательно напомаженные и уложенные, забавно топорщились. Я прошел мимо и практически упал в кресло: