Вуд взял кисти рук Кэтлин, прижал к губам и попеременно поцеловал тыльную сторону каждой.

– Успокойся. Я готов выслушать всё, что ты себе надумала. Хочу узнать причины, по которым лишила меня дочери. – Он удержал ладони пытающейся высвободиться брюнетки. – Я никогда и ни в чём тебя не обвиню. Расскажи всю правду, какой бы горькой она ни была. Хочу знать, через что пришлось пройти матери моего ребёнка.

Мэттью догадывался, что услышит после следующих слов:

– Можешь не верить, но ты все годы была рядом и давно из влюблённой девушки переросла для меня в любимую женщину.

Паркер выдернула руки из ладоней агента, вскочила со стула и сделала несколько шагов в сторону окна, затем вернулась и, опершись о стол, заговорила, пристально глядя в его глаза:

– Хочешь знать, что было самым обидным?

Он молча кивнул.

– Не слова благодарности Лесси, сказанные после того, как лишил меня девственности, не боль от того, что не погнался за мной, когда я выскочила из комнаты. Даже не то, что не подошёл ни на другой день, ни через, сделав вид, будто ничего не произошло между нами. Больнее всего оказалась правда!

– Какая?

– О том, почему ты это сделал!

– И почему, по-твоему?

– Я поняла всё через три дня, после рассказа Одри о том вечере, чем для вас с Лесси он должен был стать… и стал.

Вуд оторопел. Он не верил своим ушам. Сестра была в курсе и промолчала? Одного её слова хватило бы тогда, чтобы всё изменить. Это слишком не похоже на сующую всюду свой нос проныру. Почему же тогда она не кинулась искать Кэт после исчезновения?

– Одри знала правду?

– Она видела свечи, расставленные на полу в форме сердечка, и лепестки роз на постели в твоей спальне.

Мэттью попытался уточнить:

– Ты не ответила. Моя сестра знала правду о той ночи?

– Нет. Ей было известно, что вы планировали заняться сексом с Райт, после чего ты назвал Лесси невестой.

Вздохнув с облегчением, он кивнул. Нелегко считать сестру лицемеркой, хватит на их семью и одного обманутого обманщика.

– Всё так, не отрицаю.

– Знаешь, что я почувствовала, когда услышала это?

Глаза брюнетки горели гневом.

– Ты воспользовался мной, чтобы отомстить своей подруге за опоздание, за то, что ушла от тебя в тот вечер! – Она усмехнулась. – Раз кто-то должен был подарить тебе невинность, но отказал в этом, ты взял её в другом месте! Не Лесси, так Кэтлин! Ты же знал о моей влюблённости?

Паркер с таким презрением смотрела на Мэтта, что он не стал оправдываться. Не сейчас, когда ярость застилает её разум. Нужно время.

– Знал! – Сработала привычка переговорщика.

– И воспользовался этим. – Голос Кэт стих. На место гневу пришли безмерная усталость и разочарование, очень хотелось плакать. – А потом вернулась Райт – и ты занялся сексом с ней.

– Надеюсь, Райт ты не называл Кэтлин? – снова ухмыльнулась она.

Вуд не стал ничего отвечать: он выжидал.

– Если бы ты знал, насколько больно было слушать гневную речь Одри, которой вы не дали выспаться. Она проснулась от страстных стонов, доносившихся из гостевой комнаты. Ты даже не ушёл в свою спальню…

Мэттью следил за эмоциями говорившей с ним женщины. Уголки губ приподняты – она усмехалась. Однако наполненные болью и презрением глаза плакали. Сердце агента стонало. Он хотел прижать к себе брюнетку и успокоить, рассказать, как было всё на самом деле, но ещё не время. Необходимо дать выход сжигающему её душу гневу.

– Не посчитал нужным? Действительно, зачем марать несколько простыней? Достаточно и одной, вымазанной кровью двух девственниц. Судьба поделила всё поровну, только части оказались неравными. Так я думала через месяц, когда купила тест на беременность, чтобы узнать причину задержки месячных. – Паркер понизила голос и почти прошептала последние слова: – Любовь досталась Лесси, а ребёнок – мне…

Глава 10.2

Кэт смотрела в зелёные глаза, пытаясь определить, что думает и чувствует Мэтт, но то, что увидела, ещё сильнее взбесило и наполнило гневом. Сочувствие? Он сочувствовал! А ещё читались боль и – что раздражало брюнетку больше всего – любовь! Да как он смел?! Как умело врал… Или не врал? Однако от этого сомнения становились ещё горше.

