– Я делаю что-то не так? – Он снова осклабился, но тут же подавил улыбку, понимая, насколько неискренне сейчас выглядит.

Кэтлин искала глазами, чем занять себя, Полотенце опять оказалось в её руках. Бедная ткань трещала между длинными пальцами.

– Нет, по твоему мнению, это я не так поступаю!

– Я не сказал ни слова.

– Вот это и напрягает! – Натянутые как струны нервы гудели, отдавая эхом боли в виски. – Лучше бы выплеснул всё, но ты предпочёл отмолчаться!

Мэтту не хотелось говорить сейчас, когда не принял окончательного решения. Не желал скатиться до грубости, а это может случиться. Он сделал пару шагов, прислонился к столешнице и вздрогнул. Кончик тяжёлого ножа упёрся в спину, словно подчёркивая остроту происходящей беседы.

– А что я должен сказать? Ты хочешь знать правду?

– Очень хочу!– она кивнула на дверь. – И лучше сделать это, пока мы вдвоём.

Он пожал плечами, соглашаясь, пожалуй, с последним. Не должно быть свидетелей при таком разговоре, а его, очевидно, не избежать.

– Хорошо, давай, –нарочито тяжело вздохнул. – Спрашивай, я отвечу.

– Я думала, задать вопросы хочешь ты, но если так, то… – Встрепенулась Паркер, вглядываясь в бесстрастное лицо, и проговорила совершенно не то, что он ожидал: – Отлично вас обучают.

– Ты это о чём? – в удивлении вздёрнул бровь.

– О твоей работе, – невесело усмехнулась она. – Не верится, будто то, что увидел вчера, оставило тебя равнодушным.

– И что же я видел?

Действующая на нервы игра продолжалась, но эти слова стали последним пределом терпения.

Кэтлин в сердцах швырнула белоснежное полотенце в раковину, накрыв им как простынёй не убранную в посудомойку чашку из-под омлета. Очень символичное получилось зрелище: чистота снаружи, а под ней грязь. Говорить спокойно не получалось, она повысила голос:

– Хватит врать! Ты начинаешь меня раздражать!

– Меньше всего я хотел бы доставлять тебе неудобства в твоём же доме, – Вуд отвечал по-прежнему тихо.

Кэт оперлась кулаками о край стола, сдерживая желание запустить в невозмутимое лицо чем-то тяжёлым:

– Ну, просто ангел… – выговаривала она, сверкая наполненными гневом глазами. – Сама доброта и невинность. Совершенно не тот человек, что неделю назад чуть не изнасиловал меня в машине! – выдержка разлеталась на осколки. – Ни где-нибудь, а у всех на виду, прямо перед заправкой, – она жалела, что не может громко прокричать эти слова, а лучше влепить пощёчину.

Теперь взорвался Мэттью:

– Вот только не нужно сейчас обвинений в насилии! – Он надменно усмехнулся. – Насколько я помню, тебе подо мной было очень комфортно. И ты с большим удовольствием отвечала на поцелуи, а стоны вовсе не были криками боли! – Длинные пальцы сжались в кулаки до побелевших костяшек. – Я, конечно, понимаю, что, наверное, не настолько нежен, как Бе… – он осёкся. Гнев – не лучший помощник в переговорах, а то, что делала сейчас Кэтлин, было именно желанием вывести его на всплеск агрессии. И это ей удалось.

Они продолжали шипеть друг на друга.

– Вот я и нашла пробел в твоём натаскивании. Ну, что же ты замолчал? – подначивала она. – Говори, продолжай!

– Мне больше нечего сказать, – Вуд разжал кулаки и несколько раз вздохнул, прогоняя сквозь лёгкие воздух. – Извини, вспылил!

– Ну уж, нет! И вовсе ты не сорвался, а начал проговаривать то, что мучает, – она усмехалась с не меньшим превосходством, чем он минутой назад. – И слава богу, а то начала ощущать себя полной лохушкой и ничтожеством, чьи поступки совершенно безразличны.

– Ты никогда не была мне безразлична! – тут же возразил он.

Их голоса становились всё более громкими, жесты, сопровождавшие речь резкими.

– Да ладно! – Кэтлин скривила губы. – Не нужно врать, как и о том, что ты не видел вчера моего прощания с Бейном!

– Этого я не говорил, – он с невозмутимым видом сложил на груди руки, пытаясь держать себя в рамках приличия. Словно заранее абстрагируясь от приписываемых ему эмоций.

