Приятная новость – все же буду жить. Хорошие препараты, крепкий организм и природное упрямство запустили восстановительные процессы. Ну и бабки отца, конечно, на которые мне успели заказать в каком-то крутом спецмагазине ортез и трость. Как только все привезут, я смогу ходить. Что самое важное, вернусь к учебе. В спорт пока нельзя, но такими темпами и туда я вернусь гораздо раньше, чем прогнозировали.

Все решаемо. Абсолютно все. И вопрос с универом я постараюсь уладить, когда отец остынет. Главное, не нарываться сейчас больше.

Интересно, кто приедет быстрее, ортез или Эля? Надеюсь, первое. Хочу встретить ее, стоя на обеих ногах и обнять… Только она с надзирателем в виде бабушки и потискать любимую малышку не выйдет.

– Северов, ты чего тут стоишь? – ко мне подходит медсестра.

– Видом любуюсь. А что мне в палате делать? Смотреть, как мужики кроссворды часами разгадывают?

– Пойдем. Там привезли твои запчасти, – смеется она.

– Так быстро?

– Да у них склад недалеко от нас. Там красота такая. Пойдем, тебе понравится.

Не знаю, что может быть красивого в трости, но я послушно иду в процедурку. Врач уже ждет. Устраиваюсь на кушетке и просто закрываю глаза, позволяя специалистам делать свою работу. Ортез и правда прикольный, темно-синий, довольно удобный. А трость… ну блин. Она и в Африке трость. Черная палка с ручкой для удобной опоры.

– Согни колено. Только без фанатизма, плавно, – командует врач.

Подчиняясь, аккуратно двигаю ногой. Морщусь. Больно.

– Нормально, – дает заключение лечащий. – Держать тебя здесь не буду. Сейчас отцу позвоню, скажу, чтобы забрал. Расхаживаешься аккуратно. Не носишься, по лестницам не бегаешь. Дату следующего осмотра напишу в выписке. Понял меня, Северов? – строго.

– Понял. А отцу можно не звонить. Бабушка сейчас должна подъехать.

– Я отчитываюсь перед твоим отцом. Иди пока в палату. Не мозоль глаза.

Аккуратно хромаю по коридору, привыкая к новым атрибутам. Дохожу до палаты, но войти не успеваю. Дверь отделения открывается. Приехали бабушка с Элей.

Как дурак стою, улыбаюсь во все тридцать два. У Этель мило розовеют щеки, а Маргарита Антиповна, как всегда, сама строгость и серьезность. Внимательно смотрит, как я стою на обеих ногах. Пока так себе стою, но это пройдет.

– Меня выписывают, – сообщаю им.

– Ура, – шевелит губками Эля.

В палату заходим все вместе. Я сажусь на кровать, Этель тащит табуретку, на нее садится бабушка, а моя малышка устраивается прямо на тумбочке у кровати, отодвинув подальше кружку, мобильник и книгу. Незаметно скольжу рукой по простыне, прикасаюсь к ее пальчикам. Бабушке не видно, а я делаю вид, что мне так просто сидеть удобнее.

Нас спасает отец. Он звонит «любимой» теще, чтобы та меня забрала. Бабушка вынуждена нас оставить и пойти к врачу.

– Иди сюда, – тут же тяну Этель на себя, наплевав на соседей по палате.

– Тёма! – шипит и ерзает на моем здоровом бедре.

– Тихо ты, – кусаю ее плечо. – Дай посмотрю, – отворачивается. – Эль, сейчас опять укушу! – и тут же снова впиваюсь зубами в нежную кожу прямо через форменную белую рубашку.

– Ай! – крутит головой, волосы улетают за спину открывая лицо.

Ловлю его пальцами за подбородок, держу и внимательно всматриваюсь в следы на щеке. Тихо матерясь, осторожно веду пальцами по красной полосе и синяку.

– Больно?

– Нет.

– Дома пожалею тебя, – быстро целую ее в щеку и успеваю аккуратно столкнуть с себя, прежде чем в палату войдут бабушка и лечащий врач.

Нам отдают выписку, рекомендации, справку для лицея и все! Можно с концами ехать домой. Не получилось у отца сбагрить меня в больничку надолго. Вещи я толком не разбирал, так что собрался быстро.

