Вуд отпустил Кэтлин. Она стояла, судорожно глотая воздух и широко распахнув и без того большие глаза. То, что сейчас произошло, было похоже на кошмарный сон. Кэтлин ожидала чего угодно – вспышки ревности, гнева, криков разборки, но не вот такого отказа от неё.

И снова Мэттью по-своему истолковал потрясение Паркер.

– Не нужно на меня так смотреть, сказал уже, я не враг! Спасибо за дочь, за радость сестры и родителей. Даже за глупые надежды и тот рухнувший замок. Я почувствовал, что значит не просто хотеть, а по-настоящему любить женщину. Но, увы, насильно мил не будешь! – как заведённый раз за разом повторял он неправильно сделанные выводы, не желая принимать возражений. – Был дураком, преследуя тебя. Могу сказать в оправдание: я искренне хотел сделать тебя счастливой! И даже сейчас, – он растянул рельефные губы в улыбке, нелепо выглядевшей на удручённом лице. – Надеюсь, с Бейном получишь то, чего хочешь и можешь рассчитывать на меня в любое время.

Кэт не могла говорить. Она лишь покачивала головой из стороны в сторону, в знак несогласия с несправедливо холодным к ней Вудом. Хотелось расплакаться от обиды. Кэтлин прокашлялась, прежде чем снова вымолвить всё те же слова:

– Я не хочу…

– Доброе утро!

Бодрое приветствие прозвучало как гром среди ясного неба, заставив вздрогнуть увлечённых разборками взрослых. Мгновенно сделав наэлектризованный воздух кухни благодатным озоном.

Лилибет в серой пижаме в розовые сердечки появилась на пороге комнаты. Она позёвывала, протирая кулачками заспанные глаза.

– Как вкусно пахнет! – потягивая носом довольно хлопнула в ладошки засоня, очень похожая сейчас на тётушку Одри. – Мам, можно я сначала поем, а потом приму душ? – канючила она.

Раздавшиеся вслед за словами громкие звуки урчания подтверждали степень голода подростка. Она только теперь разглядела разгоряченные лица родителей и поняла, что, наверное, помешала их разговору.

– Я не вовремя? – с сожалением поинтересовалась Лилибет, явно не желавшая быть прогнанной. – Мне лучше уйти?

Мэтт отодвинул стул с высокой спинкой от небольшого прямоугольного стола и присел на самый краешек, любуясь личным рыжим «солнцем». Сердце наполнилось счастливым теплом.

– Что ты, милая! Как раз вовремя, мы уже всё обговорили… – Он с улыбкой взглянул на притихшую Кэтлин: – Ты собираешься нас кормить? – И как ни в чём не бывало, предложил: – Нужна моя помощь?

Она с трудом заставила себя улыбнуться в ответ.

– Нет, всё готово. Осталось разложить по тарелкам и налить кофе, – Кэт перевела взгляд на дочь: – Лилибет, разольёшь по стаканам сок? Я убрала его, чтоб остыл.

Девочка с готовностью бросилась к объёмному холодильнику, пытаясь разрядить обстановку весёлой болтовней.

– Конечно! Я вообще собиралась встать первой и накормить вас блинами, но разве можно проснуться раньше тебя?– обернулась она к матери, затем уже у отца поинтересовалась, хотя точно знала, что тот ответит: – Пап, ты же не любишь сок по утрам? – (Мэтт согласно кивнул.) – Тебе только чёрный кофе!

– И не забудь про три ложки сахара! – Уточнил он.

– А мама меня всегда называла сладкоежкой! – Посмотрела она мать и подмигнула, указав глазами на отца, делая вид, что не замечает бледности на родном лице. – Теперь я знаю, от кого у меня любовь ко всему сладкому!

– В любых плохих привычках можешь ссылаться на меня, – добродушно рассмеялся Мэттью. – Только не забудь меня о них предупредить!

– Замётано! – Лилибет улыбнулась в ответ. – А ты не вздумай потом отказаться от своих слов! Займусь составлением списка сразу после завтрака.

– После завтрака в душ!– Вуд изобразил строгого родителя, роль которого обычно разыгрывала Кэт. – Не забыла, сколько сегодня нампредстоит дел?

– Нет! Но нам во многом поможет мама.

