– Крепленая пакость… – просипел под нос Гош, обнимая столб. – Что за дрянь такая?..

Он поднял взгляд и осмотрелся.

На него смотрело несколько женщин, в взгляде которых читалось отвращение, пара мужчин, одетых в кожаную броню, смотрели осудительно.

– Как-то некрасиво вышло, – пробубнил он и сполз на крыльцо.

Усевшись на ступеньках, он устало вздохнул.

– Дядя, ты заболел? – раздался детский голос сзади.

Паладин повернул голову и обнаружил перед собой парнишку лет пяти в драной рубахе. Глаза голубые, а на голове копна соломенных волос.

– Заболел?… Да, я немного… Заболел.

– Тебе надо зеленушки белой поесть, – авторитетно заявил ребенок. – У тебя, наверное, жар.

– Нет у меня жара, – покачал головой Гош. – У меня что-то внутри сломалось.

– Да? Это как? – нахмурился ребенок, тщательно изображая взрослое выражение лица.

– А вот так. Раньше пил вино, и на душе у меня становилось хорошо и весело, – заплетающимся языком произнес воин. – А сейчас пью и не весело мне. И не хорошо. Мутит только, и ноги не слушаются.

– От вина у людей всегда ноги не слушаются, – кивнул парень.

– Но им при этом весело… а мне нет. Совсем.

– А почему?

– Не знаю, – пожал плечами паладин.

Он поднял глаза к небу и взглянул на голубое небо. С горизонта на заставу тянулись объемные белоснежные облака.

– Тогда надо понять, что изменилось с последнего момента.

– С медовухи? – хмыкнул Гош. – Только послушник этот…

– А может съел чего?

– Не-а, – мотнул головой Гош. – Я и тухлятину жрал, и грибами травился. Такого никогда не было.

– Значит, дело в нем, – авторитетно заявил ребенок.

– Он, конечно, засранец редкостный, но… силы у него столько, что на весь орден хватит, – вздохнул паладин и улыбнулся. От воспоминаний о парнишке, на лице сама собой появилась довольная улыбка. – Но сила тут ни причем. У него внутри свет. Настоящий, белый… Тот самый, чистый…

Гош повернул голову к мальчишке, но тот исчез. Ни малейшего следа, что тот был на самом деле.

– Эй, малый…

Он оглянулся, но на него никто не смотрел. Женщины разошлись, воины отправились дальше на пост. А он так и сидел на каменных ступеньках.

Облака с горизонта затянули белой пеленой небо над головой. Подул слабый холодный ветерок.

– Словно снегом хотят разразиться, – произнес Гош и поднял взгляд к небу.

С него капля за каплей пошел дождь.

Кап.

Кап.

Каждая капля едва светилась и, падая на землю, крыши домов, разбивалась белоснежными искрами. Часть из них тут же растворялась в воздухе, честь оставалась лежать там, где появилась, растворяясь, словно мелкие угольки.

Скрипнула дверь, и на пороге появился хмурый Ари. Он молча сел рядом с паладином и уставился на происходившее вокруг чудо.

В сумерках дома укрепления заставы и даже стражники на стенах покрывались белыми искорками. Они переглядывались и взволнованно вертели головами. На улице показались женщины и дети, тут же принявшиеся ловить руками белоснежные огоньки.

– Ты? – спросил Гош, не поворачивая головы.

– Артефакт сломался, – хмуро буркнул Ари.

– Красиво, – с пьяной улыбкой произнес паладин. – А артефакт… да и хрен с ним…

Молчание затягивалось.

Кап.

Кап.

Кап.

– Снек, он…

– Снова уволок какую-то бабу, – утвердительно закончил за паренька воин. – Это его отступной.

– Что?

– Отступной. Право, которое он себе выбрал, в обмен на службу ордену. У каждого из нас свое отступное.

– Он ведь клирик. У него свет. Как он может так и…

– Мы люди, Ари. Мы не можем отказаться от всего, что есть вокруг нас. Отказываются от соблазнов только затворники, да и те… Делают это с каким-то умыслом или от раскаяния. А мы люди… Человек не может отказаться от всех соблазнов в этом мире. Поэтому мы выбираем один. Мое отступное…

– Вино.

