Любимая девочка Севера (страница 19)
Мне странно и непривычно. Я даже когда первый день сюда пришла, было не так дискомфортно от любопытного внимания окружающих, как сейчас. Нас буквально сканируют взглядами и в тех местах, где мы соприкасаемся с Артемом, все горит. Немного отстраняюсь от него. Сводный недовольно хмурится, отпускает мою руку, чтобы тут же обнять за талию и намертво зафиксировать рядом.
К нам идет Даша в окружении своей свиты. Капец.
– Какая ты все же сволочь, Север, – от обиды ее идеальная верхняя губа подрагивает. – Еще недавно ты спал со мной, а теперь у всех на глазах обжимаешься с ней. Мерзость! Тебе не противно, Шерро?
– Меня не касается все, что было у него до меня, – спокойно отвечаю Даше.
– Правда? – ехидно хмыкает девушка. – Ну тогда я пришлю тебе пару фоток, чтобы ты в красках себе все представляла, когда он затащит тебя в кровать! Удачи.
– Кир-р-реева!.. – тихо рычит Артем.
Даже мне становится страшно.
Дашка показывает ему средний палец и красиво удаляется.
Идем на занятия. На втором этаже сейчас психология. Терпеливо жду, когда Тёма поднимется. Заходим со звонком, а на месте Лу опять сидит Платон. Увидев Севера, улыбка на лице кареглазого чудовища становится шире.
– Как я рад вернуться в этот ад, – усмехается мой… парень? Наверное, уже можно хотя бы в мыслях его так называть. – Свали отсюда, – игнорируя преподавателя, нависает над Калужским.
– Парни, не надо сейчас конфликта, – тихо прошу их. – Туалеты давно не мыли? Платон, я просила тебя не садиться со мной.
– Ребята, что у вас там? – вмешивается преподаватель.
Калужский с места не двигается. Я тяну Севера за собой на самую последнюю парту.
– Сядь уже, – шиплю на него.
– Открытый конфликт мы можем разобрать прямо сейчас, – заявляет психолог. – Заодно попрактикуемся.
– Не надо на мне ничего разбирать. Я в подопытные кролики не записывался. Нет у нас конфликта. Показалось вам.
– Твое агрессивное поведение, Северов, говорит об обратном…
И понеслась!
Перепалки, споры, крики. Я сложила руки на столе, опустила на них голову и просто молчу. Его отец с утра раздраконил, вот он и бесится. Всем сейчас прилетит. Надо, чтобы Северов остыл, а они его еще больше заводят.
Со звонком нас отпускают. Школьный психолог, который и ведет у нас одноименный предмет, просит Платона и Артема задержаться.
– Подожди меня в коридоре, – просит Север.
Не знаю, о чем они говорили, но из кабинета парни вышли уже не такие горячие. Калужский кинул на Артема многообещающий недобрый взгляд и быстро ушел.
– Ты только помни, что у тебя травма, пожалуйста, – прошу его.
– Не переживай. Она не помешает мне набить ему морду, если придется. Идем, мы уже опаздываем.
Физкультура у нас сегодня последним уроком. Артема забирают на индивидуальное занятие с психологом, а мы бегаем по влажной дорожке на улице. Дождик все еще срывается с неба редкими каплями. Это не мешает преподавателю нещадно гонять нас по всем дисциплинам.
Я запрыгиваю на брусья, чтобы выполнить подтягивания. Руки скользят. Преподаватель подхватывает, чтобы не упала.
– Ребят, помогаем друг другу. Подержите, кто-нибудь Элю, чтобы она смогла выполнить упражнение.
– Я могу, – вызывается Платон.
– Не надо! – кричу сверху.
– Давай, Калужский. Только держать, а не распускать руки, – напоминает ему.
Платон высокий. Он перехватывает меня за косточки на бедрах и помогает подниматься, потом плавно опускаться вниз под пристальным взглядом физрука. До конца занятия остается совсем немного. Еще один подъем…
– Руки от нее убрал! – рявкают у меня за спиной.
Шум, рывок и меня больше не держат.
– Эй, эй, парни! Стоп! – к ним срывается преподаватель.
Спрыгиваю, разворачиваюсь. Артем успел провернуть какой-то прием и загнул Платона, вывернув ему руку в болевом приеме.
– Северов, отпусти его, – требует преподаватель. – Это я дал задание, выполнять упражнения в таком формате, чтобы девчонки не соскальзывали с влажных брусьев.
– А ты и рад, да? – хрипит мой ревнивый сводный, сильнее выворачивая руку Платона.