Девочка поставила на стол два высоких стакана, почти до краёв наполненных ярко-жёлтым соком. К запахам свежеприготовленной пищи добавились нотки спелого апельсина. Она подошла к шипящей кофеварке, прикоснулась к румяным кусочкам белого хлеба, торчащим из тостера, но, вспомнив о чём-то, повернулась к Кэтлин:

– Мам, ты сегодня свободна?

– Конечно, – постепенно приходила в себя Паркер. Бледное прежде лицо обретало обычный сливочный цвет. Щёки окрасил розоватый румянец.

– Значит, делим всё на троих? – утвердительный тон вопроса отбрасывал любое возражение.

В огромных зелёных глазах Лилибет читался немой вопрос, причину которого теперь хорошо понимала брюнетка, прикрывающая ладонью красные следы на запястье.

– А ты сомневалась? Неужели для меня может быть что-то важнее дочери? – Она заметила, как Лилибет облегчённо вздохнула. – Так было и будет всегда,– уверила единственного ребёнка Кэт, в очередной раз дав зарок любой ценой выполнить обещание,– что бы ты там себе ни навыдумывала!

Девочка обвела довольным взглядом улыбающихся родителей. Если бы она знала, какого напряжения стоили каждому из них мимика, изображающая полного счастья радушие.

Глава 18.2

– Я сяду за руль! – Мэттью решительно выхватил брелок с ключом из холодной ладошки Паркер. – Выходной день, – пояснил он, – и к тому же я дольше спал!

Кэт попыталась поспорить:

– Выходные, чтобы ты знал, наступают каждую неделю, а если ты и спал дольше, то только вчера! – Она заметила, как мужчина метнул в её сторону недовольный взгляд, и простонала, оценив, как тот мог истолковать подобное признание. – Жутко болел живот, уснула под утро!

Вуд снова нацепил маску безразличия и, не открыв, как обычно, перед женщинами дверь, плюхнулся на сиденье водителя и начал подстраивать под себя кресло.

– А никто и не спрашивал, в чём причина бессонницы, – пробурчал он под нос лишь спустя некоторое время:

Лилибет старалась не влезать в непрекращающиеся с утра споры и подковырки родителей. При всём их желании делать хорошую мину при плохой игре, им это плохо удавалось. Казалось, поднеси спичку поближе – и они взорвутся. А может быть, им нужен эмоциональный взрыв? Она решила, что как только представится возможность, оставить их наедине: пусть разбираются! И эти странные взгляды мамы в её сторону…

Вот и сейчас они спорили из-за пустяка, хотя с отцом за рулём Лилит чувствовала себя намного спокойнее.

Они направлялись в парк Энканто, где должны были встретиться с Ритой и Джоном. Небольшой выход в свет всей семьёй. Так сказать, три поколения женщин и двое мужчин сопровождения. Возможность для бабушки с дедушкой перед долгой разлукой пообщаться с любимой девочкой, при этом не лишая Кэтлин радости подольше побыть рядом с дочерью.

На перекрёстке Вест-Ван-Бурен стрит, седьмой Северной авеню и Гранд авеню их подрезал чёрный «БМВ».

Мэттью чертыхнулся, едва успев вывернуть в сторону руль. Наглухо затонированный автомобиль с рёвом пронёсся мимо, но через несколько минут затормозил, и «Вольво» Паркер едва не влетело ему в «зад».

– Чёрт, что происходит?! –резко надавил на тормоз.

Лилибет взвизгнула от испуга, побледневшая Кэт молчала, не желая добавлять свои крики к дочкиным.

Покрышки завизжали, размазывая горелый след по асфальту, и теперь уже шедшему за ними «Шевроле» пришлось тормозить, чтобы избежать столкновения.

Мэтт объехал джип, замерший на заполненной автомобилями дороге. Он попытался разглядеть водителя, но из-за затемнения сделать это было невозможно.

Через несколько минут автомобиль вновь обогнал их. Кому-то там в «БМВ», очевидно, хотелось поиграть в аварию, но Вуду не нравилась эта игра. Он перекрыл проезд прижавшемуся к бордюру внедорожнику и, приказав женщинам ни при каких обстоятельствах не покидать машину, вышел.

Агент ФБР отправился на знакомство с лихачом-водителем. Ему пришлось несколько раз постучать в стекло, прежде чем дверь распахнулась и на него уставился молодой длинноволосый парень лет двадцати пяти в солнцезащитных очках.

