Но Брианна, похоже, не слушала. Подойдя к выключателю на дальней стене кабинета рядом с книжными полками, она открыла крышку и нажала какие-то кнопки. Целая секция книжных полок внезапно отъехала назад. Мне никогда не надоест это зрелище: такая классическая потайная комната! Если я в чём-то и завидую Брианне, то не её огромному дому и даже не библиотеке (а я говорю о настоящей библиотеке, в отдельной комнате, с балкончиком для чтения), – а потайной кладовой, набитой всем, о чём только может мечтать детектив. Она уже несколько лет планировала стать научным экспертом-криминалистом и собрала у себя в частной лаборатории уйму всевозможных приборов и наборов для химического анализа. Мне страшно повезло с ней познакомиться – и не только из-за этого оборудования, но ещё и потому, что мы с ней обе обожаем всё, что связано с расследованиями.

Но пока мы смотрели на книжные полки, Брианна, закрыв глаза, привалилась к стене.

– Простите, – пробормотала она, – но мне надо поспать. Может, займёмся этим позже?

– Конечно. – Я придвинула одно из стоявших в кабинете компьютерных кресел с удобной откидывающейся спинкой, и Лиам помог усадить в него Брианну. В соседней комнате он нашёл одеяло и укрыл её.

Устроив её поудобнее, мы вошли в тайную лабораторию. Лиам, потрясённый, замер на пороге. Он тут никогда ещё не был. Внутри всё было ровно так, как мне и запомнилось. Вдоль стен тянулись металлические стеллажи, заваленные всевозможными приборами: пробирками, пипетками, чашками Петри и стеклянными колпаками для откачивания воздуха. Пройдя мимо Лиама, я провела рукой по длинному ряду бутылок с химическими реагентами, выстроенными в алфавитном порядке, – от ацетона до янтарной кислоты. При этом я мысленно сфотографировала все припасы – на случай, если мне когда-нибудь понадобится что-то из этого.

В центре комнаты стоял лабораторный стол из нержавеющей стали, а на нём горелка. Меня так и подмывало включить огонь, но я сдержалась. Это же не моё оборудование. Надо как-нибудь спросить у Брианны, можно ли мне прийти к ней и попробовать немного поэкспериментировать.

– Потрясающе! – выдохнул Лиам.

– Ага. Хотелось бы и мне такую лабораторию!

– Эй! По крайней мере, Брианна готова пускать нас сюда.

– Что правда, то правда.

Мы помолчали несколько секунд, осматривая комнату. А потом Лиам тихо – и уже не в первый раз – произнёс:

– Брианна совершенно не такая, как я думал.

– Знаю. Ни капельки не похожа на себя в инстаграме.

Я неохотно оторвалась от созерцания набитой сокровищами комнаты.

– Ну ладно. Наверное, лучше пока закрыть комнату – не стоит пользоваться оборудованием и проводить анализ пробы без Брианны.

Мы вернулись в кабинет и задвинули книжные полки обратно. Я пристроила баночку с ватной палочкой на каминную полку, а сзади поставила вырванную из записной книжки страницу с крупной надписью: «Пожалуйста, исследуй меня!»

– Ну, ладно, – сказал Лиам. – Проводить тебя до метро?

Я рассмеялась.

– Сейчас ясный день, на улицах полно народу – я совершенно уверена, что сопровождение мне не нужно. Но если хочешь, можем просто вместе пройтись.

Мы вышли из дома Брианны, убедились, что дверь за нами захлопнулась, и побрели по тихой улице к метро. Снаружи стало душно и жарко, как будто Лиам накрыл одеялом не только Брианну, но и весь Лондон.

У станции он махнул мне рукой:

– До завтра.

У меня ёкнуло сердце. Школа! И как, скажите на милость, проходить испытания, если день-деньской торчишь в классе?

Лиам зашагал к автобусной остановке. Я проводила его взглядом. Я так хорошо знаю его походку, что различу его в любой толпе, – он шагает быстро и энергично, как будто за углом его всегда ждёт что-то хорошее.

