– Отсюда недели три пути, смотря какая лодка. У вас тридцатишестифутовая, верно? Значит, до ПБ три дня. – Он провел подставкой вдоль края стола, прокладывая невидимый маршрут.

– До ПБ?

– До Порт-Брауна.

Виржини рассмеялась:

– Звучит не очень по-малазийски.

– Англичане назвали. И этот остров, о котором я говорю, тоже раньше был британским, но его отдали, понимаете? – Он вернулся к своей демонстрации. – Так вот, в ПБ затоваритесь чем надо – топливом, водой, припасами. Забьете рундуки, нужник, все остальное. На месяцы вперед. – Подставка изменила направление, устремившись к Джейку. – Потом две тысячи миль на запад-юго-запад. Проведете в море добрых две недели. Ближайшая суша от острова – Шри-Ланка. – Он покачал своим пустым бокалом. – В пяти днях пути. – Стакан со стуком опустился на стол в углу, дальнем от яхты-картонки. – Но вас точно больше никуда и не потянет. Сезон благоприятствует, до самого острова по ветру пойдете. Раз плюнуть. – Подставка набрала скорость и пришвартовалась рядом со стаканом Джейка. – В юго-западном углу есть естественная гавань. Кидаете якорь и… – он с размаху шлепнул подставку на столешницу, – начинаете наслаждаться жизнью.

Это была всего лишь глупая болтовня, дурацкая игра, но в животе у Виржини вспорхнули бабочки. Так или иначе, через несколько дней они отчалят и мечты, которые они рисовали себе дома, наконец начнут сбываться. Босая нога Джейка лежала на ее ноге. Она выгнула пальцы, чтобы потереться о его ступню.

– Ты сам-то там бывал? Ну, в этом Эдеме? – спросил Джейк.

Терри выудил из кармана рубашки кисет с табаком, достал из него фильтр.

– А то. Иначе стал бы я вам про него рассказывать? Каждый сезон двенадцать лет подряд с женой, пока она не умерла. – Он зажал фильтр губами и разложил на колене папиросную бумагу.

Значит, он не просто трепач.

– Двенадцать лет? – спросила Виржини. – Так много?

Терри поднял взгляд от дорожки табака, которую высыпал на бумагу.

– Ты что, не слушала? – Фильтр, прилипший к его верхней губе, качнулся. – Зачем плыть куда-то еще? Уж поверьте, я много где побывал, но с этим островом ничто не сравнится. Жаль только, мы не знали о нем в вашем возрасте. – Он вытащил изо рта фильтр, положил его на бумагу и свернул самокрутку. – Лучше места для медового месяца не придумаешь. Забудьте отпуск на Мальдивах на всем готовеньком. Это не настоящая жизнь. Хотите испытать свой брак на прочность – отправляйтесь в местечко вроде этого. Мы прожили в браке сорок два года. Гранит.

Сорок два года. Виржини взглянула на Джейка. Целая жизнь. Каким он станет, когда ему стукнет семьдесят?

– Терри, а кто из вас первым предложил туда отправиться? – спросила она. – Ты или Эйлин?

Он прищурился, морщины в уголках глаз сделались глубже.

– Знаешь, уже и не помню. Но только, разок там побывав, мы, черт возьми, вскорости вернулись. Что-то есть в этом месте. Не одна красота. Первозданность. Удаленность. Пронимает до самого нутра. По ощущениям – ты и она наедине с миром.

– Переживите это – и переживете что угодно?

Терри издал хриплый прокуренный смешок:

– Точно. Такие воспоминания дорогого стоят.

Терри зажал в губах незажженную самокрутку и, скрежетнув стулом по кафелю, поднялся.

– Ну ладно, мне пора. – Пожав ладонь Виржини мозолистой пятерней, Терри кивнул Джейку. – Смотрите сами, но если соберетесь, точно не пожалеете. Верно говорю. Спокойной ночи.

Виржини проводила его взглядом. Как легко привыкаешь судить о людях по внешности, даже если постоянно напоминаешь себе этого не делать. За время их разговора ее мнение о Терри изменилось, и сейчас, глядя на его удаляющуюся спину, она представляла его тридцатилетним, полным энергии и амбиций и по уши влюбленным в молодую жену.