– Пусти, придурок. Сломаешь!
– А я тебя предупреждал. Прикоснешься к ней, останешься без рук!
– Север! – пришла моя очередь вмешиваться. – Хватит, все. Остановись. Он понял тебя. Ты же понял? – смотрю на Калужского. – Платон!
– Я не отступаюсь от девушки, которая мне нравится, – упрямо сипит он от боли.
– Тёма, ну не дури.
– Северов, это статья, – холодно произносит куратор. Кто ее позвал, интересно? – Куда у нас смотрит охрана?! – рявкает она. – Сломаешь ему руку, и отец Калужского тебя посадит, ты знаешь. Отпусти его. Ваши разборки переходят все границы. Расходимся!
Артем швыряет Платона на мокрую траву, поднимает трость, подходит ко мне и обнимает, снова демонстрируя всем, что мы вместе. Ему даже на куратора уже наплевать. Он просто вот так решил, а я совсем не против такого расклада, хоть и понимаю, что от бабушки мы сегодня опять получим. Я все равно буду на его стороне, потому что нужна ему.
– Я не стану звонить родителям, – тихо говорит куратор, подойдя к нам, когда весь класс скрывается за дверями лицея, – ни вашим, ни твоему отцу, Платон. Но, – строго поднимает палец вверх, – это последнее предупреждение. На отчисление пойдете все втроем, чтобы никому обидно не было. Ясно?
– Спасибо, – первым кивает сводный.
Мы с Калужским не отстаем. Над нашими головами гремит гром, небо стало совсем черным и словно из ведра, тонна ледяной воды моментально промочила нас всех насквозь.
– Поехали отсюда, – тянет меня за руку Север, – я тут подумал и решил, что в субботу у нас будет еще одно свидание.
– Еще одно? – удивленно стреляю в него глазами, смахивая воду с носа.
– Ага. Мы повторим то, что будет сегодня, – улыбается он. – Смелее, моя промокшая любимая девочка. Обещаю, тебе понравится.
Глава 36
Артем
Адреналин плещется в крови, требуя выхода, и я не нахожу ничего проще, кроме как развернуть свою девочку к себе и впиться в губы жестким поцелуем прямо под дождем посреди улицы. Мне плевать, что на нас смотрят, еще больше плевать, что и кто будет говорить. Я ведь уже озвучил, что это мое, а свое я могу и трогать, и целовать.
Эля дрожит. На улице ощутимо похолодало. Отрываюсь от нее, увожу за лицей в сторону автобусной остановки.
– Мы снова сбегаем? – Она облизывает губы и смахивает с ресниц капельки воды. – Тём, нельзя же. Сейчас приедет водитель.
– Не паникуй.
– Куда мы вообще? Что ты задумал?
– Тихо, – прикладываю палец к ее губам.
Звоню бабушке. Она долго не берет трубку. Перезваниваю еще и еще…
– Да, Артем, – строго.
– Ба, нас отпустили раньше, я забрал Элю в спорткомплекс. Показать кое-что хочу и с тренером поговорить. Отзови водителя, пожалуйста. Мы на такси вернемся, как закончим.
– Северов, тебе на каком языке надо было сказать, что после занятий ты едешь сразу домой?! Мне самой забирать вас?
– Ба, – закатываю глаза, – мы будем дома до темна, я обещаю.
– А к тебе нет больше доверия, Артем. В первый же день идешь против установленных правил. У меня уже руки опускаются. Я не знаю, что с тобой делать!
– Понять и простить, – улыбаюсь и притягиваю к себе совсем замерзшую Элю. Я, правда, сам не лучше, но так хотя бы мерзнуть приятнее.
– Что бы к ужину были дома.
– Будем, – обещаю бабушке. – Ну вот и все, – целую Этель в висок. – Сейчас машинку вызовем и поедем греться.
Все не так. Совсем не так, как я представлял, только Дашка заходит слишком далеко. Она на своих тупых эмоциях сама же палит все задуманное, стравливая всех участников Игры. Чем быстрее это закончится, тем лучше. Слышу, как у Эли в рюкзачке жужжит телефон. Протягиваю руку, чтобы дала мне. Крутит головой, вытаскивает мобильник, тут же забираю.
– Тёма! – возмущается.
– Разблокируй, – разворачиваю крышкой, чтобы приложила пальчик.
– Это мой телефон, Северов. Верни сейчас же, – требует она.
– Эль, если там то, о чем я думаю, тебе лучше не смотреть. Я просто удалю и все.
