Между тем «камешек» впереди еще больше увеличился, пока не превратился в два цилиндрика абсолютно правильной геометрической формы, какие не может произвести бездушная природа. Около них застыли маленькие точки. Алексей поискал в сети, оказалось это те самые «Синхронные острова». Корабль еще больше приблизился к закрывавшей колоссальным корпусом звезды впереди колонии. «Новый Валдай» строили по типовому проекту, как и «Новый Кавказ»: два колоссального размера жилых цилиндра – 8 километров в диаметре и 32 километра в длину каждый, связанные через систему подшипников штоками. Цилиндры вращались в противоположных направлениях, благодаря чему на внутренних поверхностях за счет центробежной силы создавалась искусственная гравитация.

Алексей увидел постепенно увеличивающийся корпус станции и сложные конструкции из зеркал, направляющих свет внутрь колонии, причалы и «Синхронные острова». Алексей кликнул один из них, тот увеличился и начал напоминать этакий колобок в короне с крыльями по бокам.

Все тот же механический голос произнес:

– Завод номер 16 представляет собой роботизированное производство, дистанционно управляемое с «Нового Валдая». В год производит до двадцати тысяч тонн металлических пеноматериалов, которых невозможно создать в условиях гравитации и уникальных сплавов, например пеноматериал, состоящий на 87 процентов из газа и на 13 – из металла и столь легкий, что способен держаться на воде. Вторая специализация завода – детали космических и воздушных кораблей из невозможных на Земле сплавов, например с физическими и химическими свойствами нержавеющей стали, а весом алюминия.

Легкий толчок означал, что движение закончилось и «Иван Грозный» состыковался с причалом.

Ожил ласковый женский голос с потолка.

– Внимание, корабль приземлился в космопорту имени «Че Гевары» станции «Новый Валдай», пассажиром не расстегивать ремни до следующего сообщения.

Бесшумно скрылись в пазах высотой в несколько человеческих ростов стеклянные двери, Алексей и Мила, с пузатыми сумками в руках и рюкзаками за спиной, вошли в здание космопорта и остановились, пораженные перед ними картиной.

Тысячи человек гуляло, сидело в ожидании посадки в просторных пассажирских залах, терпеливо стояло в очередях; невнятный гул голосов, глухое жужжание лифтов, бархатистые голоса из невидимых громкоговорителей, на нескольких языках объявляющие прилеты и отлеты – все эти звуки сливались в оглушительную музыку преддверия к космосу. Звуки то нарастали, то немного стихали, плыли по колоссальных размеров зданию, чтобы потеряться на высоте десятка этажей между поддерживающих потолок металлических балок.

Алексей с беспокойным видом огляделся. Дерзкий побег увенчался успехом, но как примут бывшего пирата русские и, особенно, их власти? Это еще предстоит узнать…

Путь дальше перекрывал таможенный пост. Сразу за ним стоял моложавый человек неопределенного возраста, когда равно можно дать и тридцать, и сорок, в старомодной бейсболке и с плакатом в руке с крупной печатной надписью: «Алексей Гирей и Мила», глаза нетерпеливо обшаривали подходящих пассажиров таможенников.

Алексей облегченно улыбнулся. Прощаясь – казаки, вышли с причала не заходя в здание, через другой выход, капитан Дроздов сказал, что на входе беглецов встретят представитель службы безопасности.

– Пойдем, – повернувшись к Миле мотнул головой в сторону человека с плакатом. Тот заметил, прислонив плакат к столу, суетливо замахал руками, всячески обращая на себя внимание. Цокая по полу магнитными накладками на каблуках, беглецы подошли к столу таможенника, встречающий наклонился к его уху, зашептал. Выслушав, тот утвердительно кивнул и пытливо посмотрел на беглецов.

– Кладите вещи на конвейер, пожалуйста.

Таможенная процедура оказалась на удивление короткой. Просмотрев вещи, он не обратил никакого внимания на отцовский кинжал в сумке Алексея. Документы требовать не стал:

– Все в порядке, проходите, – и посмотрел на следующих пассажиров, голос звучал ровно, пусть и без нормальных, живых интонаций, – Следующий.