– Знаешь, что ощущает восемнадцатилетняя девушка, обнаружившая, что беременна от лицемера, назначившего день свадьбы с другой?

Вуд по-прежнему хранил молчание.

– Растерянность, невыносимую боль и гнев от того, что не может обвинить и заставить платить его за обман. – Кэтлин всхлипнула. – Я настолько любила тебя, что не могла никому ничего рассказать. Понимала, что тогда тебе придётся отвечать перед сестрой, родителями, законом… Я любила тебя настолько, что твоё счастье ставила превыше всего. Так любила, что не захотела обременять собой и своей беременностью.

– Ты должна была мне всё рассказать!

– Думаешь, я не пыталась этого сделать, не решила, что ты должен узнать? Не для того, чтобы женить на себе, нет! Маленький человечек, растущий во мне, был ни в чём не виноват. Это его глупая мама что-то навыдумывала и приняла желаемое за действительное. Мысль об аборте ни разу не пришла мне в голову. Только не от тебя… Твоего ребёнка я не могла уничтожить. – Паркер снова всхлипнула. – Судьба решила не давать мне Мэттью, но одарила его частичкой. Я полюбила малыша сразу же, как только узнала, что он есть.

Агент ждал, что она расскажет дальше. Он знал версию Райт, но хотелось услышать всё из уст Кэт.

– Я долго не решалась прийти и поговорить с тобой, почти перестала бывать в вашем доме. Слишком больно было от того, что ты ведёшь себя так, словно ничего не произошло: приветливо улыбаешься, спрашиваешь, как дела, как себя чувствую. Кем могла ощущать себя девушка, ставшая разовым удовольствием? – Она поднялась из-за стола, не желая, чтобы Вуд видел её слёзы. – Подруга младшей сестры, готовая по первому твоему требованию раздвинуть ноги… Грязное, мерзкое чувство брезгливости…

Стараясь взять себя в руки, брюнетка подошла к окну. Меньше всего она хотела, чтобы Мэтт посчитал её не способной контролировать эмоции истеричкой.

– Я зашла в твою комнату, надеясь, что ты там один. Одри рассказывала, что с того дня Лесси стала частенько оставаться на ночь. Вы считали, никто не замечает этого, но разве можно что-то скрыть от проныры Одри? – Кэтлин тарабанила ногтями по стеклу. – Оказалось, что можно… Подруга не знала, что Райт находится в доме. Или это я была ходячим несчастьем: мне редко везло, вернее, никогда не везло…

Обернувшись к мужчине, она непроизвольно обхватила живот руками, как в тот раз, словно защищая ребёнка.

– В спальне находилась твоя невеста, – усмехнулась уголками губ Паркер. – Она очень доходчиво объяснила, где моё место и чем для тебя в ту ночь я была.

– И чем же?

– Не перебивай. Давай каждый по очереди всё расскажет. Ты ведь этого желал?

– Да! Извини. – Менее всего на свете агент хотел сейчас приступа гнева этой женщины.

Кэтлин глубоко вздохнула и произнесла до сих пор рвущие душу на части слова:

– Лесси заявила, что ты любишь её, а я – маленькая шлюшка, обманом затащившая чужого жениха в постель, должна избавиться от ребёнка, так как она, обожаемая невеста Мэттью Вуда, тоже беременна! Счастливый отец ждёт не дождётся первенца, который родится вскоре после венчания. А свадьба состоится через месяц, день уже назначен.

– И это всё?

– Ты снова перебиваешь! Нет, не всё! – Брюнетка почти прокричала последнюю фразу: – Она предложила дождаться тебя внизу в гостиной, чтобы ты смог выписать мне чек на аборт!

После этих слов Мэтту стало дурно. Неужели Райт в действительности считала, что он так поступит? Агент представил, что чувствовала в тот момент Кэт, раз даже у него эти слова вызвали подобную реакцию.

– Ты хочешь узнать, как было всё на самом деле, или выговоришься до конца?