Сама я решила отправиться не домой, а к мистеру Чжану, на занятие восточными единоборствами. Не знаю, почему я не рассказывала Лиаму про эти уроки. В конце концов, он же знал о моей жизни почти всё. Если быть честной, то причина, наверное, в том, что мне хотелось сначала добиться успехов. Пока же я была ещё совсем новичком. Полагаю, каждому из нас в той или иной степени свойственно тщеславие.

Боевые искусства поселились в моём расписании недавно, по предложению профессора Д’Оливейры. Собственно говоря, «предложение» – это не вполне правильное слово. Профессор заявила: «Раз уж ты вознамерилась носиться по всему Лондону, как упрямая дурочка, обзаведись хотя бы полезными умениями». Я так и ощетинилась. У меня масса полезных умений, о многих из которых профессор даже не подозревает!

Тем не менее она вручила мне визитку мистера Чжана и велела передать ему, что меня послала Дороти.

Додзё, зал для занятий боевыми искусствами, расположен в самом центре Лондона, в Сохо, под рестораном мистера Чжана «Чёрный бамбук». Заниматься рестораном мистеру Чжану помогает внучка Баи.

Я открыла деревянную дверь и вошла внутрь. Баи сидела на табуретке у стойки, обложившись учебниками. Помимо работы в ресторане она изучает право. Она учтиво поднялась мне навстречу. Высокая и худенькая, эта девушка всегда напоминала мне серебряную берёзку. Сегодня она была одета в шёлковое облегающее платье с узором из ярких маков. Её длинные волосы были собраны в пучок.

– Привет, Баи. Чудесно выглядишь.

Она улыбнулась:

– Привет, Агата. Спасибо. Красивое платье! Можешь переодеться в ги^[3] в подсобке.

Она жестом пригласила меня за занавеску, сделанную из вертикальных полосок разноцветного пластика. За занавеской была крохотная комнатка. Там я торопливо стянула платье и джинсы и влезла в белое ги, которое принесла в рюкзаке. Одежду я сложила и положила на стул, а ботинки задвинула под него. Потом на пару секунд задержалась, разглядывая символ, висевший в рамочке на стене над стулом.

Я знала: он обозначает лапшу бян-бян. Мистер Чжан объяснил мне, что это один из самых сложных символов китайского языка. По преданию, его изобрёл нищий писец, у которого не было денег, чтобы заплатить за миску лапши, поэтому он предложил повару создать символ для рекламы его блюда. Этот символ такой сложный, что его до сих пор совершенно невозможно напечатать на компьютере или на телефоне. К счастью, есть мнемоническое правило, как запомнить его, чтобы написать от руки. Мистер Чжан научил меня этому правилу:

Крышу не достать рукой
Там, над Жёлтою рекой.
Восемь открывает рот,
Речь тогда туда идёт.
Гнёшься ты – и я согнусь,
Ты растёшь – и я взметнусь.
Лошадиный царь внутри,
На сердце ниже посмотри.
Где луна уходит вбок,
Ниже вешаем крючок,
И до города Сианя
Мы поскачем скок-поскок.

Выйдя из подсобки, я спустилась по выложенной красной плиткой лестнице в подвал. «Снова в подземелья, где тебе и место», – подумала я про себя и хмуро улыбнулась. Похоже, в последнее время вся моя жизнь проходит в подвалах и подземных переходах.

Когда я открыла дверь, мистер Чжан уже ждал меня, одетый в чёрный костюм – своё ги. Седые волосы были зачёсаны назад и заколоты, кажется, палочками для еды. Мистер Чжан постоянно теряет всё на свете – очки, ключи, специальные деревянные шпильки для волос. Один раз он никак не мог найти ручку, поэтому мне пришлось сообщить ему, что из волос у него торчат целых две. Для настоящего мастера своего ремесла мистер Чжан удивительно рассеян.

Мы поклонились друг другу, и я прошла босиком по деревянному полу ближе к учителю. Хотелось бы мне сказать, что мистер Чжан ринулся на меня, а я одним ловким движением отразила атаку и отшвырнула его в другой конец зала, но уроки мои протекают совсем иначе. Он просто-напросто велел мне отработать те движения, «ката», которым успел меня научить. Освоив их, я смогу перейти к более сложным приёмам.

Когда я закончила, наступила долгая пауза.

– А дома ты тренировалась? – спросил меня мистер Чжан.

– Да.