– А ты всегда фотографируешься с девушками после… кхм?.. – смущенно улыбается немного остывая.
– Нет. Это вообще не я фоткал, а Даша. Приспичило дуре. Но сейчас она из ревности сделает все, чтобы тебя задеть. Разблокируй телефон.
Прикладывает пальчик. Трубка вздрагивает в моих руках, являя на экране сообщение от Киреевой. Предсказуемо, но она ведь обещала. Открываю, листаю фотки. Вот же с… стерва!
Быстро все удаляю, возвращаю Этель телефон и со своего вызываю такси. Вроде и не виноват, а все равно чувствую себя сволочью.
– Ты так смотришь на меня… – тихо говорит она, – мне не по себе. Скажи, куда мы едем?
– Ничего не бойся. Просто доверься мне.
Приезжает такси. Сам открываю для Эли дверь. Сажусь рядом. Нога ноет от непривычной нагрузки. Прошу водителя тормознуть у аптеки, покупаю обезболивающее, воду, и сразу пью две таблетки. Ничего не должно нам мешать сегодня. Только вот чем ближе мы подъезжаем к дому, где я давно уже снимаю квартиру для понятных целей за наличку, чтобы не спалила бабушка, тем все больше меня жрет изнутри не кстати проснувшаяся совесть.
Я же люблю ее, я не так хотел. А как? Дома нельзя. Тянуть тоже нельзя. Если уж решил присваивать, так какого вдруг струсил?
Водила тормозит у подъезда. Расплачиваюсь снова наличкой, других денег у меня теперь нет, так что и с квартирой, скорее всего, скоро придется попрощаться. Тем более надо ловить момент.
Беру Элю за руку, веду за собой в обычный подъезд обычной пятиэтажки в спальном районе. Лифта нет и обезболивающее помогает подняться по лестнице на третий этаж. Ищу ключи в рюкзаке, проворачиваю в замке, открываю дверь. Знакомый запах разврата и легкого беспредела, который мы здесь иногда устраиваем, сшибает с ног и заставляет на секунду остановиться.
Куда я ее притащил?
К черту сомнения! Нам, как минимум, надо согреться. У меня здесь оставались какие-то шмотки на экстренный случай. Это как раз он сейчас.
Проходим в узкую прихожую. Включаю свет и запираю за нами дверь. На вешалке на стене висит моя старая толстовка с капюшоном. Я даже помню, когда ее здесь оставил. Скидываем обувь. Эля неуверенно оглядывается по сторонам. А здесь не на что особенно смотреть. Ее сдают, понимая, что все ценное могут либо разнести, либо унести. Ценного здесь ничего нет. Минимум мебели, техники и посуды. Постельное белье и прочие принадлежности свои.
– Ты можешь сходить в душ, – предлагаю Эле, – я сейчас найду что-нибудь сухое.
Прохожу в спальню. В шкафу и правда валяется смятая футболка. Подношу ее к носу, надеясь, что она пахнет только мной. Так и есть, все хорошо. Рядом лежит полотенце. Забираю, отдаю все Эле, показываю, как регулируется вода.
– Подожди, – она ловит меня за руку, пока не ушел. – Чья это квартира?
– Я снимаю, – признаюсь ей. – Прячусь тут иногда от всех, – подмигиваю. – Грейся. Пойду чайник поставлю. Заварка вроде тоже где-то была.
Пока Этель принимает душ, раздеваюсь до нижнего белья. Развешиваю одежду на дверцах шкафа в той же, единственной, спальне. Жалею, что не притащил сюда еще и сменные штаны, хотя… Иду в гостиную. Память мне не изменяет! Макс оставлял шорты, когда мы тусовались здесь толпой в последний раз. После пляжной вечеринки приехали сюда, потом домой он поехал в брюках, а шорты бросил тут. Вот сейчас они мне и пригодились. Ходить в мокром белье – то еще удовольствие.
Быстро переодеваюсь. Делаю для нас с Элей чай в старых кружках. Себе забираю с небольшим сколом.
Моя красивая девочка выходит и ванной в моей футболке с полотенцем на голове.
Вау-вау-вау! Какая же ты у меня… Как же тебе идет…
Малышка смущенно смотрит только мне в глаза. Сажусь, киваю ей на соседний стул.
– Согрелась?
– Да. Ты пойдешь?
– Позже. Пей чай, а то заболеешь еще.
Между нами висит неловкость. Мы оба понимаем, зачем я ее сюда привез, но ни она, ни я не говорим об этом. Паршивое чувство, никогда его не испытывал. Точно ни в этой квартире.