– А что же ты делал на протяжении вчерашнего вечера? Все эти взгляды в сторону, расспросы ни о чём, тупые шутки не в тему! И сегодня, несколько минут назад.

– Ты не спрашивала – я не отвечал, – невозмутимо признался он. – Раньше мой юмор тебя забавлял, –помолчал несколько секунд, обдумывая, стоит ли продолжать этот разговор, но решил идти до конца и, вскинув голову, встретился с брюнеткой взглядом: – Зачем выяснять то, что меня не касается?

Лицо Кэт начало потихоньку краснеть. В душе всё клокотало от злости. Ему всё равно? Что может быть страшнее?

– Даже так?! А как же признания в любви и слова о желании провести со мной остаток жизни? – пыталась она пробиться сквозь щит напускного безразличия. – Ты врал?

– Нет!

Она прищурила глаза: слова Мэтта совершенно расходились с поступками. Паркер не намеревалась с этим мириться и собиралась выбить из гордеца правду.

– Тогда почему тебе стало вдруг наплевать на то, что меня кто-то обнимает, целует, дарит букеты?

Он вздохнул, прикрыв на недолго глаза и покачав головой, ответил с холодом в голосе.

– Это твоя личная жизнь!

– Да, это моя, – кипятилась она, пряча ладони за спину, – и я не выношу, когда кто-то вот так без предупреждения вторгается в неё! Терпеть не могу, когда за мной следят и навязывают своё мнение!

Вуд простонал, нелепо крутиться возле одного и того же. Обвинения Кэтлин были очень несправедливы. Не хватало ещё ему сорваться и позволить втянуть себя в разгорающийся скандал. Можно обойтись без криков и взаимных упрёков, хотя его даже немного восхищало умение любимой женщины защищаться с помощью нападения. Только ради чего весь этот спектакль?

– Я уже сказал, что прилететь без предупреждения – была не моя идея.

– Бедненький мальчик, попавший под влияние жёстких женщин! – А вот это было ударом ниже пояса.

Мэтт грубо схватил Кэт за руку и притянул вплотную к себе, вперив пристальный, вовсе не холодный взгляд в коричневые глаза. Она попробовала вырваться, но он не позволил сделать этого.

– Я уже давно не маленький, и на меня сложно влиять, но ты сейчас говоришь о моей сестре и нашей дочери! – Прорычал он.

– И? – вздёрнула она бровь.– Это что-то меняет?

– Многое!

Вуд плотно сжал зубы. Аромат её кожи, волос вопреки происходящему моментально вызвал желание.

– Но не для меня! – почти кричала Кэт пытаясь донести собственный взгляд на произошедшее. – Ты явился без приглашения! Увидел то, что я не хотела тебе показывать, и понял всё по-другому, не так, как было на самом деле!

Глаза его полыхали огнём.

– Вот только не нужно сейчас банальных фраз про то, что это не то! Не нужно оправданий и прочего. Тебе не кажется, что мы это всё недавно проходили? И в прошлый раз ты в мои доводы отказалась поверить!

Паркер взвилась, отвечая с не менее яростным взглядом:

– Я уже говорила, что не собираюсь оправдываться! Мне не за что!

– Вот и славно! И действительно – зачем? – он сощурил веки, пытаясь скрыть боль и гнев. – Но, по крайней мере, теперь я понял, почему ты ответила «нет»!

– Я не была категоричной, а лишь просила подождать. Ты не так всё понял!

Мэттью застонал. Они опять возвращались к фразе, набившей оскомину…

– Прекрати! – рыкнул он. – Самое поганое – узнать, что вёл себя как болван! Навязывался со своей любовью человеку, которому она не нужна! У которого уже давно есть всё это!

– Я повторю…

Вуд перебил Кэтлин, спеша высказать всё, о чём размышлял прошедшим вечером и ночью, до пробуждения дочери; незачем Лилибет слышать их разборки.

– Я повёл себя как Лесси, – он горько усмехнулся сравнению. – Нет, намного глупее. Я за секунды выстроил воздушный замок, поселив в нём то, чего нет, не будет, а возможно, и не было!

Если бы кто-то раньше сказал Мэтту, что он способен нести эту чушь, то получил бы кулаком в челюсть. Сейчас агент ФБР говорил то, над чем прежде смеялся.

