Помещение выглядело почти так же, как кабинет химии, только здесь вместо лабораторных принадлежностей по периметру класса стояли книги: в шкафах и на отдельных полках. Книги высились огромной стопкой и на учительском столе слева у окна. На стенах красовались цитаты русских авторов. Неизменным во всех классах было одно – огромная грифельная доска. Здесь она тоже была, но не чёрная, как в кабинете химии, а тёмно-зелёная, сочетавшаяся с нежно-бежевыми стенами и тёмно-коричневой мебелью класса. Петя с ребятами часто шутили, что этот кабинет очень хотел быть библиотекой.

В классе стоял гомон, кто-то кого-то выгонял с мест, ребята шумно переговаривались, смеялись. Учительница же с улыбкой стояла у своего стола и наблюдала за вознёй на задних рядах, ожидая, когда все наконец успокоятся. Выложив вещи, Петя пригляделся к ней: невысокая девушка с тёмными вьющимися волосами, собранными в небрежный пучок. Одета она была в бордовое платье ниже колена, подчёркивающее фигуру, поверх платья – чёрный пиджак, на ногах – чёрные колготки и чёрные туфли-лодочки. Неожиданно молодая для их школы – на вид не дашь больше двадцати. Петя знал, что учителей сюда берут после строжайшего отбора, значит, она чем-то покорила администрацию. На первый взгляд совершенно обычная, новая учительница интуитивно располагала к себе. Она больше походила на их ровесницу, чем на взрослую женщину, а когда улыбалась, выглядела очень хорошенькой.

Петя осмотрел суетящихся одноклассников и остановился на новеньком – Низовцев неподвижно сидел за партой и сверлил учительницу угрюмым взглядом. Странный он какой-то. И нелюдимый. И с Вольской, видимо, спелся, раз они рядом сели. Тут мысли Пети прервал звонкий голос учительницы:

– Одиннадцатый класс, паркуйтесь побыстрее!

В классе стало тише, возня прекратилась, учительница обвела взглядом класс:

– Друзья, команды «садись» не было, встаньте, пожалуйста.

Ребята закатили глаза, зацокали, но всё же встали. Учительница взяла со своего стола двойной листочек, на котором, видимо, был написан список класса.

– По списку вас шестнадцать, восемь с каждой гендерной стороны, это очень удобно!

– А может, у нас ещё не все определились с гендерной стороной, – сказал Петя, и по классу пронеслись смешки.

– Ничего, неопределившиеся будут ущемлены ровно так же, как и все остальные, никакой дискриминации, – ответила учительница.

Класс снова засмеялся.

– Начнётся ваше ущемление прямо сейчас. Я пока не знаю ваших имён, так что буду указывать на вас пальцем, не сочтите за невоспитанность, – весело сказала она и начала пересаживать ребят.

Через пять минут все стояли в шахматном порядке через одного, мальчик-девочка. Дождавшись, чтобы ребята выложили на парты всё необходимое к уроку, в наступившей тишине учительница улыбнулась, развела руки в стороны и театрально промурлыкала:

– Здравствуйте, присаживайтесь.

Ребята сели, и она продолжила уже более серьёзно:

– Меня зовут Яна Сергеевна. Как вы уже поняли, честь учить вас русскому и литературе в этом году выпала мне. Я надеюсь, что вы не будете мешать мне делать вас умнее и грамотнее. А также надеюсь на вашу память – в следующий раз садитесь так, как вы сидите сегодня. По русскому ЕГЭ сдают все, и мы к нему будем готовы. Мне сказали, что вы толковые, и я ожидаю, что ни один из вас не получит за экзамен меньше девяноста баллов.

Даня Трофимов, широкоплечий парень с русыми волосами, тихо пробормотал:

– До большого разочарования пять… четыре… три…

Все засмеялись. Учительница тоже.

– Что касается литературы, кто-нибудь планирует сдавать?

В классе было тихо, руку никто не поднял, но учительница обрадовалась:

– Вот и отлично! Значит, сможем изучать русских писателей и поэтов в своё удовольствие, не только в пределах школьной программы.

– О! Нам программу восемнадцать плюс, пожалуйста! – радостно воскликнул Петя. – Кажется, у Есенина найдётся что-то нам по вкусу.

– Не доросли ещё, – хмыкнула учительница.

– Половине из нас уже восемнадцать! – возмутился Петя.

