Многие скривились, но все проголосовали вслед за ним, естественно, положительно. Я поклонился, поблагодарив их за столь быстрое принятие решения, и помахал рукой на выход. Суровый взгляд отца, брошенный мне вслед, подсказал, что этот разговор ещё не окончен. Чтобы не ждать его просто так, я отправился к дому Франческо, у которого не был с той памятной ночи, хотя, с другой стороны, если Анна вернулась в город, и свадьбу так быстро сыграли, что даже не дождались меня, то наши договорённости с ним явно выполняются, что не могло не радовать.

Охрана дворца, снова появившаяся на своих местах, также сделала вид, что мимо неё не проходит огромный вооружённый отряд. Глава семейства в доме наличествовал, так что мне сразу предложили подняться к нему. В комнате мало что изменилось, если только видоизменился похудевший и не такой румяный, как прежде, Франческо.

– Что с вами, дорогой компаньон? – обеспокоенно спросил я. – У вас нездоровый вид.

– Витале, мне сейчас не до шуток, – скривился он.

– Что случилось? – я сразу посерьёзнел.

– Десять моих галер, отправленных в Арагон, были захвачены маврами рядом с Барселоной, – он покачал головой, – чтобы вернуть команду, мне нужно выплатить огромный выкуп, и это уже не говоря про потерю самих кораблей и товара.

– Хм, предлагаю поменяться проблемами, – предложил я, – я сегодня-завтра отплываю в Рим, потом мне нужно в Александрию, так что напишите документ, что могу заниматься вашими делами, и я постараюсь решить этот вопрос по пути.

– Это какие же тогда у тебя проблемы, если готов мне помочь с этой? – осторожно поинтересовался он.

– Договоритесь с семьёй Фалье о поставках мне истрийского камня, – предложил я, – самому совершенно не хочется этим заниматься, поскольку все договоры у меня по вашему же совету теперь ведёт дядя Джованни. Если будут согласны заработать много денег, просто сведите их с ним.

– Да, уже слышал о больших поставках дерева вам, – кивнул он, позвав слуг, чтобы принесли письменные принадлежности, затем написав весьма короткое письмо, поставил собственную печать.

– Держи, – он протянул мне бумагу, которую я принял, – здесь написано, кому и сколько нужно заплатить, а также обозначено место встречи для передачи выкупа. Только умоляю тебя, зная твои методы, люди мне важнее кораблей. Профессиональную команду нужно ещё найти и обучить, а корабль построят в Арсенале за десять дней.

– Учту, – кивнул я, – что с продажами специй и остального товара?

– Более чем хорошо, – он развёл руками, – как может быть по-другому, если мы не обрушиваем цены, а выставляем на продажу только маленькие лоты. Я твою часть сразу перевожу в ваш дворец, свои сокровищницы уже устал расширять.

– Что-то ещё? Поскольку мы увидимся нескоро, – поинтересовался я.

– Пожалуй, что нет, Витале, всё идёт, как было запланировано. Дерево для постройки нового корабля запасаем, металлы в огромных количествах скупаются и выплавляются, хлопок, канаты запасаются, так что, думаю, ещё несколько месяцев подготовки, и можешь давать задание мастерам.

– Отлично! – воодушевился я. – Глухих, немых ремесленников мне нашли?

– Да, как ты и просил, привезли из разных уголков Европы, кто соблазнился на деньги при переезде, только я до сих пор не понимаю, зачем они тебе.

– Нужны, – хмыкнул я, громким свистом зовя матросов за дверью, – рад был вас видеть, но мне пора.

– Не скажу, что я прям очень, но у меня и выбора-то нет, – попытался он пошутить, но даже не улыбнулся при этом.

– Выше нос, синьор Франческо, старая история, надеюсь, забудется, и мы вернём прежнее доверие друг к другу, – я помахал ему рукой, – ну, или я на это очень надеюсь.

Он покачал головой, но тем не менее встал, дабы проводить меня до двери, что обычно было для него не характерно.

***

Вернувшись к дворцу дожа, я как раз застал отца свободным, и он смог уделить мне время. Начав, конечно же, с недовольства моим поведением.

