Погреб удивляет своей продуманностью. Он выкопан на три метра в глине и укреплен деревом. Мясо и шкуры, которые не успели обработать и засолить, спускают в самый низ, где насыпан слой песка. В него и стекало все, что можно из добычи. Наверняка после каждого сезона, а может, и пару раз за сезон, песок меняют на новый, чтобы не паршивел. Температура внизу примерно около нуля, даже ноги быстро замерзли у меня за те пять минут, пока я стоял на дне.

Повыше находятся отсеки для продуктов, лежат кульки из ткани с крупами, стоит пара глиняных бутылок с маслом, соль и специи. Под руководством Тонса я набрал всего, на что он указал, и передал наверху ему в руки.

Спуститься и подняться можно только по колченогой лестнице. Поднять тяжелую шкуру по ней наверх невозможно, но это и не потребовалось, я только привязал к ней веревку и вытащил потом ее наверх.

Верх погреба обшит деревом, крышка имеет похожую форму, чтобы исключить возможность подкопаться зверям к продуктам во время отсутствия Охотников. Вокруг куста с крышкой проложены и сформированы стоки для воды.

Да, серьезная работа. Пожалуй, продукты, которые не израсходовали за сезон, оставляют здесь, чтобы не занимать место и не возить туда-сюда. Те же крупы или масло. Соли вот, наоборот, оказалось маловато для засолки и выделки, какое-то время я находился в недоумении.

Все это нашлось в другом погребе, уже не так замаскированном и не таком глубоком. Мешок соли кило на двадцать – значит, все-таки не такой дефицит здесь соль. Иначе смысла бы не имелось заниматься охотой в этих местах. Этот погреб больше рассчитан на хранение уже выделанных шкур и сушеного мяса, впрочем, как и первый.

Тонс вручил мне шкуру, отвел на чистое, солнечное, плоское место на опушке. Выдал специальный нож и пару скребков, оставил деревянную бутылку с водой и показал фронт работ.

Фронт работ впечатляет, но деваться с подводной лодки попаданцу некуда, и я принялся за работу. Разделся по пояс, закатал выше колен штаны. Срезаю остатки мяса и плоти со шкуры, в общем – удаляю мездру. Работа очень вонючая и грязная, шкура – огромная, из-за отсутствия навыков мне пришлось туго.

Правда, через час я уже чему-то научился, а через два стал уверенно работать скребком.

Тонс помочь никак не может, да и не хочет особенно, по-моему. Он сам отправился кашеварить. Таблетка, похоже, очень подействовала на его неизбалованный организм. У Охотника с утра хорошее настроение, и он даже напевает какую-то гнусавую песенку.

Да, он видит, что выздоравливает, ему удалось выжить в безвыходной ситуации и даже получить такую шкуру.

Пожалуй, придется еще одну таблетку ему выдать. Пусть понимает, кому обязан быстрым излечением, да и мне здоровый инструктор пригодится. Посмотрим, насколько у него развито чувство благодарности за спасение.

Обрабатывая шкуру, я опять задумался. Теперь я пытаюсь понять реалии этого места. Стоянка рассчитана на двоих человек, по числу шалашей, спать вдвоем в одном шалаше можно, но неудобно, места не хватает нормально раскинуться и свободно лежать.

Получается, два Охотника работают тут пару месяцев, подчищают окрестности от зверья. Вряд ли больше, охотиться оказалось бы не на кого. Основная охота ведется на горных баранов. Где-то на водопоях по ним стреляют из арбалетов болтами-срезнями, пускают кровь, потом догоняют и разделывают. Возможно, подстерегают еще как-то – я знаю, что на таких зверей охотятся именно из скрыта, из засады.

Зачем именно баранов заготавливают – мне непонятно. Может, мясо особо ценное, для местной аристократии, может, еще какие причины. Но на мою удачу я попал на стоянку в такой момент, когда реально нужен. Погибший напарник, фигурально говоря, освободил мне место.