Я проделывала эти упражнения ежедневно утром и вечером все каникулы. Но вчера и сегодня пришлось пропустить тренировку – я была занята непредвиденными делами.

– Хм…

Я стояла, выжидая его вердикта.

Наконец он откашлялся.

– Давай выпьем чаю.

Он отвёл меня к маленькому столику. Мы уселись друг против друга, и он налил жасминовый чай из декоративного чайничка в две одинаковые маленькие чашечки без ручек, похожие на мисочки. Весь фарфор в «Чёрном бамбуке» украшен одним и тем же узором: тонкие, точно нарисованные в одно касание, очертания бамбуковых стеблей и листьев на белом фоне. Мне нравится, как эта крохотная чашечка ложится в ладони – гладкая, тёплая и хрупкая, словно готовое вот-вот проклюнуться яйцо.

Некоторое время мы молчали. Я старалась научиться терпению, но, в конце концов, не выдержала и спросила учителя:

– Очень плохо, да?

– Плохо? Что?

– Мои ката… У меня ничего не получается?

– Ах, ката. – Мистер Чжан задумчиво склонил голову и легонько похлопал меня по руке. – Знаешь выражение «Побеждает тот, кто выжидает»?

Мудрый мистер Чжан – просто кладезь подобных выражений. Он знает тысячи старинных поговорок. Между нами говоря, я подозреваю, он сам их и выдумывает.

Я покачала головой.

– Ты должна выучиться терпению, дорогая Агата. Только тогда ты сумеешь достичь истинного равновесия и опыта.

Я немного подождала, но дальнейших мудрых мыслей не последовало.

– Шоколадного печенья? – спросил он и протянул тарелку. – Люблю шутки на фантиках, – добавил он доверительно.

Мы допили чай с печеньем, а потом я немного поупражнялась с мечом. Это моя любимая часть. Не всякому новичку выпадает возможность поучиться владеть таким серьёзным оружием, как меч, но, судя по всему, профессор Д’Оливейра требовала поднажать, чтобы я поскорее освоила простейшие приёмы и технику безопасности при обращении с самыми распространёнными видами оружия.

– Неплохо, неплохо, – промолвил мистер Чжан. – Слегка подправить стойку, самую малость…

После занятия я поднялась обратно по лестнице в подсобку, где лежала моя одежда. Кое-что изменилось: на сложенном цветастом платье лежал крохотный белый свёрток.

Я подняла его и, приглядевшись поближе, поняла, что это не просто свёрток, а цветок: идеально сложенный лист бумаги в форме бутона. Как этот неожиданный подарок оказался на моих вещах? Может, это Баи положила? До того замысловатая поделка, что я не могла даже представить, как нужно сложить бумагу, чтобы получить такой результат. Когда я присмотрелась к цветку внимательнее, мне показалось, будто внутри что-то написано, – но я не стала рисковать и разворачивать его – а вдруг всё испорчу.

Надо спросить у Баи, решила я. Осторожно взяв бумажный цветок, я вышла из-за ленточной занавески в ресторан. Баи сидела на высоком табурете и что-то выписывала из учебника. Когда я приблизилась, она подняла глаза.

– Что это у тебя? – При виде оригами её лицо озарилось. – Ой, какая прелесть!

– Значит, это не ты сделала?

Она с удивлением посмотрела на меня.

– Я? Я не умею складывать оригами.

– Дай-ка мне посмотреть. – Мы обе повернулись и обнаружили мистера Чжана, который умеет двигаться совершенно бесшумно. Я протянула ему цветок.

– Очень сложное оригами, – сказал он.

– Как вы думаете, кто его тут оставил? – озадаченно спросила я.

– Ты нашла его тут? – Учитель на миг задумался, и мне показалось, будто на его лице появилась тень беспокойства. – На нём что-нибудь написано?

– Только внутри. – Я снова принялась разглядывать цветок и вдруг заметила крохотный символ, нарисованный чернилами на одном из лепестков. – Ой, тут что-то есть – это по-китайски?

Баи взяла цветок у меня из рук:

– Это символ воды.

– Тогда принеси миску с водой, – распорядился её дедушка с нехарактерным для него нетерпением в голосе. Но я решила, что сейчас не лучшее время цитировать его же собственные поговорки про терпение.