– Почему это?

– Не знаю, спросите родителей, почему в одну прекрасную новогоднюю ночь они решили, что забеременеть – хорошая идея. У половины класса день рождения в сентябре.

– Как необычно!

– И, скорее всего, не слишком для вас приятно, – хитро улыбнулась Миля. – Как у вас отношения с Девами?

Учительница качнула головой:

– Я не очень разбираюсь в знаках зодиака.

– О, так вы нормальная! – обрадовался Трофимов. – Тогда давайте вернёмся к обсуждению контента восемнадцать плюс.

– Ответ по-прежнему «нет». Меня посадят, а от вас и передачки не дождёшься.

Петя прыснул вместе с одноклассниками. Кажется, с учителем им в этом году наконец-то повезло. Он ответил:

– Ну почему же не дождётесь, мы принесём. Вы какие сигареты любите?

Ребята снова обменялись смешками.

– Спасибо, конечно, за заботу, но я не курю.

– Ну, тогда вам в тюрьме не сладко придётся, – протянула Миля.

– Может, всё-таки не будем меня сажать?

Учительница под смех ребят снова заглянула в список, который так и держала в руках.

– Давайте начнём с чего-нибудь безобидного – с переклички, например. Если слышите своё имя, поднимайте руку. А я постараюсь сразу вас запомнить. Алина Алексáндрова?

– Александрóва, – тут же раздался хор голосов.

– Извини, пожалуйста, Алина. Необычное ударение.

Загорелая брюнетка в предпоследнем ряду пожала плечами:

– Это к папе вопросы. Он настаивает, что ударение на «о», в итоге мы с мамой всю жизнь всех исправляем.

– Зато уникально. – Учительница утешительно улыбнулась. – Игорь Бунько?

– Я, – руку поднял полноватый парень, сидящий в первом ряду между Викой и Ксюшей.

– Ксения Беззубова.

– Здесь!

– Виктория Вольская.

– Здесь.

– Эмилия Вольф.

Миля молча подняла руку, и учительница, бегло на неё взглянув, кивнула.

– Камилла… Куда в твоей фамилии ставится ударение?

– Геюшóва, – ответила ей с последнего ряда девушка с угольно-чёрными волосами, заплетенными в свободную косу. Учительница черкнула в листе.

– Даниил Жгунов.

– Я, – раздался низкий голос с третьего ряда. Жгунов слегка махнул рукой и поправил очки.

– Ильяс Закиров.

– Здесь.

– Елизавета Киреева.

– Тут.

– Антон Кулик.

– Здесь.

– Мария Лаптева.

Молча поднялась рука русой девушки, сидящей за Жгуновым у окна в последнем ряду.

– Так, хорошо, вижу. Иван Низовцев.

– Я, – тихо сказал сидящий перед ней Ваня.

Пете показалось, что она задержала на нём взгляд. Наверное, поняла, что он бюджетник, но решила не спрашивать. Тактичный учитель – это хорошо.

– Ирина Орлова?

– Здесь.

– Пётр Певцов.

– Это я! – Петя махнул рукой, не отрывая локоть от парты.

– Только он у нас не Пётр, зовите его Петруша, – с наглым смешком вклинился Трофимов.

Учительница присоединилась к смеху класса и обратилась к Пете:

– Мне сказали, что ты тут у них главный, это так?

– Это так! – вальяжно кивнул Петя и буквально почувствовал, как Вольская закатила глаза.

– Как-то несолидно для старосты откликаться на Петрушу, но у каждого свои маленькие радости, – под смех ребят учительница снова опустила глаза на список.

– Сергей Савченко.

– Здесь.

– И последний – Даниил Трофимов.

– Последний, но только по списку, – ухмыльнулся Трофимов, приподняв руку со второго ряда.

Ответив Трофимову скептической улыбкой, учительница обвела взглядом класс:

– Приятно познакомиться с вами, одиннадцатый «А». Сегодня вы пройдёте небольшое тестирование, чтобы я поняла, с кем имею дело.

– С невероятными красавчиками, – улыбнулся учительнице Трофимов.

– Красавчики, которые пишут с ошибками, – жалкое зрелище, Трофимов!

– Это точно, – в унисон со своих мест пробормотали Ира и Вика.

– А ботаники скучные, – сказала Миля, и несколько человек ей поддакнули.