Встречающий подал руку, на миг обнажив на руке медицинский браслет, вещицу на «Новом Кавказе» крайне редко встречающуюся. Запредельная стоимость делала браслет доступным только верхушке «высшего» класса. Прибор непрерывно мониторил хозяина, мог впрыснуть в кровь лечебные препараты и дать медицинский совет, а при необходимости вызвать скорую помощь.

– Панове, позвольте представиться: Александр Кшиштофович, – с легким пшекающим акцентом произнес мужчина. Рукопожатие было твердым, уверенным, а на ладони чувствовались характерные мозоли человека, регулярно посещающего спортзал. Кивнул Миле, – Приятно познакомится пани. Молодые люди у нас зима, а вы в летних рубашках.

Мужчина подал Алексею плотно набитый пакет:

– Кстати, вот одежда. Одевайте!

Алексей посмотрел удивленно, словно только проснулся от необычайного сна. Только сейчас он обратил внимание, что и сам Александр Кшиштофович и, большинство окружающих, в куртках или шубах. Открыл пакет, там оказались две толстые куртки, одна поменьше белоснежная, вторая, черная, побольше.

Зима, снег и минусовые температуры. Зачем все это нужно, когда можно круглый год держать в колонии комфортную температуру в районе двадцати градусов? И как понять логику русских, добровольно устраивающих себе зимний ад?

Алексей с Милой застегнули курки, оказавшиеся им вполне впору.

– Ну что потеряшки, – произнес терпеливо дожидавшийся безопасник, – пошли?

«Что за потеряшка?» – нахмурился Алексей, но ничего не спросил, надо– сами все расскажут! Но, чем дальше, тем больше загадок. Подхватив вещи, последовали вслед за безопасником на выход.

Пробираясь сквозь толпу, он заметил еще одну странность. В отличие от «Нового Кавказа» никто не ругался и не выяснял отношения и, буквально каждый встречный улыбался беглецам, заставляя улыбаться в ответ. «Ну? И чего им так весело?» – подумал с легкой ревностью и недоумением.

…Три человека стояли перед выходом из метро.

Нереально свежий и холодный, пахнущий хвоей воздух морозным потоком врывался в легкие. Для уроженца «Нового Кавказа» холодно до невозможности, судя по табло над вывеской метро – минус пять градусов. Крупные снежинки, больше похожие на произведение искусства, чем на творение природы, медленно покачиваясь и кружась, парили в воздухе, с тихим шуршанием ложились на снег; миллионами бриллиантов искрилось белоснежное покрывало, укутавшее автостоянку с рядами застывших машин; дальше идеально ровная, словно луч лазера, полоса дороги рассекала изумрудный, в комьях снега хвойный лес, справа вдалеке сверкали металлом крыши поселка. Буйство белого на ярко зеленом поражало до глубины души.

– Как красиво, – прошептала Мила, девичьи глаза горели восторгом.

Алексей хмыкнул. Зрелище падающих с небес кристаллов замерзшей воды и, простиравшейся вокруг белоснежной пустыни, угнетало. Зачем мучить себя диким холодом, когда круглый год можно наслаждаться комфортной? Русские, странные… Он находился так далеко от родного дома, в мире, с самого начала, поставившего в тупик нелогичностью, среди людей говоривших на том же языке, что и он, но, чье поведение ему было понятно не больше, чем гипотетических инопланетян. Какими мотивами руководствуются хозяева и сможет ли он когда-нибудь их понять? Все эта непонятность и нелогичность вызывала чувство одиночества и беспомощности, повергая в тоску.

Он поднял голову, снежинки падали на лицо. Вверху, на противоположной стороне колонии все то же белое безмолвие окружало поселки и изумрудные пятна лесов.

– Подождите панове, – произнес безопасник и, слегка прихрамывая, прошел на несколько шагов вперед. Из кармана появился телефон, пальцы забегали, набирая комбинацию цифр.

Вот кстати еще одна загадка. Почему человек, имеющий средства на медицинский браслет, не исправил легкую хромоту? Ничего не понятно…

Алексей, вытащив из кармана руку, наклонился и зачерпнул снег. Холодный. Впервые в жизни он видел его вживую, а не в виртуале. Выпрямился, остатки снега на ладони расплывались, превращаясь в мелкие капельки воды и зябкое ощущение холода.