– А было всё совсем не так? – рассмеялась она. – Только не нужно врать. Я понимаю, что сейчас ты в благородном порыве. Спас внезапно обретённую дочь и решил на радостях облагодетельствовать её мать.

Паркер посмотрела в зелёные глаза и с вызовом произнесла:

– Не нужно делать счастливым того, кто и так счастлив! У меня есть дочь, любимая работа, уютная квартира, друзья и… тот, кто… Впрочем, это не твоё дело. Я состоялась! Благодаря или вопреки тебе! Мне не нужно ничего менять. Я здесь только ради Лилибет, иначе ни за что не переступила бы порог квартиры, где ты столько лет прожил в любви и согласии с Лесси.

– Не так уж и безоблачно мы жили. – Вуду не понравился полунамёк на то, что у Кэтлин есть мужчина, но не стал заострять на этом внимание. Всему своё время, он найдёт способ избавиться от соперника.

– А вот это меня совершенно не интересует! Ты хотел рассказать, как было на самом деле? Что ж, я готова тебя выслушать. Только… – Помолчав несколько секунд, она проговорила: – Мэттью, мне уже не восемнадцать, и я сумею отличить правду от лжи.

– Очень на это надеюсь, потому что сильно тебя удивлю.

– Меня невозможно поразить, – горько усмехнулась брюнетка. – Я перестала удивляться в восемнадцать лет, два месяца и три дня. В тот день, когда узнала, что воспользовавшийся наивностью юной дурочки парень скоро женится, я начала новую жизнь – без иллюзий и ложных надежд.

– И всё-таки я думаю, что способен сделать это, – попытался улыбнуться Мэтт.

– Что же, изумляй. Я вся внимание! – Опершись спиной о стену, она скрестила длинные ноги и сложила руки на груди. Поза заранее отвергающего чужое мнение.

– Не знаю, с чего начать… – Вуд помассировал виски кончиками пальцев и провёл ладонью по лицу.

Кэт по-своему истолковала эти жесты: знающему, что ответить, человеку не нужно снимать с лица невидимую паутину. Она вошла в раж. Молчаливость Мэттью и отсутствие дочери вводили в некое заблуждение, уверяя в безоговорочности собственной правоты. Из обвиняемой мисс Паркер решила перейти в ранг обвинителя.

– Да уж с чего-нибудь начни, – обворожительно улыбнулась она, пытаясь сохранить вид независимой, довольной жизнью женщины, но агент уже сделал выводы и знал, что сказать в своё оправдание.

– Давай договоримся, что и меня ты не станешь перебивать. Хотя бы пять минут, ладно? – Он послал в ответ полную не просто любви, а обожания улыбку.

Передёрнув плечами, Кэтлин нервно фыркнула, а Вуд продолжил:

– Я любил Лесси так, как любят в первый раз, не замечая в ней абсолютно никаких недостатков, вернее, даже каждый из них превращая в её достоинство.

Мэттью смотрел не отрываясь в карие омуты, подмечая малейшую реакцию на свои слова, но пока взгляд брюнетки ничего не выражал.

– Сказать, будто не видел тогда, что ты симпатичная девушка, не могу.

В глазах Паркер появилась заинтересованность.

– Мои друзья часто подшучивали, говоря, что я выбрал не тот предмет страсти. Холодная красота Лесси не способна дать тепла, что исходило от хорошенькой подруги младшей сестры. – Заметив изумление во взгляде Кэтлин, он хмыкнул. – Брюс прав: один я не замечал, насколько ты красивая… До поры до времени не замечал. Ты привлекала меня совершенно другими качествами: открытостью души и светлостью какой-то. Милый добрый ребёнок, которого нельзя обидеть. Ничем. Даже скрытым интересом.

Удивление в глазах Кэт росло.

– Наверное, я бессознательно отгонял любые нечистые мысли о девушке, часто ночевавшей в нашем доме.

Мэтт надолго замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Кэтлин хотела что-то сказать, но передумала, решив, что и в самом деле не нужно мешать друг другу, иначе разговор затянется надолго.

– Знаешь, – он провёл взглядом по стройной фигуре брюнетки, – Одри ведь не зря сегодня купила тебе это платье.

После этих слов она хмыкнула и ответила: