– А что предопределено? – Паркер смотрела в лицо Мэттью открытым взглядом. – Я начинаю понимать, за что нас каждый раз разводит в стороны судьба, которая, как ты говоришь, что-то нам предначертала.

– И за что?

– Ложь! – она простонала от давящего осознания произошедшего много лет назад. – Мы начали со лжи. Украденная ночь, разбитые чужие надежды. Так нельзя!

– И что же нам теперь делать? – пожал Вуд плечами.

– Начать всё сначала.

– То есть как? – удивился он, выстраивая в голове их первые встречи её глазами.

– Как начинают нормальные люди.

Брюнетка встала, положила так и не открытую коробочку на стол и направилась к двери. Агент придержал её за рукав.

– Что ты делаешь? Неужели это всё? Ты выйдешь сейчас из комнаты, оденешься и вот так запросто уйдёшь? – Он старался говорить спокойно, не выказывать никаких эмоций, понимая, что в этот раз принимать решение должна Кэтлин – последнее слово будет за ней.

– Ты хорошо чувствуешь людей, просчитываешь их действия. – Её голос дрожал.

– Работа у меня такая.

Вуд крепко сжал руки Кэт. Если бы она только знала, каких усилий ему стоило сохранять спокойствие.

– Ещё раз прошу: не делай этого с нами. Подумай о дочери, о себе, обо мне, в конце концов! Неужели ты полагаешь, что я надел бы на твой палец кольцо Лесси? – Не выпуская ладони брюнетки, он преградил выход. – Спроси у Одри. Она полчаса назад наводила в спальне порядок и, вероятно, положила коробку в мой пиджак.

– Дело не в кольце. – Махнула она головой. – Ты не дал мне договорить. Чувствуешь всех, но не меня.

– Хорошо, пусть так… Тогда в чём?

– В нас. Я уже сказала: мы не с того начали.

Паркер видела недоумение, написанное на лице Мэттью, и не постигала, почему он не хочет замечать очевидного.

– Как ты не понимаешь?! Мы вольно или невольно разрушили счастье Райт! – Она вздохнула: – Пытаемся построить своё на чужом…

– Тут нет ничего не нашего. Я люблю и хочу провести остаток жизни вместе с тобой и дочерью.

– А что ты для этого сделал?

– Не понял. – Чёрные брови взметнулись вверх. – Как «что»? У нас есть дочь, и я…

Кэтлин застонала. Это как игра в немой телефон; они разговаривали друг с другом, но Мэтт совершенно её не слышал. Брюнетка освободила руки из захвата и прижала пальцы к вискам.

– Господи, не повторяй одни и те же фразы в десятый раз! – Она видела в его взгляде искреннее непонимание и почти сорвалась на крик: – Я сейчас о другом! Что ты сделал для того, чтобы мы были вместе, кроме как выпустил сперму в тело восемнадцатилетней влюблённой глупышки?

– Как «что»? Я…

Вуд осёкся. Недоумение на его лице сменила растерянность. Он не знал, что ответить, тем более что Кэт была совершенно права.

– Я спас вас… – Понимая глупость произнесённых слов, Мэттью простонал и замолчал.

– Нас освободила бы и другая команда. – Она пожала плечами. – Не знаю, остались бы мы живыми или нет, но факт остаётся фактом: ты выполнял свою работу.

Кэтлин заметила мрачную тень, промелькнувшую на лице агента после слов «остались бы мы живыми», и как скривился он от осознания, что она говорит абсолютную правду. Мэтт действительно работал, выполнял поставленную задачу и сделал бы это независимо от личностей людей, подвергшихся нападению.

– Я опять сморозил что-то не то, – застонал он. – Понятия не имею, что ответить на твои обвинения, но точно знаю: не хочу, чтобы это закончилось вот так!

Мэттью заглянул в её глаза.

– Прошу, не уходи! – Его взгляд буквально кричал. – Я никогда и никому не говорил этих слов… Останься со мной.

– Не могу! – Паркер покачала головой. – Не сейчас…

Она надавила на напряжённые пальцы, освобождая руку из отчаянного захвата, прошмыгнула за спину агента и вышла из спальни.

Кэт не помнила, как добралась до следующей двери, как закрыла замок своей комнаты и, рухнув на кровать, дала волю слезам.

Глава 13.2

Брюнетка слышала осторожный стук в дверь, но открыла лишь после угроз Мэтта выбить её. Она с трудом поднялась и, щёлкнув замком, распахнула створку.

Вуд пробежал взглядом по заплаканному лицу, тонким пальцам, нервно теребившим локон волос, хрупкой фигурке. Удостоверившись, что всё нормально, он облегчённо вздохнул.

– Извини. Я думал о худшем.

– Чего ты боялся? Что покончу с собой? – усмехнулась брюнетка. – Я не совершила этого тогда и уж ни за что не сделаю сейчас. У меня есть для чего жить.

Кэтлин тяжело опустилась в кресло. Мэттью присел на угол кровати, находившейся всего в метре от длинных ног, белым пятном выделяющихся на фоне ворсистой обивки сиденья.

– Давай дадим друг другу шанс? Я чувствую, как ты дрожишь при любом моём прикосновении. И то же испытываю сам. Нас тянет друг к другу, и не только на физическом уровне. Как бы ты ни хотела сейчас откреститься от всего происходящего, не получится. Мы не одни. У нас есть дочь, любящие тебя мои родственники, есть…

Не дав договорить, вернее, не в силах больше слушать уговоры и оправдания, Паркер перебила:

– Нет! Дрожит тело, а не душа! – она усмехнулась. – Это совершенно разные вещи. И дело не в нас с тобой, не в этом кольце и даже не в Лесси. – Она вдавила ладони выше груди. – Дело во мне. Мне нужно время.

Кэт откинулась на мягкую спинку кресла, поджав под себя ноги.

– Прошло столько лет. Я уже почти забыла обо всем.

Из гостиной послышался громкий радостный смех Лилибет. Кэтлин тяжело вздохнула и, скинув руки на колени, опустила взгляд.

– Насколько смогла забыть. – Она тяжело вздохнула. – Мне нужно время, чтобы понять, за что я тебя любила. Ощутить ту полноту чувств и трепет, что испытывала прежде от одного твоего взгляда. – Паркер вскинула голову, с отчаяньем воззрившись на Мэтта: – Мне просто необходимо всё это вспомнить!

– Так вот он я, здесь, рядом. – Пожал он плечами. – Что ещё нужно? Думаю, мы на верном пути. Давай попробуем начать всё сначала.

– Вот именно «что»! Его у нас нет и никогда не было!

– Чего нет? – его непонимание было совершенно искренним.

– Этого «всё»! О каком пути ты говоришь?! – короткие фразы горечи.

Брюнетка смотрела на Вуда полными слёз и какого-то непонятного сожаления глазами. Не о том, что случилось всего полчаса назад в его спальне. Не о том, что произошло с ними в далёком прошлом, нет. Было что-то ещё, о чём эта красивая женщина очень переживала. И Мэттью не был уверен, что хотел бы знать о причине её дополнительных волнений.

– Дай мне время. – Она вновь тяжело вздохнула.

Они несколько минут ничего не говорили друг другу, каждый про себя решал, чего ждёт от будущего.

– Дам. – Мэтт взял ладони Паркер в свои руки. – Я готов отдать тебе что угодно, но есть ли уверенность, что что-то изменится?

– Нет! – воскликнула она, ни на секунду не задумываясь.

Заметив недоумение в его глазах, Кэт попыталась объяснить:

– Я не знаю, что будет со мной сегодня вечером, не то что завтра. Но одно знаю точно: я хотела бы всё забыть и отпустить… – Она закончила совершенно другим голосом: – Хотела бы быть рядом с тобой, но…

Брюнетка снова ненадолго замолчала, что-то обдумывая. Высвободив одну кисть из плена тёплых рук агента, она положила её на тыльную сторону его ладони и слегка надавила.

– Не сдавай кольцо. Я не могу принять его сейчас, но… всё может измениться.

Кэтлин смотрела в пронзительные зелёные глаза совершенно открыто, так, как делала это некоторое время назад.

– Ты дашь мне время, а я – шанс начать всё не сначала, а заново. Не желаю возвращаться в ту ночь, а хочу, чтобы всё было совсем по-другому. – Она попыталась улыбнуться. – Мы с тобой ничего не знаем друг о друге, нигде никогда не были вдвоём. Я не представляю, как умеет ухаживать Мэттью Вуд, и совершенно ничего не знаю о новом Мэтте, как, впрочем, и о том парне, из прошлого… Так мало информации, касающейся твоего внутреннего «я», качеств, что знают только близкие…

Они вновь помолчали. В этот раз первым заговорил агент:

– В моих пристрастиях почти ничего не изменилось. Разве что немного в музыке и появились новые любимые фильмы. – Он хмыкнул. – И ещё я голосую за демократов.

