– Ваша репутация, Витале, такова, что мало кто захочет переходить вам дорогу, – весело рассмеялась она, – после того, что вы учинили в родном городе, вас будут и старые враги стараться обходить другой дорогой.

Я широко улыбнулся.

– Спасибо за тёплые слова, но что же тогда делать? Я ведь должен получить выгоду от этого мероприятия. Сумма очень большая.

– Может быть, вас устроит архиепископство? – предложила она. – Над той же Венецией?

– Слишком мало, – честно признался я, – думал об этом, но отдавать восемьдесят килограмм золота за простое архиепископство – это перебор. Я знаю расценки, смогу купить эту должность за гораздо меньшие деньги.

Тут уже она сильно удивилась моим познаниям и задумалась.

– А что насчёт legatus a Latere? – неожиданно предложила она. – Очертим круг ваших полномочий, чтобы они соответствовали вашим нуждам, но в то же время не были во вред Святому престолу? Всё можем скрепить договором.

– Хм, – тут уже задумался я. Legatus a Latere – высший чин посланца папы, его буквальное альтер-эго в конкретном месте, где не может быть сам папа. Слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– А это тоже не слишком невыполнимое обещание? – поинтересовался я.

– Это как раз-таки нет, – она покачала головой, – легатов назначает папа своей волей, так что вопросов ни у кого не возникнет. Ну и, как я уже сказала, ваши полномочия мы готовы будем обсудить отдельно. Понятное дело, что возможность развязывать войны, отлучать от церкви и прочие серьёзные прерогативы туда не войдут.

– Это очень интересное предложение, – я внимательно на неё посмотрел, – если добавить к этой должности уже упомянутое вами архиепископство Венецианское, можно даже без конкретных приходов и областей, то я готов к вам присоединиться и добавить к сумме не пять, а десять тысяч серебряных марок на срочные расходы. Ведь, судя по тому, что вы говорите об этом прямо сегодня, сразу после возвращения сына, времени остаётся крайне мало? Папа так плох?

– Да, деньги нужны в ближайшее время, иначе они станут бесполезными, – согласилась она, – мы выгребли все сундуки, продали все драгоценности, но денег всё равно не хватает. Есть ещё один вариант, кроме вас, но тогда мы отправимся на поклон к своим противникам, и с ними придётся делиться властью. Лотарио этого не хочет, поэтому и предложил вас в качестве альтернативы.

– Хм. Тогда мне нужно будет добраться до Венеции и забрав деньги, вернуться обратно в Рим, – я почесал затылок, – примерно двадцать дней пути, если не настигнет шторм.

– Так быстро?! – удивлённо вскрикнула она.

– Моя «Елена» – быстрейший корабль в этой части света, – хмыкнул я, – ваш сын не даст соврать, поспрашивайте его о бригантине.

– Тогда мы будем вас ждать и подготовим расписку о взятии в долг денег, на случай, если наше предприятие всё-таки не выгорит и нам придётся вернуть потраченное всем заинтересованным сторонам, – с огорчением сказала она, – а также проект документа о ваших правах и обязанностях на должностях legatus a Latere и архиепископа Венецианского. Устроит вас такой расклад?

– Полностью, синьора, – я протянул руку, она непонимающе на меня посмотрела. Я улыбнулся, взял её кончики пальцев, поцеловал мягкую, приятно пахнущую кожу. Женщина легко сжала в ответ мои изуродованные ладони и прикрыла на мгновение глаза, принимая комплимент.

– Тогда я покину вас сейчас же, чтобы не терять времени, а рассказать о путешествии оставлю кого-нибудь из своих старших офицеров? – продолжил я.

– Конечно, это будет не так эффектно, как если бы это сделали вы сами, но деньги и правда нужны срочно, – тяжело вздохнула она.

– Тогда я собираюсь и выдвигаюсь немедленно, – я громко кликнул слуг, чтобы они отнесли меня в комнату и собрали вещи в походный сундук.

***

– Что скажешь, мама? – когда опасный гость отбыл, в комнату вошёл никуда не уходивший кардинал Конти. – Я был прав? Ему можно доверять?

Женщина задумалась, вспоминая свои ощущения от беседы с Венецианцем.