Он был уже почти у выхода, когда Виржини сообразила, что он так и не сказал им название острова.

– Терри, а как называется твой остров? – спросила она, повысив голос, чтобы он ее услышал.

Старик остановился, придержав рукой открытую дверь.

– Амаранте. – Он откашлялся и, к ее удивлению, продекламировал: – «В Раю в былые дни вблизи от Древа Жизни впервые цвел бессмертный амарант»^[18]. – И растворился в ночи.

7

Амаранте.

Виржини лежала без сна в каюте, наслаждаясь воздухом из вентилятора, щекочущим кожу.

Amar-ante.

Красивое слово, звучное.

Amour-ante.

Место любви, место до любви. Место для любви.

Рядом спал Джейк. Вскоре после ухода Терри они вернулись к себе и с нетерпением упали на кровать. Но проснулась она рано, что было непривычно. Виржини была типичной совой, и дома, когда Джейк подходил пожелать спокойной ночи, она продолжала работать за кухонным столом. Музей плохо финансировался, сотрудников не хватало, так что по вечерам она, как правило, разгребала текучку. Директор шутил, что у нее самые исчерпывающие экспликации на свете, но она не жалела времени. Истории и артефакты, которые привозили из плаваний старые моряки, завораживали ее.

Джейк, наоборот, был ранней пташкой и даже по выходным, когда ему не нужно было на верфь, целовал ее на рассвете и отправлялся поматросить на чьей-нибудь яхте в гонке вокруг буйков или помочь в детском клубе парусного спорта. Здесь же, не иначе как благодаря равной продолжительности дня и ночи и расслабленному образу жизни местных, их ритмы синхронизировались. В Малайзии жизнь текла гораздо медленнее, чем в любом прочем месте, где Виржини жила. В Лондоне, Париже и даже Лимингтоне все всегда бурлило, и ей было трудно отключиться от суеты.

Бессмертный амарант.

Она выскользнула из кровати и подошла к штурманскому столу, где заряжался ее телефон. Набрала в поисковике слова Терри. Они оказались строчкой из Мильтона, его амаранту не хватало одной буквы до названия острова Терри. Подняв откидную крышку стола, Виржини вытащила стопку морских карт – подержанных, с размякшими и обтрепанными краями, бумага кое-где покрылась плесенью. Европа, Австралазия, Южно-Тихоокеанский регион. Затем Индийский океан. Карта была устаревшая, отснятая на ксероксе – с каким осуждением прищелкнул бы языком отец! – и потребовалось несколько минут, чтобы разобраться в выцветших пунктирных линиях, цифрах и сокращениях «Р» и «Кор», которые обозначали ракушки и кораллы на морском дне.

Она нашла место, где они сейчас стояли на якоре. Расставив циркулем большой и указательный пальцы, отмерила примерно четыреста миль вдоль побережья Малазийского полуострова. Порт-Браун. Так. Потом еще пять раз столько же к западу-юго-западу, в обход северной оконечности Суматры. Где-то… здесь. Она ткнула пальцем в карту и присмотрелась. На бумаге была черная точка, но при масштабе, где тысяча миль умещалась в длину ладони, трудно было определить, остров это или дефект печати. Лупа не помогла. Виржини перебирала карты, пока не нашла чуть более современную версию, и перепроверила. Да, вон он, крошечный одинокий островок среди океана. На этой карте значилось название – Амаранте.

В кормовой каюте заворочался Джейк, и вентилятор со щелчком затих. Джейк подошел и нагнулся, чтобы ее поцеловать, положил горячую руку на ее плечо.

– Уже встала? Рановато для тебя.

– Не спалось. Решила поискать Амаранте.

– Остров любви Терри?

– Вот он. Смотри.

Джейк наклонился:

– Ага! Амаранте. – Он поднес карту к самому лицу, затем, нахмурившись, отвел ее на расстояние вытянутой руки. Поджал губы. – Здесь не написано, райский он или нет. – Карта легла обратно на стол. – Кофе?

Щелкнула плита, и он поставил воду закипать. Она взяла карту, по правому краю которой тянулась изрезанная береговая линия Таиланда. Возможно, Терри прав и Таиланд – не лучший выбор. Знаменитые пляжи, превращенные в съемочные площадки, вездесущие туристы, неприкрытое торгашество. Разве это приключение?

