Истинная одержимость дракона (страница 12)
Мысленно очень неприлично ругаюсь, рычу вслух и осматриваюсь. Крошечное окно под потолком и деревянная лавка в углу – всё видно силуэтами, скорее отбрасываемыми тенями от пламени факела. Прекрасная обстановочка.
Хотелось бы успокоиться, но слова Гюбо о том, что теперь лекарь будет решать… Я бы хотела понять это как-то иначе или не понимать совсем. Но я всё-таки уже не маленькая девочка и предположений о причинах «помятости», особенно после воплей Альмиры, не так много.
Кусаю губы, перебираю юбку в пальцах и меряю карцер шагами. Сердце бешено бьётся, живот скручивает от волнения. Почему-то все выходы из этой ситуации так или иначе сводятся к мыслям о ректоре.
О нём… К тому, что я увидела в тренировочном зале. Стыдно. Неудобно. Но… Никак не могу выкинуть из головы.
А ещё почему-то кажется, что только от него стоит ждать помощи. Хоть бы он пришёл раньше этого лекаря.
Писк и шорох в углу заставляют резко оказаться на лавке с поджатыми под себя ногами. Ещё крыс мне тут не хватало!
Альмира, твою ж! Так и тянет выбраться отсюда и найти в книге ректора предлог, чтобы запихать в камеру с крысами эту идиотку, но у меня, к счастью (или сожалению), есть мозги. И совесть.
Сквозь оглушающий стук сердца в ушах слышу, как в замке поворачивается ключ. С надеждой смотрю на открывающийся проход, ожидая увидеть могучую фигуру Тенгера, но вместо этого на пороге появляется высокий и худощавый блондин.
Факел отбрасывает на него красновато-оранжевый блик, подсвечивая ехидную улыбку, после чего мою камеру наполняет голос:
– Снимайте свою форму, адептка. Полностью.
Глава 17. Осмотр
Это заявление так шокирует, что я не сразу нахожу ответ. С какой это стати?
– Нет, – отвечаю я, а сама потихонечку отступаю на максимально возможное расстояние.
Блондин прикрывает за собой дверь и делает шаг вперёд. Свет выхватывает из полумрака его тонкие, но не лишённые мужественности черты лица, орлиный нос, прищуренные в раздражении глаза и… заострённые уши?
Мама дорогая! Настоящий эльф. Я такого впервые вижу! Аиса, моя сестра на них просто помешана. Собрала все книги, газетные вырезки и постоянно рисовала их. Мы даже подшучивали над ней про то, что пока её будущий жених не вытянет себе уши до схожего состояния, свадьбы не будет.
В моих краях вот таких точно не встретишь, так что это знакомство сродни чуду. Вот только… Было б лучше познакомиться с ним при других обстоятельствах – эти как-то не располагают к восхищению представителем прекрасного, по рассказам, народа.
– Да, адептка, – он лениво поднимает подбородок и смотрит на меня с высоты своего немаленького роста. – Я обязан проверить вашу невинность, чтобы дать отчёт императору после сегодняшнего инцидента.
– Ничего не было! – огрызаюсь я и отступаю ещё на шаг. – Я возвращалась в комнату после того, как была у ректора Тенгера. Спросите его, если не верите!
– Вас обвинили в распутстве и многочисленных сексуальных связях, – эльф слегка наклоняет голову к плечу. – Очень серьёзно, учитывая ваше положение и наличие метки на левом запястье. Вам известно, какое наказание ждёт девушек императорского цветника за подобное поведение?
Цыкаю, сверкнув на него глазами. Ничего мне не известно, я недочитала книжку Тенгера. Но выкручиваться-то как-то надо. Ещё Саймон из-за меня влип. Только б не нарвался… Если я докажу, что никто меня не трогал, может его отпустят? Это же всё просто тупая ошибка. Нужно лишь понять, как до них это донести.
– У Альмиры просто эти… дни!
Честно говоря, мне кажется, что они у неё по жизни, но эльфу я говорить это не буду. Что-то сейчас не до шуток.
– А у вас они давно были? – лекарь проходит в комнату и занимает узкий стол.
Снимает с плеча сумку, раскрывает и вынимает из неё какие-то принадлежности. Звякают металлические миски, когда на них оказываются какие-то… орудия пыток. О, боги, это что за штука?! Я даже представлять не хочу, куда он собирается её вставлять…
Я чувствую, что я краснею так, что аж уши горят. Что вообще происходит? И что это за вопросы?! И он думает, что я на них отвечать буду?