– Вино, медовуха, брага и самогон, – кивнул Гош. – У Снека – женщины. И знаешь, если я пришел с долгого похода, бился с нечистью и вымотался так, что ноги еле волочу, то мне совсем не до молитв. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю, – кивнул парень.

– Ты еще молод, и не спеши со своим отступным, – вздохнул воин. – Но то, что он нужен – это точно. Так легче, даже если выбор и дело твоё очень и очень тяжелые. А иногда и слишком тяжелые.

Белоснежные огоньки заполнили землю, легли ровным слоем на крыши и стены. Застава превратилась в изумительное украшение, блестящее, словно из сказки. Дети бегали по дворам, хохоча собирая самые большие искорки, женщины тоже нагибались, подбирая невиданные чудесные огоньки.

– Красиво, – повторил паладин.

– Путники! Трое! – закричал один из солдат на стене, указывая в сторону дороги.

Паладин поднял на него взгляд и вскинул брови. Переведя взгляд на послушника, он произнёс:

– Помоги мне встать. Эта бурда превратила мои ноги в мешки с сеном.

Ари послушно помог встать Гошу. Тот положил руку на плечо послушника для равновесия и скомандовал:

– Пошли, встретим незваных гостей…

* * *

Раскрасневшийся Снек спустился по лестнице и уставился на Гоша с Ари, которые сидели напротив троих мужчин в кожаной броне.

– Так, – поправил он свою мантию. – Похоже, я что-то пропустил.

Он уселся рядом с паладином и вопросительно взглянул на незнакомцев.

– Меня зовут Люмберг. Младший сын барона Гельшат. Это мои верные товарищи, – пояснил сидевший по центру молодой мужчина, лет двадцати пяти на вид.

– И что вас привело к нам? – спросил Снек и прокашлялся. Во рту была настоящая пустыня.

– Мы услышали, что в заставе появились представители Янтарного ордена, – пояснил дворянин. – К монастырю нам было не пробиться, вот мы и решили, что надо добраться хотя бы до вас.

– В смысле не пробились? – спросил клирик.

– Ковен перекрыл пути вокруг поместья. Они расставили нежить и не дают никому пройти, – пояснил воин, сидевший рядом с младшим сыном барона.

– Мы чудом улизнули по болотам, – пояснил второй. – Благо нежить прекрасно тонет в их водах.

– Как и люди, – заметил Гош.

– Как и люди, – отозвался воин и добавил: – Нас было пятеро.

– То есть промедление барона Гельшат связано с блокадой ковена? – уточнил Снек.

– Нет. Это связано с тем, что моего отца и старшего брата захватил ковен.

– Они в плену?

– Нет. С виду они ведут себя как обычно. Едят, пьют и ведут дела, – покачал головой Люмберг. – При этом они просто игнорируют все сообщения о ковене и их действиях на территории баронства.

– И вы решили, что их как-то околдовали? – вздохнул клирик, заподозривший младшего сына барона в попытке переворота.

– Я думал, что отец просто не понимает, что происходит, но пять дней назад исчезла моя мать. Просто исчезла, не оставив и следа. При этом мой отец и старший брат даже не подали виду, что знают о ее существовании.

– Допустим, – начал хмуриться Снек.

– Три дня назад мы решили проверить, что происходит, и караулили ночью у покоев моего отца.

– К нему пришли тёмные? – спокойно спросил Гош, подперев щеку кулаком.

– Нет. Мой брат посреди ночи притащил за волосы служанку к покоям отца. Она не сопротивлялась, и я не знал, жива ли она. А потом, – тут Люмберг смутился и, опустив взгляд на колени, продолжил: – Отец вышел из покоев, и они начали ее жрать.

– Что делать? – вмешался Ари, за что тут же получил неодобрительные взгляды от наставников.

– Они ее жрали, как звери. Откусывали зубами плоть и чавкали… Рвали и чавкали, – растерянно повторил младший сын и поднял взгляд на Снека. – Вы можете излечить их от этой тьмы?

Клирик взглянул на паладина. Тот со вздохом кивнул.

