Глава 27

Артем

Бабушка умеет быть невыносимой. И первое, что я услышал вместо «Доброе утро», новость о том, что я переезжаю в комнату на первом этаже. В этом есть разумное зерно, ведь эта чертова лестница может сильно продлить мое восстановление. Только вот там же Эля и дотянуться до нее будет гораздо сложнее. Сильно сомневаюсь, что сводная сама придет ко мне в комнату. Выбор так себе получается, но чем быстрее я встану на обе ноги, тем быстрее закончу то, что заварила Даша.

Пока вниз переносят мои вещи, пытаюсь есть. Дикая ревность сдавливает горло и даже воздушный омлет кажется твердым и неглотаемым. Я не знаю, что сейчас будет предпринимать Калужский и как поведет себя Эля после вчерашнего. Мы ведь так и не поговорили, она сбежала из дома очень рано.

Смотрю на часы. Сейчас у них закончится третий урок. Мне надо успеть забрать ее после занятий.

Бросаю поздний завтрак, ковыляю в свою новую комнату. Шмотки уже сложили в шкаф. Достаю первую попавшуюся футболку, оставляю ее навыпуск поверх штанов.

– Ба, мы едем? Нет? Нафига ты вообще со мной собралась? Я там и один прекрасно справлюсь.

– Чтобы ты еще что-нибудь выкинул? Нет, мой хороший, – подходит, ладонью ерошит мне волосы. – Теперь ты под тотальным контролем с моей стороны, нравится тебе это или нет.

– Супер…

Выхожу на улицу. Костя уже подогнал машину к воротам. Помогает мне сесть вперед, аккуратно хлопает дверью.

– Это какой-то идиотизм! – психанув, луплю ладонью по панели. – Все планы к чертям! – сжимаю зубы, глубоко и шумно вдыхая носом.

– Не ори, – осаживает меня бабушка, устраиваясь сзади. – Все твои планы сейчас должны быть направлены на восстановление. Я еду с тобой, чтобы это проконтролировать.

– То, что нужно мне, тебя совсем не волнует?

– Это обычно либо незаконно, либо аморально, так что нет, Артем. На данный момент не волнует! Костя, поезжай уже. Чего мы стоим? Если поторопимся, после больницы успеем забрать Этель из лицея. Девочка, может, и домой возвращается поздно, потому что ты так себя ведешь с ней, – снова мне.

– Ну да, конечно, – огрызаюсь. – Вселенское зло Северовых – это я.

– Хватит! – Она хлопает меня по плечу. – Сам во всем виноват. Учись отвечать за свои поступки!

– Да какие поступки?! Что я сделал смертельного? Ай, – отмахиваюсь и решаю больше не спорить. Все равно не докажешь ничего.

В больнице слушаю очередную лекцию, теперь уже от врача. Молчу, сжимая зубы до ощущения твердой крошки на языке. Слишком много я оправдываюсь в последнее время. Надо завязывать.

Пережив процедуры, получаю бланк с новым лечением. То ли в наказание, то ли реально уже можно, но с обезболивающего меня снимают. Назначают дату контрольного снимка и на завтра вместо физио специальный массаж. Будем чередовать.

После больницы едем в лицей. Нетерпеливо стучу пальцами по колену. Если не встрянем в пробку, то успеваем добраться туда еще до конца последнего урока. Очень хочу посмотреть, как Этель там живет без меня.

Костя встает на парковочное место прямо у флигеля.

– Ба, я никуда не денусь. Не ходи за мной!

– Почему? – Она упрямо выходит следом. – Я давно не беседовала лично с вашим куратором. Зайду, узнаю, как адаптируется Эля и ведет себя мой внук.

– По телефону узнать нельзя?

Захожу во двор, жму руку охраннику. Бабушка недовольно хмурится, увидев этот жест, но ничего не говорит. Не со всеми я так общаюсь. Сегодня просто дежурит парень, который частенько выручает при необходимости.

– Я конца занятий здесь подожду, – ухожу в сторону скамеек.

Бабушка идет в здание, а я удобно устраиваюсь в тени деревьев. Десять минут до звонка. Сердце бахает в такт секундной стрелке. Ну давай же! Быстрее! Чего ты так тянешься, когда не надо!

Звонок.

Как всегда, первыми выбегают мелкие. Визжат, громко смеются, толкаются. Кто-то сразу идет к воротам, кто-то бросает сумки в общую кучу прямо на крыльце и перемещается на спортивную площадку. За ними уже потихоньку вытекают остальные.

– О-о-о, какие люди! – ко мне подходит пара парней из наших. Здороваемся за руки. – Ты вернулся?

– Нет еще. Соскучился по вам, – скалюсь, изображая улыбку.

– Спасибо, что вписался, – рядом на скамейку присаживается Тим. – Кто покусал Кирееву, что она такую дичь творит?

– Я бросил, – признаюсь.

