«На такой волне ему сразу не развернуться», – мелькнула у Смуги мысль, когда он мощными гребками плыл к мальчику. Тот хаотично бил руками по воде, и Смуга тут же сообразил, что беглец либо не умеет плавать, либо запаниковал. Но тут мальчишка ушел под воду, и Смуга потерял его из виду. Нырнув, он заметил утопающего и подплыл ближе. В отчаянии мальчишка неожиданно обхватил Смугу за шею. Тот, успев сделать глубокий вдох, сам погрузился в воду. Под водой утопающий мальчик ослабил хватку и попытался выплыть наружу и глотнуть воздуха. Воспользовавшись этим, Смуга перевернулся в воде и ногой оттолкнул от себя тонувшего, после чего попытался подобраться к нему сзади. И подобрался! Повернув мальчишку на спину и схватив за волосы, он потащил его за собой, стараясь держать его голову над поверхностью воды. Мальчишка вроде чуть успокоился. Тут, к счастью, подплыла спущенная с возвращающегося корабля шлюпка, и моряки втащили в нее Смугу и мальчика, а пару минут спустя все уже были на палубе. Мальчиком занялся судовой врач, а Смуга, пошатываясь, направился к себе в каюту.

Он лежал на койке, когда кто-то тихонько постучал в дверь.

– Открыто! – отозвался он.

Вошел стюард.

– Капитан просит вас к себе, – сообщил он с легким поклоном.

Стюард проводил Смугу в каюту капитана. При виде поляка обожженный солнцем морской волк поднялся и радушным жестом пригласил его войти.

– Заходите, прошу вас. Вы на такое решились…

– Да, пришлось чуточку поволноваться, – слабо улыбнулся Смуга, усаживаясь у небольшого столика.

– Не каждый отважится на подобное. Ведь вас вполне могло бы затянуть под винт… Мне такое уже приходилось видеть…

– Просто не оказалось времени раздумывать. В подобных случаях надо действовать без промедления.

– Вы – великолепный пловец.

– У меня были великолепные учителя, – в тон ему ответил Смуга. Перед его мысленным взором возник Новицкий. Тот выделывал в воде разные штучки, которым неведомо где и от кого научился. «Небось на своем любимом Повислье», – мелькнула догадка, и Смуга добавил: – Они бы мной гордились…

– Мы тоже. Разрешите, я вам налью рюмочку.

Вошел стюард с подносом.

– Вечером хочу пригласить вас на небольшой прием в вашу честь, – сообщил капитан.

– Ну, это уж чересчур. Меня в первую очередь волнует судьба нашего безбилетника.

– Судя по его рыжей шевелюре и выговору, это коренной ирландец. Правда, пока он мало что сказал, и мы на время оставили его в покое. Пусть отдохнет.

– Переживает?

– Несомненно. Перепуганный до смерти ребенок. Ему лет двенадцать, не больше.

– Однако предприимчивый парнишка. Столько дней так хитро скрывался!

– Хотите взглянуть где?

– Хочу.

Смуга с капитаном спустились вниз. За расположенными рядами каютами пассажиров первого класса находилась бельевая комната. Там, в уголке, за горой грязного постельного белья, и прятался беглец.

– Уютно устроился, – заметил капитан. – Ни за что не заметишь сразу. – Капитан огляделся. – Здесь еще не прибирали. Идемте.

– Минуточку. – Смуга склонился над бельем и поднял подушку. Под ней лежала полотняная сумка на ремне. Они заглянули в нее. Засохшие хлебные корки, ломоть заплесневелого сыра, немного одежды и фотография – двое мужчин, молодая женщина, видимо жена одного из них, и группа детей.

– Вот и весь его багаж… Эй, прибрать здесь! – крикнул капитан проходившему мимо стюарду.

– Слушаюсь, сэр! – по-военному четко ответил тот.

Мужчины возвратились в каюту капитана. Обоих интересовало, как мальчишка сумел попасть на корабль, а еще больше – как он добрался из Ирландии аж до Италии.

– Спросим его, когда он чуть опомнится, – сказал капитан.

Смуга вновь заглянул в сумку, взял фотографию, долго в нее всматривался, потом подал капитану. Тот вернул ее, заметив:

– Типичное семейство ирландской бедноты.

– Это верно, – задумчиво согласился Смуга. – Но вот эти двое мужчин… Такое впечатление, что я их где-то уже встречал.

Капитан и Смуга решили заглянуть в лазарет. Молодой корабельный врач обнадеживающе улыбнулся им.