– Возомнил себя сказочным принцем на белом коне! Рванул строить замок.

Кэтлин пыталась вырвать руку, но он только крепче сжал пальцы вокруг тонкого запястья.

– Тебе нужно было сказать несколько слов, правдивых фраз, что есть любовь к другому мужчине, есть Бейн! Но ты предпочла играть в тайны! – Мэттью развернулся, прижал Кэт спиной к столу и, запустив пальцы в неуспевшие высохнуть длинные волосы, откинул её голову назад, испепеляя взглядом, обдавая дыханием. – Ты хотела увидеть мою ярость и услышать правду?

Паркер проглотила образовавшийся в горле ком. Не совсем такую реакцию она надеялась получить, только не полный презрения взгляд. С изумлением ощущая сексуальный отклик тела на подобную грубость.

– Я много лет провёл рядом с женщиной, наполнившей мою жизнь сплошным обманом… – Он покачал головой: – Больше этого не допущу, как бы ни было больно! Ты лгала с самого начала. Даже не так… – Мэтт сглотнул.– Согласен, что виноват во всём сам. Ты просто не сказала правду! Это способ отомстить? Заставить поверить в то, что между нами всё возможно, что снова полюбишь? – Он смотрел в коричневые глаза, пытаясь найти там ответы на мучившие вопросы. – Для этого тебе нужно было время? Подольше промурыжить, посильнее влюбить?

– Ещё раз говорю, всё не так! – Отчеканила Кэт по слогам.

– А как? Не стоит лгать, прошу! Не нужно! У нас есть дочь, и нам поневоле придётся встречаться и терпеть друг друга, как бы ты ни не желала этого! Зачем всё осложнять? Что не так? – Вуд помимо воли смотрел на пухлые губы, вкус которых отлично помнил. – Думаешь, я не заметил нежности, с которой ты отвечала на его поцелуи? – рычал он, борясь с холодящей сердце ревностью, стараясь не выказать разъедающее душу чувство. – Не видел, как искрятся его глаза? Сколько в них надежды на будущее? Мне не нужно света, чтобы знать это! Вчера я ощущал всё сердцем! И могу отличить безнадёжно влюблённый взгляд от уверенного в ответных чувствах мужчины!

– Всё не так… – Бормотала она, понимая, что вряд ли Мэтт способен сейчас принять искренность слов.

– Я устал слушать одно и то же, прекрати! – Он тяжело вздохнул. – Самое смешное, что тогда, в ресторане, я решил, что гаваец– человек прошлого. Не принял его во внимание, считая, что теперь для тебя всё по-другому и он не соперник…

Вуд замолчал, обдумывая, стоит ли произносить следующее, но, заметив, что Кэтлин хочет заговорить, поспешил опередить:

– Можешь быть уверена, месть удалась! Ты ранила глубоко в сердце! – Он пожал плечами. – Кто я такой, чтобы на что-то претендовать?

Карие глаза заполнились слезами. Речь Мэтта настолько потрясла, что она не могла говорить, а только качала головой. Может быть, в его заключениях есть доля правды? Подсознательно тянула с ответом, мучила, желая получить некую компенсацию за нанесённую в юности обиду? Кэтлин непроизвольно всхлипнула, но сумела подавить в зародыше жгучее желание разреветься.

Взгляд Мэттью несколько смягчился. Но жалость не устраивала обоих.

– Я очень многое понял за несколько минут, что наблюдал за вами из окна. – Почти шёпотом проговорил он.

– Не так! – её губы дрожали.

Он прикрыл пухлый рот рукой, не позволив говорить дольше.

– Я хочу всё сказать, и разговор на эту тему станет последним. Я очень перед тобой виноват! Ты обожала меня – я это знаю, – даже десять лет назад. Но, очевидно, любым чувствам есть предел – и срок твоих ко мне истёк. Ты встретила хорошего парня и заново полюбила, – он покачал головой, переместив руку, но не разжал ладонь после попытки Кэт вцепиться в неё зубами.

– И в том нет ничьей вины. Ты ни перед кем не виновата! – выносил он приговор, отпуская любимую на свободу. – Не нужно прятать Бейна от Лилибет: она давно о нём знает. Познакомь его с Ритой. Уверен, поэт ей понравится, если только дашь ему шанс. Откройся на этот раз. Ни к чему хорошему твои прятки со мной не привели, не делай этого с ним!