– Я не буду вам ничего рассказывать! И вообще, ректор просил отвести меня в комнату, а не в карцер, – всё больше расхожусь я и чувствую, как кончики пальцев начинает покалывать. – То есть сейчас было прямое нарушение…
– Молчать, – прерывает меня эльф таким тоном, что все оставшиеся слова просто застревают в горле. – Я главный целитель академии. Помимо воли ректора, надо мной есть ещё и император. А он заинтересован в получении свежих цветов, нетронутых никем. Вы всё ещё одеты, адептка?
Его глаза блестят, а пальцы перебирают какой-то странный металлический предмет, от вида которого мурашки по спине бегут. Я сглатываю и смещаюсь ещё немного назад, хоть и прекрасно понимаю, что толку от всего этого не будет. Захочет поймать – обязательно сделает.
– Так кто гарантирует, что ваша проверка не повредит? – я указываю взглядом на разложенные на подносах инструменты. – Всё это кажется не слишком… безопасным.
Особенно если я схвачу что-то и всажу кому-то в глаз!
Ох, как же мне сейчас страшно! Оглядываюсь в поисках хотя бы чего-то, чем можно огреть этого… главного целителя.
Память услужливо подсказывает голосом Аисы, что толку не будет. Эльфы круче людей на порядок и у меня просто нет шансов. Сильнее, ловчее, быстрее. Даже попытайся я схватить что-то подноса, он успеет меня обезоружить раньше, чем я моргну.
– А нет никаких гарантий, адептка, – разводит руками эльф, уголок его губ чуть поднимается, изображая лживое сочувствие. – Ну а если повредит…
Тут его ехидная улыбка превращается в оскал. Этого Аиса не рассказывала, но у него клыки длиннее, чем бывает у людей. Мне становится по-настоящему не по себе.
Целитель надвигается на меня. Длинный резкий шаг, я чувствую касание грудной клетки, а потом оказываюсь на лавке. Эльф уже надо мной, хватает за щиколотку и тянет к себе. Я умудряюсь второй ногой лягнуть его, и даже не понимаю, куда попала, потому что тут же перекатываюсь, сваливаюсь с лавки на пол, вскакиваю на ноги и отбегаю к другой стене.
Вашу ж мать!
Мне конец. Вот теперь мне точно конец!
Покалывает уже не только пальцы, всю ладонь! А ещё сказали, что здесь магией не воспользоваться. Если бы я только умела!
Эльф выпрямляется и медленно с пугающе спокойным, даже аристократичным достоинством поворачивается ко мне. Безымянным пальцем проводит по брови. Это я туда попала? Подняв подбородок, он свысока смотрит на меня.
– Отказ от осмотра приравнивается к доказательству блуда, – с презрением цедит он. – Иначе что вам скрывать? Вердикт свой вынес.
Целитель (и кто только догадался ТАКОГО гада на такую должность назначить?!) делает шаг ко мне, а я хватаю из держателя факел и выставляю перед собой, тяжёлый, гад… Мне приходится держать его обеими руками, но хоть какое-то оружие. Эльфа это вообще не впечатляет.
– А раз я вердикт вынес, то какая разница, кто начнёт, верно?
Ч-что? И ты туда же?!
Дверь распахивается так резко, что с грохотом ударяется об стену. Сначала ко всему амбре в камере присоединяется привычный уже и успокаивающий запах кофе и пряностей, а потом появляется мощная фигура ректора.
Он зло сверкает глазами на эльфа. Тот сразу меняется в лице и отступает от меня к самому тёмному углу карцера.
– Лорд Тенгер, адептка из цветника нарушила очень много основополагающих правил, – у него даже из голоса надменность выпала. – Госпожа Гюбо отправила меня осуществить осмотр…
Ректор внимательно скользит по мне взглядом, особенно останавливаясь на факеле, который я так и продолжаю держать. Пальцы от испуга и волнения слабеют, и я роняю его на пол. Вспыхивают искры, но пламя не сбивается, только теперь на красивое, но жёсткое лицо Тенгера ложатся глубокие тени.
– И продолжает нарушать их, – с рычащей вибрацией цедит он.