– Если то, что вы рассказали, правда, то вашего отца и брата, скорее всего, уже нет в живых. Плотью ночью, при обычной людской жизни днем, питаются только «гули». Они создаются из трупов. Я не слышал, чтобы гуля делали из живого человека.

Младший сын барона сглотнул и поднял растерянный взгляд на клирика.

– И что теперь делать?

– Для начала проверить ваши слова, – ответил Снек и задумчиво постучал костяшками пальцев по столу.

– Если все подтвердится, то… – Гош кивнул в сторону парня. – Надо, чтобы он заранее написал прошение в церковь для вмешательства в ситуацию на границе.

– Да, – кивнул клирик. – Это нужно обязательно, но прежде, чем мы куда-либо двинем, надо разобраться с тёмным, что держит заставу в осаде. Он недалеко. Часа три на лошади.

– Откуда ты узнал? – хмурясь, спросил Гош.

– «Инекийский глаз». Я с помощью Ари смог его продуть, – пояснил клирик. – Теперь мы знаем, что, где и как происходит на расстоянии двух дневных переходов. Почти до самого поместья барона.

– Я опять что-то пропустил, – буркнул паладин.

– Я бы сказал, пропил, – не забыл вставить слово Ари.

– Цыц! – пригрозил ему пальцем Снек и взглянул на гостей. – Господа, я с превеликим удовольствием предлагаю вам поход на тёмного мага ковена.

Глава 7

– Какой план? – спросил Люмберг.

Отряд из трех воинов баронства Гельшат, служителей Янтарного ордена и группа монахов расположились в небольшом овраге, рядом с ручьём.

– Из того, что я успел записать, вот тут, в большом доме, находится их главный. А вот в этих домах вокруг располагаются маги послабее. Думаю, это ученики или прихвостни, – пояснил Снек, указывая места на небольшой собственноручно сделанной карте. – Вот тут парочка жертвенных алтарей. Показатели тьмы на артефакте зашкаливают. Слабо представляю себе, сколько они тут перерезали людей.

– В селе этом много людей? – спросил Гош, внимательно рассматривавший карту.

– Нет.

– Сколько?

– Нисколько. Живых людей в селе не осталось, – мрачно ответил клирик. – Есть небольшой отряд нежити. Насколько я помню инструкции к артефакту, на них уже начала гнить плоть, а сама нежить располагается в дальнем сарае. Я не сильно разбираюсь в глубокой настройке, поэтому не смог определить, в каком состоянии нежить, но уверен, что туда ее отправили из-за вони.

– А какая разница, насколько они сгнили? – спросил один из воинов, сопровождавших молодого дворянина.

– Грамотно поднятая нежить впитывает силу тьмы, которая выделяется из гниющей плоти, – начал пояснять Снек. – И чем дольше поднятая нежить гниет, тем больше она впитывает силы и становится на порядок опаснее.

– Так давно умершие тоже гнили, – непонимающе пробормотал воин.

– Да, и сила спокойно уходила впустую, а если труп гниет, будучи поднятым хорошим темным, то сам себя усиливает от впитанной тьмы. Бесплатное хорошее усиление нежити.

– А сам маг? – вмешался Люмберг.

– Он полностью экранировал свое жилище, – покачал головой Снек. – Артефакт не может его считать. Единственный раз, когда он выходил, я сумел заметить только одну его особенность…

– Ну? – надавил Гош.

– Это тёмный маг крови.

– Такого точно оставлять нельзя, – покачал головой Гош. – Только вот, как мы его резать будем?

Снек скосил взгляд на парня, который сидел молча и одними губами произносил молитву. В его руках был стальной прутик, кончик которого начинал светиться. После этого он перекладывал его в другую руку, и стержень тут же гас.

– У нас есть Ари.

– Я против того, чтобы он участвовал в бою, – нахмурился Гош. – Это не стоять в центре каравана в безопасности и не против нежити биться. Гули – не темный маг крови. К тому же он даже меч держать не может!

– Потому что ты не учишь, – встрял Ари.

– Это потому что ты не учишься! – не остался в долгу паладин.

– Хватит! Я не собираюсь его использовать в прямом бою, – зарубил на корню новую перепалку клирик. – Но вот помочь он нам может. Причем очень сильно.

– И как?