Один Тонс теперь тоже не справится, хотя бы без носильщика и помощника ему не обойтись. Тем более, собачонка тоже погибла. Иначе меня точно отправили бы отсюда, может, дав немного еды, а может, угостив болтом из арбалета.

Из-за непонятности и классовой чуждости.

Справиться-то справится, но план или урок точно не сдаст. Хотя, по его повеселевшему виду стало понятно, что и одна такая шкура решает вопрос с заработком за сезон. Только постоянно работать все равно придется, плановую добычу мяса Охотникам никто не отменяет.

Охотники не сами по себе, работают на какую-то крупную общину. Типа, в командировке. Судя по тому, что мяса пока мало сушится, а в погребах его нет совсем, они только прибыли. Прибыли и сразу нарвались на огромного Корта. Вряд ли такая Зверюга охотится тут постоянно, наверняка пришла откуда-то.

Пришла и внезапно напала, даже такой супермастер, как Тонс, не смог ей противостоять на земле. Если она просто откинула его и утащила напарника, как ни в чем не бывало. Оставила Охотника на потом, чтобы растянуть удовольствие.

Однако нарвалась на меня и мой чудесный перцовый баллончик.

Я пока сделал оправку, как говорили в армейке, глядя вниз с края склона. Видно, что под стоянкой склон срыли специально, в других местах откос гораздо более пологий и порос высокой травой. Под стоянкой местами для усиления положены деревянные щиты, они же держат почву в местах, где вкопанные бревна входят в насыпь.

Кто-то вложил серьезные средства в эту стоянку и нанял редкого профи для осуществления деятельности на ней. Это свидетельствует о важности такой работы для общины или города. Пока можно констатировать одно: у меня есть в запасе месяц-полтора-два. Более точно не знаю.

Надо научиться немного говорить, разобраться в местной жизни. Понять для себя, кем я могу тут стать в новом мире.

Главное – это речь, чем быстрее я начну усваивать местный язык, тем быстрее смогу адаптироваться здесь.

И не стоит ли мне исчезнуть до прихода каравана, забирающего накопленную добычу?

Тонс-то уже хорошо разглядел, что я совсем не местный. Что я настолько не местный, и вопросы будут из таких, на которые честно не ответишь. Инопланетного пришельца вряд ли оставят жить с людьми рядом, да и просто жить тоже.

Вскоре Тонс позвал меня на завтрак, состоящий из той же каши с мясом и чая из неизвестной мне травы. Чай мне понравился, очень бодрящий и вкус приятный. Кулеш тоже уплетал за обе щеки, два раза добавку просил и получал, Тонс даже пошутил над моей прожорливостью.

Пока сидели за столом, Охотник показывает на предметы быта и называет их. После того, как закончили с едой и попили ароматный чай, Тонс снова спросил у меня названия всех чашек, ложек, ножей и всего прочего, я все точно назвал и повторил.

Сам даже удивлен, как хорошо работает память: предметов назвал около двадцати. Я точно раньше так бы не смог, получается, что инициация в Храме пошла впрок. Такими темпами к концу месяца весь словарный запас Охотника будет изучен, смогу хоть общаться с ним на простейшие темы. С другой стороны, ну какой там словарный запас у Охотника, не его это тема – много разговаривать. В основном ему нужны узкоспециализированные в его среде термины и названия.

Снова был отправлен к шкуре, теперь с миской соли, чтобы натереть подложку шкуры и повесить сушиться ворсом наружу. Когда справился с этой работой и сдал Тонсу, он помог мне повесить шкуру в тени, на три раздвинутые веревки. При этом постоянно прихватывал шкуру за ворс и настойчиво показывал мне то, чем я должен постоянно восхищаться.

Охотник показал руками на большой размер шкуры и несколько раз повторил одно слово, означающее что-то типа «гигантская». По реакции Тонса на выделанную шкуру, стало ясно, что убийство такой Зверюги – редчайший, почти невозможный случай. Видя, что я плохо его понимаю, Охотник сделал, наконец, понятный мне международный жест – потер большим пальцем подушечки двух других пальцев, обозначая деньги.

Это я понял. Много денег.