Вспомнилась карта мира, которую они повесили на стену в квартире, она тогда принесла из музея пачку детских наклеек, маленьких мультяшных корабликов, и они с Джейком прилепили их на бумагу в местах, которые им нравились, пометив самые девственные, отдаленные, экзотические уголки планеты. Созданный ими флот стремился навстречу свободе и открытиям.

– Джейк, почему бы нам не поплыть туда? На Амаранте? – предложила она, еще не успев додумать мысль.

Он потянулся к шкафчику.

– Что? С чего вдруг?

– Ну, похоже, это как раз то, чего мы хотим. Красота. Покой. Красота.

– Ты повторяешься.

Это трудно было выразить словами. Как объяснить какое-то глубинное, разливающееся тепло, распространяющийся свет, предвкушение того, что могло бы быть? Она могла бы признаться, что купилась на обещания, которые сулил остров, но это показалось бы глупым; лучше обратиться к его любопытству, к возможностям, которые перед ними открываются.

– И это может быть интересно, верно?

Он порылся в холодильнике. Коробка молока глухо стукнула, когда он поставил ее на стойку.

– Тайный остров, похожий на рай на земле, куда можно попасть только на собственной лодке? Брось, Ви. Люди годами плетут такие небылицы.

Его реакция удивила – обычно они были на одной волне во всем, что касалось этой поездки. Джейк рассказал о своем плане купить лодку еще в начале их отношений. К тому времени она уже заметила его одержимость моряками-исследователями – его книжный шкаф был набит зачитанными томами Слокама, Стивенсона, Мойтесье и Нокс-Джонстона^[19]. Он даже привез с собой сюда несколько любимых книг, которые бережно хранил с тех пор, как был подростком. Виржини полагала, что ему нужен вызов в жизни.

На собственной яхте они могут отправиться куда угодно – так почему бы не выбрать что-то небанальное? Студенткой, путешествуя с рюкзаком, Виржини всегда доезжала на поезде до конечной станции, подальше от обычных точек притяжения вроде Рима и Будапешта. Так она и оказалась в Лимингтоне – и вот к чему и к кому это ее привело. Как можно найти острые ощущения или ожидать перемен, роста, если все время делаешь одно и то же? Сейчас ей выпал шанс испытать новые впечатления вместе с Джейком, отправиться туда, где мало кто побывал. Она не могла позволить себе упустить такую возможность.

– Я знаю, что это, по сути, байки старого яхтсмена, которых мы наслушались в подпитии, – произнесла она.

Джейк сел на диван и вытянул ноги.

– А ты не думаешь, что для начала стоит попробовать что-то поближе к нашей зоне комфорта?

– Да ладно. Навыков у нас обоих более чем достаточно. Ты сам говорил, что тебе надоело шататься по тавернам в Средиземноморье. Разве в Таиланде будет не то же самое?

Он водил рукой взад-вперед по волосам, как всегда, когда был в чем-то не уверен.

– Мы приехали за приключениями, – продолжала Виржини, вертя на пальце обручальное кольцо. Этот брак сработает. Джейк – это навсегда. – Разве не в такое место ты всегда мечтал попасть?

Взгляд Джейка скользнул к книгам.

– Как насчет компромисса? Сейчас поплывем на Амаранте, а потом в Таиланд. Или на Бали, на Суматру – куда захочешь, – не отступала Виржини.

Он провел пальцем по ободку своей чашки. Один раз, второй.

– Не знаю, Ви. Я понимаю, о чем ты, но почему мы не можем придерживаться первоначального плана? Это безумие – следовать указаниям полузнакомого мужика. Какая-то детская охота за сокровищами.

Так вот что его не устраивает? Не Амаранте как таковой, а то, что идея исходила от другого мужчины? Виржини в голову не могло прийти, что он из таких парней.

– К тому же это так далеко, – добавил он. – Терри сказал, там ничего нет. Почему ты вечно все усложняешь? «Обычно» еще не значит «скучно».

– Ну да, это сложно. Но не невозможно. Почти то же самое, что плыть в Таиланд, просто чуть дальше, в другом направлении.

– Дело не только в этом.