“Плохо. Слишком быстрый”, – успел подумать парень.

Удар в голову был настолько молниеносным, что парень понял, что произошло, уже на земле.

– Мой братец был слишком высокого мнения о своем подходе, – начал говорить он, делая шаг за шагом к мальчишке. – Настолько высокого, что решил, что сможет основать собственное древо. А это значит, что он смог превзойти основателей рода в мудрости. Такое считается возможным, если он побеждает всех ныне живущих мастеров древа.

– Вы были последним? – вытерев нос кулаком, спросил парень.

– Да. Я так понимаю, он тебе рассказывал?

– Нет. Довольно простая история о мести, составленная по вашим словам, – поднимаясь, произнес парень. – Такое я ни раз встречал в книгах. Так часто поступали правители Кусарифа, такой прием часто использовали писатели любовных романов.

– У тебя есть время на любовные романы?

– У меня не было других книг, остальные я прочитал, – пожал плечами Рус. – А вообще не удивлюсь, если вы, как полагается беспокоющемуся о судьбе рода, устроили все так, чтобы лишить Дога руки. Но даже так вам пришлось ждать, пока он состарится.

– Какой ты информированный парень, – расплылся в улыбке противник. – Теперь убить ученика мне не кажется варварской идеей.

Рус делает резкий выпад вперед и пытается достать противника ударом кулака, но тот, словно ждал этой попытки, наносит удар ногой в живот. Удар прошел, и парень согнулся, но вопреки ожиданиям, он не отпустил ногу противника и, сгибаясь пополам, зажал ее все телом.

– Вот же пиявка… – рыкнул боец и попытался стряхнуть его с ноги.

Однако тот вцепился, словно клещ, и не собирался отпускать.

Удар.

Еще один.

И еще.

Набиуру наносил удары в спину и бока, пытаясь достучаться до головы парня, но тот был неумолим и всячески прятал голову, при этом продолжая удерживать ногу противника.

Удар!

Еще!

– Мелкий червь! – рыкнул разошедшийся противник.

Взгляд парня, прятавшего голову, зацепился за Дога. Тот так и лежал на боку, не в силах даже подняться. Все, что он мог – хрипеть одно и то же слово:

– Гори!

– Достал! – рыкнул противник, и парень услышал звук покидающего ножны клинка.

Тут же он отпустил ногу и нырнул под руку, беря ее на излом. Парень ужом обвился вокруг тела противника и, удерживая руку, принялся душить его изо всех сил.

– Гори! – прорычал он, не сводя взгляда с учителя. – ГОРИ!

Пламя, объявшее его тело, стало для противника неожиданностью. Тот закряхтел и принялся метаться, несмотря на заломленную руку и кисть парня, впившуюся в шею, словно кузнечные клещи.

– ГОРИ! – снова взревел парень, с безумным усилием направляя свою силу внутрь противника.

Жар заставлял кровь и внутренние органы закипать. Набиуру выпучил глаза и со свистящим звуком от спазмировавшихся бронхов сделал последний вдох. Затем два шага вперед, и его тело выгнуло дугой. Раздался хруст в суставе заломленной руки, затем хруст в спине, а уже после он все-таки повалился на землю, окончательно перестав дышать.

– Сука! – сплюнул парень и, вскочив на мертвое тело, нанес несколько ударов в лицо противника.

Тот уже никак не реагировал, а маска обезумевшей боли и ужаса, застывшая на его лице, словно ушат воды вернула Руса в нормальное состояние.

Парень встал и испуганно уставился на своего противника. Он впервые видел смерть, сделанную его руками. До этого был упырь, но его парень не воспринял всерьез из-за состояния. Сейчас же он смотрел на изуродованный силой труп и впервые почувствовал страх того, что находится внутри него.

Он оглянулся и обнаружил на том же месте Дога. Парень подскочил к нему и обнаружил его уже в состоянии бреда. Избитый калека смотрел на него единственным глазом и едва слышно булькал кровью, стоявшей в горле.

– Сгорел…

Это все, что успел расслышать парень перед тем, как учитель начал хватать воздух, как рыба, выброшенная на берег.