– Что точно правильно, так это желание проклятого Орсини держать его на коротком поводке, – ответила она, спустя минуту раздумий, – словно боевой пёс, этот ребёнок сметает всё на своём пути. Если ты привяжешь его к себе милостями и должностью, он послужит нам верой и правдой после смерти старого хозяина.

– Да, мои ощущения точно такие же, – признался сын, – он очень умён и образован, но крайне узко мыслит. Его интересуют только золото и слава, добытые в бою, а это мы всегда сможем ему обеспечить, будучи на папском престоле. Врагов, через которых нам придётся переступить, будет ещё очень много.

– К тому же королей и императоров ему не привыкать приводить к твоей воле, Лотарио, – согласилась Клариссия.

– Хорошо, тогда ты тоже не против приблизить его к нам?

– Да, отклони предложение семьи Савелли, остаток суммы возьмём у Венецианца. Его самолюбие удовлетворят должности и милости, а лишние кардиналы в коллегии нам пока не нужны. Нет смысла обещать подобное, сам понимаешь почему.

– Да, крайне не хотелось бы видеть его армию под стенами Рима, – с лёгкой усмешкой ответил кардинал Конти, – а он это может осуществить. Кардинал Альбино достаточно подробно рассказал о том, как тот зачистил Венецию от других четырёх враждебных ему великих домов.

– Что ж, тогда нам остаётся только ждать, – согласилась мать, – расскажи мне пока о его корабле. Он сказал, что это быстрейший среди всех.

– О, тут мне будет о чём тебе поведать, – воодушевился кардинал, – поскольку это действительно так.

Они, тихо разговаривая, направились на первый этаж поместья.

Глава 4

22 декабря 1197 года от Р.Х., Венеция

– Мам, привет, а где отец? – крикнул я издали, помахав в приветствии графине.

– Во дворце дожа, где ему ещё быть в это время, – она подошла ближе и обняла меня, наклонившись к носилкам, – знаешь, дорогой, я уже спокойно начинаю реагировать на твои внезапные отбытия и появления.

– Мне нужно с ним посоветоваться и снова уплывать, – улыбнулся я, – прости, но не могу даже на ужин остаться. Зайду к отцу, к дяде Джованни, в дом Бадоэр – и снова в дорогу. Как тут, кстати, в целом дела? Особенно со стороны детей и девушек других домов? – забросал я её вопросами.

– Детей уже успокоили, занимаются с учителями вместе с нашими, – степенно ответила она, – с более взрослыми пока сложнее, они дичатся и злятся. Но на это понадобится время и пара сотен плетей, уверена, мы справимся.

Она замолчала и глазами показала вправо. Повернувшись, я увидел, как дядя Андреа спускается с лестницы, ведя за руку знакомую мне девушку.

– Дядя! – позвал я его, он, заметив меня, вздрогнул, но пересилил себя, подведя жену ближе.

– Думаю, представлять вас друг другу не нужно? – буркнул он.

Я откинул плащ со своего тела, показав тонкие, словно спички, руки и ноги, которые туго обтягивала кожа.

– О, я очень хорошо знаком с вашей женой, – весело ответил я, показываясь во всей красе. Мама, увидев то, что я обычно старался скрывать, вскрикнула и со слезами бросилась к носилкам, а Анна так и не смогла поднять глаз, чтобы на меня посмотреть.

– Ладно, – я снова закрылся накидкой, гладя графиню по руке, успокаивая её, – дядя Джованни дома?

– Да, Витале, ты хочешь его видеть? – родственник от неловкости постарался быстрее покинуть нас.

– Если несложно его позвать, я был бы вам благодарен, – попросил его я.

Он кивнул и, забрав жену, позвал слуг.

– Тебе нужно больше есть, Витале, – переживала мама, всё никак не успокаиваясь.

– Не переживай, ем много и часто, просто организм пока ещё не отошёл от произошедшего, – спокойно ответил я, – всё будет в порядке, не волнуйся, после морских прогулок я чувствую себя много лучше.

Я рассказал ей о своём путешествии, опуская, конечно же, подробности, особенно связанные с угрозой для жизни, когда наконец не появился ожидаемый мной второй родственник.