– Я тоже, – ухмыльнулась Паркер.

– Вот видишь, как много у нас общего. – Мэттью попытался улыбнуться, но получилась лишь кривая усмешка, указывающая, насколько сильно он нервничает. – Значит, бартер?

Брюнетка молча кивнула.

– Время на шанс? – приподнял левую бровь Вуд.

Она на мгновение закрыла глаза и вновь согласно качнула головой. Но через несколько секунд произнесла совершенно спокойным голосом, отвергающим любые сомнения и уговоры. Тоном, которым судьи выносят окончательный вердикт:

– Да, но сегодня я улетаю в Финикс.

Мэтт вздрогнул. Этих слов он боялся с той минуты, как Кэт покинула магазин, заполненный фэбээровцами. Она вышла с ним под руку, но совершенно отчуждённая мыслями. Уже тогда Вуд почувствовал, что брюнетка не готова к их встрече и при любой возможности постарается сбежать. Но почему-то в это не хотелось верить. Не зря же Бог дал им повторный шанс?

Каким же он оказался придурком, внушившив себе, что всё отлично там, где ничего хорошего нет. Мэттью был счастлив обрести дочь и надежду на жизнь с любимой женщиной, однако не догадался спросить Кэтлин, нужно ли ей это.

Агент пристально всматривался в бледное лицо. Сердце пронзила боль. Господи, да что он опять делает?!

Мэтт опустил голову, сжав ладонями виски, готовый выть от отчаянья, пытаясь найти единственно верное решение. Давить на Паркер нет смысла: всё станет только хуже. Рыдать и рвать волосы – тем более. Он мужчина, в конце концов. Но и бездействовать не в его натуре. Что сделано, то сделано. А теперь нужно собраться и попытаться хоть как-то сгладить ситуацию.

Кэт уезжает, а значит, увозит Лилибет. Именно сейчас, когда вся семья празднует воссоединение. Когда она радостно смеётся в его доме. Мэттью пообещал дать время и слово своё сдержит, но за дочь поборется. У девочки должно быть право выбора!

Он резко поднялся с постели.

– А что будет с Лилибет?

– Решать ей самой. Я не стану неволить дочь. Поверь, я очень хочу видеть её счастливой. Если она пожелает, то останется. Сейчас каникулы, и это никак не повлияет на учёбу. Я обещала показать Лилибет Вашингтон, но не успела. Если решит остаться, то это сделаешь ты.

Вуд облегчённо вздохнул. Брюнетка снова удивляла его: дерётся, когда он уверен в её полной капитуляции, и не сопротивляется там, где он этого ждёт.

– Хорошо. Но в любом случае я провожу тебя в аэропорт.

– Не возражаю. Ты можешь идти. Мне нужно переодеться и привести себя в порядок. Я выйду через несколько минут.

Мэтт усмехнулся уголками губ.

– Одри знает, для чего я пригласил тебя в спальню. – Он развёл руками: – Извини, но выходить нам придётся вместе, если, конечно, не хочешь смотреть на её истерику и слёзы. Ты же понимаешь, насколько все рады вашему появлению.

Мэттью посмотрел на платье, подобранное сестрой для Кэтлин.

– Прошу, забери все её подарки. Не обижай напрасно, не нужно. Она хочет казаться уверенной и твёрдой, но на самом деле ранимая и переживает за наши отношения очень остро.

– Знаю, я про всех всё знаю, – проговорила Кэт и уже мысленно добавила: «Кроме себя!»

Она оглядела комнату.

– Ты не одолжишь сумку? Мои вещи в отеле. Необходимо позвонить на ресепшен и сделать кое-какие распоряжения.

– Конечно, сейчас принесу. – Агент открыл дверь, прислушался и, стараясь остаться незамеченным, прошмыгнул в кладовку.

Уже через несколько минут он вернулся, держа в руке объёмный кожаный саквояж.

– Слишком большая.

– Знаю, но найти меньше не смог. – Извинился Метт, уточнив: – Да я сейчас и не в состоянии искать.