Одна из машин в дальнем углу автостоянки беззвучно ожила, двинулась по проходу к входу в метро. Не простой автомобиль – дорогая «Волга», такую мог позволить себе только представитель высшего класса «Нового Кавказа». «Неплохо живут!» – с невольной завистью подумал Алексей.

Он почувствовал как сзади, в не надетый капюшон, что-то ударило, забрызгав волосы ледяными, быстро тающими крошками. Стремительно развернулся. Мила задорно и беззаботно рассмеялась, как не смеялась, наверное, с похорон матери, захлопала в ладоши. Словно невидимый камень, дававший на душу, наконец-то исчез. Парень недоуменно моргнул, потом губы расплылись в невольной, совсем мальчишеской улыбке. Было не больно, но чуточку обидно и весело.

Его вдруг охватил нешуточный азарт, впервые после неудачного сватовства и побега, его отпустило. Мир вокруг, такой непонятный вначале, стал ближе, с души словно упал камень одиночества и беспомощности.

– Попала, попала! – захлопала в ладошки девушка.

– В спину бьешь! Ну держись, – притворно-мстительно крикнул Алексей. Его вдруг охватило беспричинное веселие. Присел, крепкие руки проворно скатали холодный снежок.

– Не попадешь! – девушка, хохоча на бегу, помчалась прочь, но через несколько шагов снежок впечатался в спину. Ойкнув, Мила повернулась. Детская обида на лице делала ее такой трогательной, такой желанной, что сердце на миг замерло в груди, а Алексей пожалел, что ответил.

– Ах ты! – выкрикнула девушка, наклоняясь к идеально-белоснежному снегу, – Так нечестно!

Белой молнией полетел в парня снежок, но он был настороже и легко увернулся. Девушка надула губки.

– Мог бы и поддаться!

Между тем машина подъехала к входу в метро. Сбшник со снисходительной улыбкой наблюдавший за влюбленными, громко крикнул:

– Все панове! победила дружба! Кстати, машина подана, – сбшник подошел к ней, распахнул дверь, – садитесь.

Александр Кшиштофович уселся на заднем сидении. Потом немного смущенно откашлялся, почесал затылок и, оглянувшись, произнес:

– К сожалению панове, утром не посмотрел зарядку аккумуляторов, заедем на заправку?

– Если надо, давайте заедем.

– Машина, – произнес сбшник, – на ближайшую заправку.

– Адрес принят, – произнес приятный женский грудной голос искусственного интеллекта автоматической машины. Она резко тронулась, вдавив пассажиров в сидения. Затормозила и съехала с дороги в пластикобетонный карман со столбиком электрозаправки на краю. Гибкой змеей из его верхушки вылетел шнур с вилкой, впился в открывшийся на заднем крыле лючок. Несколько секунд ожидания и шнур, словно опившаяся пиявка, отвалился, втянулся назад.

– Машина, новый адрес Новотроицк, улица Гагарина, 16.

– Адрес принят.

Электроавтомобиль, вырулил назад, стремительно помчался сквозь белесую пелену редкого снегопада по серому пластикобетону дороги; шелест шин увязал в густом, дремучем лесе слева и справа, словно вышедшем из детских сказок про Русь могучих богатырей и могущественных волшебников. От пейзажей засыпанного девственно-чистым снегом векового леса веяло первобытной силой и ничем не ограниченной волей.

«Шух!» – пролетали изредка встречные автомобили, в основном колонны двигавшихся синхронно, словно живые существа, гигантских грузовиков-автоматов. Под колесами мелькали красные, желтые, синие зигзаги, ромбы, волнообразные линии – старинная как мир, уловка, призванная уберечь водителя от «гипноза дороги». С тихим шелестом ветер бросал в окна пригоршни снежинок, свистел по-разбойничьи, гнал по сугробам на обочине тонкую поземку, качал зелено-белые верхушки елей и могучих берез. Алексей откинулся на кресле и расслабил плечи. Задумчивый взгляд скользил по мелькающей за стеклом чаще. Во взгляде мелькнуло одобрение. На «Новом Кавказе» было много прекрасных уголков, но по сравнению с зелено-снежным, первобытным буйством окружающего ландшафта они были подобны грубому наброску дилетанта по сравнению с картиной гениального художника. И это определенно нравился ему.