Мой словарный запас стремительно расширяется. В поощрение за то, что я старательно работаю, не пререкаюсь и молча все выполняю, Тонс провел экскурсию по стоянке. Показал все, что я еще не видел.

На дереве над шалашами установлен на платформе большой ящик, наверно, с остальными припасами и прочим. Лестницы я не увидел и не догадался, как туда забираются. Пока Тонс не нашарил в кустах конец веревки и не опустил рывком вниз конец узенькой лестницы. Здорово придумано и реализовано, да и маскировка на отлично сделана.

Дальше, рядом с другим деревом, находится оружейный склад: пара копий, несколько дротиков, топор и даже допотопная пила. Отхожее место я определил и сам, по легкому запаху и куче песка на краю ямы, чтобы присыпать продукты своей жизнедеятельности. Это обязательное дело после каждого похода на яму.

После экскурсии пришло время похоронить напарника Тонса. Ариал уже поднялся на небосводе, могила полностью готова. Процедура похорон оказалась недолгой: вместе мы спустили рогожу с останками в яму, потом вытряхнули ее обратно. Когда я засыпал тело, Охотник снова пробормотал слова, сделал жест ребром ладони и скомандовал мне заканчивать с земляными работами.

Я сформировал холмик из земли над могилой, как принято делать у нас. Удивил этим Охотника, но возражать он не стал. Сам он нашел и принес в мешке три камня и разместил их в определенном порядке, большой камень в голове, поменьше – в поясе и самый маленький – в ногах.

Теперь я знаю, как звали погибшего мужчину – Карн Олсер. Он считался Учеником Тонса – именно так, достаточно торжественно, Тонс обозначил его статус. Охотник показал мне, что помянем мы Карна вечером, после того, как закончим повседневные дела.

Тонс заметно расслабился и руководит мной уже значительно мягче. Дела делаются без спешки, сам он серьезно меньше нагружает раненое тело. Пока он послал меня собирать высохшее мясо с платформы в специальные полотняные мешки. Потом на столе подробно показал мне, как стоит его укладывать, экономя место в мешке. Мешок опустили в скрытый погреб, сделали почин, так сказать.

Охотник постоянно повторяет мне названия и действия на своем языке. К вечеру второго дня на стоянке я уже могу понимать отдельные фразы и указания. Этим гораздо меньше раздражаю его своей бестолковостью.

Заодно я тоже проявил характер и заставил его выпить еще одну таблетку антибиотика. Охотник немного попробовал поспорить и в итоге послушно запил таблетку чаем. Скорость, с какой проходит воспаление на груди, его тоже удивила.

Стоянка отлично подготовлена к хранению мяса и прочих ништяков с охоты. Все продумано и видно, что используется не первый год, принося серьезную прибыль.

У Охотников нашлись и мази для обработки ран, и бинты в клубках, и иголка с тонкой, крепкой нитью, и дезинфицирующая жидкость для обработки ран, которой мы и помянули напарника. Тонс налил из маленькой деревянной бутыли по глотку в чашки и легонько стукнул своей чашкой мою.

Так у них принято отмечать поминки, потом он вылил половину чаши на землю, я, правда, не стал так сильно поминать незнакомого мне человека и уронил всего пару капель.

Арбалет, легкий, со специальными серповидными болтами, ну и обычными тоже.

Волокуша – перевозить добычу или мясо к сушилке, не одна даже. Эту, в которой перевозили Карна, мне придется помыть и просушить под лучами яркого светила.

Я не очень понимаю, почему охота на горных баранов так хорошо организована. Потрачено столько усилий и средств для добычи мяса именно здесь и сушки его именно в длинных иголках. Может, какие-то магические свойства добычи, может, это мясо просто необходимо для общины, пославшей Охотников.

Но Тонс ответить не может, и хорошо. После того, как наладились дела, он перестал постоянно гнать лошадей и дал мне отдохнуть. Дело идет к вечеру, мы поужинали оставшейся кашей, попили местного чая. Тонс сел разбирать, как я понял, ловушки и петли, которые следует завтра установить и потом постоянно обслуживать.