В это время трасса только наша. Сажусь на байк, трансформируя всю свою злость на Севера в адреналин. Внимательно всматриваюсь в дорогу перед собой, поправляю шлем. Гордей дает отмашку, и мы с напарником срываемся с мест. Задача – идти максимально синхронно. Я все время ровняю байк, проводя между нами параллельную линию. Это сложный, очень сложный заезд, ведь надо следить за дорогой и чувствовать сокомандника. Для этого нужно срабатываться.

Отстаю, он притормаживает, дает возможность нагнать и ведет на полколеса впереди, чтобы задавать направление.

Прыжок на высокой кочке. Мягкое, пружинистое приземление. Вау… Мне становится легче. Севера уже не хочется убивать, только немного покалечить, и то не сильно, раненый же!

Подходим к финишу, глушим моторы. Я снимаю шлем и жду вердикта от Гордея.

– Вот сейчас было очень неожиданное открытие, – на байк старшего брата задницей опирается Платон.

– Что ты здесь делаешь? – давлюсь очередным вдохом.

– К брату приехал.

– Уронишь сейчас, – Гордей отгоняет Платона от мотоцикла. – Знакомы?

– Учимся вместе, – отвечает кареглазое чудовище. – Теперь ясно, чего ты моими родственниками интересовалась, – смеется он. – Мы с братом и правда похожи.

– Только внешне. Поедешь? – Гордей садится на байк. – Эля, очень неплохо для первого раза. Будем отрабатывать дальше. Платон, садись уже, прокатимся, пока ребята выдыхают.

– Я с ней хочу. Можно?

– Нельзя! Три секунды на раздумье. Ну?

– Хрен с тобой, поехали. Зануда! Не даешь мне девочку впечатлить, – подмигивает мне, надевая шлем.

– Вот на трассе и впечатли. Пока она справляется с ней гораздо лучше тебя, – поддевает его брат.

Платон нервно срывает свой байк с места и на старте обгоняет Гордея, но ситуация быстро меняется и на финиш старший Калужский приходит первым. У Платона горят глаза после заезда. Красивый он, когда не строит из себя сволочь. Волосы растрепались, и влажная челка упала на лоб, попадает теперь кончиками в его наглые глаза. Сдувает ее, улыбается.

– Прокатись со мной, – просит.

– Нет. У меня команда.

Мы снова встаем на стартовую точку. Гоняем до полной темноты, отрабатывая свои ошибки.

– А-а-а, – падаю на скамейку возле вагончика. – Ноги дрожат.

– Ничего, это быстро пройдет, – рядом садится парень, с которым мы ездили. Дамир. – Гордей не щадит на тренировках, зато мы даем хороший результат на соревнованиях. Так что оно точно того стоит.

– Да я не жалуюсь, – упираюсь затылком в металлическое покрытие. – Наоборот хорошо. Такое приятное опустошение после тяжелого дня.

– Это тоже есть. Я сюда не ради побед когда-то пришел. Тоже ради удовольствия. А иначе какой в этом смысл?

– Никакого…

Замолкаем и просто смотрим в небо. В вагончике на повышенных тонах разговаривают братья Калужские. Не прислушиваюсь. Я решила держать нейтралитет и с Артемом, и с Платоном. Совсем не общаться мы не можем, потому что учимся в одном классе, да и Платон действительно мне здорово помог. Но и быть игрушкой для них я тоже не собираюсь. Противостояние между Севером и Калужским слишком очевидно.

– Эль, время десятый час уже. Давай я тебя до дома докину, – предлагает Платон, появившийся на металлических ступеньках. – И у тебя там мобильник разрывается. Ты бы взяла, что ли.

– Ой! – подпрыгиваю со скамейки и бегу внутрь. На экране висит несколько уведомлений о пропущенных вызовах от Маргариты Антиповны. Перезваниваю.

– Этель, это очень долго! Я когда тебя отпускала, думала, что ты дома будешь не позже девяти. Девочка моя, ну нельзя же так. Это попросту опасно, разгуливать по ночам в одиночестве. Где ты сейчас?

– Буду минут через тридцать.

– Хорошо. Сейчас не буду ничего говорить. Вернешься, мы с тобой еще раз все обсудим.

– Как нехорошо обманывать бабушку, – усмехается Платон. – Поехали. Иначе за тридцать минут ты точно не успеешь.

– Я же сказала, что не поеду с тобой.