– М-да. Все понимаю, но мне кажется, повод недостаточный для такого треша.

– Ей об этом скажи!

– Ладно, не психуй, Север, – хлопает меня по плечу. – Большинство народу за тебя.

– Вы еще тотализатор устройте!

– А что…

– Только попробуй. Я тогда сразу откажусь и отмывайтесь потом, как хотите.

На ступеньках нарисовалась Даша, как всегда, в окружении своей «свиты». Увидев меня, замерла с открытым ртом. Машу ей рукой, подзывая. Показывает в ответ средний палец и отворачивается.

– Сюда иди, я сказал! – ору ей.

На меня оглядываются люди, но мне плевать на всех. Эли, Платона, Лу и Макса еще нет. Где застряли?

Киреева не двигается с места. Ладно. Я сейчас сам до тебя дойду.

Поднимаюсь, иду к ней.

– Пошли вон! – рявкаю на ее подружек.

Они вопросительно смотрят на Дашу. Без разрешения «королевы» ни-ни.

– Идите отсюда, – дергаю одну из девчонок за локоть. Она взвизгивает. – Я непонятно сказал?

– Север, ты что себе позволяешь? – отмирает Киреева. – Ты не в том положении, чтобы так борзеть.

– Слышишь, ты! – подхожу вплотную.

Она отступает и прижимается спиной к перилам.

– Я же удавлю тебя после того, как все это закончится! И не только я. Паршивая идея, Даша, пойти против своих.

У нас за спиной раздаются голоса. Киреева неожиданно тянет меня за футболку и вжимается поцелуем в губы. Дергаюсь, отталкиваю ее от себя, роняя костыль нам под ноги.

– Северов! – кричит бабушка.

Дашка, довольно улыбаясь, смотрит мне через плечо. Не хочу видеть, кто там. Я уже понял, что это было не для бабушки. Срываясь, хватаю Кирееву за ворот рубашки, со всей дури притягиваю к себе…

– Да что ж ты делаешь, несносный мальчишка! Отпусти девочку!

– Зря ты затеяла со мной эти игры, Даша, – шиплю ей в лицо и толкаю на перила. Разворачиваюсь, прыгая на одной ноге.

Калужский стоит и лыбится, глядя на происходящее.

А где моя Эля?

Ее догоняет Лу на дорожке, ведущей к флигелю.

– Эля! – кричу ей в спину.

Вздрагивает. Не оглядываясь, идет дальше лишь ускоряясь.

– Шерро, твою мать! Стой!

Я же не догоню тебя, моя глупая девочка… Но там Костя ждет. Куда ей идти? Тем более с нами бабушка. Рядом оказывается Макс, поднимает костыль. Кивнув другу, как могу, быстро иду к выходу. Чувствую тяжелое сопение бабушки в затылок.

– Макс, не говори ничего сейчас, – на всякий случай прошу друга.

Он молчит. Знает меня слишком хорошо. Просто идет рядом в качестве моральной поддержки, закрывая своим присутствием от очередного скандала с бабушкой.

Дохожу до машины. Этель возле нее нет. Осматриваю парковку.

– Я не понял? – удивленно смотрю на Костю. Он курит, прислонившись спиной к борту тачки. – Шерро где?

– На остановку ушла. Сказала, с нами не едет.

– Макс, что было сегодня? – разворачиваюсь к другу.

– В машину садись, – встревает бабушка.

– Две минуты, – отвечаю ей. – Макс?

– Ничего, – тихо рассказывает. – Калужский принес Эльке розу, она не приняла. Наш мачо психанул, ну и мы потолкались немного в коридоре. Я ему губу разбил, получил за драку наказание и вынос мозга от матери. Продолжение будет уже дома, – морщится он.

– Я ему эту розу в задницу засуну!

– Ты когда к нам вернешься?

– Через пару дней снимок и будет ясно. Надеюсь, что скоро. Не знаешь, куда Эля ушла? Явно же не домой.

– Она на работу устроилась. Скорее всего, туда и поедет сейчас.

– Капец! Я живу с ней в одном доме, а новости узнаю от тебя. Не нравится мне такой расклад. Надо его менять.

– Меняй, Север, потому что Калужский уже ищет к ней ключики. А Даша сейчас сделала выпад вообще не в твою пользу.

– Понял. Спасибо, Макс. Ты держись там, дома. И звони, если понадоблюсь.

Жмем руки. Я нехотя сажусь в машину, затыкаю уши наушниками, чтобы опять не слушать всю дорогу, какое я разочарование, но бабушка молчит. Даже на мой единственный вопрос про работу Этель не отвечает. Значит одобрила.

«Эля, все было не так…» – пишу и стираю сообщение. Звучит тупо. Классическая отмазка, которой пользуются все, кому не лень. Я лучше в глаза ей это скажу, чтобы увидела, что я не лгу. А потом сотру противное ощущение от Дашкиных губ другим поцелуем. Желанным, волнующим, нашим…