– Мальчик спит. Он очень исхудал. Голодал, наверное, но силы восстановит быстро.

– Вы с ним разговаривали?

– Он замкнулся, не хочет говорить. Во сне все время повторяет имя «Патрик» и зовет мать.

Смуга и капитан были явно растроганы.

– Этому мальчишке досталось на орехи, – заключил поляк.

И в эту минуту парнишка открыл глаза, потер их и огляделся. Когда Смуга склонился над ним, мальчик в испуге закрыл лицо руками.

– Не бойся, никто ничего плохого тебе не сделает. Мы – твои друзья.

Его слова прервали рыдания. Детское лицо исказилось, из глаз хлынули слезы. И тут мальчонка неожиданно обнял Смугу за шею.

– Ну-ну, все хорошо, хорошо, сынок, – успокаивал его путешественник. Непривычный к подобному проявлению чувств, он неловко прижал мальчика к себе.

Капитан и судовой лекарь молчали, охваченные глубоким волнением.

– Как тебя зовут, парень? – спросил капитан, чтобы прервать гнетущую тишину.

– Меня-то… Патрик.

– Красивое имя, – заметил врач.

– Вот что, Патрик, ты нас здорово перепугал. Ну и устроил ты нам… гм, приятный сюрприз, – начал расследование капитан. – Расскажи, пожалуйста, как ты оказался на корабле.

– Как я здесь оказался… Два грузчика тащили большой багаж. На большом тюке лежал маленький, он упал, я тут же его поднял и понес… Потом положил этот тюк и стал искать место, где меня не заметят. Всюду было полно народу, а я хотел спрятаться. Потом кто-то отпер это помещение, где белье складывают, я там и затаился.

– И все время оставался там?

Мальчик снова умолк.

Его решили оставить в покое. Потом, уже умытого, переодетого и накормленного, пригласили в каюту капитана. Там собравшиеся внимательно выслушали бурную историю его короткой жизни.

Мальчик родился в Белфасте в бедной семье в ночь под Новый год и новый век. Многие ирландцы эмигрировали тогда за океан. Отец и дед «безбилетника» поплыли в Австралию и нашли там золото. Они вернулись на родину, однако дедушка, истощенный и больной, вскоре умер. Отец же впутался в какие-то тайные союзы и погиб в ходе подавления антибританских беспорядков. И вот мать осталась одна, в нужде, с кучей детей.

– А я, – продолжал юный ирландец, – был самым старшим в семье. Отец и дед рассказывали мне, как они нашли золото. Когда они нашли его, все в доме жили хорошо. А вот когда дед умер, а потом и отец погиб, стало просто невмоготу.

Внимательно слушая мальчика, Смуга лихорадочно копался в памяти. В какой-то момент он взял фотографию, найденную в сумке беглеца, и стал всматриваться в нее, затем закрыл глаза и сосредоточился, прикрыв лицо руками. А мальчик продолжал:

– Вот я и подумал, что тоже найду золото в Австралии и снова у нас все будет хорошо. И собрался в путь.

Далее следовал рассказ о пароме, на котором Патрик попал в Англию, потом о том, как он ловко проник на борт британского парохода. Вся эта история могла бы показаться ложью, если бы рассказчиком был не кто иной, а сам ее герой.

Смуга еще раз взглянул на фотографию. «Откуда мне знакомы эти лица?» Он внимательно изучал облик мужчин. Оба высокие, стройные, со светлыми бородами, в темных костюмах. Похожи, как братья.

– Где, ты говоришь, они нашли золото? – перебил он мальчика.

– В Австралии, – ответил тот, – я же сказал…

– В Австралии, в Австралии… – сосредоточенно повторил Смуга. – А ты не… – В его голосе прозвучали весьма необычные нотки. Присутствующие не могли не обратить на это внимания. – А фамилия твоя, парень, случаем, не… О’Донелл?^[49]

Все были поражены. Воцарилось молчание, его прервал изумленный не меньше других юный ирландец.

– Да, верно, сэр. Меня зовут Патрик О’Донелл.

– А это твои отец и дед, – указал Смуга на фотографию.

– Верно, а это моя мама, братья и сестры. А вот это я! – добавил мальчик.

Смуга раскурил трубку, уселся поудобнее в тесном кресле и выпустил дым.