На секунду Мэтту показалось, что на месте водителя сидит Бейн, но, вглядевшись в наглое, самодовольное лицо, понял, что сходство заканчивается на смуглой коже и длинных волосах – наверное, сейчас в моде ходить лохматыми. Тонкие губы незнакомца сжаты в презрительной улыбке.

Мэттью ухмыльнулся: самовлюблённый мачо, прячущий взгляд за чёрным стеклом.

– Не слишком ли тебе темно?

– А в чём дело? – толстые губы расплылись в наглой усмешке. – Какие-то претензии?

– Может быть, снимешь очки?

– Зачем? Мне они не мешают.

Вуд протянул руку и, взявшись за пластмассовую перемычку, стащил защиту, скрывающую глаза водителя. На него уставился оторопевший бессмысленный взгляд коричневых глаз со зрачками размером не больше ушка иглы. Мэтт покачал головой. Доза, совсем недавно принятая наркоманом, должна была быть запредельной.

– Парень, ты не боишься садиться в таком состоянии за руль?

– Нет. А в чём проблема, чувак? – Нарушитель пытался сфокусировать взгляд на фэбээровце, и ему это удалось. – Тебя что-то не устраивает?

– Ты! Одна сплошная проблема!

Мороз пробежал вдоль позвоночника Мэттью; это счастье, что «БМВ» не врезался в их «Вольво». Жизни любимых девочек несколько минут назад могли оборваться. Мысль, что все они находились на волосок от смерти, ударила в мозг. Он прорычал:

– А устраивать нужно тебя, надолго и как можно быстрее.

Мэтт заглянул в машину и резким движением вытащил ключ из стартера.

Опешивший от наглости наркоман схватил вместо руки незнакомца воздух, громко выругался и выбрался из автомобиля. Он был намного выше и сейчас нависал над ним большой разгневанной глыбой.

– В чём дело?! Ты что борзеешь?! – Верзила толкнул Мэттью в грудь. – Пошёл на хер!

Вуд покачнулся, но остался стоять на месте. Второй раз он вот так лицом к лицу стоит в Финиксе рядом с длинноволосым смуглым мужчиной. Мысли упрямо возвращались к Бейну…

Желваки на лице Мэтта заходили ходуном, желание поработать кулаками и дать выход ярости, скопившейся за последние сутки, очень прельщало. Он сжал пальцы, но медленно выпрямил, отсчитывая про себя привычное число «десять».

«Смотреть в глаза, разговаривать спокойно или в тональности объекта», – вызубренная наизусть инструкция всплыла в памяти. Вуд усмехнулся, хорошо же он будет выглядеть в глазах своих девочек, если опустится до тона и слов этого субъекта. Пульсирующая на виске венка выступила синей вьющейся змейкой.

Мэттью растянул губы в улыбке и очень вежливо ответил:

– Я передам ключи твоим родителям. Думаю, – он окинул взглядом дорогой кожаный салон в бежевых тонах, – вряд ли ты сам заработал на такую крутую тачку.

Наркоман осклабился, откинул края расстёгнутой кожаной куртки и поиграл обтянутыми именной футболкой накаченными в тренажёрке, но пустыми бицепсами.

– Ошибаешься, сам купил на свои кровные! – прохрюкал он.

Из салона раздался смех, и кто-то хорошо поставленным голосом громко продекларировал:

– И крови той пролито немало…

Пассажир переднего сиденья с такой же причёской, как у водителя, с растянутым в наглой ухмылке ртом, кивнул заглянувшему в салон Мэтту. Вуд не сомневался, что в словах о крови есть доля правды.

Улыбчивый небрежно развалился в кресле и выплюнул через раскрытую дверь жвачку; она мягкой массой приземлилась у ботинка агента ФБР. Мэттью втянул воздух, пытаясь сдержать гнев.

– Слышь, чувак, не нарывайся на неприятности. Ты знаешь, с кем ты говоришь?

Вуд усмехнулся. Если бы этот постановщик театральных монологов знал, какого труда ему стоило удержаться от желания создать те самые неприятности, меньшей из которых был бы разбитый в кровь нос.

– С обдолбанными в хлам наркоманами, гоняющими по городу на запредельной скорости и представляющими угрозу для общества, – в голове промелькнуло: «Может быть, они и есть те друзья, что подвозили Бейна до ресторана?»

Патлатый снова протянул руки, но на этот раз для того, чтобы вцепиться в лацканы пиджака Мэтт.