Парень с ужасом взглянул на тело и обнаружил, что грудь старика вдавлена внутрь, словно в нее пришелся мощнейший таран. Единственная рука висела плетью и имела несколько неестественных изгибов.

Очередная попытка ухватить воздух, и Дог по прозвищу “Калека”, учитель и самый странный из всех знакомых Руса замер. Взгляд так и остался сфокусированным на небе.

Глава 5

Айзу сел в свое кресло и с каменной маской спросил:

– Что, уважаемый Дог, привело вас в наши края?

– Смерть моего сына, – произнес старичок, сидевший у его стола.

Одет он был в просторную одежду белого цвета и опирался на мощную трость с рукоятью из резной кости.

– Смерть вашего сына, – повторил мэр, задумчиво смотря на старика.

Сомнений, о каком именно сыне говорит старик, у него не было.

– К сожалению, я не предоставлю вам информации о его смерти, – спокойно ответил Айзу. – Эта информация засекречена в интересах города.

– Засекречена? – уточнил старичок. – То есть вы даже не пытаетесь отрицать, что она у вас есть?

– Нет. Не отрицаем. Но и делится с вами о ней не будем. По крайней мере, ближайшие двадцать лет.

Брови старика поползли вверх.

– Тогда для начала я хотел бы получить тело своего сына, – произнес старик, стараясь скрыть свое удивление от такого поворота разговора.

– Это так же невозможно, – ответил Айзу. – Мы с удовольствием избавились бы от этого тела, но в качестве доброй воли так же накладываем “вето” на право его осмотра.

Старик откинулся на спинку кресла и непонимающе уставился на мэра свободного городишки. Смятение и непонимание ситуации бурлило внутри, и он спросил:

– Вы понимаете, с кем разговариваете? Нам ведь не надо даже объявлять общего сбора. Достаточно будет десятка слаженных групп из наших школ, чтобы вырезать этот городишко подчистую. Вы осознаете, с кем разговариваете?

– Осознаю, – кивнул мужчина и открыл ящик стола.

Оттуда он извлек небольшую шкатулку. Из нее достал золотую монету с глянцевым искусным изображением на одной стороне. Кулак в обрамлении двух лавровых ветвей.

– Откуда? – окаменев от увиденного, произнес старик.

– Лет десять один калека пришел ко мне и попросил разрешения поселиться в городе. Деньги у него были, но он нес за собой такой ворох проблем, что нахождение его в городе ставило под удар всех жителей, – начал рассказ Айзу. – Монету рода Дог он принес с собой и рассказал, откуда она у него взялась.

Собеседник заинтересованно поднял одну бровь.

– Он добыл ее у мага земли, который отобрал у него руку. Маг земли получил ее в качестве платы за его жизнь, – закончил мэр и спокойно принялся наблюдать, как меняется лицо старика.

– Это очень опасные слова, – в итоге произнес он, с трудом удерживая маску.

– Да. Именно поэтому я ими ни с кем не делился, – кивнул мэр. – Но монету долга рода Дог я готов вам вернуть. Информацию и тело вашего сына я так же передам вам, но только через двадцать лет. Поверьте – это жизненно важно для нашего города.

– Я могу забрать монету силой, – спокойно ответил старичок.

– Никто не будет вам противиться. Можете забирать ее просто так и прийти в наши края с боевыми отрядами. Это ведь просто монета. Пусть и называют ее “Монета долга”.

Старик поднялся, взял монету со стола и спрятал внутри своей одежды. Он молча развернулся, но все же спросил:

– Симу Дог жив?

– Нет. Погиб.

– Ученики? – уточнил старик и, видя, как молчит Айзу, кивнул. – Двадцать лет. Род Дог умеет ждать.

Как только старик вышел из кабинета, глава города вздохнул и опустил плечи, словно из него выдернули стержень.

– Большие цели достигаются большими играми, – прошептал Айзу и достал трубку и кисет с табаком. Набивая его в трубку дрожащими пальцами, он пробормотал под нос: – Большие игры выигрываются с большими рисками. Только достигается это маленькими людьми…

* * *

– За Луну не волнуйся, – произнес Торк. – Она к Жулье ученицей пойдет. Она хоть и мелкая еще, но бойкая.