– Отец, мне правда некогда этими старыми пердунами заниматься, – отмахнулся я от его грозных и негодующих слов, – им дали землю в обмен на эту, пусть возьмут и закроют рты.

– Витале, нельзя силой затыкать людей, как ты это пытаешься делать! – возмутился он.

– Да? – очень удивился я его словам. – А мне кажется, именно сталь помогает тогда, когда золото бессильно.

Он покачал головой.

– Ладно, потом ещё это обсудим. Что привело тебя ко мне? Думаю, что-то серьёзное, поскольку ты с недавних пор не любишь посещать этот дворец.

– Да, кое-что случилось, и об этом я могу рассказать только тебе, наедине, – тихо сказал я.

Поняв серьёзность слов, он предложил мне пройти в отдельную комнату, как раз для подобных разговоров. Когда мы оказались внутри, я на всякий случай заставил его сесть со мной рядом и на ухо прошептал предложение, которое мне сделали в Риме. Его густые, седые брови взметнулись вверх, когда я договорил до конца, он отодвинулся и несколько минут молчал, обдумывая.

– Соглашайся, – он повернулся ко мне, – давай любые деньги под письменные гарантии.

– Отлично, – обрадовался я, видя, что и отец меня поддержал, – тогда я сегодня и отбуду, если нет ничего, требующего моего внимания.

– Вообще-то, есть, – он покачал головой, – твой «военный городок», как ты его называешь, почти достроен, а также начато укомплектование двух легионов по пять тысяч на основе твоего основного отряда. Я выполнил всё, как ты и просил, но у меня не так много времени, чтобы всем этим заниматься. Нужен командир, который возьмёт всё на себя.

– Есть кандидатуры? – поинтересовался я.

– Был один на примете, но ты его убил, – Энрико развёл руками.

– Да уж, незадача, – притворно закатил я глаза.

– Ладно, закончи дела в Риме, они сейчас важнее, а я присмотрю кого-нибудь, – сжалился он надо мной.

– Спасибо, отец! – я сразу же воодушевился. – И ещё можешь тогда послать гонцов по всей Европе, с приглашением архитекторов. Кто выиграет конкурс на лучший проект, получит слиток золота размером со свою голову.

– Что это за такие награды, – Энрико ошарашенно на меня посмотрел.

– Для привлечения внимания, даже ты вот удивился, хотя не раз был в моей сокровищнице.

– Ну, если это так рассматривать, то да, весьма запоминается. А что с ними делать со всеми? Ведь за подобной наградой приедет не одна сотня желающих.

– Хм, – я почесал затылок, – к конкурсу допускаются только те, кто уже имеет опыт, так что пусть привезут чертежи того, в чём участвовали.

– Хорошая мысль, – согласился он со мной.

– А, и ещё, я слышал, ты начал денежную реформу? Хочешь серебряные монеты выпустить? – вспомнил я.

– Да, а что? – осторожно ответил он, зная, что я редко когда спрашиваю просто так.

– Не спеши с этим, пожалуйста, вернусь, поделюсь своими предложениями. Нам, кроме серебра, нужно будет перегнать всё моё золото в монеты, для удобства оплаты, а тут, как ты понимаешь, нужно будет многое учесть.

– Ведь всё же хорошо было, – тяжело вздохнул он, – всё продумано и подготовлено. Может, передумаешь?

– Теперь, когда ты знаешь, что я могу улучшить выпуск денег, ты сам будешь готов делать среднее качество? – хитро поинтересовался я.

Он лишь грустно отмахнулся.

– Тогда всё? Мама хотела, чтобы я остался на ужин, но не хочется терять время, – признался я, – лучше закончу срочные дела и вернусь обратно.

– Я в этом не участвую, – сразу отказался он, – скажу, что не знаю, где ты. Не хочется ссориться с Контессой из-за того, что не смог тебя остановить.

– Тогда я сразу в Арсенал, – я позвал матросов, – постараюсь не задерживаться.

– Удачи, – он поцеловал меня в лоб и поднялся на ноги, – и береги себя.

– Ты тоже, отец, – улыбнулся я ему, смотря, как он нахмурился, когда меня уносили из комнаты.