– Ну что же, – начал он, – пути судьбы неисповедимы. Видишь ли, Патрик, я знал твоего отца и деда. Мы познакомились в австралийском буше^[50] и там вместе с друзьями занимались отловом диких животных для зоопарка. Твоих родных схватили бандиты, которые хотели их ограбить. Мне с товарищами удалось им помочь.

Юный Патрик слушал его с пылающим от волнения лицом, вспоминая вечерние рассказы отца и деда, в которых оба с теплотой отзывались о загадочных, но очень добрых звероловах.

Когда вечером Смуга вместе с мальчиком переступил порог салона, все вскочили, шумно рукоплеща. Оба застыли в явном смущении. Когда все снова сели, слово взял капитан:

– Дамы и господа! Разрешите представить вам героев дня. Вот они: Ян Смуга и Патрик О’Донелл.

Когда аплодисменты смолкли, торжественно внесли праздничное блюдо.

– Наш китаец-кок приготовил это в вашу честь, – пояснил капитан. – Утром мы были свидетелями необычной рыбной ловли. И вот эта акула с чрезвычайно вкусным и нежным мясом. Знатоки прозвали это мясо «морской телятиной». Истинный деликатес. Рекомендую также гордость китайской кухни – блюдо из плавников.

Раздались аплодисменты и в адрес кока, который в тот вечер превзошел самого себя. К концу ужина пассажиры собрали для юного Патрика весьма приличную сумму денег, чтобы помочь тому вернуться на родину.

* * *

Продолжение рейса обошлось без происшествий: судно приближалось к Александрии. Сначала вдали показался маяк, заблестели на солнце минареты мечетей, затем стали различимы мачты пришвартованных в порту кораблей, и, наконец, из моря появилось побережье Африки и раскинувшийся на нем среди стройных финиковых пальм огромный город.

Смуга вместе с мальчиком-ирландцем стояли на палубе.

– Может, даже проплывем мимо одного из чудес света^[51] – развалин знаменитого маяка на острове Фарос, – говорил он.

– Чудес света? – вопросительно повторил Патрик.

– Да, семь знаменитых древних сооружений, большинство из которых находится именно в Египте, – пояснил стоявший рядом английский дипломат.

– В Египте? Чудеса света? – Мальчик не переставал удивляться.

– В разных перечнях указываются разные объекты – пирамиды, Долина царей, Колоссы Мемнона^[52], ну и наш маяк, – объяснил англичанин.

– Это первый морской маяк в мире?

– Первый. И очень высокий. Одни приводят цифру в сто восемьдесят метров, другие – в сто двадцать. Свет маяка был различим почти за тридцать километров.

– А когда его построили? – расспрашивал мальчик.

– Возвел его архитектор Сострат^[53] с острова Книдос в конце третьего века до нашей эры. Находится маяк, как я уже говорил, на острове Фарос, который соединяется с побережьем мостом, сооруженным по распоряжению Александра Македонского.

– Это тот маяк, что мы видели?

– Нет, это новый маяк, а тот, увы, не сохранился. Верхние этажи провалились еще во втором веке, а оставшиеся перестроили в мечеть, которая в четырнадцатом веке была разрушена землетрясением.

– Так этот остров называется «Маяк»?^[54] – допытывался ирландец.

– Нет, всё как раз наоборот. В английском языке название острова используется для обозначения специальных сигнальных морских сооружений. Да и в других языках тоже.

Тем временем к борту корабля пришвартовалась лодка с лоцманом, и тот успешно провел пароход в порт.

Юному Патрику, как когда-то Томеку, грезилось неизвестное, великое приключение.

IV
Странствие в прошлое

После бессонной ночи Салли, неугомонная, как и всегда, выбралась одна на базар. Томек с Новицким дремали, сидя в креслах в арендованной Смугой квартире. До этого юноша и капитан по-дружески препирались, ибо Новицкий никак не мог смириться с тем, что они не проучили старика-извозчика. Томек решил: лучше всего завершить явно затягивавшуюся перебранку, представив инцидент самым невероятным образом.

– Интересно, Тадек, что бы ты сказал, если бы на Главном рынке Кракова посреди бела дня увидел бы негритянку в наряде краковянки?

– Вот тут ты и попался! – повеселел моряк. – Видел. Хоть и не в Кракове, но видел! Как-то в Чикаго в День памяти Пулавского^[55]. Я тогда разглядел в хороводе чернокожую красавицу в польском национальном костюме.

На том перепалка закончилась. Минуту спустя оба уже спали без задних ног, как и Динго, излеченный от своей «паршивой хворобы» по выражению капитана.