Если бы внезапно погасло солнце, Иррис удивилась бы меньше, чем тому, что только что сказал джарт Драго. Она стояла и смотрела на него глазами, полными удивления, и не знала, что ответить.

– Но… почему? Почему я? – произнесла она, наконец, хрипло.

От неожиданности в горле совсем пересохло.

– Что же, вопрос закономерный. Но, как я понимаю, ты воспитывалась среди кахоле и мало что знаешь о жизни прайдов и об айяаррах вообще. Как-нибудь позже, в Эддаре, я, конечно, всё тебе расскажу. Но пока просто поверь мне на слово, ответ на вопрос «почему» – потому что ты подходишь моему сыну.

– Нет, милорд, я всё-таки хочу знать. Что значит «подхожу»?

– Упрямая, да? Совсем, как твоя мать.

– Вы её знали? – спросила Иррис удивлённо.

– Знал ли я Регину Айфур? – он усмехнулся как-то криво и добавил. – Да, я её знал. И твоего деда – её отца. Ты спрашиваешь, почему ты? А почему нет?

– Но вы же сами сказали, я бедна, я вдова, я вообще никто в этом мире! А вы и ваш сын… Знаки, судьба… Я не очень в это верю. Вы могли сломать колесо и у следующего дома. Вы могли сосватать сотню самых богатых и красивых девушек Коринтии. Так почему, почему именно я?

Салавар Драго прищурился, снова посмотрел на горизонт и, заложив руки за спину, ответил с некоторым раздражением в голосе:

– Так сошлись звезды, Иррис, так распределились при рождении каждого из нас потоки силы. Поэтому невесту своему сыну, если я хочу, чтобы он впоследствии занял моё место в нашем прайде, я должен искать среди дочерей прайдов Воздуха. А Лучница как раз один из них. И ты, как дочь Регины Айфур, подходишь на эту роль лучше всего. Бог не обделил меня сыновьям, но часть моих сыновей обделил умом, а Себастьян, хоть и умный мальчик, но пока ещё недостаточно силён, чтобы стать во главе нашего Дома. А этот брак укрепит его, укрепит прайд и даст Себастьяну опору, чтобы стать верховным джартом. Ему нужна твоя сила. Вот правда, та, что лежит в основе моего выбора.

– А откуда вы знаете, что во мне есть эта сила? – удивлённо спросила Иррис.

– То есть, без этого никак? Без этих глупых объяснений? – раздражённо спросил Салавар Драго. – Хорошо. Я объясню.

Он отшвырнул носком сапога плетёный стул и снова стал прохаживаться вдоль перил.

– Ты знаешь, кто такой мой брат Гас? Гасьярд Драго? Он – глава клана Заклинателей. Он видит силу так же, как ты видишь это синее небо. И вчера он увидел её в тебе. Он сказал, что вчерашний шторм… Ты хоть понимаешь, что это ты призвала Богиню Айфур? Ума не приложу, как ты это сделала, но вот, извольте, мы торчим здесь. И, видимо, это ты хотела, чтобы мы здесь оказались. А теперь спрашиваешь у меня всякие глупости. Чего ты хотела добиться этим светопреставлением, Иррис? Зачем тебе нужна была эта гроза? Ты ведь могла сровнять с землёй эту дыру.

– Я? Я не…

Она растерялась. Неужели та записка, которую она сожгла…

Этого не может быть!

– Что ты «не»? Так чего ты просила у Богини Айфур, призывая её сюда? – Салавар Драго понизил голос и шагнул ей навстречу.

– Я… Я просила… изменить мою судьбу, – ответила Иррис неожиданно.

– Вот как? – усмехнулся джарт Драго. – И, поверь, сейчас я предлагаю тебе всё, что ты просила. Так в чём же дело? Ты красива, умна и упряма, совсем, как твоя мать, в тебе есть сила ветра, и, по словам твоих тёток, ты собиралась замуж. Мой сын красив, умён, в нём есть сила огня, и я ищу ему жену. Всё совпало. Так что я бы хотел услышать твоё «да» прямо сейчас, нотариуса я уже пригласил.

– Что? Вы ни на мгновенье не усомнились в том, что я непременно отвечу «да»? И даже позвали нотариуса? Это… редкая самоуверенность, милорд! – выпалила Иррис.

