Фил вздохнул, снова уселся в кресло и заглянул в кружку. Он открыл было рот, но затем задумался.

– Как же ее… Роди! Роди! – крикнул он.

С кухни показалась младшая рабыня, что с тревогой поглядывала на старшую, что принялась снимать с себя одежду.

– Роди, у нас еще есть этот ягодный отвар? – спросил маг.

– Е-е-есть – с тревогой кивнула та, не понимая, что происходит.

– Будь добра, принеси мне еще кружечку, – протянул он ей кружку и кивнул на окно. – И открой окно. Тут сейчас будет жуткая вонь.

Рабыня забрала кружку и, немного повозившись, всё же открыла окно. В помещении тут же стало прохладно. В комнату вошёл Рей с парой ведер и мочалкой из какой-то плотной травы.

– Рэй, сейчас поставь одно ведро, а второе передай Шен, – скомандовал Фил. – И заставь выпить как минимум половину.

– З-зачем? – смутился мальчишка.

– Затем, что рано или поздно в ней может кончиться жидкость. А её выйдет о-о-очень много.

* * *

Что я могу сказать?

Способы обучения моего учителя… Меня не сильно устраивали. Даже сейчас мне кажутся они… чересчур строгими. Да, надо признать, что они были крайне действенны, но всё же. Пусть она была рабыней, но творить такое с человеком. Он ведь мог исцелить её. Просто исцелить, но нет. Он заставил меня сначала вызубрить, а затем и воплотить ритуал «Равновесия».

Поверьте, это жуткое зрелище.

Ритуал активировался, и Шен выгнуло дугой. Две секунды, и из неё полилось. Всё. Сразу. Из всех отверстий. Дерьмо, моча, слезы, сопли, слюни, кровь… затем начались судороги и рвота.

Это было чертовски отвратительно, мерзко и…

Страшно.

Я действительно думал, что она умрет.

Думаю, вас забавляет то, что я такое говорю, но… Вы знаете, несмотря на все мои приключения, передряги и откровенную клевету – я никогда не был бессердечным ублюдком. Хотя многие так считали из-за слухов о моих поступках. К примеру, в Гельштате… Нет, об этом позже.

Я просто хотел сказать, что я всегда поступал по совести. По-человечески, хоть кое для кого это и выглядело как самодовольство, алчность и беспринципность.

Так было и с моими Шен и Роди.

Я просто о них заботился. Почти год я просто о них заботился и не помышлял к ним прикасаться. Не потому что я такой весь из себя «правильный», нет. Просто…

Не знаю, как их воспитывали, но они никогда ничего не просили. Да и разговаривали мало. Если спрашивали что-то, то по делу. Словно серые тени они всегда были рядом.

А через год…

Помню, я тогда уже прилично поднатаскался в магии.

Защиты у меня было в запасе четыре штуки. Нет, знал и воспроизвести я мог уже штук пятнадцать, но не морщился от моих потуг Филимон только в пяти вариантах: Огненный покров, Пуртаский поток, Элосская черепаха, Глубинные воды и его личная разработка – «Семнадцать сфер».

Последний вариант, кстати, мне давался крайне тяжело. Мало того, что в нём было семнадцать автономных комплексов структур, действовавших по-своему, так еще и стихии там участвовали почти все. Не хватало только тьмы.

Думаю, учитель понимал, что его ученик – крайне недалек и неопытен, поэтому и мучил меня с теми сферами. Они были универсальными.

Если Огненный покров было довольно просто пробить водой, Пуртанский поток легко пробивался силой земли, Элосская черепаха отлично защищала от физического воздействия, но при этом знатно прожигалась огненными заклинаниями, то вот эти «Семнадцать сфер» были довольно универсальной защитой.

Жутко сложной техникой, даже по сегодняшним меркам, затратной в плане силы, но при этом… чертовски эффективной.

Пока я справился с этой чудовищной мешаниной, я успел пройти все стадии. От злости и протеста, до разочарования и принятия.

Три месяца.

Целых три месяца я над ней бился и…

Могу вам сказать так: я не знаю никого, кто мог бы с ней справиться за год, но у меня получилось за три месяца. Мне очень хотелось бы себя называть гением. Честно, очень.

Но больше всего мне не хотелось бы называть себя лжецом.