– Только глупому человеку будет скучно разговаривать с умным, Эмилия, – сказала учительница, раздавая листы с тестами. – Тесты не подписывайте, это анонимная работа. Мне нужно узнать уровень, а не разочароваться в вас после первого же урока.

– Ничего, мы разочаруем вас на следующем, – пробормотал Петя, заслужив смешок от учительницы, протягивающей ему листы.

– У вас тридцать минут, приступайте!

Петя щёлкнул металлической ручкой и начал писать.

ВАНЯ

Ваня злился. Сам не понимал, почему его так взбесило, что брюнетка из коридора оказалась их русичкой. Она выглядела совсем юной и, если бы села за парту, легко могла бы сойти за их одноклассницу. Получается, она соврала ему при первой встрече. Или нет? Он же обратился к ней на «ты»? А она не исправила. Ваня точно не помнил их диалога, но сейчас всё равно чувствовал себя дураком. Она над ним просто посмеялась. И как теперь к ней обращаться? Как с ней общаться? Впрочем, правильный ответ – никак. Это даже хорошо, что она учитель. Сразу решает одну проблему – не надо никого искать, никого избегать. Он просто будет учиться – и всё. Как и хотел. Никаких девушек, только учёба. Да, так даже лучше.

Ваня сделал глубокий вдох, когда она положила листы на его парту и прошла дальше, о чём-то похихикав с Певцовым. Следом за ней тянулся лёгкий шлейф сладковатых духов. Ваня взял листы, бегло просмотрел, бросил взгляд на удаляющееся бордовое платье и заставил себя сосредоточиться.

Ребята молча работали, слышно было только перелистывание бумаг и иногда скрип чьего-нибудь стула. Ваня с облегчением отметил, что при всём высокомерии к урокам эти ребята относились серьезно. Каждый работал сам, никто ничего не шептал соседу. Возможно, это из-за того, что они сидели не так, как привыкли? «Нет, – подумал Ваня, – сделать работу анонимной – умный ход». Ему и самому было гораздо спокойнее оттого, что его фамилия не написана в начале листа, а значит, в случае плохого результата его не будут унижать перед всем классом, как это случалось с двоечниками в его бывшей школе. Он не знал, какие были порядки в этой школе, но всё равно был признателен за анонимность. Правда, продвигаясь по тесту, он понимал, что вряд ли завалит. Многое было ему известно, только несколько сложных вопросов на ударения заставили подумать. Закончив мини-сочинение на тему «Что такое счастье», которое разрешили написать в свободной форме, он поднял голову и обнаружил, что до звонка осталось две минуты. Видимо, это же открытие сделала и учительница, поскольку произнесла:

– Завершаемся. Пройдитесь взглядом по тесту, проверьте запятые, посмотрите, все ли вопросы у вас с ответом. И запишите, пожалуйста, домашнее задание…

– В смысле, домашнее задание? – воскликнул Петя.

– В прямом, Певцов, домашнее задание будет всегда, так что давай сразу перейдём к стадии вежливого принятия.

– Но мы же тест писали!

– Это не значит, что при выходе из кабинета извилины можно отправить в спячку до следующего урока, – невозмутимо ответила учительница, собирая работы.

Петя уже набрал воздуха в лёгкие, чтобы продолжить возмущаться, но она не дала ему сказать, подняв перед ним ладошку:

– Хорошо, Певцов, давай так. Я задам тебе вопрос, очень простой, не из программы. Ответ на него точно должны знать все, кто здесь находится, даю слово. Если ты ответишь, пойдёте без домашнего задания. Если нет – домашка в силе.

– Сейчас вы спросите какую-нибудь формулу из физики? – скептически спросил Савченко.

– Нет, конечно. Я их сама не знаю, – отмахнулась учительница. Она сложила пачку листов на свой стол и с улыбкой повернулась к Пете.

– Ну-у, давайте, – протянул тот.

– Точно?

– Да, давайте. Кто не рискует, тот не танцует с самой красивой девушкой. Руки жать будем?

– Думаю, достаточно того, что мы при свидетелях. А свидетели сидят и соблюдают идеальную тишину! Ни звука. В случае подсказки удвою ДЗ.

– О’кей-о’кей, давайте уже вопрос, – перебила Миля, ёрзая на стуле.

– Скажи, Певцов… – учительница задержала на нём взгляд. – Как меня зовут?