– Я отвезу, – из вагончика выходит Гордей. – А ты берешь такси и валишь домой, – обращается к брату. – Отец опять звонил. – Платон тут же меняется в лице. Его челюсти сжимаются, ноги будто врастают в землю. – Тебе скоро восемнадцать, потерпи…

– Не при ней, – одергивает его Калужский. – Ладно, погнал я. Увидимся, Эль.

Гордей останавливается прямо у ворот. Меня встречает охранник, провожает через двор до дома. Вхожу. В гостиной перед большой плазмой сидит Артем, погружая меня в воспоминание о нашей первой встрече.

В помещении отчетливо чувствую, как от меня пахнет мотоциклом. Сводный поворачивает ко мне голову. Не здороваясь, пробегаю мимо него.

– Эля, стой! – кричит мне. – Ну стой же!

– Даше привет, – обиженно бросаю с лестницы и ухожу к себе.

Надо привести себя в порядок, чтобы запах бензина и выхлопа не вызывал вопросов у Маргариты Антиповны.

Забираю из шкафа домашнюю одежду, полотенце. Иду в душ. Тело приятно расслабляется после сумасшедшего дня. На губах играет улыбка с горьковатым привкусом выходки Севера.

Хорошо прополаскиваю волосы, выключаю воду. С вешалки, расположенной прямо у кабинки, снимаю полотенце, заворачиваюсь в него, отодвигаю шторку…

– Блин! Что ты здесь делаешь? – отшатываюсь от Артема, прислонившегося к стене у раковины. – Вышел отсюда немедленно! Ты совсем обалдел?

Тема молча отлипает от стены, перемещается вплотную к кабинке, спокойно дотягивается рукой до полотенца и тянет меня вместе с ним на себя. Перехватывает одной рукой за талию.

– Я сейчас буду кричать, – предупреждаю его.

– А чего не кричишь? – ведет пальцами по скуле, прикасается к нижней губе. – Я не все сказал тебе вчера, нам помешали.

«Нейтралитет, – напоминаю себе. – Я хотела нейтралитет!»

– Пусти! – резко отшатываюсь в последний момент.

– Нет. Пока мы не поговорим, я никуда отсюда не пойду. И ты тоже.

– Артем, – снова поправляю сползающее полотенце. – С Дашей говори. Оставь меня в покое, пожалуйста.

– У меня ничего нет с Дашей.

– Я видела сегодня…

– Правда? – дергает бровью. – И что же ты видела? То, что она устроила показательное выступление, тупо сыграв на том, что я стою на одной ноге? Нет у меня с ней ничего. Нет! И уже не будет. Все ее выпады сейчас – это просто агония на фоне нашего расставания. А вот ты, – коварно улыбается он. – Всю прошлую ночь не отпускала меня от себя. И я хочу продлить это и превратить в нечто большее между нами.

– Что? – у меня резко пересыхает в горле. – Что ты несешь? Когда я?.. Бли-и-ин! – до меня вдруг доходит, откуда столько его запаха налипло на мою кожу. – Север, ну ты… Ты… Да я даже не знаю, как тебя назвать! Выйди отсюда, я замерзла.

Артем все же уходит. Обнимая себя руками, бегу в комнату. Вытираюсь, переодеваюсь. Взгляд падает на тумбочку у кровати. На ней лежит простой белый конверт и его точно здесь не было, когда я выходила.

Сажусь на край кровати, открываю, а там… Два билета на самолет на эти выходные. Направление – мой родной город. Достаю из конверта сложенный вдвое листок в клетку, разворачиваю его, читаю:

«Не уверен, что сегодня ты готова меня услышать, так что я приглашаю тебя на свидание».

Глава 29

Артем

– Доброе утро, – заглядываю в спальню сводной. – Ты готова? – смотрю на легкий бардак в ее комнате и пустую спортивную сумку. – Не готова…

Эля сидит на кровати, перекладывает всякую мелочевку с покрывала в косметичку. И мне надо что-то ей сказать правильное, чтобы она сейчас полетела со мной. Я хочу вернуть нас в ту точку, где я признался ей в том, что только мне она может верить. Знаю, что нужны поступки, чтобы это доказать. Пока вся ситуация складывается совсем не в мою пользу.

Прохожу, сажусь рядом с ней, забираю из ее рук небольшую кожаную сумочку на замке, беру тонкие аккуратные пальчики в свою ладонь.

– Эль… – выдыхаю. – Верь мне, пожалуйста. Меньше всего я хочу сделать тебе больно. Я… – слова даются с трудом, но я должен пробить эту броню и забрать ее отсюда сейчас! – …люблю тебя, – признаюсь, глядя в ее потрясающие глаза.