– Да, – вмешался Сулим. – На улице не оставим и приглядим, как положено.

– Обговорено уже, – недовольно буркнул Жулье и оглядел парня. – Пойдешь через перевал Укто. За ним придешь в северные земли. Там уже лошадь бери. До перевала смысла нет. Там и раньше, говорят, обвалы бывали. А как упырь появился – никто дорогу чинить не думает.

Парень встал, плотно свернул теплое одеяло, крепко перевязал веревкой и принялся прилаживать его сверху.

– На севере Норды живут, – продолжил говорить лекарь. – Они кулаками помахать не дураки. За словом в карман не лезут и чуть что сразу за оружие хватаются. Но никогда в спину не бьют. Всё прямо, глаза в глаза. Если с кем насмерть сойдешься – никто в драку вмешиваться не будет, если уж ты совсем не оскорбил. Могут по очереди вызывать, пока не убьют, но так чтобы в спину – никогда.

– Хватит на него жуть-то нагонять, – недовольно заворчал Торк и развернул принесенный с собой сверток. – Ты вот что… Это твоя работа. На клеймо тебе не давал права, потому без клейма будет. Я его немного довел и заточил.

Парень кивнул и принялся прилаживать короткий клинок на пояс.

– Вот тут серебра немного за то, что продал из-под твоего молота. И еще немного за то, что осталось. Я потом продам и… – тут кузнец оглядел парня, возмужавшего за последние пару лет, и махнул рукой, почему-то отвернувшись.

– А я тут кое-что особенное принес, – произнес Сулим, достав небольшую сумку с меховым свертком. – Это называется “Кагана”. Не мой профиль, но рецепт я знаю. Внутри этого меха зашито вяленое мясо со специями и кореньями. Оно долго не испортится. Режешь его и добавляешь в кашу. Не императорские яства, но не тухнет, и плесень его не берет.

– Спасибо, – кивнул парень и убрал меховой сверток внутрь рюкзака.

Жулье протянул ему небольшой кожаный кофр, внутри которого что-то звякнуло.

– Мастера с улицы Кожевников короб сделали, – произнес он. – Это лучшее, что у меня есть. Там концентраты. Они доходить будут еще несколько дней. Потом разведешь.

– Спасибо, – повторил парень и прицепил кожаный прямоугольный кофр на лямку.

– Ну, вроде все, – вздохнул Торк, махнув рукой, вышел из дома молодого дарования.

– Он переживает сильно, – улыбнулся Сулим. – Пойдем мы, чтобы… В общем, пойдем.

– Я в тебя верю, – вздохнул Жулье и, хлопнув парня по плечу, устремился за пекарем на улицу.

Парень проверил рюкзак, оглядел дом и присел на лавку. Взгляд устремился на сестру, сидевшую с опущенной головой.

– Ну? Хоть обнимешь на прощанье?

Девочка поднялась и, тихо наступая на старые половицы, подошла к парню. Только сейчас он заметил, что на платье большое мокрое пятно. Всю процедуру прощание с ремесленниками она молча проплакала, сидя на кровати в углу.

– Я даже ни одного всхлипа не слышал, – произнес Рус и обнял сестру.

Усадив ее себе на колени, он достал из-за пазухи книжку и показал ее сестре.

– Давай на прощанье? М-м-м?

Девочка молча кивнула и впервые всхлипнула.

Парень сглотнул ком в горле и наугад открыл страницу. Так же наугад принялся читать, не особо вдаваясь в текст. Он просто старался, чтобы его голос не дрожал и слышался уверенно.

– Там, где облака из сладкого творога и их можно есть ложкой, а по радуге можно постучать поварешкой…

Губы едва слышно шептали сказку, которую девочка слышала уже сотни раз, руки прижимали к себе сестру, так похожую на мать, в груде зарождался страх к неизвестности, но разум старался уловить каждый момент, чтобы запомнить и не потерять.

Цвет ее волос, ее запах, царапины на руках от тяжелого ножа, которым она готовила ему вчера ужин.

– … Тогда принцесса Вильветта сказала, что никогда больше не будет плакать.

Парень закрыл книгу и крепко обнял последнего родного человека в этом мире.

– Когда вернешься, почитаешь мне снова?