– Я же говорил – оставим приличную вежливость твоим глупым тёткам. Я не собираюсь пускать тебе пыль в глаза, говоря о том, как меня поразила твоя красота и ум, и обаяние. Хотя да, признаться, поразила. Но красивых вдов можно купить в этом мире по пять ланей за пучок. А причина в том, что, помимо твоих синих глаз, меня всем устраивает этот брак, и назови хоть одну причину, по которой он не устраивает тебя? – джарт Драго криво усмехнулся. – Но если ты хочешь сыграть в оскорблённую невинность, то я сейчас выставлю нотариуса за дверь, сожгу то соглашение о помолвке, которое он уже почти дописал, а спустя полчаса пошлю за ним снова, чтобы повторить всё сначала, после глупой игры в смущение и «да, милорд»! Или мы поступим как взрослые люди, подпишем бумаги и займёмся приготовлениями к свадьбе? А может, тебе не понравился мой сын? Так кроме Себастьяна у меня есть ещё два. И ещё братья. Можешь выбрать.

– Это… неслыханно, милорд, – только и выдохнула Иррис.

– Неслыханно «что»? – джарт Драго навис над ней, как скала.

– Я даже не знаю, что. Да всё! – развела она руками, не зная, что сказать.

– Я не кахоле, Иррис, и мне нет нужды мазать сиропом горькую правду твоей ситуации. Ты умная женщина, и в глубине души тоже понимаешь, что у тебя нет по-настоящему веских причин отказаться от такого предложения. А теперь иди и успокой эту курицу с нюхательными солями, потому что за это утро она закудахтала меня почти до приступа ярости, а мне не хотелось бы случайно сжечь этот милый домик.

Иррис вдруг усмехнулась, вспоминая своё собственно сравнение с ястребами и курятником.

– И что не так? – спросил Салавар Драго, глядя на её колебания.

– Вы… Спасибо за честность, я это ценю, но… вы могли бы быть просто более… вежливым, что ли? – ответила она, понимая, что он во всём прав.

Прав, по сути. Просто правда, не украшенная обёрткой витиеватых слов вежливости, всегда выглядит не слишком красиво. Ей бы хотелось, чтобы не он, а Себастьян сделал ей такое предложение где-нибудь в вечернем саду при луне и…

…чтобы мотивом этого предложения была его любовь, а не какие-то потоки силы.

Иррис, не будь дурой! Да ты сапоги должна целовать Салавару Драго за это чудесное спасение!

Джарт Драго скрестил руки на груди и произнёс с лёгкой досадой в голосе:

– Если бы ты знала меня чуть больше, то, наверное, поняла бы, что вчера и сегодня я потратил в этом доме свой пятилетний запас вежливости. Я честен, прямолинеен и зачастую груб. Но если тебе нужны расшаркивания, то я могу позвать Гасьярда, и он будет тут словоблудить до вечера, выражая «искреннюю признательность за гостеприимство и надежду на дальнейшее что-нибудь там». Но суть моего предложения от этого не изменится. Так ты согласна, Иррис Айфур, стать женой моего сына?

Серые глаза прожигали её насквозь.

Впрочем, каким бы неожиданным ни было это предложение, как бы странно не прозвучали слова Салавара Драго и каким бы самоуверенным и наглым ни был его тон, Иррис уже знала ответ. Она знала, что это и правда лучший шанс в её жизни вырваться на свободу: из дома тёток, из Мадверы, из болота того мрачного будущего, которое представлялось ей в браке с мэтром Гийо. И она, открыто посмотрев в глаза джарту Драго, произнесла:

– Вы правы, расшаркивания ни к чему. Я согласна, милорд.

Он усмехнулся. Посмотрел на неё очень внимательно, прищурившись, с какой-то долей печали и уважения, и, указав рукой на дверь, произнёс:

– Тогда дело за малым – подписать соглашение о помолвке.

Соглашение было на двух языках: айяарр и коринтийском. Мэтр Ладье посмотрел сочувственно сначала на Иррис, потом на тётю Огасту. Та стояла в дверях скорбной тенью – Иррис отказалась говорить с ней до подписания бумаг.

Ей ни к чему колебания и истерики тёти, решение принято – быстрее всё закончить, и прочь из этого дома!

В соглашении на айяарр она кое-что не поняла, но её айяарр бы не столь хорош, впрочем, не считая незначительных расхождений в терминах, которые ей объяснил Гасьярд Драго, тексты просто дублировали друг друга. Она взяла перо и быстро поставила подписи под обоими документами. Затем пригласили Себастьяна и он, одарив Иррис тёплой улыбкой, быстро поставил свои подписи рядом.