Поэтому…

Да. Тот самый ивовый прутик.

Вы не представляете, насколько начнёте стараться, и какие будете прилагать усилия, чтобы ваша спина, ноги и задница не горели адским пламенем.

По-моему, я тогда и нашёл веревки.

А, я же не рассказал про Шену и Рону.

Знаете, из-за того, что они всегда молчали и говорили только тогда, когда их спрашивали, я мало понимал, что происходит у них в головах.

А это, на секундочку, были молодые девушки. Одна так вообще – подросток. Наверное, я бы никогда не задумался об этом, тем более что тогда я уже заучил все семнадцать комплексов структур, но никак не мог держать их вместе. Моя голова была занята точно не Шен и Роной.

А должна была.

Я тогда еще не знал, что рабы, особенно клейменные, чаще сводят счеты с жизнью, чем сбегают.

Глава 10

Рэй с хмурым лицом зашёл в дом и недовольно потёр плечо, что всего пару минут назад ещё горело адским пламенем от прутика.

Он прошёл в гостинную, обвел взглядом тотальный порядок и надраенный до блеска пол, а затем молча направился на кухню. Подойдя к ней, он замер, услышав голоса двух рабынь:

– Шен, умоляю, не оставляй меня одну, – тихо и обреченно произнесла Роди. – Что я без тебя делать буду?

– Успокойся, – так же тихо произнесла Шен. – Всё будет хорошо. Да и я ещё ничего не решила… Просто хотелось бы иметь хоть какой-то вариант, если нас решат продать.

– Шен… ты действительно… сделаешь это?

Рэй нахмурился ещё сильнее, подошёл к проходу на кухне на цыпочках и осторожно заглянул внутрь.

Старшая рабыня подошла к младшей, погладила её по голове и с улыбкой произнесла:

– Есть кое-что пострашнее смерти, Роди.

Младшая поникла и растерянно забегала глазами по кухне, где уже был готов суп с курицей, который старшая рабыня подглядела в корчме.

– Поэтому ты должна молчать о том, что хранится под помойной бочкой. Поняла?

– Поняла, – тихо ответила младшая.

Рэй так же молча и осторожно прошёл обратно в гостиную и в смешанных чувствах уставился на окно, выходившее во двор. По тропинке к дому приближался учитель с ивовым прутиком и довольной миной.

– Ну, и что ты хмуришься? Ещё скажи, что обижаешься, – хмыкнул учитель, войдя в дом. – Поверь, когда ты подрастешь – спасибо ещё скажешь.

Рэй взглянул на учителя и покачал головой.

– М-м-м-м? – вскинул брови учитель. – Что случилось?

– Мы можем… поговорить наедине? – спросил Рэй, кивнув в сторону кухни, откуда уже показалась Шен.

Фил взглянул на девушку, что застыла в проходе.

– Обед, господин, – обратилась она к Рэю. – Обед готов. Прикажете подавать?

– Шен, солнышко, сходи до забегаловки на углу. Мне жутко захотелось кувшинчика их прелестного темного пива, – задумчиво произнёс учитель, достал серебряную монетку и протянул ее девушке. – И Роди с собой прихвати. Нам с учеником надо поговорить, а пиво после долгих разговоров очень и очень… полезно.

Девушка с растерянным видом подошла к мужчине и взяла монету, после чего зашла на кухню и через несколько минут уже собиралась выйти, но тут услышала голос Фила:

– Да, Шен. То клеймо, что на тебе и Роди – оно непростое. Ты же понимаешь, что мы с твоим хозяином одаренные? Это значит, что оно не даст тебе сбежать или навредить хозяину. Понимаешь, о чем я?

– Да, господин, – слегка поклонилась девушка с растерянным видом.

– Хорошо. Ступай.

Девушка вышла, а Фил прошелся в гостинную и развалился в кресле, закинув ногу на ногу.

– Рассказывай.

Вместо слов Рэй прошёл на кухню и, сдвинув помойное ведро, под которым обнаружил веревку длинной метра два с петлей на конце под голову. Её он и продемонстрировал учителю.

– Так, – поджал губы Фил. – Как-то я подзабыл этот момент.

– Какой?

– Причинение вреда самому себе. Надо было добавить в печать, но я как-то не подумал, – признался маг.