Глава 5

6 января 1198 года от Р.Х., Рим

Я торопился как мог, даже ночью дежурил вместе с рулевым, чтобы корабль хоть медленно, но двигался нужным курсом с частью поднятых парусов. Джакопо это категорически не нравилось, он говорил, что очень опасно плыть ночами, но я, предупреждённый Клариссией о том, что каждый день на счету, не высыпался, но вёл корабль к Риму. Поэтому, когда прибыл в нужное мне поместье, и матросы занесли четыре сундука, сгибаясь под весом золота и серебра, поскольку я решил взять из сокровищницы только монеты, чтобы Конти было удобнее подкупать кардиналов коллегии, я был награждён довольным вскриком и поцелуем в щёку, после чего она стала собирать свою охрану, чтобы отнести груз в подвал. Только закончив с разгрузкой и посадив своих казначеев пересчитывать монеты, она вернулась ко мне.

– Прошу простить меня, дорогой Витале, – её голос прямо-таки струился патокой, – но дело и впрямь срочное. Папа на смертном одре и со дня на день испустит дух. Коллегия уже трижды собиралась, и у нас не хватает нужных голосов после оглашения его завещания. Так что прошу искренне простить меня, но в ближайшее время вам придётся побыть без меня.

– Ничего страшного, я понимаю, – кивнул я, – устройте моих людей и меня, можно и в прошлые апартаменты, и я просто отдохну, поскольку всего день побыл на суше, после того как мы с вами расстались в прошлый раз.

Она ужаснулась, но убежала отдавать приказы, и уже через пару минут мне выделили прежних слуг. Правда, в этот раз охрану я не убрал, отставив дежурить в коридоре. Когда кругом творятся такие дела, несколько вооружённых людей рядом точно не помешают.

Все последующие дни дом гудел, словно растревоженный улей. Количество посетителей просто зашкаливало, каждый час велись переговоры, заключались и расторгались союзы, а я всё это время просто отдыхал. Либо у себя в комнате, либо в поездках по городу, который всё больше мне не нравился. Разруха и упадок – вот всё, что от него осталось, и жить здесь я бы точно не стал. Вечерами, правда, было одно небольшое развлечение, мы с Клариссией согласовывали мои привилегии и обязанности на обеих должностях, а она потом это относила к сыну, который вносил свои правки. Вырваться домой он просто не мог физически, так что матроне невольно приходилось выступать ещё и гонцом, но она не жаловалась, поскольку находилась в возбуждении от предстоящего голосования.

***

8 января 1198 года от Р.Х., Рим

То, что случилось что-то важное, я понял по радостным крикам внизу, и вскоре ко мне в комнату зашла сияющая от радости Клариссия Скотти.

– Судя по вашему довольному виду, синьора, у вас всё получилось? – улыбнулся я уголками губ.

– У нас, Витале, у нас, ведь вы тоже приложили к этому великому дню свою руку, – она покачала головой. – Лотарио вступает в сан и уже вечером будет дома. Завтра утром будет встреча с узким кругом лиц из числа тех, кто участвовал в этом деле, и раздача милостей от нового Святейшего отца – Иннокентия III. Прошу вас одеться соответствующее, заодно мы познакомим вас с парой знатнейших римских семейств.

– Постараюсь вас не разочаровать, – склонил я голову.

– Тогда до завтра, мне нужно ещё много успеть сделать к прибытию сына, – она тоже склонила голову.

– Доброго дня синьора, – попрощался я с ней.

***

Утром следующего дня я был готов предстать во всём своём великолепии, если, конечно, не учитывать состояние моего тела, но, думаю, огромный рубин на шее, а также золотой пояс, усыпанный драгоценными камнями, привлекали больше внимания, чем моя бренная тушка. Вот только прождал я почти три часа, прежде чем за мной зашла хозяйка дома, придирчиво осмотрев и удовлетворённо покивав, пригласила последовать за ней. Конечно, пришлось звать свою охрану, которая и доставила меня на носилках в маленькую комнату, где собралось пять человек: новоиспечённый и сияющий, словно только что отчеканенная монета, святейший отец, кардинал Альбино и ещё трое неизвестных мне пожилых людей, с большим интересом следивших за моим въездом.