После этого нотариуса быстро выпроводили в гостиную и перед носом тёти Огасты заперли дверь.

Гасьярд Драго взял со стола подсвечник и, щёлкнув пальцами, зажёг свечу, а затем обратился к новоиспечённым жениху и невесте:

– Дайте руки.

– Что это? – спросила Иррис, глядя на то, как Гасьярд Драго берёт в руки странный нож, больше похожий на иглу.

– Помолвку нужно скрепить огнём, – ответил он, ставя свечу на стол.

И не успела Иррис предположить, что будет дальше, как Гасьярд Драго уколол палец ей и Себастьяну и, выдавив на огонь по капле крови, соединил их ладони.

Огонь взметнулся так, что на белой штукатурке потолка осталось чёрное пятно, а Иррис отшатнулась в испуге, но Себастьян удержал её за талию и прошептал на ухо:

– Не бойся.

Нож исчез, свечу вернули на место, и соглашение о помолвке перекочевало в сумку Гасьярда Драго, а после этого в комнату вернули мэтра Ладье, и Салавар Драго, снова нацепив на лицо скупую улыбку вежливости, обратился к тёте Огасте:

– Миледи, я понимаю, что всё это так скоротечно и неожиданно и вам нужно время, чтобы смири… привыкнуть к новому положению дел. Вам предстоят кое-какие хлопоты, поэтому я решил, что вам необходима некоторая сумма на расходы, чтобы подготовить вашу племянницу к роли невесты моего сына и покрыть затраты на ваши… э-э-э… хлопоты. Не могли бы взглянуть на этот документ?

Он протянул ей ещё один лист, составленный мэтром Ладье.

Лицо тёти выражало крайнюю степень праведного гнева – вздёрнутый подбородок, складка между бровей и нюхательные соли, прижатые к груди, должны были дать понять незваным гостям, насколько они перешли все мыслимые и немыслимые рамки приличия. Но… как только её глаза пробежали первую часть документа, Иррис поняла, что любая душа продаётся, дело только в сумме.

– Во второй строке, миледи, если вы обратите внимание, компенсация ваших расходов, за понесённые… э-э-э… неудобства и хлопоты. И я понимаю, сколь скромна эта сумма, но, думаю, счастье вашей племянницы всё-таки дороже любых денег, не правда ли? – спросил Салавар Драго, любезно наклонившись к тёте.

– О? О! О… Да, вы правы, милорд, конечно, хлопоты и всё такое, вы же понимаете, подготовить гардероб, портнихи, шляпник, столько всего! Нужно купить и шёлк, и кружева… Моя племянница не должна войти в ваш дом замухрышкой! Ещё сапожник, духи, шпильки, женщинам ведь нужно столько всяких мелочей…

Иррис вспомнилось, как Салавар Драго произнёс «закудахчет до приступа», и ей вдруг захотелось рассмеяться.

К кудахтанью присоединилась тётя Клэр, заглянувшая в документ через плечо тёти Огасты, горничная бросилась накрывать чайный столик, а у Иррис почему-то в голове мелькнула странная мысль…

Сколько же денег заплатил он тёте Огасте, что она предала в мгновение ока все свои принципы и идеалы? Наверное, это должна быть неприлично большая сумма. Настолько большая, что тётя не только изменила мнение на всю эту ситуацию, она просто душу продала, не испугавшись никаких последствий.

Пересудов. Сплетен. Отповеди святого отца. Храмовников. Недовольства мэтра Гийо…

Да это должно быть целое состояние!

И неужели она, Иррис, стоит того, чтобы выложить за неё целое состояние? Учитывая, что взамен джарт Драго получает сомнительную надежду на то, что у неё якобы есть какая-то сила. А ведь силы никакой у неё нет. Будь она способна притягивать бурю, вызывать ветер или зажигать пальцами свечи – она бы знала.

И мысль о том, что есть что-то, чего она не понимает во всей этой истории, омрачила радость осознания того факта, что мэтр Гийо со своими тыквами безвозвратно канул в прошлое.

– Но как же мы успеем всё? – воскликнула тётя Огаста, когда все уже расселись вокруг чайного столика. – Когда вы планируете забрать Иррис?