На лифте спустились на первый этаж. Вышли на улицу, сели в машину. Дамы назад, а меня вперед на сдвинутое сиденье, хотя в этом нет теперь необходимости. Бабушка делает все, чтобы мы с Элей держались друг от друга подальше.

Я никогда так не хотел в лицей, как сейчас! У меня аж пальцы подрагивают от нетерпения появиться там с Этель и указать на место Калужскому. Пусть только попробует подкатить к ней при мне. Да и решить вопрос со спором теперь проще, надо только все правильно организовать. Я хочу, чтобы моей девочке все понравилось.

Кусая губы от предвкушения, забираю свою сумку из багажника. Несу ее сразу на второй этаж в свою комнату. При подъеме по лестнице в колено стреляет новыми приступами боли. Они не критичны, я спокойно пережидаю и идут дальше. Мне совершенно плевать, что это не нравится бабушке. Сам отдал распоряжение домашнему персоналу перенести все снизу обратно ко мне.

Перед ужином мы с Элей устраиваемся в столовой с учебниками. Смеемся и никак не можем сосредоточиться на заданиях. Все настроение портит отец, появившийся в компании Ники. Эля тут же меняется, закрывается, ее глазки гаснут.

– Рад, что мы, наконец, снова собрались за одним столом, – говорит отец занимая свое место.

– Извините, – поднимается Эля, обняв обеими руками учебник английского. – Я себя не очень хорошо чувствую. Есть совсем не хочется, лучше пойду к себе, чтобы не мешать.

Хочу пойти за ней. Она кидает на меня предупреждающий взгляд и сбегает. Это из-за матери, я понимаю. Ника недовольно поджимает губы.

– Знаете, – спокойно собираю тетради со стола, чтобы персонал мог расставить тарелки. – моя мама никогда не позволяла себе поднять на меня руку, а я пацан. Мне есть тоже перехотелось. Противно, – кривясь от пренебрежения к женщине своего отца, поднимаюсь со стула.

– Артем, – спокойно зовет папа, – ты прав. Это был перебор со стороны Ники. Она обязательно извинится перед девочкой. Правда же? – смотрит на жену, в глазах которой нет ни грамма раскаяния.

– Вот тогда, возможно, у меня тоже появится аппетит. А пока извини, отец, но сидеть с ней за одним столом я не стану!

Ухожу. Он не останавливает, потому что я прав, черт возьми! И он это знает! На взводе резво поднимаюсь к себе, бросаю книги на кровать и сразу иду к Эле. Она стоит на балконе, облокотившись на перила. Подхожу сзади, обнимаю. Спокойно позволяет, расслабляется, откидывает голову мне на плечо.

– Ты зачем ушел? Я отсюда слышу, как урчит твой желудок, – тихо смеется она.

– Мы с тобой потом спустимся и поедим нормально после них. Как я мог тебя тут одну оставить? Кстати, Этель Шерро, ты пойдешь со мной на свидание в субботу?

– Ого, как официально, – задирает голову и смотрит на меня.

– Пойдешь? – кладу ладонь на ее плоский теплый животик под рубашкой. – А еще кто-то мне обещал показать, как катается на байке.

– Не дави на больное, – толкает меня локтем в ребра. – Мне туда теперь совсем дорога закрыта.

– Почему? Бабушка наказала? – Кивает. – Я подумаю, что с этим можно сделать. А сейчас иди сюда, – разворачиваю ее к себе лицом. – Обещал тебя пожалеть, – убираю с ее личика темные волосы и целую туда, где больно, хоть она и говорила, что это не так.

Глава 35

Этель

Тёма снова категорически не желает уходить на ночь. Как только все в доме ложатся спать, он снова у меня. Я привыкаю к его постоянному присутствию рядом, к его запаху, теплу, спокойному дыханию, когда он спит, и наглым рукам, обнимающим меня до самого утра.

Просыпаюсь. Его уже нет, но тепло на простыне и подушке осталось, значит ушел недавно. Обнимаю подушку, на которой он спал, и пытаюсь ухватить еще хотя бы минут пятнадцать полудрёмы. Так хорошо, не хочется отсюда вылазить. За окном еще слышится дождик, и в комнату сегодня не попадает солнце.

– Этель, пора вставать, – Маргарита Антиповна рушит мою маленькую личную сказку.