Она взмахивает ресницами, удивленно приоткрывает ротик, пальцы подрагивают в моей руке, сжимаю их крепче, подношу к губам и целую.

– Полетели со мной. Обещаю хорошо себя вести.

– А ты умеешь? – отмирает Этель.

– Вот и проверим. Тебе помочь с вещами? Я свои уже собрал.

Сводная скептически смотрит на мою ногу и закидывает косметичку в сумку.

– Yes! – довольно улыбаюсь.

– Мы сбегаем? – улыбается моя девочка.

– Угу. Будет маленькое приключение. Когда долетим, я свяжусь с отцом, а пока нам надо тихо свалить.

Наблюдаю, как она быстро закидывает вещи в сумку. Выставляет меня за дверь, чтобы переодеться. Выходит и попадает в мои объятия. Обнимаю, осторожно прижимаю к себе, веду губами от скулы к губам, замираю в уголке, чувствуя ее улыбку.

Оттаяла моя девочка. Ура!

Звоню Косте, он поднимается к нам, по дороге проводя разведку местности. Забирает сумки, страхует меня на лестнице. Еще раз оглядываюсь у входа, проверяю, что нас точно не спалили.

Садимся в машину. Тут же подтягиваю Элю к себе. Она не сопротивляется, сама обнимает меня обеими руками за пояс, кладет голову на плечо. Мне так кайфово от этого доверия. Хочется счастливой лужицей растечься у нее под ногами. Сейчас между нами совсем не игра. Не хочу думать о ней, хотя понимаю, что эта поездка – шанс быстро закрыть все происходящее, откупить парней и отшить от Эли Платона. Моя она! В любом случае моя. С игрой или без, мои чувства к сводной не изменились. Я совершенно искренне признался ей в них. И у нас все будет и будет по-настоящему, потому что я хочу, и она захочет, а не потому, что Киреева ставит условия!

Поднимаю пальцами лицо любимой девочки. Она прячется в волосах, но я все равно нахожу ее губы.

– Можно? – не прикасаюсь без разрешения. Обещал же.

– Попробуй, – смущенно улыбается.

И я улетаю в поцелуе, на который она неумело, но отвечает.

Мы смеемся и тискаемся всю дорогу до аэропорта. Щекочу ее. Эля, звонко смеется, утыкаясь носом мне в футболку. Мне так нравится, как она это делает.

– Эй, влюбленные! Приехали, – отвлекает нас друг от друга Костя.

У нас еще есть немного времени до вылета. Мы пьем кофе и болтаем. Этель с упоением рассказывает о своих любимых местах, обещает обязательно меня туда отвести. А я все пытаюсь у нее выведать, где она начала пропадать до позднего вечера. Эта маленькая зараза продолжает ссылаться на работу. Ничего, я знаю несколько отличных способов разговорить девушку.

Объявляют посадку. Костя с нами прощается и отчаливает на выходные, а мы улетаем в наше маленькое приключение.

– Где мы там будем жить? – Эля рассматривает наши скрещенные в замок пальцы.

– Сюрприз. Не переживай, я все продумал. Просто расслабься и наслаждайся путешествием.

– Нога не болит? – беспокоится любимая девочка.

– Нет. Во мне столько эндорфинов и тестостерона, что отшибло все напрочь. Ты теперь для меня вместо обезболивающего, – шепчу ей в ушко. – Спасибо, что доверилась.

– Ты так искренне просил, – хитро улыбается Эля. – Не смогла отказать. Но это твой последний шанс, Север! – улыбка исчезает, пальчики начинают подрагивать.

Угу, не дурак. Понимаю. И мое настроение летит вниз со скоростью света, разбивается о дно, где я уже был, и есть шанс снова долбануться об него головой. И я бы вот прямо сейчас, пока ей некуда деться, рассказал весь расклад, но на эмоциях проболтается, что все знала, и Дашка опрокинет нас всех. Будем на этом дне толпой куковать и хрен нас оттуда родаки вытащат. А Элька уйдет от меня скорее всего. Вероятность сохранения наших отношений без чистосердечных признаний гораздо выше. И я снова молчу. Просто обнимаю ее и наслаждаюсь тем, что сейчас у меня есть. Я разрулю это все как-то. Должен!

Около двух часов в небе, и мы на месте. Она глубоко вдыхает родной воздух, пока таксист грузит наши сумки в машину. Нога ноет немного, забиваю на нее, подхожу к Эле со спины. Обнимаю одной рукой.

– Поехали, любимая девочка.