– Прошу нас простить матушка, дела, – извинился я перед графиней, когда Джованни подошёл ближе, поздоровавшись.

– Постарайся хотя бы поужинать с нами, – она, вытирая слёзы, поднялась с колен, – я была бы тебе очень признательна.

– Не обещаю, но постараюсь, – я пожал плечами.

– Что случилось? – поинтересовался дядя, когда мы остались одни.

– Свяжитесь с Дарио, который представляет наш род в Константинополе, – попросил я, – я завернул на него русских купцов с лесом. Какие новости по северянам?

– После всего случившегося ты так и не оставил свою идею с собором? – удивился он.

– С чего бы это? – я пожал плечами. – Для себя же это делаю по большей части. Так что по норманнам?

– Я договорился и заключил контракт, – он ничуть не удивился моей активности, – двести тысяч стволов лиственницы будут поставлены в течение следующего года.

– Отлично, русичам те же сроки поставьте, – обрадовался я, – что с мрамором?

– Тебе придётся лично договариваться с Гуальтье II, епископом Луни, – он покачал головой, – он не принял моих посланников, отказался обсуждать что бы то ни было с венецианцами.

– Хорошо, займусь, – сделал я себе в голове памятку, – что ещё?

– Истрийский камень, что ты присмотрел для строительства, можно запросить у дома Фалье, но тебе нужно поговорить с отцом, они вряд ли захотят разговаривать только с тобой.

– Хм, хорошо, что ещё?

– Ну и пора бросать клич архитекторам, чтобы выбрать, кто будет строить, – он внимательно на меня посмотрел, – не ты же сам будешь это делать?

– Конечно, нет, я в этом ничего не понимаю, – открестился я от этой обязанности, – спасибо, занимайтесь тогда пока деревом, с меня мрамор и камень.

– Ты ещё даже место не получил, – хмыкнул он, когда матросы подняли мои носилки.

– А что, совет ещё не принял нужного решения? – удивился я. – Тогда тем более посещу их, мотивирую так сказать, своим присутствием.

Дядя осуждающе покачал головой, но ничего не стал отвечать. Попрощавшись с ним, я отправился к отцу. Примечательно, что кавалькада лодок, которая перевозила меня и мой весьма немаленький отряд охраны, привлекала всеобщее внимание, но, когда видели носилки, водная гладь перед лодками таинственным образом очищалась.

У дворца дежурила дворцовая гвардия, которая при нашем появлении тоже посчитала должным сделать вид, что не заметила меня, видимо, насаженные на кол с содранной кожей предыдущие их товарищи, нёсшие стражу в то время, когда меня пытали, дали явный намёк всем, не злить меня. Поэтому в составе пятидесяти вооружённых людей я и вломился на заседание городского совета. При виде меня и охраны многие почему-то побледнели.

– Витале, что ты себе позволяешь?! – возмутился отец, привставая со своего кресла.

– А что такое? – притворно удивился я. – С прошлого раза я подумал, так можно всем.

Энрико тяжело вздохнул.

– Нет, Витале, это был исключительный случай, прошу тебя соблюдать приличия.

– Ладно, тогда дождусь вашего перерыва, – я пожал плечами и, словно вспомнив, спросил: – Да, кстати, а совет принял уже решение по выделению мне земли в обмен на земли безвременно покинувших Венецию благородных домов?

– Как раз этим и занимаемся, – проворчал отец, – если не будешь мешать, дело пойдёт быстрее.

– Я предлагаю проголосовать прямо сейчас, – я шевельнул рукой, и позади меня матросы демонстративно потянулись к мечам.

– Витале! – в возмущении отец подпрыгнул с кресла. – Это переходит уже все границы!

– Все границы были нарушены, когда меня отправили в пыточную по надуманным обвинениям, – я столкнулся с ним взглядом и не отвёл свой, – так что пусть прекратят раздражать меня и выделят землю.

– Км-км, – из-за стола поднялся один старик, – думаю, этот вопрос и правда не стоит траты нашего времени, род Дандоло предложил взамен действительно более дорогую землю, поэтому предлагаю сразу и проголосовать за отведение затребованного участка на острове Дорсодуро под нужды Витале Дандоло. Я голосую – за.