Интересно, заметит, что в моей комнате все уже пропиталось запахом ее внука? Она внимательно осматривается, хмурится.

– Поднимайся, девочка. Пойду Артема будить.

Слышу в коридоре голоса. Не спит уже ее внук. Я тоже встаю, застилаю постель и иду умываться. Дверь в комнату Артема приоткрыта. Голоса переместились туда. Тихий спор между бабушкой и внуком, но разобрать ничего не выходит. Скрываюсь в ванной, привожу себя в порядок и снова долго колдую перед зеркалом, скрывая следы инцидента с матерью.

Возвращаюсь в комнату. Переодеваюсь, забираю рюкзак. С Артемом сталкиваемся в коридоре.

– Я уже и забыла, как ты выглядишь в школьной форме, – улыбаюсь ему.

Недовольно поправляет воротник рубашки, берет меня за руку. Вместе идем к лестнице и только там я сама аккуратно расцепляю наши пальцы, чтобы не нарываться на скандал. В столовой опять все в сборе. Молча разворачиваюсь, ухожу. Тёма за мной.

– Эля, – нас догоняет дядя Паша, – пойдем к нам. Ника готова извиниться.

– Она знает, где меня найти. Была бы готова, пришла бы в комнату. Дядь Паш, я ничего не имею против вас и знаю, что мы с Артемом были не правы. А также принимаю то, что у вас будет совместный ребенок. Но это никак не влияет на мои отношения с мамой. Можно простить человека, который правда раскаивается. Таким людям даже слова произносить не надо, все и так видно. Она не раскаивается. Она хочет сделать это только потому, что вы попросили. А значит, подобное может повториться. Я с этим не согласна, извините. Позавтракаю в лицее.

– Хорошо, – сдается он, смотрит на сына. Тёма тоже категоричен в этом вопросе. – Позже вернемся к этому разговору. У вас деньги-то есть, чтобы позавтракать?

– Есть, – нестройно отвечаем.

– Отец, ты сегодня во сколько планируешь быть дома? – интересуется сводный.

– Поздно. У меня важные переговоры с иностранцами. А что ты хотел?

– Поговорить без эмоций.

– Сегодня вряд ли, Артем. Давай завтра, – протягивает ему раскрытую ладонь.

– Давай, – Север ее игнорирует и, резко крутанувшись на пятках, уходит к двери.

– Эй, ну ты чего? – догоняю, дергаю его за рукав.

– А потом он психует, когда я принимаю решения сам! – злится Тёма. – Ему же вечно некогда!

– Артем! – за спиной раздается голос дяди Паши. Его отец догоняет нас. – Пусть водитель привезет тебя ко мне в офис после занятий. Пообедаем и поговорим.

– Знаешь, – вскидывает голову гордый Север, – у меня тоже планы, встреча. Извини, я не могу! – психуя, садится в машину и громко хлопает дверью.

– Ты совсем не умеешь идти на уступки? – успокаивающе глажу его по руке.

– Да я заколебался ему уступать. Вечно как собачка за ним: «Пап, ну поговори со мной. Ну, пап». Пошел он! Сам разберусь, как всегда.

– Этого-то я и боюсь, – вздохнув, кладу голову ему на плечо.

На территорию лицея входим, держась за руки. Сводный по-хозяйски притянул меня к себе и хромает в сторону входа. На нас оглядываются, перешептываются. Сворачиваем к брусьям. Там Макс, Мэт и еще несколько парней из компании Артема.

– О! Да неужели жизнь перестала быть такой спокойно и скучной? – смеется Максим. – Здорова, брат, – обнимает его, хлопает по плечу. – Вы классно смотритесь вместе, – улыбается он. – Вы же теперь вместе?

Мне показалось, в его голосе прозвучали нотки надежды. С чего бы?

– Лу еще не вернулась? – влезаю в их оживленную беседу.

– Нет, Эль. Не видел. Так что? Вместе?

– Да, – отвечает Артем. – Шерро – моя девушка. Руки выверну любому, кто попробует поспорить.

– Да на хрен ты нужен, с тобой спорить, – смеется Мэт. – У нас только Платон бессмертный, но его не жалко. Ладно, я к своим погнал. Север, надеюсь, что и на ринге мы скоро увидимся.

– Обязательно, – прощаются парни, ударив по рукам.