– П-почему? – спросил ученик. – Зачем это делать? У нас сытно, тепло. Никто их не обижает и не бьёт. Что… что не так?!!

– Ты не знаком с мышлением рабов. А среди них иногда попадаются сильные личности, – вздохнул учитель. – Вот представь, ты недоедаешь, голодаешь, тебе холодно и перспективы твои… мягко говоря, паршивые. А потом хлоп! И все есть. И сытно, и тепло, да еще и одевают, моют и лечат. Прям не жизнь, а малина. Как думаешь, что будет с таким рабом, если он поймет, что внезапно это всё может закончиться?

– Почему оно должно закончиться? – буркнул Рэй.

– А почему нет? Рабы – это товар. И сейчас эти две стоят не меньше трех десятков серебром. Чистые, ухоженные, здоровые. Да и выглядеть стали не в пример тому, каких мы взяли. С точки зрения рынка, отличные вложения.

– Это моя собственность. Отвечаю, забочусь и продаю их я! – недовольно проворчал ученик. – Я их продавать не намерен.

– Да? А они об этом знают? – приподнял одну бровь учитель. – Весна на дворе. Спрос на рынке. За таких можно и пятьдесят серебром взять.

– Нет, – отрезал ученик. – И это не повод… Так поступать.

– Давай тогда поедем дальше, – усмехнулся Фил. – Они уже больше года с нами, а я ни разу не слышал и не видел намека на то, чтобы ты их использовал как женщин. Вы же даже моетесь отдельно.

– Причем тут это?

– При том, что они отъелись, похорошели, и их никто не эксплуатирует как женщин. Работа на кухне – не в счет. Так, мелочь. Её может и хорошо обученный мужчина-раб делать. Вывод какой? Их к чему-то готовят. А к чему могут готовить рабов? Только к продаже. И вот тут возникает тот самый страх неизвестности, что порой толкает на столь категоричные поступки.

– Я поговорю с ними, – кивнул Рэй. – Объясню, что продавать их не буду.

Фил закатил глаза, затем выразительно взглянул на ученика и произнёс:

– А просто переспать с ними у тебя мыли не было?

Рэй хмуро взглянул на учителя, который тяжело вздохнул и произнес:

– Поступай как знаешь. Собственность твоя, но учти, будут жалобы от местных о твоих похождениях – придумаю наказание, от которого ты взвоешь. Понятно?

– Понятно, – буркнул Рэй, взглянул на веревку в руках и направился в свою комнату, что находилась на втором этаже, под самой крышей.

– Мда, – буркнул маг, глядя в окно на приближающихся девушек. – Его подростковый пыл и упрямство начинает вредить обучению. Ка-а-а-арл?

Фил взглянул в тёмный угол, где была самая густая тень. Несколько секунд ничего не происходило, но затем тень дрогнула, и из неё показался старый друг.

– Фил, я немного занят, – недовольно буркнул тот.

– Слушай, у меня проблемы с Рэем, – проговорил маг, поднявшись с кресла и сложив руки за спиной. – То, о чем ты говорил. Его упрямство и раздражительность не дают идти ему вперёд.

Карл недовольно засопел, затем взглянул на тень и перевёл взгляд на друга.

– Я действительно занят, – буркнул он. – Там…

Дверь в этот момент открылась, и на пороге показались девушки с двумя кувшинами.

– А тут тёмное пиво от местного полугнома, – кивнул в их сторону Фил. – Давай думать, что с ним делать. Мне не нравится, как он упрямится вместо того, чтобы делать то, что я ему говорю. На него даже моя «Плеть боли» едва действует.

– Ты про тот ивовый прутик?

– Да, – кивнул друг и взглянул на девушек. – Нам нужны две кружки. Пиво оставляйте здесь.

Рабыни поставили кувшины на столик и ретировались на кухню, откуда вернулись с двумя кружками.

– Погоди, – тем временем попытался вникнуть в ситуацию Карл и взял кувшин. – Он намеренно тебя игнорирует или…

– Нам нужно четыре кружки, – буркнул Фил, взглянув на девушек, и посмотрел на друга. – Нет. Он начинает собирать Семнадцать сфер, по отдельности он прекрасно справляется с каждым элементом. Но стоит ему собрать четыре, край пять – он начинает суетиться, мельтешить, и всё разваливается.