Глава 18. Другая сторона
Сглатываю и закрываю глаза. Что делать-то? Заплакать? В обморок упасть? Я в таком шоке, что уже не понимаю, чего ещё ждать от этой жизни. В глазах расплывается от слёз, пальцы подрагивают.
Ректор здесь. Хочется поверить в то, что сейчас всё станет лучше, но станет ли? В конце концов, от Тенгера я тоже успела натерпеться разного и далеко не всё было хорошим.
– Д-да, всё верно, – с опаской кивает эльф, растягивая губы в улыбке. – Нападение на других обитателей академии… Наказывается, если я не ошибаюсь, десятью или двенадцатью часами карцера.
Боги, это по мою душу? Жаль книжку уронила, надо было хоть сверить с тем, сколько мне тут сидеть, учитывая все предыдущие преступления.
Ректор кивает, а я чувствую головокружение. Что же со мной тут за полдня случится? Или я уже на пожизненном?
– Кроме этого сокрытие подобного правонарушения, – кивает Тенгер. – Сейчас она молчит, хотя могла бы уже заявить, что подверглась нападению, и не тратить наше время.
Моргаю, не понимая, к чему он клонит. Какое нападение? Кто? Что происходит?
Похоже, я на нервной почве резко отупела.
Эльф, кажется, тоже не понимает, но на всякий случай кивает. Ректор подходит и, коснувшись плеча, двумя пальцами задвигает меня себе за спину.
Это касание будто оживляет. Я делаю глубокий и очень сладкий вдох. Кажется, что долгое время не могла дышать из-за тугой верёвки, стягивающей торс, а теперь её разрезали. Следующая фраза Тенгера, впрочем, тут же вышибла из меня дух.
– Хорошо, что вы в курсе последствий, не придётся спорить. Остаётесь всё обдумать, Нимрхос. Утром вас выпустят.
– Что? – спрашивает эльф. Теперь и он ничего не понимает.
– Ровно то, что я сказал, – ректор выталкивает меня из карцера и останавливается в проходе, обернувшись к лекарю. – Доброй ночи.
– Тенгер! Какого орка? Это девчонка на меня напала!
– Смешно, – огрызается тот, хотя с таким лицом как у него сейчас впору не шутить, а людей распугивать. – В ней веса столько, что может сквозняком перевернуть. Не просто вам пришлось в этом нападении. Будет чем с друзьями поделиться.
Лекарь хочет ещё что-то спросить, но Тенгер взмахивает кистью и дверь карцера с грохотом захлопывается. Так громко, что с потолка падает несколько камешков.
Ректор запирает её и, наконец, поворачивается ко мне. Лицо смягчается, непроглядная чернота его глаз немного теплеет.
– Ещё пару дней и ты будешь не шпилькой, а проблемой, – бесцветным голосом заявляет он.
Наверное, вид у меня сейчас настолько жалкий и испуганный, что даже его каменное сердце не выдерживает. Ректор делает шаг ко мне и плавным движением обнимает одной рукой.
Этот жест вышибает из-под моих ног самоконтроль. Вцепляюсь в его камзол, прячу нос в ткани и практически повисаю, не слыша ничего кроме грохота собственного пульса и невесть откуда взявшегося звона.
Ректор сперва не двигается, а после поднимает вторую руку и с медленным выдохом замыкает кольцо, пряча меня полностью.
Я сейчас упаду. Лёгкие наполнены запахом кофе и пряностей, ноги не слушаются, тело дрожит.
Мы стоим так целую вечность, но легче не становится.
– Нужно увести тебя отсюда, – его низкий хрипловатый голос, оказывается, тоже умеет обнимать.
Я киваю, но всё, на что мне хватает сил сейчас – повернуть голову и прижаться к сырому пятну на его рубашке щекой. Чувствую слабость и апатию, этот день оказался слишком сложным.
И всё же одна мысль не даёт мне права просто подчиниться и позволить увести себя из этого кошмара.
– А Саймон? Его тоже наказали. Давай отпустим и его, пожалуйста.
Ректор молчит, и я робко поднимаю на него взгляд. Тенгер недоволен. Не знаю уж, связано это с моими словами или он выражает отношение к ситуации в принципе.
– И что стоит за этим беспокойством? – он опасно сужает глаза. – Ты знаешь, что будет тебе за подобные вольности?
Я горько усмехаюсь и качаю головой.